Говорящий Долина

01

камень о камень бить - вот и все что остается человеку на пожарище. поэтому он встает, отряхивает штаны от пепла и вытирает пот со лба.правда он скорее наносит ритуальную раскраску сажей, но невдомек. сгорел его одинокий дом, сгорел немолодой уже пастуший пёс. овец из загона человек замы выпустил, буде огонь перескочит. огонь и перескочил. но овцы убежали кормить лис и волков в долине , многими метрами ниже пожарища. человек не знает, улыбнуться более простой смерти овец или горестно засмеятся. засмеяться так, что пастухи из дальних деревень придя домой расскажут, что горные тролли мучили какого-то несчастного в своих пещерах.

человек, подняв грязную руку козырьком к глазам, смотрит на закат. весь день он просидел у пятна гари и рассыпавшихся, прокаленых огнем камней. они защищали его годами от холода иветра и человек решил утром, что уж такой вежливости они от него дождутся. он уходит и не вернется, а камням лежать месяцами на том же месте и скатываться от обвалов вниз, в долину. долина же через многие годы совсем исчезнет от этих и других камней, зажимающих ее в клещи. спустя столетия горы будут разрушаться, реки будут точить их и вырывать все новые их печинки из некогда единой породы. разнообразной, состоящей из многих сортов камня породы, но все же единой. но человек не тщится дожить до геологического будущего этих мест. он не знает таких слов


делая наконец первые шаги от островка сащи, копоти и неунесенного еще ветрами пепла, человек чуть не падает и шипить сквозь зубы. плохо прилаженная повязка на бедре, с пятном засохшей крови, дергает его рану и человеку больно. он присаживается и разматывает тряпку, некогда бывшую полотенцем. она и вправду присохла, но человек не жалея всех своих потревоженых пчел аксонов и дендронов отдирает ставший черным от гари и бурым от крови локунт от бедра. глубокий порез пока не вздулся, края болят обычной болью разделанного мяса и не танцуют болью в такт сердцу. темно-розовый цвет сомкнувшихся краёв раны выглядит не то, что бы здоровым, но не зараженным ничемопасным. человек берет разорванное полотенце и аккуратно, что бы не задеть разрез грязной стороной, забывшей белизну, заматывает лоскут на ноге. замотав берется за свободные концы и с тем же болезненным шипением стягивает края. спустя десяток минут, когда человек ковыляет по неширокой горной дороге, припадая на левую ногу, повязка слегка намокает. но это ничего

поднимаясь неровной походкой колченогого калеки, человек идет к перевалу, оставляя закрытую в отроге долину позади. за перевалом его ждет сухая пустошь, пролегающая здесь тонким, двадцати пяти километровым перешейком. там будет лес на десяток километров, за которым стоит город Бродвин. у человека ничего не было, когда он уходил в эти горы. но там у него осталась сестра с мужем, человек обратится к ним, залечит ногу и пойдет дальше. взгляд его пуст, но он сделался таким более семи лет назад. человек привык смотреть на вещи и не видеть их. знать куда ставить ногу но не ведать, что за дорога под стопой. ему нужно преодолеть почти сорок километров, но человек ходок, и даже рана не лишает его намерения. и шансов

солнце зашло, закончился закат и прошли сумерки. вскоре компанией человека становится его тень. как и сам человек, тень сильно припала на левую ногу. но даже если встать ровно, тень все равно останется хромым куском легкого мрака, преследующим иногда, а иногда убегающим от человека. он с детства привык к этому попутчику. прошлой ночью же он впервые за эти семь лет заговорил с ней. тень откликнулась - она стареет не так скоро, как лицо человека, ее волосы не седеют и она разве что тускнеет и усыхает вслед за ходоком. но остается так же сильна
становится холодно. никаких морозов еще нет, но камни постепенно остывают и уют, если он был, уходит на совсем. человек недавно вспоминал об одеяле,в котором он выскочил из из горящего дома. впрочем, по правде говоря, одеяло просто досадно зацепилось за пряжку наплечного ремня. не мешая критически, оно так и не дождалось нормального обращения и в коце всего было просто отброшено в сторону. где и осталось. можно было бы взять черные с синей птицей поперек спины плащи, но какие-то вымокли в крови, какие-то были порваны. да и не стал бы человек брать эти вещи. пока от них не зависит его жизнь, человек не прикоснется к черному с синим

человек неторопливо переваливается с ноги на ногу. перевал остался двумя часами выше. вскоре за поворотом своевольной не то широкой тропы, не то - скромной дорожки, обнаруживается сломавшая ногу лошадь. она еще жива так как перелом оказался закрытым, но костный мозг давно уже попал в кровь и лошади недолго осталось. животное лежит у обрыва, внизу же можно рассмотреть черно-бурые с синим изорванные тряпки. тот человек не знал, что лучше потерять в горах время, чем глупо потерять жизнь.

когда человек из хижины приближается к лошади, та приподнимает голову на звук шаркающих шагов и издает звук, отдаленно напоминающий хриплое и жалобное ржание. тёмные глаза с болью косятся на человека, задние ноги подгибаются в попытке встать. но лошадь задевает сломанную переднюю и почти с человеческим криком замирает, тяжело дыша. подошедший тяжело и пусто смотрит на нее. лошадь больше не пытается поднятся, только тяжело дышит и неотрывно смотрит на фигуру одного из тех, кто приручил ее, дал седло, дело, корм и холу. но о чем бы она не думала, сказать она не может. впрочем, человек в странной рубашке с ремнями повидал много и не для всего ему нужны слова. но слова нужны тени - после короткой фразы она накрывает голову лошиди. вскоре глаза животного начинают стекленеть, а человек уже ковыляет прочь. все что можно было сделать, он сделал

впереди долгая ночь и путь. человек не отступится, хотя может оступится. ему не видится город за степью и лесом, но он всегда точно знает куда идти. ветер играет сединой у висков, еще почти везде черные длинные волосы взлетают на крыльях дуновений. он не хотел идти. но дойдет. если он снова заговорил с тенью - он дойдет