Эхо лагерей

Благодарность моему другу и наставнику Т*М*

Это случилось в начале шестидесятых. Мне тогда было восемь лет. Мы с мамой и отчимом жили в отдалённом селе с красивым названием Ягодное. В годы репрессий там находились лагеря ГУЛАГа. В шестидесятые годы зоны там уже не было, лишь ветхие остатки бараков. Многие пожилые  жители хорошо помнили времена ГУЛАГа. Мы, мальчишки, часто бегали туда играть в войнушку. Родители запрещали нам ходить на эти развалины, но мы не понимали тогда почему нельзя. Гораздо позже я стал понимать, что для взрослых те места были, как кладбище.
 Отчим был заядлым охотником и рыбаком. И, как водится, держал для своего увлечения помощника – молодого охотничьего пса. Принесли  его в наш дом ещё совсем маленьким щенком-сосунком. Я так радовался.  Не помню, кто назвал его Тузиком. Наверное, мама. Тузик оказался отличной охотничьей  собакой, и приносил утку из любой воды. Легко догонял разную дичь и звонко  облаивал место, если не мог сам её достать. Охота, конечно, была не каждый день, и пёс скучал. То ли охотничий инстинкт, то ли желание полакомиться смертельно подвели его. Повадился наш несчастный пёс охотиться на соседских кур. Несколько раз соседи советовали привязать собаку, но мой отчим был упрямым.
   - Охотничьего пса на цепь не сажают! –говорил он, и рассчитывался с соседями, как мог.
  Однажды Тузик не вернулся домой. Два дня искали. Нашли его в кустах несколько раз простреленным. Я плакал. Отчим был человеком горячим, схватил ружьё и хотел было пойти убить всех собак того человека. Видимо, он знал, кто это сделал. Мама едва удержала отчима.
   - Не делай этого, - уговаривала его умоляющим голосом, - он и его братья служили здесь охранниками в лагерях. Им человека убить, что тебе утку. И никто даже не найдет тебя…
Я тогда почувствовал сильный страх: в Тузика стреляли крупной картечью несколько раз в упор. Его тело – кусок мяса с шерстью. Вороньё добавило масла в картину. Было жутко представить, что эти братья-охранники и человека могли бы убить так же...