Необычный улов. гл. из а. б. пов. Кружение лет

      

     Мои уважаемые родители были заядлыми рыболовами и имея машину, в те времена вещь весьма редкая для простого человека, они использовали её на полную катушку. Достаточно малосильный двигатель ,,Москвича – 402”, всего 35 лошадинных сил, легко справлялся с любым бездорожьем. Весьма удачной была коробка передач, и на первой скорости, машина легко справлялась с любой колдобиной, ямой, легко взбиралась на 45 градусный склон. К тому же корпус её из почти миллиметрового железа  был не в пример прочнее, корпусов машин современных.    
     Однажды, старики, возвращаясь из Старой Руссы, где они отдыхали в санатории, по пути купили в одной из проезжаемых ими деревень, четыре мешка картошки, три из которых загрузили в багажник, а один закинули на верхний багажник машины. Начался дождик, и они, повиливая задом машины, поехали по влажному асфальту дороги. На одном из достаточно крутых поворотов, ,,Москвичка” занесло, они перелетели канаву, и два раза перекувырнувшись, приземлились на крышу. К счастью ничего себе не повредили, отделавшись несколькими шишками и синяками.
     Проезжающие водители, поостанавливались и бросившись им на помощь, перевернули машину на колёса. Багажник вместе с мешком при первом перевороте был сорван, а крыша лишь слегка примята.  Двигатель сразу же завёлся, и отец, немного проехав по лугу, выбрался на асфальт. Конечно, если бы им подвернулось дерево или телеграфный столб, финал происшествия был бы, вероятно, намного плачевнее. Счастлива их судьба оказалась. Ну, а машина с честью выдержала эту передрягу. Что удивительно, даже стёкла все были целы. Вот это  танк!
    Так вот. На этой машине мы исколесили всю Ленинградскую  область в поисках хорошей рыбалки, побывав на  Оредеже, Тигоде, Мсте и множестве других водоёмах, но лучше Ладоги не нашли места. И в этот, очередной раз, мы поехали в Назию, прихватив с собой моего друга, Виталия Эйдемиллера. Рыбак он был практически никакой, только в далёком детстве, но я как-то сумел соблазнить его на это путешествие, обещав снабдить всем необходимым.   
     Поехали всего на один день, так что на какой-то богатый улов   рассчёта не было, просто смены обстановки захотелось. Выехав из дома очень рано, в семь утра были в Назии. Хозяин базы был уже на ногах. Были опасения, что  двух свободных лодок не окажется в наличии, но на наше счастье лодки были. 
     Погрузив удочки, вёдра для рыбы, плащи от дождя, на всякий случай,  питьё и еду, мы отчалили. Отец с матерью в одной лодке, мы с Виталием  в другой.
Кто рыбачил в Назии, знает как долго и нудно надо грести по речке Назия, пока выберешься в Ладогу. Но выбрались таки, правда на клёв уже рассчитывать не приходилось, поздно. Вдали, где-то  в километре, маячили лодки рыболовов и мы погребли в их сторону. Километр - это далековато, Решили уйти метров на пятьсот – семьсот.  Остановились друг от друга в  метрах в пятидесяти, чтобы можно было переговариваться. Глубина небольшая, около двух метров. Побросали прикормку, забросили удочки и уставились на поплавки. Тишина, вода почти ровная. Только изредка дыхание лёгкого ветерка морщит воду. Солнце давно встало. Минут через десять начались поклёвки и первая у Виталия.
    - Виталька, где твой поплавок? Смотри-ка, поклёвка ведь у тебя! Тащи, тащи!
Виталька судорожно дёрнул удочку, и на другом конце лески заходила  рыбина.
- Осторожно, не торопись, - шепчу, - подводи потихоньку к лодке.
    По кончику уделища пытаюсь определить размеры рыбы. Прилично согнула, играет удочка. Похоже, что окунь взял. Сачёк наготове. Виталька, что-то бормоча себе под нос, старательно выводит трофей к лодке. Вышла на поверхность, забилась, забарахталась. Подхватил сачком. Так и есть окунь, да и приличный, грамм на  четыреста.
    Виталю моего - аж тресёт от возбуждения: - Вот это да! Никогда ещё не ловил таких. Вот это окунище!
    Эх, Виталька, не видел ты ещё рыб настоящих. Подцепил бы окунька на килограмчик, узнал бы, почём фунт лиха. Он бы тебе дал прикурить, на всю жизнь запомнил бы окуня такого. А,  впрочем, и этот запомнится.
     Виталька был радостно возбуждён, руки тряслись, и он никак не мог  насадить   на крючок червяка, которому очень не хотелось налезать на острое жало и, он, извиваясь, яростно сопротивлялся.  Пока я возился с Виталькиной удочкой, мой поплавок тоже исчез. Быстро забросив удочку друга, я схватился за свою. Сидит, чертёнок какой-то.  По той стремительности исчезновения поплавка, я не сомневался, что это тоже окунь, и не ошибся, выташив окуня один в один с Виталькиным. Порядочек, в радиовойсках. Поймали ещё по нескольку, более мелких экземпляров,  а потом пошли  плотвички грам по сто, и настала тишь да гладь Божья благодать. Клёв закончился.
     Посидев пару часов, я предложил ехать к границе тресты и половить там, загнав лодку носом в заросли её, а с кормы ловить. Вспомнил, как однажды мы с Олегом Хоняком, моим однокашником и другом, наловили неимоверное количество плотвы,  забрасывая вдоль стенок тресты. Правда, ловили мы тогда с ним у  Заячьих островов, на его моторной лодке. Как знать, может и здесь, стаи плотвы прогуливаются вдоль камыша.
Крикнув родителям, что мы собираемся ловить у тресты, а потом может быть в окнах, мы погребли к берегу.
     Треста - это трубчатая трава, некий род камыша, только без шишек. Разрастается вдоль берега очень бурно, на отмели и на небольших глубинах, до полутора метров, занимая громадные площади. Там, где глубина превышает полтора метра, треста не растёт, оставляя свободными большие  пространства или так называемые окна. В  этих окнах иногда можно наткнуться на хорошую рыбалку. В них заходит не только плотва и лещ, но и хищная рыба, щука, окунь,  да и язька хорошего подцепить можно.
     С часок,  половив около тресты  и выловив  по десятку   плотвичек граммов по сто, решили искать окна, гребя вдоль стенки и ища протоку, вход внутрь зарослей.
Найдя, углубились в заросли и метров сто гребли по этому коридору. Справа и слева открывались небольшие окна, которые меня не удовлетворяли. Виталька грёб, а я был вперёд смотрящим и, встав на корме во весь рост, выглядывал поверх этого зелёного моря просветы окон. Наконец я увидел большое окно, и мы повернули в него. Открывшееся пространство было в диаметре метров  пятьдесят, целое озерцо, в которое мы и въехали благополучно.
     Виталька медленно грёб, а я созерцал открывшуюся водяную гладь, иногда покрывавшуюся лёгкой рябью и небольшой волной.   
 Неожиданно моё внимание привлёк какой-то предмет, плавающий в воде.   Я предположил, что это просто  куча тресты, но   по тёмному цвету,  понял,  что ошибаюсь. Что бы это могло быть? И вдруг, страшная догадка, осенила меня.  Поглядывая по сторонам, друг мерно грёб, ожидая команды ,,суши вёсла”. Когда лодка приблизилась к плавающему предмету, я убедился, что догадка моя подтвердилась.
-     -Виталя, - нежно проворковал я, - а ведь мы сейчас с тобой, наедем на некую, огромную, тухлую рыбину.
 - Где, где? - привставая, завертел головой Виталька. И вдруг увидев предмет, изменился в лице и, вцепившись руками в борта лодки, медленно  осел на скамейку, простонав: - Чёрт возьми, да ведь это утопленик!!!
      Да! Перед нами, слегка покачиваясь на небольшой волне, широко раскинув руки, лицом вверх, плавал мужчина неопределённых лет. Он был в кожанной куртке, очень плотно облегающей его. По всей вероятности в воде он был давно, и раздутое тело буквально разрывало куртку. Кожа с рук сошла чулком, и теперь длинными  серпантинами, вилась с кончиков пальцев. Вместо глаз были просто тёмные впадины.
     Труп слегка покачивало и он, то погружался слегка, то приподымался на небольшой волне. В широко открытый рот мерно вливалась и лёгким, журчащим ручейком, из уголков полусъеденных рыбами, деформированных губ, выливалась  вода. Зрелище было далеко не для слабонервных. На меня напала истерика. Я всё так же, стоя на корме, захохотал, повторяя: - Вот это рыбина, вот это рыбина…
    Виталька вдруг, резко качнув лодку, наклонился через борт и его начало рвать. Как я умудрился не вылететь за борт, не знаю. Но эта борьба с потерей равновесия, привела меня в чувство, и я резко плюхнулся на корму, отбив себе зад о край лодки. Вот тебе, поделом. Нашёл время смеяться.
     Налюбовавшись печальным зрелищем, мы решили поскорей ретироваться   подальше от такого  чудного соседства. За вёсла сел я,  а Виталька приходить в   в себя  сел на корму.  Только выгребли  на  протоку, как наткнулись на лодку отца с матерью.
- А-а, вот вы где ползаете, а мы потеряли вас, - прокричал отец. – Ну, что рыбаки, поймали, что нибудь?
     Делаю Витальке знаки молчания, прикладывая палец к губам:
-      -Да поймали по паре кило мелочёвки. Виталька, вон, окуня поймал, грамм на четыреста, да я такого же. А в основном плотва  средненькая.
- Ну, у нас тоже не густо. Вера, правда,  подлещика приличного вытащила.
 - Во! – вытащила мама из ведра рыбину, лещика  грамм на шестьсот.
      - А мы тут наткнулись на здоровенную рыбину, ужас какую  большую, - развёл я руки. - Правда, стухшую уже. Вон туда езжайте.
     Через минуту донёсся вопль отца:  - Да ведь это утопленик. Ах, вы засранцы!
     О нашей находке было сообщено в  местную милицию и, через пару часов, мы  наблюдали, как нашего утопленника волокли за катером,  зацепив его верёвочной петлёй за подмышки. Такой вот конец человеку выдался.
     А сам утопленник оказался егерем, пропавшим пару месяцев назад. Предполагали, что он утонул во время шторма, но прошло время  и выяснилось, что он был кем-то убит. Застукал, вероятно, за браконъерством, его и кокнули. На рынке, в Ленинграде,  нашли его два подвесных ,,Вихря”, кем-то продаваемых. Дело раскрутили, но финала не знаю. Поймали кого-нибудь или нет, для нас вопрос остался открытым.

       продолжение следует...