Стукнул

   Зюзя Моисеевич Шмильман стукнул.
   Ну, в смысле, проявил гражданскую бдительность. Насчет соседа своего. Ивана Петровича Сидорова. Надоел он ему. И Циле Изольдовне, жене Зюзи, тоже надоел. Хуже горькой редьки. Как встретит на лестничной площадке, куда Зюзя выходит мусор выбрасывать, так канючит:
   — Заходи, сосед, ко мне! Выпьем самогончика, поговорим за жизть! Первач у меня классный. Чистый, как слеза!
В общем, долго ли коротко, близко ли далеко, недолго Зюзя терпел это панибратство. Особенно оно усилилось, когда у Сидорова умерла жена. Тут в голосе соседа появились слезливые нотки. А этого Зюзя Моисеевич на дух не выносил!
И Зюзя стукнул.
Участковому милиционеру. По фамилии Мороз. Так мол и так, сосед гонит самогон. Примите соответствующие меры. Участковый радостно записал показания Шмильмана и обещался вскоре получить санкцию прокурора на обыск. Нагрянуть к Сидорову.
   — Спасибо за бдительность! — тряс на прощание зюзину руку страж порядка. — Уж будьте уверены, этот голубчик получит сполна!

   Радостный и возбужденный Зюзя вернулся домой. Он с нетерпением ждал грядущих событий. И они наступили. Через три дня в квартире Шмильмана раздался звонок.
   — Будьте добры, пройдите с женой понятыми! — участковый сделал вид, что не знает Зюзю. Его суровое лицо не предвещало Ивану Петровичу Сидорову ничего хорошего.

Зашли. Осмотрелись. Ага!
В центре комнаты Сидорова на табуретке стояла большая бутыль с мутноватой жидкостью.
   — Ну-с! Будем признаваться?! — радостно потер руки участковый.
   — В чем? — недоуменно захлопал глазками Петрович.
   — В незаконном самогоноварении! — отчеканил Мороз. — Что вот в этой бутыли?
   — Вода… — несколько неуверенно ответил Сидоров.
   — Ха-ха-ха! Насмешил! — издевательски рассмеялся страж порядка. — Дай-ка нам три стакана! Попробуем! И занесем в протокол ощущения.
   Сгорбившийся Сидоров поплелся на кухню и вскоре принес три стакана.
   — Наливай! — скомандовал мент.
   — Но…
   — Я сказал — наливай! — рявкнул участковый. — Быстро!
   Дрожащими руками Сидоров разлил по трем стаканам жидкость.
   — Пробуем! — улыбнулся Мороз и лихо опрокинул в себя стакан.
Одновременно с ним то же самое сделали Зюзя Моисеевич и Циля Изольдовна.

Наступила минутная пауза.

   Наконец, участковый хриплым голосом произнес:
   — Вода… Точно, это — вода.
И гневно уставился на Зюзю. Тот вжал голову в плечи, попятился к выходу. Циля тоже стала бочком продвигаться на выход.
   — Что за вода! Почему она так странно здесь стоит?! — зло рявкнул участковый на Сидорова.
Тот опустил голову и тихо сказал:
   — Это мне покойная жена завещала так сделать. Когда она умерла, этой водой обмыли ее тело. И нужно было хранить ее сорок дней в центре комнаты…

    Вечером этого дня уборщица, прибиравшаяся в подъезде, ругалась как никогда. Самыми страшными матерными словами. А во всем случившемся была виновата секретарша прокурора, дальняя родственница Ивана Петровича Сидорова.