Рыбы. Глава 11

Именно тогда Гала ощутила укол в сердце и почувствовала даже не зависть, а острую ненависть к этой молодой женщине. Отчего бы? Наверное, всё-таки «шестое чувство» есть, иногда оно подаёт знаки, понять которые разум не в состоянии. Но почему именно – Маргарита?! Если уж так вышло, то теперь Гала была согласна хоть на кого: пусть бы отправили любую старую наседку – досиживать до пенсии, или чью-нибудь блатную дочку – до поры, пока замуж не выскочит. Обида разливалась по всем жилкам едким настоем и отдавала горечью во рту.

Утром Гала пошла на приём. Докторица оказалась знакомой – водила девочку в изостудию. Она осматривала Галину и болтала без перебоя, жалуясь на своё начальство, холод в квартире, вредных больных и дурную экологию. Потом выписала направление на процедуры и велела показаться через неделю. Гала вздохнула с облегчением и вернулась домой. Вчера она наметила список дел и надеялась с пользой провести время на «липовом» больничном. И главное – не думать о работе!

Она обожала ненадолго оставаться дома одна, когда можно открыть свой заветный сундучок, полюбоваться изящными вещицами, помечтать о том, как они разместятся в новом доме, который обязательно будет. Или устроиться с вышивкой в кресле, слушать Анну Герман, жалеть её за неудавшуюся жизнь, а потом прервать рукоделие, чтобы сварить свежемолотый кофе. Смаковать ароматный напиток и просматривать новые журналы, которые принесла Татьяна.
Очень редко выпадали такие часы, но всё-таки случались.

Но в этот раз всё было иначе. Руки опускались, и ничего не хотелось делать. Кофе остыл, Гала и не притронулась к нему, хотя поколдовала над туркой, добавив щепотку соли, а в самом  конце, на пышную шапочку пены, – мускатный орех. Закончилось тем, что она свернулась клубком на кровати и провалилась в сон. Очнулась, когда Николай присел рядом:
- Как ты? Совсем плохо?
- Не знаю…. Температуры нет, и вроде – не болит ничего.
- А что врач сказал?
- Процедуры, витамины…. Ах, да! Ещё уколы.
- Я посмотрел на кухне. Похоже, ты и не ела ничего?
- Не хочу. Я спала.
- Сон – это лучшее лекарство! А знаешь, я такую рыбу принёс! Мужики угостили. Нельма! Сейчас приготовлю, пальчики оближешь…..

Муж возился на кухне, а она продолжала лежать, и будто плыла в густом и вязком тумане. Потом с трудом встала и, чтобы не обижать Николая, через силу проглотила кусочек рыбы. Снова легла и закуталась в одеяло, отвернувшись к стене. Её бил мелкий озноб, и невозможно было согреться, будто огромная сосулька медленно таяла внутри.

Утром она собралась с силами, проводила Николая на работу, а потом опять рухнула в постель. Никаких дурацких воротников с бромом и уколов она делать не будет. Ей надо просто отлежаться, отдохнуть, задушить эту обиду, которая колотит до зубовной дроби.
Гала уговаривала себя как могла, но ничего не получалось. Неделя подошла к концу, а она так и лежала, через силу заставляя себя выпить чашку молока или чая.  Николай весь извёлся и не находил себе места. Гала попросила не беспокоить родителей и он врал, что у неё сильная простуда, а возможно – грипп, и врач запретил все контакты, навещать нельзя.

В воскресенье, в полдень, когда Николай ушёл в гараж, Гала вдруг встала, скрутила фигу, потыкала ей неведомо кому, сделала огромный бутерброд с колбасой и сыром и уселась в позе лотоса на диван, включив на полную мощность «АББУ».  Муж остолбенел, когда вернулся, но ужасно обрадовался и достал початую бутылку коньяка:
- Ну, это нужно отметить! Давай-ка выпьем. Ты поправилась…. К тому же не надо теперь на горбу тащить этот ДДТ… Как всё-таки здорово, что вам директора нашли!
- Нет…. Я хочу выпить за то, какой у меня прекрасный, отличный, понимающий муж!
Гала налила себе полстакана коньяку и махом выпила.

Она продлила бюллетень, забрала дочку и целыми днями играла с ней, любовалась особой, врождённой грацией, слушала её песенки и щебетанье. С первого дня, как только приложила Оленьку к груди, она поняла, что ещё один кусок мозаики лёг в её картинку личного счастья. Главное предназначение женщины – материнство, в этом её никто и никогда не смог бы разубедить. Тогда же она решила для себя, что ребёнок в семье должен быть один. Вспомнила, как однажды пятиклассница Томочка, медленно разматывая на занятии нитки-мулине, сказала ей доверительно:
- А знаете, почему у меня родители самые умные? Потому что они родили меня одну! Я вот проснусь утром, мамочка ко мне придёт, мы с ней обнимемся…. Так здорово!

Гала заметила завистливые взгляды девочек-погодков из многодетной семьи Золотарёвых. Она однажды была у них дома, где вся квартира зимой была завешана верёвками с детским бельишком. В одной комнате трое школьников делали уроки, старшая девочка с напряжённым лицом чистила картошку, мать носила на руках плачущего малыша…. Никогда Гала не верила в то, что такие дети могут быть по-настоящему счастливыми. Не хватит на всех ни времени, ни сил, ни ласки. Да и денег – тоже.

Не верила она и в сказки о большой братской или сестринской любви. Наоборот, чаще приходилось слышать о ссорах, каких-то делёжках, непрощённых обидах. Гала знала, что её мать не могла иметь детей из-за неправильно сделанного при родах кесарева сечения, и поэтому она стала единственной дочерью. Пока была маленькой, ей хотелось братишку, а потом и думать об этом забыла. И всегда считала большой удачей, что получилось именно так. И своей Оленьке не желала другой судьбы.

Роды пошли Галине на пользу. Из угловатой, длинной и слишком худой она превратилась в высокую и стройную женщину.  Тонкие черты, выразительные карие  глаза и пышные волосы дополняли вполне привлекательный портрет. Она рассматривала себя в зеркале и удивлялась тому, что придуманное имя – Гала, таинственным образом улучшило её внешность. Будто примеренная чужая судьба, как роскошное платье, скрыло недостатки и выставило напоказ – достоинства. Она перестала сутулиться и, подражая Татьяне, которая ужасно гордилась своей грудью,  тоже стала носить обтягивающие свитеры и даже открытые блузки.

Иногда закрадывались поганые мысли, что она поспешила с замужеством. Верхом удачи казался тогда брак с Николаем, городская прописка и комната в коммуналке. А если бы не торопилась? И повернула бы судьба на иную дорожку….

Произошли перемены и с мужем. Он вдруг начал устраивать ей сцены ревности, на пустом месте, без всяких причин. Потом долго просил прощения, объяснял, что не может справиться с собой. Галина изумлялась:
- Скажи, с чего у тебя такие мысли? Работаю в бабском коллективе, домой прихожу – минута в минуту. Кроме Колесниковых, мы ни с кем не встречаемся! Ведь должна быть хоть какая-то логика?
- Да нет никакой логики! Как накатит на меня, ничего поделать с собой не могу. Вот заметил, как мужик прохожий на тебя посмотрел – и всё! Прямо заклинивает меня. Люблю я тебя, понимаешь, люблю!

Галину такие разговоры выводили из себя. Она ненавидела само это слово: «люблю!» Что же, из-за его «великого чувства» она должна терпеть такие неудобства? Зато две недели, проведённые дома на бюллетене, оказались внешне самыми безоблачными и мирными. Николай летал как на крыльях, каждый день приносил что-то вкусненькое, по вечерам сам готовил и накрывал на стол. Рвался даже стирать и гладить, но Галина его не подпускала. Как-то она пошутила:
- Похоже, ты был бы на верху блаженства, если б я – вечно болела.
- Не говори ерунды! Вот если бы не работала, другое дело! Помнишь, как здорово было, когда с Оленькой сидела? Может, ещё ребёночка заведём?
- А потом – ещё одного? Нищету плодить и без нас есть кому.

На работу Галина собиралась совершенно спокойно. Она начала в своей тетради новый раздел словами Сенеки: «и после плохой жатвы снова нужно сеять». Уж её-то не вышибить из седла, это точно! Ещё посмотрим: кто кого. Она снова вернулась к любимым шахматам, три вечера подряд разбирала трудные партии. Дома – настоящая идиллия: муж колдует над ужином, что-то тихо напевая, дочка рядом рисует, сама Гала в глубоком удобном кресле с маленькой шахматной доской на коленях….

Так удачно сложилось, что Маргарита на весь день по делам уехала в город, и Гала могла беспрепятственно поговорить со всеми  «индюшками» о том, что же произошло в ДДТ за время её отсутствия. Виктория восторгалась новой директрисой, говорила о том, что они вместе придумали макет оформления изостудии и скоро начнут переоборудование. Маргарита как раз и поехала «выбивать» деньги на ремонт. Татьяна Андреевна жаловалась, что ей попеняли на малое количество учащихся в её кружке и заставили посреди года делать новый набор. Приходится ходить по школам в такой мороз и уговаривать  детей. Она всегда была грубоватой и, не сдерживаясь, сказала в сердцах: «Детство пионерское у неё в жопе играет. Хочет и здесь – правофланговой быть!»

Ниночке вообще было на всё наплевать, она «сидела на чемоданах» и грезила о скорой весне, когда уедет, наконец, на солнечную и тёплую Украину и позабудет, как страшный сон, жизнь в бараке и неустроенный быт. Денег они с мужем заработали, машину получили и можно начинать счастливую жизнь на родине. Вера Петровна, как всегда, хотела рассказывать только о последних письмах сына и делиться своими мыслями и страхами, но Галина ловко вывела её на нужную тему. Та сказала коротко: «Галина Викторовна, скажу честно: нас всех больше бы устроили вы – на месте директора. Не понимаем мы эту Маргариту…..»

Продолжение http://www.proza.ru/2012/02/14/520