3

               (предыдущее: http://www.proza.ru/2012/02/13/1931)


И тут Снег тихо спросил:
- Держат-то вас в ежовых рукавицах?

Чиж поглядел на него, помолчал и предложил:
- Давай о другом. Видишь ли, мы – участники творческого процесса.
Снег недоумённо поднял брови.
- Кстати, - огорошил его Чиж, - ты – тоже. Как тебе объяснить… Известно, что политики, власть предержащие играют судьбами людей и мира, словно разыгрывая партии на шахматной доске. Писатели то же делают в своём воображении. А наш Господин – сочинитель ( Его инструмент – Слово, но которое -- Закон: «Да будет!..»),  поэтому свои истории Он проигрывает вживую… как хэппенинги. Тот, кто невольно принимает участие в Его сюжетах, как правило, о том и не подозревает. Как ты, например.
- Вот это да! – вырвалось у Снега, - Фантастика!

- Вспомни слова Фёдор Михалыча: «Фантастическое составляет сущность действительности». Понять такое непросто. Привычное перестаёт замечаться и удивлять. Если бы все ходили по воде, яко по суху, то это чудом бы не считалось, не так ли? Тем более, что и ходят… но зимой. По Мёртвому же морю – и летом.

- Ближе к теме… пожалуйста, - попросил Снег.

- Я и не уходил от неё. Наш Господин многолик и противоречив, и, если одно Его «Я» созидательно, то другое разносит в пух и прах всё им сделанное.

- Бес Сомнения… - вспомнил Снег, казалось бы, не столь давнее откровение Чижа, но сделанное им, словно в другой жизни, - получается, что он сам же себе наказание…
- Именно. Да и творческое-то начало в нём противоречиво. Ему хочется, рассказывая о сиюминутном, прозреть в нём вечное, чтобы, как говорится, веку достались слова, а векам – мысли. 

- Не оттого ли мы показались ему подходящими больше простых смертных? – высказал неожиданную догадку Снег.

Чиж изумлённо поглядел на него и присвистнул:
- Мне это не приходило в голову! Пожалуй, ты прав, Дож… Мы, с одной стороны, «живее всех живых» и воплощение представлений смертных, а с другой – почти вечны. Ты – гений, Дож! Именно это Ему и нужно!
Его слушатель опёр на кулаки подбородок и с интересом  ждал продолжения.

- Да-да! Он не раз обжёгся с людьми, когда, желая, чтоб получилось «живенько», а не мёртво-схематично, вынужден был давать им для этого волю, а они не следовали Его Замыслу!
Поэтому Он перемолол множество сюжетов – вместе с их персонажами… Наш мир – не первая Его попытка. Народ Книги, давший нам Библию, сохранил в более ранних сказаниях и такие свидетельства: «Бог создал множество миров и уничтожил их, когда они перестали Ему нравиться. Все они были населены людьми, тысячу поколений которых Он истребил, не оставив даже памяти о них». Предполагаю, что они показались Ему кривыми зеркалами.

Услышав такое, Снег протрезвел! Он потряс головой и попросил:
- Излагай для меня, дурака, помедленнее. Сегодня больше пить не буду!
- И тебя забирает… у меня тоже с этого начиналось, - печально констатировал его друг.
- Это не может не забрать, - согласился Снег, уточнив, - я должен разобраться.
- Что ж… Вот другой отрывок из дошедшего: «После этих первых попыток творения Бог остался один со Своим великим Именем и наконец-то понял, что никакой мир не придётся Ему по вкусу…»

- Согласно славянской версии Книги Еноха, Бог писал книги мудрости… - неожиданно раздался голос проснувшегося (спал ли?) Яза.
- С возвращением! – поздравил пробудившегося собрата Чиж.
- Не отвлекайся! – не выдержал Снег.
- Хорошо, - улыбнулся друг, - Знаешь, если проводить аналогии с людьми, то там – это натуры, мечтающие об успехе, неординарные, необычайно высокого о себе мнения, но… неуверенные. Бобби Фишер, к примеру, из их числа. Ошибки такие люди себе позволить не могут, как же тогда с их гениальностью? Они должны выстрелить только наверняка. Великим и Вечным произведением. И у Него получались оригинальные вещи, но недостаточно хорошие  --  для Него.
Что не удивительно, ибо так не бывает, чтобы нечто великое возникло из ничего. Надо творить и ошибаться, отчаиваться, страдать, учиться на этом, и снова пытаться… Надо вариться в том котле, который и сварит тогда, возможно, приемлемую похлёбку. Но кто же решиться учить Его? И кого Он послушает? Таковы все авторы…

- Насчёт похлёбки – неплохая мысль, - вставил Яз и принялся исследовать остатки еды на столе.
- Изыди! Не сбивай с мысли! – махнул на него рукой Снег, - Ты говорил: «… вариться в том котле, чтобы…»

- «Вариться в том котле» - это, к примеру, быть Шекспиром, живя в театре, и потому зная законы игры на его подмостках, построения действий, особенности исполнителей, да и уйму чего ещё. Иметь в результате возможность он лайн, как выразились бы сейчас, апробировать свои находки на публике, имея обратную связь.
Сюжеты могут быть не твои, авторского права ещё не существует, крои из сделанного до тебя – под Себя. И История простит Тебе мелкое сословное тщеславие худородного дворянина, то, что Ты давал деньги в рост, делил в завещании кровати разного качества между наследниками… и гении тоже люди, тоже боги среди богов.

- А как же все эти версии, что Шекспир – коллективный автор, либо кое-кто из знати? – вновь вмешался жующий Яз.
Раздосадованный Снег аж крякнул, а Чиж лукаво отвечал:
- У кого-то мне уже встречалось подобное: Историки обнаружили, что «Илиаду» написал не Гомер, а другой древний старик, грек. Тоже слепой.
Яз и Снег рассмеялись, а Чиж продолжил:
- Конечно, посредственностям трудно поверить, что столь богатый словарь использовал один человек (который, правда, работал с чужими текстами).    Деяния выдающихся людей во все времена пытались приписать их происхождению. Разве мог сын пряхи и сельского плотника стать мессией? Нет, то проделки Бога! И «исправляли» ему родословную, возводя в потомки царя Давида. Забыв, что Давид сам из пастухов!  Поверишь ли в то, что союз Сифилиса и Пьянства, до того уже похоронивший девять мёртворождённых детей, способен породить Бетховена? Что вы, что вы?!  А ведь так случилось.
Снег только удивлённо покачал головой.
- Я начал со слов Достоевского, что фантастическое составляет основу действительного. Вот оно – то чудесное, во что не способен поверить мир!  Как чудом является и само рождение жизни – живой материи из неживого…

Они помолчали, потом Снег, слегка виновато глядя на Чижа, спросил:
- Помнишь, ты когда-то приводил мне другие слова Достоевского, что, мол, Христос ошибался – доказано, но лучше быть с Христом, чем с истиной?
- Наверное, приводил, - ответил тот, ожидая продолжения.
- Прости меня… может, тебе это нужно… возможно, ты даже прав, но… я не хочу верить в твоего Господина. Прости, Чиж.
Его друг грустно улыбнулся:
- Ну, да. У тебя же есть свой Господин.
- Дело не в этом. Просто я – старый дурак, и таким помру… когда-нибудь. Но я люблю вас, парни. Извините меня…
- Что ж, - подал голос Яз, - значит, твой сон заканчивается.

И с последними его словами всё исчезло. И кабинет, и друзья. Снег очутился над каналом, посыпая тот белым. Как это… сон? – подумал Снег, - всё было сном? Погоди… я, кажется, уснул, из Дождя став Снегом, когда отчаялся найти Чижа. Меня дурачила Луна, играя влюблённость… затем я нашёл Ветер, чтоб попросить за друзей. Он, хмыкнув, заявил, что утешение скоро ко мне явится. Неужели и этой встречи не было? Объявились снова бесы, превратившиеся для меня в ребят и оказавшиеся ими… Мне даже перестали мешать дефекты их речи. И всё только снилось?

Снег очень огорчился. Он застыл, не представляя, что делать.

Где он сейчас? Ресторанчик, по утверждению Чижа, был оборотнем, оттого искать его бесполезно. Но место-то – за Домом Книги по каналу в сторону Спаса на крови императора-освободителя… а я сейчас в аккурат над ним. Хорошо, пусть даже я проснулся, но ночь-то продолжается… Сны называют путешествием в течение ночи. Они бывают загадками, видениями-миражами, пророческими… для них нет препон и границ, потому что ночью всё не так, как обычно. Ночь – волшебница, полная тёмной силы, способная многое изменить. Может быть, Она сжалится ещё раз надо мной… Так хотелось бы увидеть друзей…

И как будто насмешливый женский голос шепнул ему: «Что же ты, дурачок, их не ищешь?..»
В самом деле! Снег поднялся выше, заглянул во мрак Михайловского парка.   Никого не найдя, качнулся над домами к полутёмному Невскому, поглядел в сторону Пассажа и Гостинки, но лишь пара спешащих машин стала его добычей.   Повернулся, обшаривая взглядом другую сторону проспекта, и в слабом свете реклам и фонарей, облепленных им, он с высоты приметил двух тёмных двуногих букашек, уже миновавших Дом Книги, шар над которым был в белой шапке, и шедших мимо Малой Конюшенной. Неужели?.. Он всмотрелся: очень может быть. Одна фигурка была существенно длиннее другой, причём, в широком пальто чуть не до пят, хотя и с непокрытой головой, тогда как вторая, маленькая, похоже, совсем верхней одежды не имела (в такую-то погоду!), а была одета в некое подобие камзола, что ли?

Стараясь не сорить на них, Снег спустился немного, догоняя. Так и есть! Бедняга Чиж идёт вприпрыжку рядом с Язычником в своём древнем мундирчике вечного студента, а шпага бьёт его по ноге при каждом шаге… Плохо дело, уж, не в наказание ли им приходится тут топать вместо того, чтобы ловить машину? Или все деньги были оставлены в ресторации? Куда же они спешат?
Забывшись, Снег слегка обогнал друзей, посыпав их, словно мукой. Чиж поднял вверх кулачок, погрозив небу. Поднятый ворот мундира не спасал его, поэтому, похоже, он нахлобучил пыжиковую шапку по самые плечи и ничего толком не видел впереди. Язычник вёл его под руку.

Двигаясь за ними, Снег старался отклоняться в стороны от их перемещения, но вредный ветер-шутник возвращал его, и скоро внизу брели уже два согбенных снежных человечка: побольше и поменьше. Несчастные «йети» преодолели путь до Большой Конюшенной, перешли Мойку и продолжали движение, никуда не сворачивая. Если они идут к Дворцовой, то, скорее всего, чтобы перейти мост. Что дальше?
Он посмотрел вниз и не поверил глазам: вместо двух там перемещалась теперь одна фигурка, подлиннее, зато в пыжиковой шапке! Где же Чиж? Пришлось спуститься и следовать сзади некоторое время, пока из-под пальто Язычника не выбрался согревшийся правовед. Хитрец! Запаса тепла ему едва хватило до Зимнего Дворца. Через мост он опять переходил в «коконе».

Раз одним из признаков сей бесовщины является нежелание пить (сразу чувствуется чуждое, правда ведь?), то тяжело беднягам будет быстро согреться, - мысленно посочувствовал друзьям Снег.

Так… если на Стрелке повернут не к Университету… Не повернули. Тогда после Биржевого моста могут пойти не к Петропавловке, а налево. В этом случае 10 против 1, что направляются на квартиру Язычника.
Идут налево! Но им преодолеть ещё не так мало… Чиж снова передвигается внутри свободного пальто приятеля. Уже вошли в церковный сад. Когда-то то были пределы Николы на Мокрушах…  Никаких сомнений – у них цель квартира Яза. Опережу-ка  я их…

Снег поднялся и проплыл, повиснув над каменным мешком двора-колодца.
Вот они двое, подпрыгивая и пританцовывая, во дворе. Снег опустился пониже и через лестничное окошко увидел, что, войдя в парадное, оба прижались к батарее, согреваясь. Он взглянул на окна третьего этажа. Они были темны.
То ли нет там никого, то ли их хозяин настолько мрачен. Почему бы не посмотреть в крайнее, то, что в гостиной? Снег заглянул и отшатнулся в испуге. Оттуда прямо на него тоже смотрела неясная фигура. Ждёт! Ничего хорошего ребят не ожидает… Принять огонь на себя?
Снег ещё не принял решения, как увидел, что стеклопакет приглашающее открывается в режиме форточки. Спаси и сохрани… меня, мой Господин.

Снег влетел внутрь, после чего окно захлопнулось. Он покружил немного в комнате, пока глаза привыкали к мраку. В квартире было тихо. Единственный шум создавала работа компьютера, экран которого не светился. Тем временем впустивший его, видимо, пошевелил мышью и монитор зажёгся, посылая немного света прямо на, вроде бы, лиловое кожаное кресло у стены. Кресло было накрыто длинным полиэтиленом, продолжавшимся и на полу – для ног! Ждал… и именно меня… Что ж… Снег вздохнул и опустился в кресло. Хозяин невежливо сидел у компьютера к нему спиной и молчал.

                продолжение: http://www.proza.ru/2012/02/14/1526