Сказка для Светы

I

Сумерки всегда были для него самым неприятным временем суток. В эти часы тяжело читать уроки, плохо видны лица, особенно далеко, сумерки всегда стремятся обмануть. Однако, совсем недавно сумерки перестали быть столь отвратительными.
Его история, настоящая, а не отметки в летописях религиозников, началась всего месяц назад. Ему всего девятнадцать, младший сын одной из самых привилегированных семей, единственный из четырех детей, кому скучны обычные развлечения элиты общества. Не любит приемы, знатные обеды, танцевать и не учился, впрочем, как и рисовать.
В небольшом государстве, с севера и востока окруженном горами, а с юга и запада – субтропическим лесом испокон веков принято, что мужчины всей страны, кроме членов королевской семьи служат в армии. В шестнадцать лет и ему предстояло провести месяц в казарме и неделю в поле, однако, когда врачи нашли болезнь желудка, не пустили. Он был даже рад этому, особенно через полгода, когда и болезнь пропала. Остается теперь притворяться, что ты все еще болен.
Чуть южней столицы, в пригороде, располагается чудесное озерцо, продолговатое и извивающееся в двух местах. На озере стоит несколько средних городков и огромное количество деревенек. На западе, далеко-далеко, там, где и кончаются границы государства, находится море.
Наш главный герой очень любит плавать на лодках, парусниках и вообще всем, что держится на воде. Он всегда радовался воде, и плавать научился очень рано. Он был в каждом городе, расположенном на вышеупомянутом озере, побывал на рынках самых больших деревень. В восемнадцать лет он истратил все свои деньги, чтобы проложить дорогу от столицы до озера и построить на берегу широкую пристань. Пристань, как новая, более удобная и быстрая дорога, стала приносить доход. Когда ему только-только исполнилось девятнадцать, изъявил желание уехать пожить на море. Родители все же дали согласие, хотя, еще в первую же ночь, лежа в постели, оба решили отказать в этой просьбе.
Долго ли, коротко ли наш герой ехал, знает лишь он, его лучший друг, взявшийся сопровождать товарища в пути и лошади. Он приехал в пограничный морской порт худой как щепка на не более толстой лошади. Вряд ли в нем было более ста сорока фунтов веса.
Его зовут Торум, что на его языке значит «родник». Никто не ожидал, что ребенок со временем захочет быть среди воды, оказалось, мать угадала с именем.
Торум решил жить в городе, защищавшем когда-то его страну во времена кровопролитной войны. Город выстоял осаду только благодаря флоту, буквально каждый дворик здесь – братская могила.
Спустя год Торум должен был вернуться назад в столицу. Приобрел он себе отличный кораблик, который в состоянии обслужить сам, без лишних матросов и уже на четвертый день после приезда вышел на воду. Именно этот кораблик с двумя парусами и двумя парами весел дал начало настоящей истории Торума.

II

В один из будних дней, с самого утра, Торум собрал все снаряжение и провизию и отправился вдоль берега моря на юг исследовать плохо знакомый его народу берег. Парень прекрасно понимал, что из своего увлечения надо извлекать пользу и для страны, вот и взялся заодно писать карты. Он уважает своего отца и не хочет его опозорить, а значит, как может, но будет работать для страны.
В первый день плавания он покрыл большое расстояние, но ночью ветер стих. Грести одному бесполезно и тяжело, поэтому Торум решил просто насладиться морем, лежа на палубе и занимаясь мелкими делами. Второй день плавания быстро подошел к концу и ночью попался попутный юго-западный ветер. Он подумал, мол, ничего страшного – удалиться немного от берега. Перед самым рассветом справа по борту увидел очертания земли.
– На карте тут нет земли, даже рядом, – шепнул он волнам. Погладив по привычке свои длинные волнистые волосы, выправил корабль к острову.
Плыть пришлось долго, прежде чем корабль приблизился к мели, огромное солнце у парня за спиной уже наполовину поднялось из-за горизонта высоких деревьев и башен столицы. Спустил якорь и улегся спать до полудня. Потом добрался до берега на спасательном плоте и пошел оглядеться на острове. Загорелый, худой брюнет, в одной руке сумка с едой а в другой короткий меч, пробрался сквозь вялые заросли на берегу и вошел в густой, как шевелюра священника, лес. Торум сразу подметил необычную плотность растительности: огромные лианы свисают с деревьев, толстые, как банан, облепляют растения, которые можно встретить только на севере, с маленькими листочками и колючками. Решил пройти хотя бы километр вглубь, чтобы иметь представление об этом месте.
«Знаю, отец меня не очень-то любит за мою оторванность от общества и увлечения, достойные лишь низших классов, но уверен, он гордится, когда у меня получается сделать что-то выдающееся. Помню-помню улыбку его, когда сообщил об успехах моей дороги и порте. Я долго удивлялся, почему король сам не проложил ее. Оказалось, лес был раньше слишком молод для вырубки, а потом и вовсе забыли. А что, если с этого острова или полуострова можно что-нибудь выиграть? Я, пожалуй, оплыву остров вокруг, очерчу хотя бы размеры и примерные очертания. Так хорошо будет, когда остров назовут моим именем!» - Мечтал Торум, перерезая опутавшиеся ветки мечом и разглядывая подозрительные шишки на земле.
Наш герой шел и шел вперед, ища хоть где-нибудь просвет. Он вышел на поляну уже порядком подуставший, поэтому сел, не думая, на первое же поваленное дерево, раскрыл сумку и стал жевать рисовый хлеб со сладкой засушенной рыбой.
Откуда-то слева послышался шорох, Торум не обратил на это внимания. Когда шорох посильней донесся откуда-то сзади, пареньку стало не по себе. Отложил рыбу и взялся за клинок. Шорохи надолго прекратились, но, когда он поел и уже пошел дальше, снова услышал шум лопающихся сухих веток.
Торум резко обернулся.
«Хищник?»
Хищник бы уже напал, - успокоил он сам себя, - значит, это либо простая зверушка, либо человек. Первый вариант, конечно, лучше.
Торум все шел и шел, делая вид, что ничего не слышит, лишь поднимаясь вверх. С берега он не видел особых возвышений, однако уклон уже довольно резок. И сзади, спереди и по бокам – сплошные деревья.
Представь себе, как удивился наш герой, когда, посреди густых зарослей вдруг началась тропка. Ему показалось, что впереди мелькнуло серо-синее. «Наверно здесь дикари, они следят за мной»
Чтобы не пугать тех, кто следит за ним, он убрал меч в ножны и положил сверху ладонь. Тропинка тем временем расширилась и начала вилять. Вдруг, после одного из поворотов, его тронули за плечо. Остановились – он и его сердце. Успел даже подумать что все, пришел ему конец, рано, но сам виноват…
Это девушка. Ну, сначала он так подумал, увидев перед собой мелькнувшую фигуру. Когда серо-сине-зеленый образ остановился, Торум испугался. Он никогда не видел подобных существ. Ее тело похоже на человеческое – те же ноги, руки, голова, и все же на человека не похожа. Кожа странного серого цвета, переливающегося с синим или зеленым. Кожа такая блестящая, будто женщина натерлась воском или жиром. Торум невольно стал разглядывать чудо-женщину. Самое первое, на что он обратил внимание – длинные пальцы, на пальцах такие же длинные ногти – почти до фаланги. Шея, подбородок и лоб ее тоже немного вытянуты, и это выглядит очень красиво. Губы цвета грозового неба, тонкие и нежные.
Она улыбнулась, посмотрев куда-то повыше его макушки. Торум разинул рот и поднял голову вверх – что она там увидела? На это женщина хихикнула, прикрыв рот небольшой ладошкой. Он почувствовал себя дураком, но не прекратил ее рассматривать. Глубоко посаженные глаза серебристого цвета так же бегают по Торуму. Лицо ее выглядит необычайно молодым, не соответствует упругому и фигуристому телу девушки.
– Привет.
Она нахмурилась.
– Ты человек? – спросил он после некоторой паузы. Девушка уставилась на него во все глаза, чуть отстранившись.
Положила руку на грудь и издала странный звук, будто пропела птица. Торум понял, что это значит, приложил руку к груди и озвучил свое имя. А потом попытался повторить ее имя, но столько согласных подряд ему не удалось произнести. Чудо-девушка вздохнула и снова повторила имя. Торум попытался еще раз и незнакомка рассмеялась.
– То-рум, - сказала она.
Парню стало интересно по какому принципу шились узоры на ее платье. Каждый завиток не похож на другой, но в целом выглядит все органично. Посмотрел на ее ноги: обмотаны длинной тонкой полоской. Девушка тоже посмотрела вниз, кивнула и прощебетала что-то.
«Интересно, а как она поет?»
Девушка позвала за собой и он пошел, не особо думая о предосторожности, поскакал как мальчик за воспитательницей. Чувствовал, что ничего не случится, и доверился. Она свернула с тропки и пошла по лесу. Они шли по густому лесу, а идти оказалось очень просто, даже ни ветка не хлестнет, ни под ноги ничего не попадется, ощущение, что ты так и продолжаешь идти по тропинке.
Она обернулась и затерявшийся лучик света упал на ее щеку, осветив кожу.
– Куда мы идем, – по привычке спросил Торум. Она что-то пощебетала и умолкла.
Он знаками показал, что не понимает, она повторила движения, после чего пошла дальше. Вышли на полянку, укрытую огромными кронами деревьев. Торум каждую минуту удивлялся все больше и больше.
Посреди поляны встал колодец из серого камня, размером с хижину. Больше это даже похоже на бассейн, обложенный камнем, а с двух сторон столбы, поддерживающие арку над водой. В центре бассейна глубокое отверстие, откуда бьет голубая вода. Арка сверху красиво заросла вьющимся растением, местами, правда, уже пожухшим. Торум и думать-то забыл о корабле, исследовании острова и прочем, ему уже просто хочется понять, что это вокруг и кто эта девушка.
Торум вспомнил гувернанта – он говорил, что бывают люди с разным цветом кожи, даже черным, и что от других они не отличаются.
«Значит это обычное дело. Просто с черной кожей живут далеко на юге а тут серые, посередине как бы».
Они улыбнулись друг другу и пошли дальше, вперед, так далеко, что уже и ноги стали ныть, и когда пришли в какую-то деревню, Торум даже улыбнулся. Дома причудливые, кажется, расставлены кое-как, никакого деления на улицы. Домики тоже построены не так, как привык видеть. Крыши круглые, двери и окна немного вытянуты. Некоторые окна, заметно, по ширине не одинаковы. Девушка заторопилась и провела Торума через деревню, втолкнула в один из домов, провела через темную комнату, заставленную тенями до лестницы. Ступеньки вверх и вниз, но ему пришлось спускаться именно вниз. Как только он ступил на твердый земляной пол сверху щелкнул замок на двери. Так Торум оказался в черной комнате, запертый вместе со всеми своими догадками и мыслями. Кричать не стал, не решился пытаться сломать дверь, как-то он догадался, она всего лишь хочет спрятать, она не такая, чтобы делать зло. А значит, скоро она вернется. Парень перестал понимать что вокруг происходит уже через несколько минут после того, как вошел в лес. Успокоившись, он аккуратно лег на теплый пол, растянулся и уснул. Теперь он решил быть пассивным, ничего не делать, чтобы не совершить ошибок. Сейчас это лучшее, что можно сделать.
Проснулся от щекотки. Поджал руки и ноги ближе к туловищу. Прохладная рука коснулась живота. Торум подумал, что незнакомка хочет его использовать, и не имел ничего против, но она лишь изучала его тело, и, закончив, вышла.

III

Несколько дней парень не видел света, практически ничего не слышал и питался только солоноватой водой и хлебом, что приносила ему девушка. Он уже начал потихоньку сходить с ума, время бодрствования стало ужасной пыткой.
Подвал оказался совсем пустым. Вдоль стен стоит шкаф, пустой как его желудок, а где-то посередине, кажется, скамеечка, на которой он и спит. В подвале сухо и душно – совсем не тот запах, который привыкли вдыхать легкие. Но вот, неизвестно через сколько времени, девушка открыла дверь, в полной темноте вывела на белый свет. Они побежали прочь из деревни под золотистым солнечным дождем. Торум то и дело спотыкался на ровном месте, попытки глянуть на небо слепили. Деревня по-прежнему пуста, будто в ней никто и не живет. Почему его тогда прятали? Неизвестно. Теперь они бредут по лесу, но уже не тем путем, с другой стороны деревни. Девушка, все так же блестя на свету своей удивительной кожей, вела, не особо трудясь. Ноги ее кажется действуют сами по себе, руки отводят ветки в сторону. Остановились вечером на ночлег возле ручья. Девушка умылась и дала знак, чтобы он оставался на месте, а сама скрылась.
Торум умылся, сел на землю и стал ковырять ножом в гнилой деревяшке. Она вернулась с чем-то, замотанным в ткань. Оказалось, это вода и питье, она отложила немного, чтобы покушать сейчас, а остальное снова завязала. Положила еду в сумку Торума, к остаткам того, что он брал с корабля. Досталась ему рыба и корни неизвестного растения. Корни показались довольно вкусными, хоть и терпкими. Девушка взяла один корешок и потерла между ладонями, после чего съела. Торум попробовал так же: терпкость пропала. Она протянула к нему руку и дотронулась пальцами подбородка, затем пододвинулась и слегка почесала, сохраняя при этом серьезное лицо. Торум привык, что подобным образом люди чешут собак, и потому, посмотрев на незнакомку, засмеялся, чем напугал ее. Встал на колени, вытянулся, чтобы взять тонкую, почти невесомую ладошку. Ручка совсем холодная, нежная, будто речная вода в жаркий день. Не отпуская руки, Торум посмотрел в глаза. «Зачем ты ведешь меня куда-то?» – спросил он, не произнося ни слова. Наверно, будь ее кожа обыкновенного цвета, она бы покраснела. Незнакомка потупилась и смущенно заулыбалась.
– Кто ты, – вырвалось у парня.
Она в ответ попробовала повторить вопрос. Торум ткнул пальцев в то, что было ближе всего:
– Дерево.
Она улыбнулась и кивнула, послушно повторив. Теперь дела пойдут лучше. Девушка оживилась и начала показывать пальцем во все, что попало. Парень отвечал ей терпеливо.
На ночь остались в лесу, спрятавшись в кусте, очень похожем на переросший папоротник. Уснули, лежа друг к другу спиной, но парень проснулся посреди ночи и повернулся. Он погладил кожу на ее плече, смочил палец слюной и потер кожу – казалось в темноте, будто это просто зола. Торум, надеясь, что она спит, коснулся кончиком языка ее лопатки. Опомнившись, развернулся и попытался уснуть, но проснулся снова – рано утром, услышав непривычные звуки: пенье птиц, шуршанье диких животных и шелест листьев. Поворочался слегка, и, когда понял, что заработал себе приличное количество синяков, со стонами поднялся на ноги. Тут же услышал женский заливистый смех.
«Почему она так часто смеется надо мной?»
Он выполз из кустов и распрямился.
– Ох, чертовы кусты!
Вышла и она, держа в руках его мешок. Больше никогда он не будет спать на голой земле, подложив лишь под голову мешок с крупой. После разминки для шеи, Торум выудил из крупы котелок, размером с каску для мартышки, набрал туда воды и показал девушке… на завтрак убили больше часа, но все остались довольны горячей пищей. Во время готовки она показала на дерево и прочирикала, но, сколько Торум не пытался, не смог повторить. В ее языке нет ни единого согласного, слишком это сложно для него. Правда, одно слово какое-нибудь он все-таки решил выучить. За пару дней освоить можно, если часто практиковаться. Пошли по дороге вниз, к берегу. В пути не переставая пел Торум, пытаясь выдавить из себя слово «дерево». Девушка иногда показывала на что-то, интересуясь, как тот предмет звучит на его языке.
Парочка ступила на берег после полудня. Погода весь день ветреная и ясная, как всегда за месяц-полтора до сезона дождей, это потом холодает по ночам, чего не замечаешь до того дня, когда просыпаешься ночью от холода под звуки дождя. Девушка, скинув с себя платье, бросилась в море в одно белье, показала, что и сказала: «Как говорить?».
– Плавать, – пояснил Торум.
Накупавшись, вышла из воды. Белье у нее – лишь свободная ткань, крепящаяся сбоку. Сейчас мокрое белье прилипло к изящному телу и, перед тем, как надеть снова платье, девушка отошла за деревья выжаться. Торум подождал.
Ее пальчик указал в океан, где вдали виднелся желтеющий берег, накрытый, как покрывалом, ярко-зеленой полосой листьев.
– Плавать! – крикнула она.
– Туда? – удивился Торум.
– Туда плавать.
Парень сел на песок, кинув рядом скудные остатки своей еды и стал считать. Не сильно разбираясь в навигации, он все же был старательным учеником, не ленился запомнить все формулы и расчеты. Вот и пригодилось сейчас, чтобы рассчитать, где они сейчас – севернее или южнее корабля. Пока он считал, девушка, похожая на уголек среди всего этого песка, копошилась возле воды. То бегала, согнувшись пополам, то чего-то искала в песке. Понаблюдать со стороны – будто эти двоя и не знают о существовании друг друга.
– Эй! Пойдем! – махнул он и бодрым шагом отправился на север.

IV

Торум всё понял, когда ее горячие и нежные, словно крабовое мясо, губы поцеловали его. Парень ответил поцелуем, схватив ее от неожиданности слишком сильно за ребро. Девушка взвизгнула и легко застонала, что только раззадоривало. Приставив к дереву, начал гладить ее бока, целовать в губы и подбородок, пока он не прижался к ней слишком близко. Двинулись дальше, переползая через шкалы и обходя стороной заболоченные места. Добираясь до своего корабля, Торум набил несколько крупных шишек и исцарапал веткой лицо, но добрались нормально, с полным набором конечностей. Вздохнули уже который раз и плюхнулись на песок.
Торум посмотрел на девушку: она, не отрываясь, глядит на судно. «Туда?» - спрашивает. Парень кивает и обращает взор на корабль. После отдыха Торум достает плот и они вместе плывут к кораблю. На корабле она отнеслась с осторожностью к незнакомым предметам, все, что вызывало подозрения обходит, и вообще только за Торумом ходит по его следам. Уже в море устроилась на полу в теньке и заснула.
Путешествие заняло не очень-то много времени, и вот Торум снова у себя на родине, в своей родной стране вместе с девушкой, чье имя до сих пор – лишь непонятная трель. Торум даже не думал, направляя корабль к родным берегам, как могут соотечественники отреагировать на человека со странным цветом кожи.
Сначала они высадились у прибережной деревеньки в нескольких часах пути южней того пограничного городка, откуда и началось путешествие. Решили там переночевать и как следует перекусить. Слишком уставший, Торум вошел в дом, который нанял на ночь, лег на кровать и захрапел. Девушка опустилась на кровать в соседней, точно такой же комнатке, свернулась калачиком и долго смотрела в стену, пока сознание не перебросило ее в мир снов.
Хозяин слышал ночью как девушка во сне стонала, и, не о том подумав, поспешил постояльцев прогнать ни свет ни заря: ведь договор был просто спать. Конечно, они не выспались и не успели даже умыться, зато убрались из деревни до того часа, как люди стали появляться на улицах. Вчера вечером на девушку и так смотрели подозрительно, с недовольством. Когда Торум вошел дом Кая, весь загорелый, худой и в болячках, хозяин так обрадовался, что набросился на друга да придушил в объятиях. Кай раскидал приказы слугам – накрыть стол, принести вина, приготовить мяса, отправил друга мыться чтобы не мешался, а Торум, вместо этого сказал:
– Друг, пойдем на пристань!
– Зачем?
– Я чудо с собой привез! С неизвестного острова. Да, еще я какой-то остров нашел новый… В общем – девушка-абориген, очень красивая, я таких никогда не видел. Ты глянешь и все поймешь.
Кай стоит и смотрит в глаза другу.
– Что-то опасное?
– Нет, просто таких людей я никогда не видел.
Кай пошел за другом, возмущаясь, что он мог бы ее и сюда привести, чем бегать взад-вперед весь день.
– Не будь злобным, а то испугаешь ее.
Они вошли в каюту. Она лежит на одном из гамаков и мирно спит.
– Это? – Разинул рот Кай.
– Да, – широко улыбнулся Торум. – Говорит на непонятном языке, но она научилась что-то понимать. Я сам могу лишь сказать только «дерево» и «сюда» на ее тарабарщине, жутко уж сложно.
Торум легонько покачал гамак:
– Дерево.
Девушка открыла глаза и в зевоте улыбнулась. Уставилась на Кая. Торум показал, что это друг. Втроем сошли на пристань и пошли домой. Находящийся по пути рынок решили обойти, чтобы не толкаться в толпе, и в одном из переулков к ним подбежал мальчик:
– Кай, кто это? – и тыкнул пальцем в девушку.
– Иди играй, не твоего ума дело!
Потом, возле магазина с рыболовными снастями, обрюзгшая тетка вцепилась взглядом в незнакомку и не отпускала, пока все трое не скрылись за углом. Кай слышал недовольные шепоты горожан и глупо улыбался. Но вот впереди и дом Кая. Торум ускорил шаг и начал подталкивать подругу, чтобы скорей уже придти. Они влетели внутрь, перепугав слугу, не останавливаясь пересекли комнату и вышли в закрытый дворик. Весь день солнца не было, но на улице все равно духота. Красные и желтые цветы на клумбах чуть сникли, а желтые цветки кактусов наоборот распустились, кроме цветов, в самом углу дворика растет зелень, а по центру – скособоченная лавка. На эту лавку и сел Торум и огляделся.
– Что-то меня занесло.
Вошел Кай:
– Ладно. В общем. Иди помойся и переоденься, а я пока ее посторожу. Торум встал:
– Да, пора уже давно.
Кай вывел девушку со двора и посадил за стол, подумал, что она, наверно, голодна и пододвинул ей салат, как бы показывая, что есть можно. Девушка покачала головой и притянула своими длинными пальчиками тарелку с рыбой. Кай не успел и вдохнуть, как пальцы ее схватили рыбину и метнули в пустую глиняную тарелку. Услышал, как рыба шлепнулась. Несколько движений, и от рыбы отделилась голова и чешуя с одного бока, с другого снимать не стала. Кай все стоял и рассматривал ее, чувствовал, что цвет кожи пугает и его, и все же красота притягивала. Съев рыбу, девушка опустила руки и зажала их коленями. Как настоящая скромница, стала изучать комнату глазами, даже без лишних движений головой. Было скучно, и она еле дождалась Торума, а он вышел, блестя мокрыми волосами, вытер лицо от капелек и оглядел ее и друга, как-то робко улыбнулся и сел рядом со своей «добычей».
– Ей бы тоже помыться, – заметил он, – а то на этой жаре мы потели много.
Кай кивнул в ответ и вышел на улицу. Он прошелся по улице до соседки и купил у нее горсть арахиса. Он застал Торума лежа на кушетке.
– Она моется?
– Да.
– Думаешь, умеет?
– Я ей показал что надо знать. Не дура небось, – усмехнулся парень.
– А ты ее? Ну…
– Нет. Не знаю, правильно ли вообще вот с такой это, ничего не могу сказать. Красивая, да?
– О, еще как.
– Чем без меня занимался?
– Не знаешь меня, что ли? Веселился, ходил на танцы, объедался арахисом, лежа на кровати. Купаюсь часто в море – что там эта дурацкая ванна на втором этаже. Перезнакомился со всеми дочками местных богачей. Заодно присмотрелся к городу. Скажу тебе правду – это место может с легкостью превратиться во вторую столицу. Видел ли ты здешние реки, каналы? Какие здесь дома и улицы? Сейчас я пишу домой письмо со своими измышлениями об этом. У меня даже архитектор есть, очень хороший.
– И чем люди будут кормиться?
– Торговать, конечно же! С другими странами.
– Но у нас врагов больше, чем союзников.
– Да ты ничего не понимаешь в этом! Торговать будут с городом, а не с нашей страной, если этот город станет большим базаром, он потеряет в глазах приезжих принадлежность к государству. Единственное, чем будут недовольны люди – у нас по-прежнему запрещена работорговля. Тут можно будет купить все, что угодно, и продать тоже. Ладно, пока я только мечтаю.
Не скоро дело делается, а скоро сказка сказывается. Торум и незнакомка с острова, погостив у Кая, отдохнули и подготовились к новому, длинному путешествию. Скучно молодому парню на суше, некуда энергию девать, а серокожая только и знай что за ним хвостиком. И говорит все время, указывая на океан: «Плавать». Перед отплытием Торум накупил книжек, по которым сам изучал грамоту в детстве. Что не день, пару слов запоминает, и все просит, просит научить. Очень скоро она смогла говорить отдельные предложения. Ее же язык идет очень туго. Из новых слов лишь «дождь», «стой» и «привет». Долго ли они плыли, коротко ли – доплыли до бесконечных степей и поплыли дальше на юг, повидали много чудес, захватили камней неизвестных целый мешок – блестящих и круглых, переливающихся на свету желтым и красным. И вот, решил Торум возвращаться домой. Он уже оброс как обезьяна, окреп. По дому соскучился, по Каю и родным.
Однажды пристали они к берегу отдохнуть от качки. Вокруг никого, рядом с берегом маленькая рощица из неизвестных деревьев, а остальное – бесконечные степи, словно специально, покрытые ровной бледно-зеленой травой, высотой по щиколотку. Он построил шалаш, а она наловила рыбы в добавку к привычной острой каше.
Торум и говорит:
– А почему ты со мной ушла из дома, почему плаваешь со мной?
Она задумалась, вскинув голову к небу. Он загляделся на ее подбородок и шею. Даже углядел, как на шее пульсирует маленькая венка. Часто он так на нее смотрит, каждый раз дивясь красоте.
– Я не знаю такого слова, которое скажет.
– Постарайся, я тебя не могу понять.
Пододвинулась ближе, взяла за плечи и со всей, что у нее была, нежностью коснулась губами его губ. Левой рукой он обхватил ее, а языком коснулся верхней губы. Утром она сказала, что ее имя означает слово «Свет».
– Ты не очень похожа на лучик света, – засмеялся Торум.
– У нас дают имя, глядя в отражение ребенка, глядя в лицо. Есть много кто с моим именем, но много называют просто так. Я думаю что меня не просто так.
– Похоже на это, – Торум расслабился и прилег, – ну и как же мне тебя называть?
– Так зови меня «Свет».
– Тогда лучше как у нас называют. Будешь Тами!
– Тами? – Девушка прощебетала что-то на своем языке и снова поцеловала.
Прошло очень много времени, может год, а может десять, прежде чем они доплыли до нашей страны, в тот самый город, где когда-то остался Кай.
Их корабль подошел к городу ранним летним утром, в один из тех дней, когда солнце, лишь только показавшись из-за горизонта, уже светит ярко и быстро прогревает холодный ночной воздух. Подошли к порту, но свободного причала не оказалось. Город заметно изменился: новые башни сверкают вдалеке, все побережье усыпано складами и лавками, все их соединяет твердая гравийная дорога. Вместо прежних трех пирсов уже четырнадцать и даже издалека, с моря, поверх звуков волны, слышится характерный гул большого города. Час дрейфовали возле пристани, пока, наконец, не отплыл один корабль, пришвартовались и на берег сошли, держась за руки. Поделившись с пришвартовщиком несколькими монетами старого образца, под его недоуменные взгляды прошли по заставленному пирсу до выхода, пока из не остановила охрана.
– Что за корабль? Из какой вы страны? – Спросил первый, грузный мужчина с подгнившим спереди зубом.
– Местный корабль. Давно купил, раньше такие популярны были.
– Не помню такого, но ладно. Что за груз, чем торгуешь?
– А это кто? –Второй повернулся к Тами.
– Женщина моя.
– Что с кожей?
Торум посмотрел на Тами посмотреть – что же у нее с кожей, а потом понял, что про цвет спрашивают и промолчал.
Ответила Тами:
– Я из другой страны, – говорит, – далеко на юге. От солнца кожа темнеет.
– Да неужели? У негров другой цвет кожи!
Первый снова продемонстрировал свои ужасные зубы и связал Тами и Торума, повел за собой. Закрыли в тесной камере, грязной, но не дурно пахнущей. Не было никаких объяснений или указаний, что бы Торум не пытался спрашивать, его просто игнорировали. Так провели ночь, не заснув ни на секунду. Тами лежала на скамейке, а он на земле рядом: ведь их и не развязали.
– Зачем нас закрыли, – спрашивала она, – когда нас отпустят?
Это и ему было интересно, приходилось молчать.
Охранник сказал, что в городе в последнее время неоднозначное настроение горожан, появляются черные торговцы. О Торуме и подруге сообщили выше и теперь ждут указаний. Мужичок попался добрый и простодушный, сидел что-то около часа рядом и пил водку на травах, запах которой наполнял все помещение. Как водка кончилась, так пропал и запах. Торум, воспользовавшись случаем, разговорил поддавшего сторожа, поспрашивал о городе. Как он удивился, когда охранник назвал имя управляющего городом. Нет, Торум думал, что, наверняка это Кай, и все равно – это новость. Тотчас же Торум попросил передать главе города от его имени сообщение Каю. Охранник лишь фыркнул в ответ и отмахнулся, но все-таки утром пришел мужчина от главы города, спросил у Торума полное имя, и, убедившись, подписал освобождение.
– Кай вас прислал?
– Ну а кто? – пожал плечами тот человек, – кстати, завтра для вас приемный день у него.
– Объясните дорогу, если получится, то зайду к нему.
И вот, свободные, вернулись к своему кораблю, держа на руках документ: мол, мы свои, нас не трогать. С корабля взяли немного тех странных камней. Денег-то нет у них, а за ночлежку платить надо. Торговцы драгоценными камнями не захотели иметь с ними дела, те, кто скупают полудрагоценные камни для украшений, отвернули носы. Торум продал камни в швейную лавку. Хозяйка сказала, что именно ими хочет украшать свои новые платья: камни легкие, красивые, в цвет ее модели.  Ночь провели в чистенькой ночлежке. Кажется, здесь все гостиницы такие, но это не так, есть места и злачные, совсем для других, но просто дешевую гостиницу от притона отличить очень легко.
Торум на следующий день пришел к дому своего старого друга. Слуга сказал, что сейчас хозяин занят. Два раза приходил, и лишь на третий раз слуга пустил его и Тами в дом. Приближался обед, женщина в коротеньком фартучке бегала по большой зале, расставляя столовые приборы и блюда. Справлялась она на удивление хорошо, ничего не роняя, что тяжело сделать с ее грудью. Зал такой большой, что каждый шаг отдается легким эхом. Потолки высотой в два человеческих роста. Собирали, собирали стол и все-таки собрали. Сели, стали кушать. Долго Кай слушал их приключения. Торум в свою очередь порасспрашивал друга. Его история была скучной, обыденной, Кай занял место, уготованное ему от рождения. Погостив у Кая, Торум собрал экипаж в столицу, к родителям домой, забрал Тами с собой. Домой никаких вестей о себе не посылал, подумав, что так будет лучше: родители, в ожидании, лишатся покоя. Дома Торум решил сделать Тами предложение.
При одной мысли только сердце его подскакивает и начинает быстро стучаться в грудь. Он решился, но, кажется, будто и не решился. Сомневался, согласится ли она. Торум каждый раз успокаивал себя, но простая мысль «а если нет?», словно плесень на корочке хлеба, все портила.
Их пропустили после занудного расспроса, и мама увидела своего сына на пороге дома, закатившего глаза и бормочущего себе под нос – и это после столького времени разлуки. Женщина придушила его в объятьях.
– Мальчик мой, а кто это с тобой?
Мама элегантным движением головы указала на Тами, остановившуюся на пороге и мнущую свое новое платье.
– Это Тами, она моя подруга. Знакомьтесь.
– Как же мы давно тебя не видели, сын! От тебя никаких новостей несколько лет! Я, между прочим, зла на тебя – ты нарушил свое слово! Некоторые даже думали, что ты погиб, но только не мы с отцом! Ну ничего, вечером я зайду к тебе в спальню и поговорим. Кай нас постоянно уверял в письмах, что с тобой все хорошо, и это было единственное, что мы знали.
В гостиную вошел отец. Должно быть, слуга сообщил и ему тоже новости.
– Хо-хо-хо, кто притащился! Блудный сын?
Торум смущенно улыбнулся. Перед глазами картина «Возвращение блудного сына».
– Позволь вопрос, сын. Не разучился ли ты писать?
– Нет, конечно.
– Ну и почему тогда ни разу не было гонца с письмом от тебя?
– Я даже не знаю как назывались те места, где я был. И людей там почти не было, туземцы в основном. Какое письмо?
– Эх, – махнул на него отец, – чего вы топчетесь тут, пойдемте уже в мой кабинет Заодно познакомишь нас с… с… с ней, с твоей спутницей.
На следующий день, утром Торум встал на колени перед кроватью Тами и, разбудив ее, предложил выйти за него замуж. Как только она согласилась, со всех сторон посыпались блестки и заиграла музыка из коридора. Девушка смутилась и попросила дать времени поспать. Торум вышел и она легла снова. К ней пришел сон: ее дом, пляж, чудесные иллюзии, которые словом не сказать. Сон начался, но не прекратился, как это обычно происходит. И главное, что во сне есть все, что нужно Тами, и нет никого, кто бы делал ей предложение – это очень успокаивало.
Тами не проснулась ни через пару часов, ни через неделю. Торум почти отказался от еды. Так нервничал, что просто забыл о приеме пищи. Иногда рука хватала что-то со стола и отправляла в рот. Парень ничего не жевал, глотал как есть. Все было так хорошо, и вдруг изменилось. Быстро, словно вспышка света. Торум не понял ничего – он порхал из одного угла дома в другой на крыльях восторга. Думал – спит пока, и хорошо, больше всего успею сделать. Нанял слуг, роздал каждому целую тучу приказов. Слуги видели его лишь второй раз в жизни, но, когда он приступил отдавать распоряжения, все разом его возненавидели. К середине дня парень успокоился. К четырем вечера постоянно заглядывает в ее комнату. Попозже решился снова разбудить, но ничего не получилось. Даже знаменитый поцелуй не дал никакого эффекта.
Врачи не смогли ничего сказать, сомнительные целители, обвесившиеся травами, тоже развели руками. В порыве отчаянья он поехал к Каю искать поддержки. Перед отъездом отдал все свои карты и чертежи с путешествий отцу, чтобы тот обнародовал документы.
Кай удивился слишком сильно, сильней, чем нужно было. Вскочил с кресла и заметался по комнате. Торум в это время сидел на диване и держал одной рукой другую, чтобы та не дрожала.
– А ты уверен что она спит?
– Вообще-то она дышит, теплая. Но не просыпается.
– А холодной водой пробовал облить? От этого любой вскочит.
– Да, – вздохнул Торум и протер глаза.
– Ты приехал за моим советом, но тут его нет. Я не знаю, что тебе сказать. Не знаю даже, что делал бы я на твоем месте. С ума сойти. Дай мне бутылку со стойки.
Кай пригубил и поставил бутылку рядом с креслом. Перед его глазами образ этой девушки. Такой совершенной и необычной красоты, что ничего подобного не придумал бы ни один художник. Кай задумался – может, ему стало обидно за нее?
– А если ее заколдовали?
– Кто?
– Не знаю. Кто может? Ты бы проверил.
– Государственные маги не занимаются этим.
– Прошло много времени…
– То есть…
– Да, подписали давно указ. Теперь ты можешь нанять их.
– Точно? И как связаться с ними?
– Эх, друг. Помнишь за Большой рыночной площадью улицу, от которой отходит маленький переулок. Мы еще как-то там блокаду устроили в детстве.
– И?
– Прямо по переулку иди, там не ошибешься.
Через месяц Торум вошел в это здание. Внутри оказалось пусто. Небольшая комната, стены украшены мрамором цвета морской волны, пол из черного камня. И все. Справа и слева проходы в похожие пустые комнаты. Побродив по этажу, нашел все-таки деревянную лестницу на второй этаж и поднялся. Девушка в кимоно из паучьей ткани поприветствовала парня и провела в одну из кабинок, расставленных тут вдоль всего коридора. В комнатке два стула, столик и картина. Вошел большой сутулый дядька. На стуле он смотрелся как слон, присевший случайно на ведро. Мужчина представился агентом по оказанию магических услуг. Торум рассказал все, что произошло. Агент почесал нос:
– Мы можем выслать человека с вами, а он уже посмотрит. Так ничего не скажешь. Хочу вас предупредить, что это будет не дешево. Прежде чем взяться за дело, мы обязаны вас предупредить о цене.
– Не страшно. Давайте начнем прямо сейчас.
– Ждите, сейчас придет человек.
Агент вышел, и, не прошло и минуты, как в кабинку вошел мужчина.
Торум привел мага к себе домой. Первой фразой его было:
– О, дак это эльф!
Он нагнулся над кроватью и внимательно осмотрел лицо девушки. Попросил показать ее зубы.
– Это зачем?
– Чтобы узнать, здорова она или нет. Просто поднимите ее губы и покажите мне зубы.
Маг минуту изучал ее зубы и сделал вывод:
– Вроде все в порядке. Теперь вам надо выйти на часик, чтобы не мешать мне.
– Не понял.
– Мне нужно прочитать ряд пробуждающих заклинаний. А потом, если ничего не поможет, поставлю курения. Я сам выйду.
– Ну хорошо.
Торум пошел наверх, умылся, полежал. Хотелось спать, но решил пока не расслабляться. Мимо двери прошла мать, покачала головой и ушла – ей не нравится, что сын так убивается. За последнее время их отношения совсем испортились. Посидев у себя, вернулся к двери. Попросил слугу принести стул. Только сел, как маг выскочил из комнаты, закрыв плотно за собой дверь.
– Ну вот, догорит свечка, я посмотрю на результат и можно будет говорить.
– А что там смотреть?
Мужчина пожал плечами. Подошел к окну и оперся о подоконник, замер минут на двадцать, а потом заглянул в комнату.
– Все так же спит, – сказал маг, – не могу сказать что это, не отравление и не заклинание, что-то другое. Расскажите, что вообще было, и поподробней.
После рассказа кивнул, сказал, что завтра попробует одно средство, состоящее лишь из трав и манны как усилителя. Торум кивнул в ответ – а что он мог еще?
Ночью снова одолела бессонница, но на этот раз причиной ее было нетерпение. Маг обещал придти с утра, вот парень и не мог сомкнуть глаз, считая часы. А Тами все спала и спала, один сон сменял другой и в снах сбывались все ее мечты, все, с самого детства и до последних дней. И вот цепочка прервалась, она впервые за весь сон почувствовала свое тело. В животе начало жечься, а потом, будто пламя, изо рта вырвался вздох. Тами осмотрелась: незнакомая комната, слабо-зеленый свет через закрытые занавески и у кровати Торум с незнакомым человеком. Закрыла глаза и потерла из, затем, облизав губы, села.
– Доброе утро.
– Привет, – ответил Торум. Маг шепнул ему, что требование о плате пришлет с посыльным и вышел.
– Кто это был? – Тами села на кровати.
– Доктор. Он тебя вылечил.
– Я на часик уснула, а ты уже водишь кого-то в мою спальню? Давай…
– Может ты и уснула на часик, – перебил ее парень, – да только спала четыре месяца!
– Не может быть такого! – возразила она скрипучим голосом.
– Мне видней.
– Я хочу понять, как это. Не верю тебе.
– А я-то как хочу понять… иди умойся, а еще лучше прими ванну.
– Сначала накорми.
Родители Торума обрадовались: сыр наконец успокоился и моментально пришел в себя. Мать позвала знакомую пианистку, думала хорошо посидеть за обедом и устроить маленькое семейное торжество, но Торум неожиданно убежал вместе с подругой гулять по садам, лишь чуть-чуть перекусив. Тами взяла парня за руку и тот остановился, резким движением притянул девушку к себе и застыл.
– Ну чего ты? Я не сплю больше.
– Тебя не хватало.
– Понимаю.
– Можно я поцелую?
– Нет, – сказала она и опустила глаза.
Они пошли дальше. Он старался быть по-прежнему веселым, но, конечно же, это было не так.
– Близкий человек – ведь оттого и близкий, что находится у тебя рядом с душой, и ты переживаешь, если что случается и все остальное. Когда я понял, что ты не просто спишь, сел и задрожал. Я, видно, и правда люблю тебя, ведь я понял что это такое, но не могу вот так сказать. Чувство странное, ни на что не похожее. Когда на юге мы попали в шторм, так быстро я опустил паруса, только из страха, что подвергаю тебя опасности. Не думаю, что это так уж плохо. Сейчас я вижу, что ты не понимаешь меня.
Торум отпустил ее руку и быстро зашагал прочь а Тами остановилась. Он заперся в комнате, чтобы никто не мешал думать. В те минуты, когда он рисовал листики деревьев на полях своих старых тетрадей, Тами думала о времени с момента их встречи, о жизни до этого. Когда он смывал свою боль теплой водой в ванной, она старалась просто улыбнуться, чтобы не думать о нем.
«Не люблю его, не люблю. Не чувствую огня. Я настолько привыкла к нему, что приняла это за то чувство. Нет, все, пойду чем-нибудь займусь»
Торум привык к медленному течению времени, его это уже не пугало, а даже наоборот, находились преимущества перед обычными днями. Можно было целый день сидеть во дворе, ножом вырезать что-то в дереве и бесконечно о чем-то думать, передумывать, искать новые выводы: очень интересно. Но Тами столкнулась по-настоящему с собой лишь впервые. Работу оказалось найти очень тяжело. Два дня бродила по городу, слушая отказы и ловя косые, презрительные взгляды. Предлагали, порой странные вещи. Впрочем, сводящиеся все либо к путешествию на корабле в качестве раба, либо проститутки: тогда она сама уходила, только почуяв неладное. К концу второго дня сильно захотелось спать. Ноги покрылись огромными водянистыми мозолями и вены вздулись как на шее хорошего коня. Стала бродить по дворам и просить ночлега. Двое из пяти сразу же захлопывали дверь, двое даже не открывали, даже если горел свет, и лишь иногда выслушивали ее, но вежливо отказывали. Девушка заметила среди ровного строя домов на одной из улочек старую, неухоженную хибару с поплывшим фундаментом. Она решила рискнуть и пошла прямо к дому. Долго никто не откликался, но почему-то она осталась на полминуты подольше. Огонек из окна слева от двери, кажется, потух. Но нет, он поплыл в коридор и теперь в щелях двери слабый желтый свет. В коридоре какое-то время было шуршание, и в конце концов старуха отворила дверь. Заспанная, прислонившись к косяку, спросила:
– Что такое, девочка?
«Видно, она меня плохо разглядела»
Тами рассказала, что ищет работу, но найти ничего не может, даже самой жалкой, и сейчас хочет поспать, хотя бы одну ночь. Старуха пустила ее в дом, в обмен за помощь. Так она устроилась на первое время. Каждый день что-нибудь помогала. И скучала по Торуму. Старушка оказалась не совсем бедной, просто за домом вот уже шесть лет некому ухаживать – первые два дня хозяйка только и делала, что рассказывала о муже – вот и развалилось потихоньку. Внутри дома еще получилось у Тами прибраться, она даже загордилась тем, как отмыла печь, но снаружи без мужчины никуда.
Пролетело много-много дней, пока девушка не заскучала по-настоящему. За это время Торум успел снарядиться и уехать на восток, в самую глушь, на берег одной реки по заданию так называемой Морской палаты. Река, бывшая совсем недавно ручейком, поросшим ряской и камышом, неожиданно разлилась, сменило русло. Потом после продолжительных ливней соединил два стоячих водоема в озерцо а сильные воды полностью размыли песочную перегородку меж новой рекой и озером. Торума попросили переписать сызнова карту той местности. И вот, когда наша героиня решила вернуться к Торуму, она не застала его дома. Ей так все и объяснили, а потом закрыли дверь. Много слез пролила Тами, много дум передумала, и решила ждать его.
Однажды на рынке ей помог донести тяжелые сумки до дома незнакомый мужчина, в другой раз ее прикрыли от дождя зонтом, в один день Тами заметила как много мужчин все-таки на нее заглядывается. И приятно, и немного неудобно. Красота, оказалось, дает власть. Незаметно девушка стала набирать сумки гораздо тяжелей, много больше чем она может поднять. Теперь под дождем она шла под зонтом, а кто-то рядом мок, неся сумки. За теплый взгляд и поцелуй в щечку какой-то плотник разобрал и собрал старухину входную дверь, подогнав доски так, чтобы убрать щели. Незадолго до приезда Торума мужчина, который ровнял полы на кухне, попытался завладеть девушкой. Старушка наслаждалась послеобеденным сном, когда он разгорячился и стал приставать. Девушка попыталась оттолкнуть его, но, не сумев, стала шарить руками в поисках оружия. Деревянная лопатка уперлась в его шею.
– Я думал, ты этого и хочешь, – сказал мужчина и ушел, не доделав работы. Дверь хлопнула.
– Ужас, – только и сказала она.
Торуму мать сказала сразу же, что его искала Тами. До того, как она пришла снова, он целыми днями думал. В его доме поселился один из новых друзей, с которым они вместе отправлялись на восток, и часа три в день уходило на игру в шахматы с этим немолодым уже мужчиной, веселым и всегда краснощеким. Как-то, уже под вечер, в дверь постучали. Торум открыл сам: лакею было велено лишь сообщить о ее приходе.
– Привет.
– Привет, Торум.
– Я пришла к тебе, – помолчав, сказала она. Оглядела парня, опершегося на дверной косяк: лицо уже не такое молодое и улыбчивое, покрытое мимическими морщинами, особенно на лбу и возле рта.
– Я понял. Заходи.
Она вошла. Одетая уже не в роскошное, с вышивкой платье, а в штаны и серый женский кафтан, вся как-то съежилась, будто даже уменьшилась в размерах по сравнению с богато обставленной проходной. Шла впереди, Торум за ней, так поднялись в маленькую столовую на втором этаже. Девушка села на стул, подняла глаза и вскрикнула.
Еще когда шла сюда, думала как сказать. Долго подбирала слова, сказать, что ошиблась, что, оказывается, любит его. Думала, что вряд ли Торум примет ее назад, и поэтому хотела сказать – я пойму тебя, если ты меня прогонишь, я была дурой. Сказать хотела, но, все же сомневалась что он ее прогонит, ведь он любит ее.
Но, как увидела вместо левой руки культю, все слова пропали, растворились, растерялись.
– Что у тебя с рукой? – Задала она вопрос сквозь слезы.
– Рыбка укусила, рука загноилась и теперь она по длине не больше чем баклажан. Здорово, а? – С этими словами он вскинул обе руки вверх, осмотрел их и засмеялся.
– А еще у меня есть сувенир для тебя. Один из моих помощников нашел это, я подумал, что это точно для тебя. Сейчас принесу.
Торум вышел, а девушка встала и налила себе сока.
– Лови!
Тами обернулась на звук. Парень кинул ей что-то черное из коридора, она поймала это без особого труда. В ладони ее оказался небольшой черный огурец с желтыми точечками на некоторых пупырышках. Девушка удивилась, что он такой теплый.
– Сожми его, – посоветовал из коридора Торум.
– Зачем?
– Сожми.
Тами не услышала в голосе ничего плохого, тот же тон что и обычно. Она двумя пальцами, не сильно сдавила огурец и он моментально лопнул. Из овоща вылетело небольшое облачко то ли дыма, то ли чего еще. Торум улыбнулся широко, будто вспомнил что-то приятное.
Легкие обожгло, как от табачного дыма. Когда она закашлялась, в желудке кольнуло, удушье наступило быстро. Как только девушка упала на колени, Торум подошел и погладил по голове.
– Извини. Я, может, и люблю тебя, но уже не нуждаюсь в любви, в такой, какую ты мне дала.
Он сел на корточки.
– Будь ты умней, все было бы… Да ладно. Мой помощник, когда нашел эти огурцы, вообще попытался их сожрать. Хоть у меня в ту минуту и слезали ногти с пальцев, вместе с кожей, я все равно смеялся при виде блюющего трупа. Славная была поездка, ничего не скажешь.
Всего этого Тами уже не слышала. Выговорившись, он кое-как поднял тело и положил на плечо. Правда возле лестницы оно упало на каменный пол.