Последняя жертва

 Когда Джейк очнулся, то первым, что он почувствовал, было ощущение слепящего света. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он не спит. Мышцы, вероятно, затекли, поскольку всё тело ныло. Джейк наконец собрался с мыслями и сообразил, что его веки закрыты. Это очень удивило его. Источник света, похоже, был очень сильным, если раздражал даже закрытые глаза. Джейк попытался открыть их. От долгого сна веки слиплись, и расклеить их оказалось нелёгким делом. Джейк поморщился и удвоил усилия. Поток резкого жёлтого света ударил с такой силой, что мужчине пришлось снова быстро зажмуриться и даже повернуть голову. Однако на этот раз зрение быстро адаптировалось, и через несколько секунд Джейк уже мог осмотреться. В первую очередь он отметил сильную лампу наподобие софита, направленную  ему точно в лицо. Именно её неприятный свет заставил мужчину прийти в себя. Джейк вдруг сообразил, что у него дома нет такой лампы. Значит, он вне дома. Парень попытался сообразить, где он находится и как здесь оказался. Однако не вполне проснувшиеся мозги и недостаток информации не позволили ему прийти к каким-либо выводам. Джейк оставил это занятие и продолжил осматриваться. Света лампы хватило, чтобы отметить тусклые отсветы на стенах, находящихся неподалёку. Джейк хотел повернуться, чтобы посмотреть назад, но обнаружил, что не может этого сделать. Всё его тело занимало застывшее сидячее положение. Несомненно, именно из-за этого организм так устал. Мужчина отметил, что сидит на стальном кресле, никак к нему не привязанный. Руки, неприятно перетянутые в предплечьях тугими ремнями, лежали на подлокотниках. Джейк хотел было встать, но стоило ему пошевелиться, как правое запястье пронзила резкая боль. Парень стиснул зубы и посмотрел на свои кисти. В свете лампы он увидел, что обе руки прикованы к подлокотникам стальными кандалами довольно необычного вида. Хромированные дуги охватывали кистевые суставы настолько плотно, что руками вообще невозможно было шевельнуть. Кроме того, кандалы были очень тонкие, а их внутренние кромки были очень остро отточены. Об этом свидетельствовала струйка крови на правой кисти - кожа у запястья была рассечена.
 - Какого... чёрта?! - неуверенно произнёс Джейк.
Он оставил попытки освободиться и принялся вспоминать, что-же он делал вчера. Практически тут же всплыла в памяти ссора с женой, последовавший за этим скандал. Оказалось, что она ему изменяла уже около года. Джейк застонал. Салли сильно кричала, закатила истерику со слезами, пеняла ему на то, что он со своими гастролями совсем забыл о ней. Ему надоело слушать женские вопли, и он ушёл из дому. Некоторое время слонялся по городу, Потом пошёл в бар, напился и ввязался в драку. Попал в обезъянник... Вот только не помнил, как оттуда выбрался. Зато отлично запомнил, как нахамил лучшему другу. Закат он встретил с бутылкой пива на окраине города, сидя на портовом моле. Потом отправился, куда глаза глядят и... опять провал. Очнулся он уже в этой комнате. Переживания последних лет жизни вдруг снова тяжким грузом рухнули на Джейка. Он опустил голову, совершенно забыв, где находится, и погрузился в невесёлые думы.
Из болота тоскливых раздумий Джейка вырвала новая вспышка света. Под потолком помещения поморгали и зажглись люминесцентные лампы, разом заполнив светом всю комнату. В ту же секунду погасла настольная лампа. Джейк обнаружил себя сидящим в тесном, не более десятка ярдов площадью, боксе. Стены помещения были стальными - именно поэтому они отражали свет. Прямо напротив стула с Джейком стоял простой деревянный стол, выкрашенный в белый цвет. На столе, кроме лампы, стоял небольшой телевизор-видеодвойка и стеклянная банка объёмом где-то около двух кварт. Банка была набита всяким железным мусором, а к её округлому боку изолентой было прикручено непонятное устройство, немного напоминающее электронный будильник. За столом виднелась железная дверь без ручки.
 - Что за?... - недоверчиво покачал головой Джейк. Смутная тень ужаса замаячила на задворках сознания.
Внезапно телевизор включился. Несколько секунд не было видно ничего, кроме чёрно-белых помех. Затем появилась картинка. Джейка прошиб холодный пот. С той стороны экрана на него уставилась кукла. Она должна была изображать смешного человечка, карлика или клоуна, о чём свидетельствовал румянец на щеках и забавная скуластая физиономия. Однако большие красные глаза, уродливая подвижная челюсть и чёрный костюм решительно перечёркивали амплуа своего обладателя.
 - Здравствуй, Джейк. - заговорила кукла бесстрастным, слегка хриплым голосом - Ты, вероятно, очень удивился, обнаружив себя здесь, и хочешь знать, что ты тут делаешь? Что ж, я отвечу на твои вопросы.
 - Эй, я знаю тебя! - воскликнул Джейк, забыв, что обращается к кукле, записанной на плёнку. Сердце гулко колотилось о грудную клетку. Кукла меж тем продолжала:
 - Ты когда нибудь задумывался над тем, что мир устроен ужасно несправедливо? Что одним дано всё, а другим ничего? Одним счастье само идёт в руки, другие же вынуждены прозябать в безвестности, покинутые судьбой. Но самое несправедливое кроется в том, что обделённые прилагают все усилия, чтобы выбраться из ямы несправедливости, но их усилия тщетны и пропадают даром; другие же, те, что родились баловнями судьбы, настолько погрязли в своей неизбывной гордыне, что сами, своими руками, готовы испоганить всё то, что досталось им даром. Подумай, Джейк, они могли по хорошему распорядиться своим счастьем, но не сделали этого.
Джейк задрожал. Он уже понял, к чему клонит кукла.
 - Ты сам относишься к таким людям, Джейк. Всемогущий рок наделил тебя великим талантом, но ты не сумел им как следует воспользоваться. Ты заслужил наказание, и сейчас я сыграю с тобой в игру. Правила просты: на столе стоит бомба, таймер которой установлен на две минуты. Он будет запущен в тот момент, когда остановится запись. Прямо за столом, напротив тебя, находится дверь. Она не заперта, достаточно лишь толкнуть её, и она откроется. Но ты не можешь выйти просто так, ведь ты прикован к прошлому. Тебя тянут вниз твои руки, твой талант, который ты растратил впустую. Избавься от него, чтобы освободиться. Я даю тебе шанс спастись, Джейк. Что ты выберешь: расстанешься со своим прошлым, чтобы раскаяться и начать новую жизнь, либо погибнешь, не решившись проститься с даром, сломавшим тебе жизнь прошлую? Выбор за тобой, Джейк.
Экран зашипел, покрылся помехами и погас. В ту же секунду загорелся циферблат на таймере самодельной бомбы. Он отсчитывал время до смерти: две минуты, минута пятьдесят девять, минута пятьдесят восемь...
Джейк слышал в новостях об убийствах и издевательствах этого маньяка. Он также примерно представлял, как вели себя его жертвы, загнанные в ловушки: вопили, просили о помощи, молились, ругались. Однако он не стал делать то же самое. Джейк унял дрожь, глубоким вдохом успокоил дыхание и внимательно посмотрел на свои руки. Это были изящные, необыкновенно гибкие, красивые руки профессионального пианиста с длинными и сильными пальцами. Джейк вспомнил.
Он начал играть в раннем детстве, ещё до того, как пошёл в школу. Учитель указывал его родителям на необычайно сильный музыкальный талант мальчика и не мог нарадоваться его успехами. Маленькому Джейку всё давалось легко и естественно. Уже в шесть лет он стал самым известным юным виртуозом Штатов, а к восьми стал известен на весь мир. Жизнь восходящей звезды закрутилась каруселью: концерты, гастроли, цветы от поклонников, фестивали, съёмки в рекламах, снова концерты. Джейк отличался трудолюбием. Кроме того, он очень любил музыку, и рвение, с которым он отдавал всего себя занятиям, было достойно высшей похвалы. Весь мир был в восторге от маленького вундеркинда и не замечал, что мальчику нет до этого мира никакого дела. Он всецело посвятил себя музыке. В четырнадцать лет Джейк поступил в музыкальную академию, через пять лет, ускоренным курсом, закончил её полностью, включая аспирантуру. Джейк вырос статным, хотя и чуть сутулым, красивым мужчиной. Он стал желанным гостем на всех светских раутах и лучшим украшением для любого культурного мероприятия. Но слава не вскружила ему голову - он просто не замечал её. В двадцать семь Джейк женился на Салли, первой девушке, которая хоть немного заставила шевельнуться его сердце, которую он не принял по рассеянности за статую. Но это скорее была дань традиции, Джейк давно выпал из реального мира и жил лишь звуками. Он не считал свой талант даром или проклятьем, он не пытался применить его для чего-то полезного. Он просто эксплуатировал его, думая, что ищет себя.
Суровая реальность ворвалась в его жизнь в тридцать лет со смертью отца. Джейк не смог присутствовать на похоронах из-за концерта в Гамбурге. Затем у его матери обнаружили рак. Она стала стремительно вянуть, но Джейк не смог за ней ухаживать из-за плотного графика. Минутами, которые ему удавалось выкроить для своей мамы, он сидел у её кровати и беспрестанно говорил, что музыка - это его жизнь, что он очень много зарабатывает, и на эти деньги больную обязательно вылечат. А ведь ей всего лишь нужно было, чтобы он побыл с ней рядом. Мать не поправилась. После её утраты Джейк начал осознавать, что прожитые годы пронеслись мимо него, и что он потратил их только на себя. Мужчина всё больше мрачнел, начал пить. Постоянные переезды мешали завести ребёнка, которого Салли так хотела. Осунувшийся, нелюдимый сверх обычного Джейк всё больше отдалялся от жены и всё меньше уделял ей внимания. Это подтолкнуло её к супружеской измене. Тем не менее, Джейк ничего об этом не знал до тех пор, пока перешёптывания друзей за его спиной не стали уж слишком явными. Он стал нервным и раздражительным. Всех своих друзей пианист обвинял в лицемерии, и, как позже оказалось, был отчасти прав. Многие стремились быть к нему ближе только из-за его богатства и популярности. Джейк вдруг понял, что ценности, которые он до этого знал и в которые верил, оказались лживыми и ничего не стоящими. А вчера он узнал, что Салли изменяет ему. Это стало последней каплей. Джейк взорвался, разбил свой рояль из красного дерева и чуть не побил жену. Он ещё спросил её: "Почему?". Она крикнула в ответ, что тот, другой, хотя бы любит её и готов тратить на неё своё время и свои чувства. Эти слова ошеломили Джейка. В тот момент до него дошло, что он оказался законченным эгоистом. Фальшивыми оказались не идеи и ценности, а он сам. Вся его жизнь вдруг показалась ему пустой и бесcмысленной, а отчаяние захлестнуло его с головой. Совершенно потерянный, Джейк отправился бесцельно бродить по городу, чтобы в конце концов оказаться здесь и предстать перед ответом за всё, чего... не сделал?
Всё это пронеслось в голове Джейка за пару мгновений. Он неожиданно понял всю суть своего наказания, уготованного ему не маньяком-психопатом, но самой судьбой. Джейк смотрел на свои красивые, идеальные для пианиста-виртуоза руки, которые он всю жизнь считал чудесным даром, и которые оказались его проклятьем. Они были виноваты во всём, что он сделал и чего не сделал в своей жизни. Стоило лишь рывком оторвать руки от подлокотников, отрезать себе кисти и тем самым освободиться от многотонного груза, всё это время тянувшего Джейка на дно, и одновременно делавшего его бессмертным. Это его выбор: встать и идти навстречу новой жизни или навсегда остаться с тем, чего он действительно любил и чему посвятил всего себя, без остатка.
Кресло было прикручено к полу болтами, но Джейк и не попытался его сдвинуть. Он вообще ничего не делал. Таймер неумолимо сыпал песок времени, песчинка за песчинкой, секунда за секундой. Джейк в последний раз посмотрел на свои пальцы. "Что ж, возможно, я действительно это заслужил." - подумал пианист совершенно спокойно. Затем он поднял голову, взглянул вверх, куда-то сквозь потолок, и сказал:
 - Мама, папа, я иду к вам... Простите меня. 
Джейк опустил голову и закрыл глаза в ожидании своей участи.