Сказка про секьюрика Мелкого

Тот самый переход.          

              ПОЧТИ ГРУСТНАЯ СКАЗКА ПРО СЕКЬЮРИКА МЕЛКОГО И ДУХА ПЕШЕХОДНОГО ПЕРЕХОДА               
               
     Дорогу к магазину на углу улиц Малой Шушенской и большой Нешушенской секьюрик Мелкий мог найти с закрытыми глазами. Он часто бывал там по поручениям или по собственному желанию приобрести чего-либо вкусненького. Вот и сегодняшний поход ничем не отличался от предшествующих. Погода была чудесная. Вдохновленный предстоящей покупкой «Сникерсов», секьюрик  не заметил, как дошел до пешеходного перехода. Это место он не любил, так как приходилось подолгу стоять и ждать, пока снующие навстречу друг другу стаи железных четырёхколёсных монстров начнут уступать ему дорогу. Рядом с ним пристроился маленький седобородый старичок. Рубашка на нём хоть и чистенькая, но вся в разноцветных латках. Штанишки полосатенькие верёвочкой подвязаны. На голове шапчонка не поймешь, какого цвета и фасона. А на ногах у него… лапти. Те самые с верёвочками и онучами*, что на картинках в учебнике истории. «Да какой там старичок, самый настоящий бомж!» -  искоса глянув на него, решил Мелкий, и стал лапти рассматривать, уж очень они его заинтересовали. Будь он годами немного постарше, может быть и насторожился бы: «Откуда у бомжа такой прикид?», - а   так, какой с него спрос,  дитя урбанизации*. Тут  старичок возьми  и заговори:
     -  Добрый молодец, помоги мне, старичку столетнему, через эту дорогу перейти. Укажи своё уважение и сострадание к моим годам и сединам.

     Глянул Мелкий на старичка и подумал: «Нет, не помогу, потому, что не внушаешь ты мне доверия, старый хрыч. И так в нашем вигваме клопы Голода и Закупоренного закусали. Не хватает, чтобы и я от тебя какой-нибудь холеры подцепил». Дружок, только не подумай о нём плохо, Мелкий был вполне воспитанным молодым человеком. (Если её, современную молодёжь, вообще можно называть воспитанной.) Но внешний вид старичка и постоянные запугивания различными эпидемиями, побороли в этот раз его воспитанность. Будь на этом  месте старичок с тросточкой и в позолоченных очках или бабулька с пакетами, набитыми картошкой и ананасами, то их бы Мелкий обязательно перевёл. А старого бомжа переводить побрезговал. Но хамить не стал, а сказал ему вполне культурно:   

     - Некогда мне, дед, с тобой время терять. На работу опаздываю. Сам как-нибудь потихоньку доковыляешь.
С укоризной посмотрел ему вслед старичок и неодобрительно покачал головой: «Ай, яй-яй, молодежь...»



       Мелкий успешно миновал «зебру», сделал пару шагов и… застыл на месте. Потемнело у него в глазах, заложило уши, земля пару раз качнулась под ногами. А когда слабость отступила, то он понял, что произошло Нечто. Всё вокруг было покрыто какой-то радужной колыхающейся пеленой. И в этой пелене потихоньку растворялись дома, деревья, автомобили и люди. А на их месте появлялись небольшие рощицы деревьев, не тех, городских и чахлых, а настоящих, красивых и высоких. Секьюрик медленно оглянулся назад и позеленел ещё сильнее. Исчезла разметка пешеходного перехода. И дорога была уже не асфальтовая, а булыжная. А затем и она, прямо на глазах секьюрика, стала обычной, еле заметной в высокой траве, колеёй. Изменилось все, и только старичок-бомж стоял на прежнем месте, опёршись на свою суковатую палку. Он смотрел на растерянного секьюрика с задумчивой и многообещающей улыбкой. Затем погрозил ему своей палкой. Но погрозил не угрожающе, а, как показалось Мелкому, обнадёживающе. И исчез.

     - Дед, ты куда? А как же я? - Прошептал секьюрик и смахнул выступившие на глаза слёзы. Было пусто и безлюдно. И только где-то в невидимой из-за деревьев деревне одиноко лаяла собака и несколько раз пробовали свои голоса  петухи. Он  понимал,  что надо  идти,  пытаться  найти  людей, но его ноги  словно развития общества и промышленности.
приросли к месту. «Господи, куда же я попал? И почему я? Вот непруха**. Как мне вернуться в наше стойбище? Янус будет читать нотации за опоздание. Закупоренный станет фыркать и брюзжать, как старый дед. А остальные начнут хихикать и тыкать в меня пальцами.   Где я? Что со мной произошло? Может вокруг сплошная радиация, а я стою, жую сопл. И куда же идти? В эту невидимую деревню? А вдруг она заселена «слониками»* или зомби? Неужели я и в правду оказался в Зоне*? Может у меня глюки**-  читал, читал и дочитался... Да нет, ведь про сталкеров читали все. А может, и они стоят где-нибудь поблизости?! Крикнуть,  позвать! Ага, а слепые псы* и чернобыльские кабаны*? А может тот дед с палкой был Контролёром*? Хотя, у тех глаза должны быть красными и злобными, а у этого вроде нормальными были... В книжках всё просто было, они там все с автоматами и гранатами, а у меня с собой даже «пневматики»** нет. Надо бы спрятаться, но куда? В кусты? А что если все эти твари притаились там? В книжках все идут в Бар. Там еда, выпивка и всегда можно купить оружие. Точно, пойду туда и я. – Наконец принял решение секьюрик и даже сделал маленький шажок вперёд. – Ага, а у меня ведь с собой только сто рублей. На них и игрушечный китайский автомат не возьмешь. Может только штук пять патронов. Да и как идти, ведь у меня даже гаек с собой нет. А если «электра»*, «жарка»* или «трамплин»*? Стоять страшно, идти ещё страшнее, хоть ложись и помирай… Тормоз**, у меня же есть «мобильник»! Секьюрик торопливо вытащил из кармана джинсов мобильный телефон и нажал на кнопку. Но высветившаяся на экране надпись «Нет сети. Никогда не будет», ввергла молодого секьюрика в бездну тоски, отчаянья и уныния. На глаза снова накатились слезы.

      Внезапно послышался новый звук. Мелкий насторожился. Вскоре он понял, что это скрип несмазанных колёс, и то, что этот скрип приближается. Собрав в кулак все свою мужество, и напряжённо разглядывая землю под ногами, Мелкий сделал десяток осторожных шагов и спрятался в зарослях бузины. Через несколько минут показалась лошадь с телегой. На ней сидел кряжистый небритый мужик. Одет он был в полушубок. (Только теперь Мелкий осознал, что температура здесь заметно прохладнее по сравнению с царившей в столице изнуряющей жарой.) На голове мужика красовалась залихватски сдвинутая набок фуражка с лакированным козырьком и красной звездой. Но особенно поразила секьюрика зловещая чёрная повязка, закрывавшая его левый глаз, и глубокий шрам, пересекавший его лоб.

      -Тпру-у-у, родимый! - негромко сказал мужик самым обычным, а не злодейским голосом и животное послушно остановилось. Возница спрыгнул на землю, повернулся к Мелкому спиной и тот услышал звук ударившейся о землю струи.

     «Вот гад, ссыт и ничего не боится. Надо бы к нему подойти, поговорить, узнать, где я и как попасть назад, в Москву. Ага, попробуй, подойди. Рожа у него самая бандитская. И повязка, и шрам. Точно, или наёмник*, или мародёр*. Ну, и чего я ссу?! У меня и взять-то нечего: «Стольник» и неработающая «мобила». Хотя, телефон почти десять штук стоит, жалко. Ну, а вдруг возьмёт и всю одежду заберёт?! И что я тогда здесь голый буду делать? А может, я даже и подойти к нему не успею: увидит меня и начнёт «шмалять»** с обеих рук… Стоп, что это я  «туплю», в Зоне* ведь и лошадей никогда не было. Куда там на них проедешь, когда везде одни аномалии*. Там и вольные сталкеры*, и «долговцы»*, и вояки, которые Барьер* охраняли, только на машинах и вертолётах. Выходит, это не Зона*? ** Или она какая-то неправильная, ненастоящая. А может это я ненастоящий?! Подойти или нет? А что если он не русский, а какой-нибудь финн или эстонец? Как я тогда с ним разговаривать буду? Опять не в масть. Такие бандитские рожи могут быть только у русских. Если бы не  эти шрам  и повязка, то почти наш Глобусов. Может и этому гоблину** все мозги в десанте отбили? А может всё-таки подойти?  Блин, опять туплю**Тьфу, чтоб ты вместе со свой телегой провалился! » - С жалостью к самому себе подумал Мелкий.

     Но мужик никуда не провалился. Сделав своё нехитрое дело,  он запрыгнул на телегу, закурил деревянную трубочку и вытащил из-под себя какой-то продолговатый предмет. И только когда мужик повернулся в сторону кустов, в которых скрывался секьюрик, Мелкий с ужасом понял, что это обрез трёхствольного ружья.
      - Эй, который в кустах, а ну выходь! И смотри, без баловства. – вытянув руку с обрезом (как показалось Мелкому, стволы смотрели прямо ему в лоб), грозно приказал мужик.
      – Стреляю я плохо, но калибр серьёзный, так что не промахнусь!
 «Ну, вот и всё, влип по «самое не балуйся»!» – с отчаяньем подумал Мелкий и, подняв вверх руки, сделал несколько шагов вперёд. Выйдя из кустов, он, на всякий случай, посмотрел по сторонам и спросил:
      – Дяденька, это вы кому, мне?
      - Нет, олуху царя небесного, - с усмешкой, блеснув железными зубами, ответил мужик, не спуская с Мелкого цепкий внимательный взгляд своих голубых глаз. Шевельнув стволом, он приказал.- И руки не опускай. Кто знает, может у тебя за поясом сюрикены** или что похуже.
      - Да  нет там у меня ничего, - волоча по земле одеревеневшие ноги, ответил ему Мелкий. – Я вообще против насилия. Я этот, как его, пацифист** беспонтовый**.
      - Но-но, поговори ещё у меня. Ещё молоко на губах не обсохло, а такими словами рот свой поганишь. Не я твой отец, - с явным осуждением сказал мужик и, дождавшись пока секьюрик подойдёт вплотную, спрыгнул с телеги. Зайдя к нему со спины и уперев стволы обреза между лопатками, он умело ощупал рукой его тело, ноги и руки. – А ну доставай, чего там у тебя в карманах спрятано. И не балуй. Отправлю на небеса и имени не спрошу.

      Мелкий послушно достал из карманов и отдал мужику телефон бумажник и паспорт. Мужик сунул всё это в карман своего тулупа. Затем достал из-за голенища кирзового сапога моток верёвки и связал Мелкому руки. Сняв с головы фуражку, он вытер ладонью вспотевший лоб, набил табаком трубку и закурил. Только после этого он отпустил секьюрику лёгкий подзатыльник и сказал:

      - Ну, чего затих? Давай теперь побеседуем. Отвечай, кто такой, откуда и чего ты в этих кустах позабыл? Честно отвечай, на кого ты, отрок, шпионишь?
      - Да не на кого я не шпионю. Я сам по себе. Пошёл в магазин за «Сникерсом» и, это, непруха, заблудился нечаянно. Дяденька, зачем вы меня связали - рукам очень больно.
      - Я тебе ещё раз говорю, не ругайся при старших. Больше повторять не буду. Твоим рукам больно, а мне от этого спокойнее. А то, что ты не местный, я по твоей одежде разглядел. (На Мелком были чёрные джинсы, майка и белые кроссовки.) Легко ты одет, не по погоде. Опять же, я всех местных жителей знаю, а тебя нет. Чудная на тебе одежда, траурная. В такой только на похороны ходить. Или самому помирать, - Мелкий вздрогнул и затравленно осмотрелся по сторонам.- И не думай, мои пульки любого догонят. – Мужик выразительно похлопал ладонью по обрезу. Похоже, не заблудился ты, отрок. Специально ты подле нашей Чингарки отирался, подступы высматривал. Ну, ничего, разберёмся.
С этими словами он подхватил секьюрика под подмышки и легко забросил на телегу. Усевшись сам, он легонько шлёпнул поводьями по округлым бокам коня и тот послушно затрусил неторопливой трусцой.
       – Гнедко, давай пошевеливай! Сдаётся мне, милый друг, что не один он тут всё высматривает и вынюхивает.


       «Хотя бы соломы подстелил, грузило**, – ворочаясь и пытаясь устроиться поудобнее, со злобой думал Мелкий. – У самого, наверное,  задница  каменная. Вот влип, так влип. Хорошо хоть сразу не застрелил. А ведь мог, ему это, похоже, не впервой. Неужели я в прошлое попал? Такие мужики и на таких телегах только при царях ездили. Хотя, не помню,  двустволки при царях были? Наверное, были. Только как я сюда попал, ведь никакой машины времени у меня нет. А может, тот бомж колдуном был? Точно, колдун! Ведь он прямо в воздухе растаял. Вот жесть так жесть**. И  как  же  они тут жили... Они-то жили, а как ты тут будешь, терпила**. Ведь здесь ни DVD, ни телевизоров, ни «компов», ни «тачек», здесь вообще ничего нет. Боже, какая непруха! Да и ели они здесь, так Дед говорил, какую-то тюрю**. От одного названия во рту кисло. Ни «Сникерсов», ни «колы», ни картофеля «фри». А ещё, тогда в солдаты на двадцать пять лет забривали. Я от года отмазался, а здесь двадцать пять! Ни хрена себе нежданчик**!. Да ну, не может такого быть. Это меня Закупоренный нарочно пугал. Лузер, он и в Африке лузер! Значит надо дать на лапу. Ага, кому и что? У них, дикарей, наверное, и военкомов нет. Может этому бандиту? Не тупи. Ведь тут ни поликлиник, ни больниц, ни медкомиссий. Прикинусь тяжелобольным, может и не возьмут. Эх, вот если бы мне мою «мобилу» хотя бы кусков за пять кому-нибудь втюхать**. Если брат не врал, то здесь раньше корову за рубль покупали. А у меня будет пять тысяч. Почти олигарх! Да, тогда будет пруха**. Купил бы себе дворянский титул и имение, завёл бы карету и дворовых девок. А что, сплошной расколбас**! Познакомлюсь с другими помещиками, Буду к ним ездить играть в карты и на охоту. А по ночам дворовых девок трахать. А что, здесь такие «групповухи» можно устраивать, закачаешься. Вовремя меня Дед научил в «козла» играть. А если они в него не играют? Или играют по другому? Сказочник говорил, что курский «козёл»* неправильный. Вот, тормоз, не мог меня научить. Тогда буду только охотиться. А может они тут в «подкидного» режутся, или в «пьяницу»? А ещё хорошо было бы какого-нибудь земляка найти. Может он кого из наших знает? Тьфу, блин, опять сам туплю…» - от этих непростых раздумий Мелкого отвлёк голос одноглазого мужика.

       - Ты, отрок, заканчивай молчать. Я сам спокойный духом, но могу и обидеться. Отвечай, кто твои одноплеменники и где твой дом? И говори правду, - не поворачиваясь, сказал тот.
       - Да я же говорил, что заблудился. Сам я из Курска. Живу на улице космонавта Терешковой. В доме № 31, в квартире 55, на пятом этаже.  А сам я секьюрик и работаю в Москве, в племени Вождя Многоликого Януса. И ещё там есть другие вожди. Но те, остальные, полный отстой**. А у вас какие вожди, или может князья, хорошие или нет?
      - Замолчи, нечестивец! – Грубо перебил мужик и, обернувшись, замахнулся на секьюрика кнутом. Мелкий сжался, ожидая удара, но его так и не последовало. – Ты что, язычник? Вроде не похож. Но знай, если я от тебя хоть раз ещё какие-нибудь цифры услышу, охрани меня от них Святой Юрихойт, то вздую тебя так, что шкура с тебя целиком, как с ящера сползёт. Мы, истиноверующие, давно наложили на них проклятье и предали забвенью. Все беды в мире от них, от цифер. Да и про остальное ты мне, похоже, наврал. Не знаю я ни Курска, ни этого вождя, ни племени этого. Я, отрок, много чего знаю. Я здешние земли вдоль и  поперёк  прошёл и все племена знаю. Главные – это мы, мирные землепашцы. И прочие: городские тихие и городские ушкуйники**, воины подземелий, колдуны-генетики, идолопоклонники зелёные, охотники за черепами, милитаристы и бионики. Кажись, всех вспомнил. Знаю и далёкие: гастарбайтеры-отшельники и жёлтые коротышки. Даже вблизи себя, их, вот как тебя, видел. Ох, отрок, доиграешься с пламенем. Мы свято чтим добрые заветы Святого Юрихойта. Но если блоха долго злит пса, то попадает ему на клыки. Смотри, до деревни немного осталось. Там не я один, там все с тебя по всей строгости спросят, - спокойно, почти без угрожающих ноток, сказал одноглазый и от этого мелкие мурашки прошелестели по изогнутой спине Мелкого. Мужик отвернулся от секьюрика и несильно хлестнул корня по выпуклому боку. – Но, Гнедко, но-о-о милый друг! Пошевеливай. Нам бы только Змеиную Балку миновать. А там уже и дома.
           Дорога действительно вскоре пошла под уклон. Подталкиваемый телегой конь перешёл на бодрую рысь. Вскоре повозка бодро подпрыгивала на корнях молодых дубков и вязов, которые плотной стеной закрывали оба склона оврага.
         «Терпила и лузер, это я и есть. Это, блин, какие-то секстанты. И племена у них  не русские. Ни тебе вятичей, ни тебе кривичей**, а какие-то генетики колдуны, офигеть. Или бионики, что это, биороботы? Придётся видно рассказать этому грузилу, что я из будущего. Может, зауважает? Только поверит или нет? А вдруг поверит и сразу в костёр. Хоть и говорят по-русски, а дикари. Нет, пока пытать не начнут, надо об этом молчать. Вот она какая, непруха жестяная!»

       То, что произошло всего спустя несколько мгновений, было для Мелкого полной неожиданностью. Для него, но не для одноглазого возницы. Он ещё издали заметил лежащее поперёк дорожки дерево. И тут же мужик соскочил с телеги и побежал рядом. Мелкий преграды не видел и с удивлением смотрел, как тот целится из своего странного обреза. Вперед вырвалась метровая струя пламени, и рука мужика дёрнулась от отдачи. Грохот от выстрела по своей громкости был вполне сопоставим со звуком выстрела орудия среднего калибра. У секьюрика заложило уши, и он снопом повалился на дно. Неведомый снаряд, вылетавший из одного из стволов (а то, что это явно не было ружейная дробь или жакан, ясно было даже оглохшему Мелкому) врезался в ствол лежащего дерева и разметал по сторонам две его половины. Мелкий с трудом слышал этот взрыв. Затем ещё два выстрела и два взрыва. На это раз мужик целился в склоны оврага. И если один выстрел был пустым (в воздух взлетели только куски деревьев, ветки и листва), то второй достиг цели. Вместе с древесиной вверх поднялись искромсанные, окровавленные, вопящие от боли людские тела. «Засада! – С весёлой яростью прорычал мужик и вскочил на телегу. – Выследили, язычники! – Затем, взяв своё оружие за ствол, он с силой опустил укороченный приклад на круп коня. – Гнедко, не таи обиду! Выручай, кормилец!» Животное поднялось на дыбы, обиженно заржало и стремительно рванулось вперёд. И тут же с обоих склонов оврага раздалась интенсивная скорострельная пальба, ведущаяся одновременно из нескольких автоматов или пулемётов. Мелкий расслышал её даже сквозь ватную глухоту в ушах и тут же представил, как десятки пуль вонзаются и рвут его молодое красивое тело. Он трясся на дне телеге уже пару минут, но, ни одна пуля в него так и не попала. Он по-прежнему катался от борта к борту, и бился о них,  то затылком, то лбом и подбородком. Секьюрик ехал с закрытыми глазами и не видел, что вокруг несущейся повозки образовался какой-то почти невидимый купол. Расплавленный свинец пуль плющился об этот купол и осыпался на дорогу. Затем раздался выстрел похожий на выстрел из базуки. Телегу, не смотря на защитный купол, тряхнуло так, что секьюрика подбросило вверх не менее чем на полметра. Приземлившись, он отбил ягодицы, лопатки и локти.

     - Дудки! Не возьмёшь! – С восторгом взревел мужик. – Ни за что вам, басурманам, из своей вакуумной «бомбомётки» мой молекулярно-плазменный купол не прожечь!
      Стрельба мгновенно прекратилась. 

     Тряска  была ещё минут пять, а затем конь перешёл на трусцу. Исчез окружавший телегу купол. С третьей попытки, Мелкому удалось приподняться и привалиться плечом к борту телеги.
          - Ну что, лживый отрок, не удалось твоим одноплеменникам тебя выручить? Жилы у них тонки и ума мало, – с насмешкой сказал он. – Нет у них ещё такой силы, чтобы Савелия Палыча на небеса отправить. И не будет. Хвала тебе, Святой Юрихойт, Учитель и Защитник, Что не оставляешь учеников твоих своей милостью.
          Как только повозка выехала из оврага и проехала несколько десятков метров, дорогу коню преградил широкий (метров пять), глубокий (до воды было метра три) и наполненный странной, зеленоватой и фосфорицирующей  водой ров.

        На противоположной стороне рва выступал массивный бетонный надолб оборонительного дота. Из трёх его амбразур хищно выглядывали широкие раструбы сдвоенных стволов крупнокалиберных пулемётов. Мужик спрыгнул на землю, сунул обрез под тулуп и приветливо помахал рукой. Мелкий с волнением наблюдал, как из-за дота вышли несколько бородатых и увешенных оружием мужиков, и тоже помахали руками одноглазому. Затем трое из них подошли к лебёдке и при её помощи перебросили через ров неширокий, чуть шире колёс повозки, дубовый настил. Один из мужиков прошёл по нему, взял коня под уздцы и торопливо перевёл его на ту сторону. Одноглазый мужик повернулся назад, внимательно осмотрел окрестности и пробежал по помосту. Помост быстро пополз назад.

        - Мир вам, мирные землепашцы! Богатых урожаев и жизни без хворей! Да хранит вас Святой Юрихойт! – сказал приехавший, и поклонился кучке мужиков почти до земли. ( «Ни хрена себе, мирные землепашцы?» - с возмущением подумал секьюрик рассматривая висящие на мужиках пулемётные ленты, подсумки с гранатами и магазинами для автоматов, огромные ножи-тесаки и деревянные кобуры с широкоствольными, неизвестной ему марки, пистолетами.)
         -  Мир и тебе, Проповедник! Чистой воды, свежего хлеба и жизни без горя! Хранит тебя Святой Юрихойт! - по-военному чётко, ответили ему выстроившиеся в шеренгу мужики. Поклонился только один из них, по-видимому, старший.
          Тот, кого назвали Проповедником, прошёл вдоль шеренги и обменялся с каждым, из стоявших в ней, мужиком троекратными поцелуями. «Офигеть, они что, «голубые»!» - с испугом удивился Мелкий. Затем Проповеднику подали большую пивную кружку, наполненную молоком, и огромный ломоть мягкого белого хлеба. Пока Проповедник медленно жевал хлеб и запивал его молоком, все остальные стояли молча. В тишине были слышны глотательные звуки, издаваемые, борющимся с заполнившей рот слюной, Мелким. Бородатые мужики ощупывали секьюрика внимательными настороженными взглядами. Мелкому эти взгляды почему-то показались взглядами профессиональных мясников, которыми они рассматривают предназначенную для разделки мясную тушу. Когда Проповедник закончил есть, один из мужиков, тот который кланялся ему в ответ, сказал:
      - Слышали мы, стреляли. Не в тебя ли целили, Проповедник?
      - В меня, брат. Только нет у наших супостатов такого оружия, чтобы меня ранее срока на небеса отправить. Всё в руках Святого Юрихойта. А я, с его помощью, человек пять язычников к Нему на суд отправил, - раскурив трубку и поглаживая бороду, ответил тот.
      - И кто же здесь, почти у самого Барьера, на это осмелился? – с гневом воскликнул самый молодой, единственный безбородый, безусый и со своими, а не с железными, зубами (по внешнему виду ровесник Мелкого) мужик. – Эх, попадись они мне! Да я бы из них…
      - Не встревай, отрок, пока старшие не высказались, - осадили его.
      - Они мне, Архип Христофорович, не назывались. Напали подло, из засады, - повернувшись к старшему, ответил проповедник. – Но сдаётся мне, что вся эта катавасия из-за него. - Он кивнул головой через плечо в сторону Мелкого. – Вот из-за этого гуся лапчатого.
      - Проповедник, расскажи всё по порядку. Умного человека всегда приятно выслушать. А может и мы тебе чего дельного, скажем, - сказал мужик в чёрной косоворотке и высоких «охотничьих» сапогах. – Только прежде надо нам в укрытие зайти. А то, не ровен час.
      - Дело говоришь, Николай Семёнович, - согласился с ним Проповедник. - Бережёного Юрихойт бережёт, а несмышлёного и колпак не устережёт. Отрок, слезай, пошли с нами.
      - Дяденька Проповедник! Я сам не смогу! Ноги все избиты и рук не чую, - пожаловался Мелкий. А про себя секьюрик подумал: « Вот и всё. Сейчас тебя, терпила, пытать станут».
      - Городские все квёлые. Дунь посильнее, упадут, - с насмешкой сказал Проповедник,  и мужики ответили ему серьёзными железными улыбками. – Никитушка, ты самый молодой, тебе с ним и нянчиться. Развяжи ему руки и снеси в бункер. Там мы и потолкуем.

      Когда Никитушка, в отличие от Мелкого крепкий, высокий и мускулистый, внёс секьюрика в бетонное укрытие и посадил на массивный табурет, все мужики уже были в сборе. Они сидели за сколоченным из толстых плах столом, свет поступал внутрь только через прорези амбразур. Мелкий привыкал к царившему в помещении полумраку и настороженно осматривался по сторонам. Искусственных источников освещения он не заметил. Кроме стоящих у амбразур пулемётов и занавешенного небольшой шторой участка стены, рассматривать было нечего. Мужики рассматривали вещи секьюрика, поочерёдно передавая, их друг другу. 
      - Ну, что мне скажите, мирные землепашцы? Как думаете, кого я вам на просмотр привёз? – первым заговорил Проповедник. – Давай ты, Архип Христофорыч.
      - Не знаю, Проповедник, тёмное это дело. То, что он лазутчик - это и ежу понятно. А вот чей, ума не приложу. Ясно, что не ушкуйник. Те все с головы до пят в своих языческих картинках. Но он и не тихий. Те всегда в пиджаках и галстуках. Да и не отходят они далеко от Города. А про остальных и толковать негоже. У всех у них своя повадка, окраска и одежда, - степенно рассуждал мужик. – Самое подозрительное, что он без оружия. Или оно у него такое, о котором мы прежде не ведали. А так: ни летающего лезвия, ни гранты-самоликвидатора, ни трубки с шариками-парализаторами. И коробочка эта, - он ткнул пальцем в сторону «мобильника», который в это время с опаской рассматривал Никитушка, - чую, много в ней зла. Может это тайное оружие биоников.
      - Мудро рассуждаешь, Архип Христофорыч. Только проку от этого пшик. Так всякий из нас сказать мог. Мирные землепашцы, кто ещё из вас слово молвить желает?
      - Проповедник, слышал я от древних людей, что в те Времена, Когда Всё Было Иначе, было оружие тайное. Из себя вроде деревянного ящика, но не из дерева. И стекло в нём было вставлено. Но не простое, а с живыми картинками. А картинки те были все срамные, жестокие, лживые и безобразные. И чем больше люди в тот ящик смотрели, тем больше становились зверьми. А менялись те картинки одна на другую, при помощи подобных коробочек, назывались они пульсом. Смотрел на это безобразие Святой Юрихойт и наслал страшную кару. И была великая война, и бессчётное количество людей истребило всех себя, - поведал смуглый, чернобородый и черноволосый, похожий на цыгана, мужик с серьгой в ухе.
      - И про то я слыхал. Только тот пульс, Марк Иваныч, был без стекла. А когда коробок этот первый раз взял, то за стеклом виднелись зелёные цифры. А потом они пропали. И были те цифры все острые, как бронебойный гарпун. Видится мне в этом злое колдовство. Так что нет и в твоих словах, не кори за прямоту, верной истины. Братья, может ещё кто нам слово молвит? – сказал Проповедник и внимательно осмотрел своих соратников.
      - Я знаю кто он! Сей чёрный отрок есть бионик! А в коробке сей взрывная машинка! Если он до неё дотронемся, то в миг отправит всех нас на небеса! – вскочив со скамьи и с торжеством оглядывая своих товарищей, закричал молодой Никитушка. – Надо его убить!
«Ни фига себе, вот это жесть! Этот псих точно сейчас их на мою смерть замутит**! – со страхом подумал Мелкий. – Совсем ещё щенок, а уже такой брутальный**».
     - Никитушка, не кричи. Лужёное горло ум не заменит, - с осуждением сказал Проповедник. – Слова бросаешь не по уму, а лишь бы бросить. Так неумелый пахарь бросает доброе зерно в камни и солончаки и тешит себя думами о добром жите. Слушай нас, тех, кто пожил, повоевал и посеял. Думай, крепко думай, прежде чем слово молвить. Будь он биоником, что была бы для него моя верёвка? Как паутинка для человека.  Он  бы и  её, и  меня   разорвал.
     А так, сам видишь, цел я, и духом, и телом. А бионик, сам знаешь, никогда от себя человека живым не выпустит. Если и не отправит прямиком на небеса, то руки ноги обязательно переломает. Эх, Никитушка, отрок без ума! Усерднее молись Святому Юрихойту и проси у него  милости и разума. Ведь главное оружие в человеке -  это его ум. Без него ему и врага не одолеть, и жито не взрастить, и чужую мудрость не постигнуть. Без ума только дети плодятся, да мысли бесполезные в голову прут. Ничего я не придумал, мирные земледельцы? Есть в моих словах правда? – строгим голосом спросил Проповедник.
- Умные речи говоришь.… Любо-дорого слушать.… Каждое слово, что наливное зерно… - кивая головами и в знак одобрения, постукивая ладонями по столу, отвечали ему землепашцы.

     «Да куда же я всё-таки попал… Говорят так, как говорили при царях, а оружие - все сталкеры обзавидуются. Несут какую-то ересь... Что у них у всех крыша протекает**? А про телевизор какую срань** выдумывают! И «мобильник» за мину принимают... И Никитушка, амбал хренов, совсем без крыши**… Кругом сплошная жесть. На шее у всех кресты, а молятся этому Юрихойту. Илью Пророка знаю, Николая Угодника, Святую Деву Марию (она, кажется, Иисуса родила)  и  этого, как его, который с коня дракона копьём убивает*тоже знаю…Точно! Здесь Зона! Но зона какая-то стрёмная**, колхозная. Только гармониста не хватает и четверти самогонки. Всё здесь через жопу. Что же это за колхозники, если они матом не ругаются? И где такие деревни и колхозы? А бионики, это что же, биороботы? Нормальный чел**, даже этот Проповедник, такие верёвки руками не порвёт. А может, я просто сплю? Точно, мне вся эта хренота во сну привиделась. Сейчас возьму и сам себя ущипну. А больно мне не будет. Во сне больно не бывает, если только руку отлежишь.- Наконец придумал выход Мелкий и несколько раз ущипнул себя пальцами правой руки за кисть левой. Увы, ему было больно, кисть покраснела, а на глазах выступили слёзы. – Значит, это не сон. Лузер, я и есть лузер…»
      - Сиди! Не шевелись! Пристрелю! – заорал, вскакивая со скамьи, молодой Никитушка. В его вытянутой руке был большой пистолет ствол, которого был направлен в лицо секьюрика. – Я же говорил, бионик! Я видел, как он пытался активизировать генератор боевой энергии.
      - Да никого я не активизирую! Просто рука зачесалась. Дяденьки землепашцы, честно вам говорю, никакой я не шпион. Отпустите меня, Христа ради. Я мирный и безвредный…
      - Никитушка, разрази тебя гром! Живо убери оружие! – властно приказал Проповедник. – А ты, честный отрок, заканчивай нам на жалость капать. Отвечай, для чего этот механизм? Куда делись бывшие за стеклом цифры? Что написано в твоих бумажках. – Медленно встав из-за стола и подойдя к секьюрику, озабоченным голосом потребовал он.
     - Да я же вам всю правду уже сказал. Звать меня Мелкий из племени секьюриков «Скунс». Сюда попал случайно, потому что заблудился. А сам я очень смирный и безвредный. У кого хотите, спросите. Я и кошек люблю, и собачек. Про всех ваших биоников и про прочие прибамбасы** ничего не знаю. Я в магазин пошёл, за «Сникерсом»! Дяденька, отпусти домой! Это тот старик во всём виноват, которого я по «зебре» переводить не стал. Он мне и палкой потом грозился, напугать хотел! – начав почти шёпотом, под конец Мелкий перешёл на визгливый истерический вопль. – Я есть хочу! Я пить хочу! По какому праву вы взяли меня в плен? Я гражданин Российской Федерации! Я буду жаловаться в Международный суд в...
     Тяжёлая ладонь Пророка, казалось, едва дотронулась до челюсти впавшего в истерику секьюрика. Голова Мелкого резко дёрнулась назад, и он с ужасом понял, что только что лишился доброй четверти всех своих зубов. Когда он, со страхом косясь на возвышавшегося над ним Проповедника, сплюнул их вместе с кровью в ладонь, то увидел, что тот выбил ему сразу семь зубов. «Вот, блин, отстой. Ведь это он всего раз приложился. А если он начнёт меня отмудохивать** по настоящему, то и башку отшибёт запросто. Да, кисло** мне придётся».
     - Отрок, не кричи рядом со старшими. И на них не кричи, это нехорошо, - сказал Проповедник и погладил секьюрика по голове. – Их надо слушать и уважать. Это даже наш Никитушка знает. Он умом пока обделён, но от таких вольностей его ещё с пелёнок отучили. Ты расскажи нам про свои вещи. Зачем эта коробочка? Что в бумагах написано? Правду ждём.
     - Так бы и сказали. Жачем сжажу жубы выбивать? – с обидой и содроганием от своей, заметно изменившейся дикции, сказал Мелкий. – Кожобожка, это мобильный телешон. По нему можно товожить с любым челом, хоть жа тысяшу вёжст, если и у нехо есть такой. И я жнаю ехо номеж. Та книжка, котожая кжасная, это мой паспожт. В ней написано хте мой том, хте я живу и как меня жовут. А в бумажники теньхи, всехо сто жуплей. Теньхи нужны для тохо, штобы покупать на них пжотукты и всё што ухотно. А у вас, их што, нет?
     - А что же без этого, как ты говоришь, паспорта, в твоём племени тебя никто не узнает? – с недоверием сказал Проповедник. – У вас там, что нет старых умных людей? Или ты там являешься изгоем, и тебя просто не хотят знать твои соплеменники? Мы, мирные землепашцы, знаем всех своих братьев, и старых, и отроков, и младенцев, и многих женщин. А их очень много. В одной только Чингарке живёт не один десяток, а гораздо больше наших семей.
     Около часу понадобилось Мелкому, под недоверчивое похмыкивание мирных землепашцев, и их «тормознутые» вопросы, объяснять принцип мобильной связи, предназначение паспорта и денег. Взрослые землепашцы хорошо понимали новую своеобразную речь секьюрика, а вот Никитушке его ответы были непонятны, и он постоянно встревал с требованием пояснений. Под конец рассказа секьюрик еле сдерживал себя от желания сделать прыжок и впиться ему зубами в горло. От этого прыжка его удерживало воспоминание о ладони Проповедника, и то, что он обнаружил во рту ещё пять ощутимо пошатывающихся зубов.
     Слушатели поняли действие сотовой связи. Они почти уяснили (впрочем, земледельцы так и не поверили, что в одном доме может жить очень много десятков семей) для чего нужен паспорт и какие сволочи менты. Но вот зачем нужны деньги, Мелкий им так и не втолковал. В их дремучих головах не укладывалось, что за эту красивую непрочную бумажку можно купить шесть буханок хлеба. А если их много, то и оружие, и землю, и дома. Когда Мелкий окончательно обессилел, он обречённо закрыл лицо ладонями, замолчал и стал с каким-то садистским нетерпением ожидать продолжения истязаний. (Дружок, он был совсем не глупый малый, и понимал, что все основные мучения ещё впереди.)

     Проповедник, который был единственным, кто не задал Мелкому ни одного вопроса, но слушал его очень внимательно, поднял руку, и в бункере стало тихо.
     - Ну, что, братья, теперь мы узнали всё. И кажется мне, что сколь ни диковинным кажется нам его рассказ, но сказал он нам правду. Такое просто нельзя выдумать.
     - Проповедник, ты думаешь, что он один из них? Что этот отрок нам послан самим Юрихойтом,  – с испугом и благоговением спросил кто-то из землепашцев.
     - Да, братья, я в этом уверен. Перед нами сидит один из Путешествующих во Времени.
     - Вот и дошли наши молитвы до Святого Юрихойта! – с радостью воскликнул земледелец Архип Христофорович и все мужики встали на ноги. – Проповедник, читай Святые Тексты!
     - Дело говоришь брат, дело, - осенив широким размашистым крестом Мелкого, себя и всех мужиков, со слезами на глазах отвечал Проповедник. – Самим Юрихойтом послан нам этот святой дар. И до того были сильны наши племена, а с ним мы обретём истинную, святую и нерушимую силу: объединим все племена вокруг вашей Чингарки, возьмём под себя новые земли, обустроим их, сделаем новый Барьер. И только тогда начнём свой святой поход на всех язычников и лжеверующих. Никитушка, принеси из телеги мою котомку. Братья, на колени!
   
      «Вот оно теперь как получается. Значит я, это не я, а какой-то Святой Дар Юрихойта! Колхозники, вам всем пора в дурку**! Я не дар, я лузер! Не тупите, пошевелите своими извилинами. Если я дар, то со мной надо носиться как с писаной торбой. А вы мне сначала зубы вышибаете, а теперь мне молиться собираетесь. Или у вас с дарами всегда так, чтобы потом нос не задирали. – Убрав ладони и внимательно наблюдая за происходящим, с ехидством думал Мелкий. – Давайте, терпила, кланяйтесь. А сколько же я здесь уже времени? Кажется, целую вечность, а на самом деле, наверное, часа три-четыре. Янус теперь мне по «мобиле» долбит, наверное. Закупоренный всех загружает своим брюзжаньем. И всё это из-за того, блин, деда-бомжа, что через дорогу не перевёл. Выходит, что и тот дед -  Путешествующий во Времени? Ага, просто он меня с собой из вредности прихватил и здесь выкинул. Жесть стрёмная. Не хочу быть Святым Даром, хочу быть секьюриком! Дед, пощади! Отпусти меня назад, в наше строительное стойбище! – Мысленно кричал и молил секьюрик. – святой Юрихойт, не знаю, кто ты был, но смилуйся! Я теперь всех самых дряхлых и грязных стариков и старух буду через дороги переводить. Сопротивляться будут, так я их на себе перенесу. Юрихойт, пощади!»
     - Успеешь, малец, ещё не время. Тебя ещё по-настоящему старость уважать не научили. И зубы железные ещё не вставили, - явственно услышал секьюрик внутри себя старческий надтреснутый голос. – Каждый должен испить свою чашу до конца.
«Дедушка, миленький! Научили, научили! Я теперь всё понял. Отпусти ты меня Христа ради…»

     - Ну и где ваш Никитка. Одна тягота от этой молодости, - не поднимаясь с колен, с досадой сказал Проповедник. – А ты, Мелкий, зла на меня не держи. Сам виноват. Надо было сразу мне сказать, что ты Путешествующий во Времени. У тебя же на лбу клейма нужного нет. Так и понятно, молод ты ещё, чтобы с клеймом ходить. А зубы мы тебе железные вставим. Новые и блестящие. Лучше прежних будут и крепче. Ты ими стальную проволоку кусать будешь. Никитке таких ещё лет двадцать ждать, а тебе сразу. – «Ни хрена себе, знак почёта. Мне и со своими зубами было не плохо. – Слушая его, думал Мелкий. - Что же они здесь все так молодых не любят. Чуть что, мы, старые люди. Хоть и тупит постоянно этот Никитушка, а мне его даже жалко. Одно радует, что хоть какая-то пруха немного привалила…» В бункер ворвался румяный запыхавшийся Никитушка. Проповедник окинул его фигуру грозным взглядом, но ничего не сказал. Молодой земледелец бухнулся на колени и протянул Проповеднику истрёпанную и засаленную толстую ученическую тетрадь. «Что же, а он, значит, читать умеет? Почему тогда паспорт не прочитал? Или у них и буквы другие, какие-нибудь старославянские. Или специально меня проверял». – Успел подумать Мелкий. Затем резко, по внезапному наитию, соскочил с табуретки и тоже встал на колени. Проповедник тетрадь так и не открыл. Он положил её перед собой на стол, положил на неё левую руку, правую прижал к сердцу и обвёл своих единоверцев восторженным ликующим взглядом. А затем начал читать, протяжно, нараспев и громко, так как и читают обычные молитвы. Поначалу Мелкий просто слушал этот властный убаюкивающий голос, не вслушиваясь в слова Святого Текста, но потом, когда он вник в смысл слов, даже оторопел. С силой зажмурил глаза и прикусил язык, чтобы не дать вырваться наружу нахлынувшему веселью. (Дружок, мне кажется, что и тебе текст молитвы, обращённой к Святому Юрихойту, может показаться немного странным и весьма занимательным. Но я не забыл своего обещания насчёт «слов в стиле ню». И буду его свято блюсти. Как гласит народная мудрость, из песни слова не выкинешь. И тут я бессилен.)


Вот что услышал Мелкий, когда смог справиться с охватившим его религиозным экстазом:
                *       *       *
                Вообще-то я хорош, но когда наступит бздёшь,
                Потеют стёкла! Режут глаза!
               
                Клопы и мухи мрут, везде свежо, а тут,
                Не комната, а Сектор Газа!
                Отчего и почему, да и сам я не пойму,
                Только лягу  я, приготовлюсь ко сну,
                Из дупла выходит газ, и жена противогаз
                Надевает когда я засну! *

Последнее четверостишие было повторено раз десять. Едва секьюрик Мелкий справился с сотрясавшими его конвульсиями, Проповедник, оглядел свою паству сияющими от восторга глазами и заговорил благостным речитативом новую «молитву»:
                *       *       *
                Еду бабу выручать, Эх, устал, ****а мать,
                От проклятого седла, Крыша съехала с ебла.
                Этот гад и чмо Кощей, Нахватал себе ****ей,
                И мою супругу он, Утащил такой гондон.
                Отрублю ему муде, И проткну его везде.
                Эх, добраться бы скорей, Жопу ломит от езды,
                Берегись, мудак Кощей, Эх. Получишь ты ****ы!
                Помоги же мне, Господь, Кашу падлу заколоть,
                И бессмертному козлу, Помоги дать по еблу! **
 
     Мелкий корчился так, будто его только что ужалила ядовитая змея или на него упало несколько десятков кирпичей. Но когда Проповедник начал третью «молитву» секьюрик понял, что больше ему не выдержать:
                *      *       *
Мы вышли из ДК оглушённые слегка – Мы слушали с тобой панк – рок.
Ты, к дому подходя, сказала, не шутя: «Сказала мне, пошли ко мне домой, Юрок».
По лестнице с тобой, поднялись в час ночной, Ты всунула свой ключ в замок.
К несчастью вспомнил я всего одну деталь, и я к тебе зайти не смог. -  Почему?
Потому, что на мне были грязные, вонючие носки! Грязные, потные, рваные, вонючие носки! Грязные, потные, рваные, вонючие носки! Потому что на мне были грязные, потные…
 
    
       Больше Мелкий терпеть уже не смог. Хорошо, что все мирные землепашцы настолько были увлечены тем, что говорил им Проповедник, что почти не обратили внимания на то, как секьюрик поднялся с пола и стремительно выбежал из бункера. Только Никитушка тревожно зыркнул ему вслед глазами, но тут же вновь стал внимательно  вслушиваться в слова Святых Текстов. Оказавшись на лестнице, Мелкий прислонился к стене, и полностью отдался охватившим его эмоциям. Теперь он точно знал, кем был этот могущественный Юрихойт. Следом за «Носками» Проповедник с не меньшим восторгом и душевным просветлением поведал своим истиноверующим братьям «Русский мат», «Новогоднюю песню», «Ядрёну вошь» и «Марфу – Царевну»***. Всё это время секьюрик сотрясался от смеха и смахивал с лица, заливающие его слёзы. И только когда за дверью стих голос Проповедника, он осторожно приоткрыл дверь и медленно вошёл обратно. Мирные землепашцы, счастливые, умиротворённые и благостные, поднимались с пола и неторопливо усаживались на скамьи. «Да, когда они «молятся», то их всех можно брать голыми руками. Или швырнуть сюда пару этих, как он говорил, гранат – «самоликвидаторов», и поминай, как звали. Нет, точно у них тут массовое протекание крыш. Нашли из кого сделать святого! Лучше бы Лепса*. А главным их гимном сделать «Рюмку водки на столе»**- всё поинтереснее, чем «Носки», – подумал Мелкий.


   ФИЛОСОФСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

     Ты никогда не задумывался о роли Слепого Случая: мелкого, обыденного, незначительного,  а не большого глобального: пошёл – не пошёл в армию, женился – не женился, поступил – не поступил в институт? Например: опоздал в кино, сел не в тот трамвай, купил билет в вагон №5, а не в№13; не пошёл в гости, прогулял лекцию… Остальное, можешь додумать сам. Лично меня давно мучают все эти вопросы. Чтобы было со мной, если бы я когда-нибудь (вчера или двадцать лет назад) поступил или сделал не так, как это случилось в действительности?! Имело ли это для меня какие-нибудь последствие? (Не в плане попасть под  кастет бандита или угодить под КАМАЗ пьяного водителя.) Что было бы, если, идя сегодня утром в киоск за сигаретами, я шёл бы по правому, а не по левому тротуару? Могло ли это как-то кардинально изменить мою судьбу, в лучшую или худшую сторону? (Лучше, разумеется, в лучшую.) Если нет, то тогда всё понятно и ясно. А если да! Тогда получается, что вся наша жизнь - это запутанный клубок упущенных возможностей и неполученных подзатыльников. И кто тот Ткач, который этот клубок запутал? И зачем Он его запутал: со смыслом или просто так, от нечего делать? Вопросы… Сплошные вопросы. А так как любому человеку всегда верится, что он достоин лучшей доли (я не исключение), то получается.… Да ни хрена, Дружок, хорошего не получается. Он стоит, а голова качается. Получаются только неразрешимые сомнения, жалость к себе, любимому, и постоянная неопределённость. И сомнительное моральное удовлетворение оттого, что ты можешь мысленно причислить себя к касте, так называемых интеллигентов, людей, которые думают не только о жратве, выпивке, бабах и деньгах. Ведь интеллигент – это человек, много думающий о вещах его абсолютно не касающихся; вещах, на которые он не может, а зачастую и не хочет, оказывать своего влияния. Они его не касаются, а он о них думает, и тем самым находит оправдание своему ничего ни деланью. Поэтому, Дружок, мне гораздо приятнее другое определение интеллигента. Это не тот, кто бросает окурки в урны, а тот, кто в них попадает.
 А главное, знать, можно ли её, свою Судьбу, изменить. Или, бейся - не бейся, словно ночная бабочка о плафон горящего фонаря, но фонарю все эти потуги, как припарки мёртвому. Он будет светить, а ты получишь сотрясение своей маленькой безмозглой головы, опалишь крылья и рухнешь на усеянную окурками землю. Рухнешь в небытие, и быть может, там узнаешь, кто же был прав, фонарь или бабочка.



     «Жесть, да ещё какая. В разговорах они не ругаются, а эти похабные песенки считают молитвами. Блин, а может они, вообще не знают мата, и считают все эти слова магическими или религиозными заклинаниями. Тормоза! Да ещё какие. А ведь у меня на мобильнике есть кажется пара его песен. Может дать им послушать? А если не понравятся? Привыкли они к своему Проповеднику, а другого им и не надо. Сам Проповедник вмиг вышелушит все оставшиеся зубы. А что, ему, похоже, по фигу, сколько мне их вставлять все или семь. Отмудохает и скажет: «Отрок, не держи на меня зла». Ладно, оставим «Сектор» как последний патрон. Может он меня на коня посадит. А может эти безбашенные** скажут, что это фейк**».

     Все эти размышления были оборваны разом и неожиданно. Тревожным красным светом заморгала крохотная, поэтому и не замеченная Мелким ранее, лампочка. «Ага, значит, и электричество у них тут есть. Можно и мобильный будет подзарядить». – Успел подумать он.


     Медленно расползлись в стороны, висевшие под мигающей лампочкой шторки, и секьюрик увидел большую плазменную панель с изображённой на ней картой местности. Вся она была усеяна непонятными ему символами и значками. В одном из секторов карты повторяя импульсы лампочки, мигал красный треугольный флажок. Затем рядом с ним вспыхнул ещё один. Затем третий, четвёртый, пятый.
      - Старшие! Пусть он не смотрит! Пусть чужак отвернётся!  - указывая на Мелкого, каким-то капризным голосом закричал Никитушка.
      - Он не чужак. Он – Святой дар. Ох, Никитушка, когда же ты поумнеешь? – с досадой сказал проповедник. – Ну что там, братья, что-нибудь действительно опасное?
      - Сразу не понять. Сначала походило на животное. Теперь немного расширилось. Может просто стая волков или косуль. А может, их кто-то с умыслом пустил на Барьер, - встав поближе и внимательно рассматривая экран, задумчиво ответил Архип Христофорович. – По любому, надо выдвигаться. Отсюда недалече, всего версты три. Марк Иваныч, Поликарп Иваныч, Дмитрий Сидорович и Никитушка останутся здесь. Тех, кто отдыхает после ночи, пока не тревожьте. Если там всё плохо, подадим сигнал. Так что глядите повнимательнее.
     - Архип Христофорович, возьми и меня! Сколько можно в этом бетонном погребе сидеть! И я хочу наших врагов уму-разуму учить. Чтобы крепко помнили они, язычники…
     - Сказал, останешься, значит останешься. Ещё успеешь, настреляешься. Да и какому уму-разуму ты их научишь, коли сам его, пока не заимел, - неожиданно грубо оборвал его старший.
     - А что, братья, может и мне с вами сходить к Барьеру? Надо нести истинную веру не только словами мирными, но и мечом калёным, - решительно сказал Проповедник.
     - Нет, ты с нами не пойдёшь, - не так грубо, но беспрекословным тоном, сказал старший землепашец. – Воинов у нас и без тебя хватит. Надо будет, косарей кликнем. А вот Проповедников всего трое. Так что забирай Святой Дар, и двигайте Чингарку. Давно ты у нас не был, Агроном хотел с тобой потолковать. А теперь поводов для этого ещё более.
     - Да, Брат, есть в твоих словах немалый смысл. Его нам беречь надо. А я и не подумал. Отрок, выходим. А вы, братья, не посрамите истинную веру. С нами Святой Юрихойт!

     Мелкий снова трясся сидя в телеге. Только ехал он теперь не связанным лазутчиком, а  свободным Святым Даром, пусть и с выбитыми передними зубами. Поглядывая на широкую спину Проповедника, он, морщась, жевал чёрствый пирог со щавелем, запивая его сладким компотом из фляжки возницы. Они отъехали от бункера совсем недалеко, когда сзади, и заметно левее, раскатисто ухнуло несколько взрывов. Затем последовал непродолжительный треск крупнокалиберного автоматического оружия. Когда звуки стрельбы стихли, Проповедник поднялся на ноги, и широко расставив ноги, посмотрел в ту сторону. Рядом с ним встал и Мелкий.  Они почти одновременно заметили, как в небо взмыл белый голубь. 
     - Хвала Юрихойту! – помолившись, сказал проповедник. – Всё в порядке. Вот если бы мы увидели чёрного, тогда было бы худо. Отрок, присядь. Не ровён час, упадёшь и повредишь своё здоровье.
     - Да что я маленький, что ли, – ответил ему Мелкий и подумал: « Так бы ты надо мной, чел безбашенный, трясся, прежде чем ладонью по физиономии хлестать».
Затем они долго ехали молча, пока внимание Мелкого и его спутника не привлёк звук нескольких работающих бензопил. Проповедник остановил коня, спрыгнул на землю и сказал:
     - Пошли, отрок Мелкий, посмотришь, как наши землепашцы урожай убирают. Где ты, городской, ещё такое увидишь.


     Мелкий спрыгнул с телеги, и они пошли по заметной тропинке, петляющей сквозь густые заросли каких-то высоких и колючих, не знакомых секьюрику, кустов. Когда они миновали заросли, то перед Мелким открылась странная и нереальная картина. (Хотя, Дружок, что может быть более нереальным, чем его появление в этом непонятном запутанном мире.) И, тем не менее, увиденная картина надолго в печаталась в сознание молодого секьюрика. Он увидел большое жёлтое пшеничное поле, на краю, по-видимому, готовились к его уборке косари. Вот только вместо кос у них были…бензопилы с более длинными, метра по полтора, чем раньше видел Мелкий, шинами с цепями. Он не знал, работали ли они  на бензине, но сходство с бензопилой «Дружба-2» было большое. Вид их вполне подходил под колосящуюся на поле пшеницу. Толщина стеблей около земли была примерно равна толщине шестнадцатимиллиметровой арматуры. Каждое зерно в колосе напоминало размером стандартный общепитовский пирожок. А высота стеблей была не менее трёх метров. Косари, человек пятнадцать мускулистых молодых парней, примерных ровесников Мелкого, увидев приближавшихся людей, поспешно поставили пилы на землю. В руках у некоторых из них появились, уже знакомые секьюрику, трёхствольные обрезы. Все парни были одеты в ярко-оранжевые жилетки (в таких обычно работают дорожные рабочие) и в защитные строительные каски. Один из  них вышел вперёд и, подняв руку, радостно крикнул:

      - Братья, это Проповедник! – затем сделал ещё три шага, поклонился и сказал. – Проповедник, молодые землепашцы приветствуют тебя! Да освятит Святой Юрихойт твои дороги и дни твоей жизни. 
      - Приветствую вас, молодые землепашцы! С нами Юрихойт! – Проповедник расцеловался с подошедшим, а затем и со всеми остальными «косарями».

      «Вроде нормальные мужики. А целуются как в документальном кино про Брежнева*. Странно, и не одной тёлки** не видно. Почему? Надо его об этом спросить, – думал секьюрик, наблюдая за сценой приветствия. – А может они всё-таки «голубые»? Надо быть осторожней».

      - Да, славная уродилась нынче пшеничка. Эх, будь я немного помоложе, одел бы жилет и каску, взял  мотокосу и в общую цепь, - сверкнув тусклым железом зубов, сказал Проповедник.
      - Да, урожай удался на славу. Но ты не беспокойся, мы и сами справимся. Цепи наточены, запасы солярки достаточны. Взрослые люди говорят, что по приметам будет тепло и сухо.
      - Это хорошо. И вы трудитесь, не покладая рук. Помните, что жизнь вашего племени зависит не только от тех, кто стоит в дозорах на Барьере, но и от вашей работы. А как тут у вас с гигантской саранчой? Не появляется? Зорко ли смотрят за полем ваши стражники?
- Зорко, Проповедник. Ни один вредитель не проникнет на наше поле незамеченным! - раздался голос откуда-то сзади и сверху.

     Мелкий оглянулся и задрал голову вверх. На самом высоком дереве был сколочен огороженный перилами помост. На нём находились трое молодых парней. Двое из них продолжали внимательно осматривать пшеничное поле через окуляры мощных полевых биноклей. Третий снова обратился к Проповеднику:

      – Скажи нам, Проповедник, когда объединятся все наши племена, и мы выступим в поход против язычников и лжеверующих? Сколько можно смотреть на то, как они попирают нашу веру и мораль?
      - Не горячись, отрок. Всякому овощу свой срок. Молод ты ещё Иванушка, чтобы упрекать нас, знающих жизнь, в медлительности и нерешительности. Надо уметь терпеть и ждать.
      - Не гневайся на него, Проповедник, молод он ещё. Не понимает истинного смирения - сказал один из парней, возраст которого если и был старше, то не более чем на два-три года.
     - За то, что ты защищаешь своего брата, хвалю. За то, что ты не научил его почтению, порицаю. Ведь ты, Степанушка, для того здесь и поставлен старшим. Слушайте, братья! Не за годами время больших битв и подвигов во имя истиной веры. Сей отрок, - он указал на Мелкого, - есть посланный Святым Юрихойтом Святой Дар. Надо копить силы и запасы!
     - Кто, он, Святой Дар? – с явным недоверием спросил тот, кого называли Стёпушкой.
«Конечно я. Не ты же, мудила с Нижнего Тагила!» - С возмущением подумал Мелкий.
     - Да – он. Молодые земледельцы, именно он, Мелкий, принесёт нам процветание, власть и повсеместное торжество истиной веры. От вас требуется пока только одно, трудиться и пополнять запасы продовольствия. И да поможет вам Святой Юрихойт, - сказал Проповедник.
Парни опустились на колени и помолились. Проповедник молился вместе с ними.

     Воспользовавшись этим моментом Мелкий зашёл в посадки и расстегнул ширинку. Задумчиво наблюдая за тем, как желтоватая упругая струя разбивается о ствол кустарника,  с тоской думал о том, что, если не случится чего-то чудесного, то он до конца дней будет жить с этими странными, не ругающимися, а возможно и не выпивающими - сколько не принюхивался  к ним секьюрик, но так и не уловил запаха перегара или  «свежачка»  ни  от  одного  из  землепашцев, -людьми. За его спиной почти одновременно взревели десятки бензопил. Затем громкие выкрики:  «Поберегись!»

            Когда Мелкий вернулся на поле, то «жатва» стремительно набирала обороты - цепочка землепашцев вгрызалась зубьями бешено вращающихся цепей в твёрдые неподатливые стебли гигантской пшеницы. И они, подчиняясь людскому напору, послушно валились на землю широкими жёлтыми волнами. Он и Проповедник ещё минут пять наблюдали за этой слаженной ритмичной работой, потом  Проповедник тронул его рукой, кивнул в сторону колючих посадок и они зашагали обратно.
 
     Снова трясясь в телеге, Мелкий спросил у Проповедника:
     - Скажи, тятя Пжоповетник. А пшениса эта ножмальная? Не «генномотифисижованная?
     - У нас всё нормальное. Мы за своим питанием строго следим. Это у колдунов-генетиков и биоников не зерно, а сплошная химическая отрава. Да ты сам посуди, ну что это за пшеница, если она в высоту выше телеграфного столба, а в одном колосе более пуда зерна? А у зелёных идолопоклонников, она едва до метра дотягивает. Хвала Юрихойту, наша самая правильная.
     - Это точно. Ведь вы истиноверующие. (Дружок, дозволь мне больше не приводить прямую речь Мелкого дословно: и мне удобнее писать, и тебе язык при чтении не коверкать.) – постаравшись придать лицу глубокомудреное выражении, сказал Мелкий. А затем задал, давно мучающий его, вопрос: – Проповедник, а у вас тут аномалии есть?
     - Что ещё за аномалии? Я про такие не слышал, - с удивлением ответил тот.
     - Как какие? «Жарки», «карусели», «трамплины», в которые лучше не попадать.
     - А ну-ка, отрок, растолкуй попонятнее. Не понимаю я что-то тебя. Слова знакомые, а смысл ты в них другой вкладываешь, - признался Проповедник.
Выслушав длинное и весьма сбивчивое пояснение того, о чём секьюрик прочитал в «сталкерах», он ответил:
      – Нет, Мелкий, такого у нас нет. Это всё сказки. Об этом даже наши пращуры не слышали. У нас здесь только одна аномалия. Такая, которая поопаснее будет всех тех, про которые ты мне рассказал.
      - Дядя Проповедник, а что она собой представляет? – с испугом и любопытством спросил Мелкий.
      - А это тот, на кого ты смотришь сквозь прицел своего оружия. Тот, которого ты хочешь убить, а он хочет убить тебя. Это, отрок, самая страшная аномалия. Пусть они и язычники, но такие же, как и мы с тобой. Едят, дышат, ходят. Других у нас нет, - пояснил Проповедник.


     Ещё немного проехали молча. Секьюрик мысленно переваривал страшные слова Проповедника. А затем решился на очень отчаянный, как ему казалось, шаг.
     - Проповедник, а хочешь услышать голос Юрихойта? Того, кого вы считаете своим Богом!– с неожиданной смелостью спросил он. – Настоящий, не из тетради твоих Святых Текстов?
     - Отрок, ты не шутишь? – бросив вожжи и повернувшись к секьюрику, с надеждой спросил Проповедник. - Да и как такое может быть? Ты надо мной не шутишь?
     - Вы за шутки зубы выбиваете, - не упустил возможности упрекнуть его Мелкий. – Нет, не шучу. Голос настоящий, тот который слышат Путешествующие во Времени. Только для этого мне нужен мой «мобильник». Ну, та коробочка, которую вы у меня забрали.
      - Смотри, отрок, такими словами попусту разбрасываться нельзя, - порывшись в своей котомке, и протягивая ему телефон, строгим голосом сказал проповедник.


     Мелкий поводил пальцем по дисплею. Найдя нужный столбец, он быстро там отыскал название «Сектор Газа». Затем поставил громкость на полную мощность и из динамика телефона вырвался голос основателя стиля «деревенский панк». Проповедник сидел, внимательно вслушиваясь в то, что он и все братья почему-то упрямо называли молитвами:


                *      *       *
              Расскажи, Снегурочка, где была? Расскажи-ка, милая, как дела?
         Да вот, недавно кончились Дед Мороз, пролила немало я горьких слёз.
         Всю постель изгадила, вот беда! Подвела меня моя транда.
        Я чуть не растаяла от тоски, И набухли жутко мои соски!
                Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты!
                Ты подарки нам принёс, пидорас горбатый?!
             Расскажи, Снегурочка, где была? Расскажи-ка, милая, с кем спала?
                Да вот, недавно с Лешим был грешок, Он один раз кончил и ушёл.
                Сразу видно: он как мужик – бревно, Он натёр мозоли мне между ног**….



     Мелкий, почти не дыша, внимательно наблюдал за тем, как менялось выражение лица Проповедника. Сначала оно было недоверчиво и угрюмо. Ко второму куплету недоверчивость уступила место вниманию и явному одобрению - Проповедник даже начал немного прихлопывать в ладони. А уже к третьему куплету  лицо одноглазого мужика  осенилось светом благости и почитания. Вторую песню Хоя Мелкий когда-то стёр. Поэтому, по просьбе он повторил запись ещё трижды. После этого Проповедник слез с телеги, стал на колени лицом на восток и стал креститься и отбивать земные поклоны. И только потом  заговорил с Мелким:

     - Я хоть и признал в тебе Путешествующего во Времени, а были и сомненья. Слишком молод. А теперь ясно - не ошибся. Молодец, что молитву эту привёз с собой, у нас такой не было. Я голос Святого Юрихойта в вещих снах слышал. Точно такой, только без музыки. А теперь и все братья его слышать будут. Это  только укрепит нашу веру. Ты не просто Святой Дар, теперь ты - Принесший Голос. Если ты ещё поделишься с нами знаниями, то мы будем здесь самым сильным племенем. Даже бионики и милитаристы будут вынуждены стать перед нами на колени и принять истинную веру. Иначе будут уничтожены.


     «Нет, всё бесполезно. Втемяшили себе, что он святой, и ни чем их не убедить. А всё-таки правильно, что я дал Его ему послушать. Сразу получил новый титул. Теперь я Принесший Голос. Хрен с ним, с голосом, как же мне замутить своё попадание обратно. Эх, что-то мне совсем кисло. Странно, а где же их бабы? Или может они все здесь гермафродиты? Туплю, ох туплю!» – С тоскою размышлял секьюрик. Наконец, не выдержав, спросил:
      – Проповедник, а что же женщины в вашей Чингарке есть? В смысле, молодые и незамужние?
      - Странные ты вопросы задаёшь, Отрок-Принесший Голос. Совсем как Никитушка, - повернув голову через плечо и с неодобрением смотря в глаза Мелкому, сказал Проповедник.
     - А что же в нём странного? Вопрос как вопрос. Ведь и бабы, они тоже иногда нужны…
     - Они нужны только для одного, рожать детей. Больше от них никакого толку. Есть правда здесь в Чингарке одна Анастасия-Воительница. Но это исключение. Да и то потому, что её отец, Василий Григорьевич, славный был воин и землепашец, сызмальства воспитывал её как отрока. Вот она и выросла не такой как все. Обличаем баба, а нутро наше, мужское. Понятно?
     - Это-то понятно. Ну, а это, как его. Ну, от чего дети родятся. Ты понимаешь? Чтобы роды замутить, надо сначала в постели попрыгать. Надо её, женщину, хорошенько «отодрать». Нихт ферштейн? – немного смущаясь, и ещё сильнее смущаясь своего смущенья, сказал Мелкий.
     - Понятное дело, что дети не из пальца берутся. Надо хорошенько вспотеть на женщине и заставить вспотеть её. Только почему ты об этом спросил, а не о настоящем деле? – с недоумением спрашивал Проповедник. – Или  у вас, Путешествующих во Времени, это важно?
     - Да как сказать, не то чтобы. Но и не отказываемся, - вполне дипломатично, выкрутился Мелкий. – А многие, да хоть наш Янус, очень сильно этим увлечены. А что главное у вас?
     - Странно, умные люди, а тратите время на такую ерунду. Настоящие мужчины должны делать только два дела, растить хлеб и воевать. Именно для этого и присылает нас сюда Святой Юрихойт. А женщина, для настоящего мужчины, это ничто. Хотя есть тут один…
     - Ага, значит всё-таки, есть! - обрадовался Мелкий. – Вот он настоящий мужик!
     - Отрок, не перебивай старших. Деревенский дурачок Сашка. Вечно в слюнях и с обмоченными штанами. Только он не даёт прохода здешним женщинам. Хватает их за груди, показывает свой «толкач» и тянет в кусты. Грязное похотливое животное.
     - А что же их мужья, они его что, не бьют за это? – с удивлением спросил секьюрик.
     - За что? За то, что некоторые женщины, то ли из жалости, то ли глупости, дозволяют, чтобы он валял их в кустах и задирал юбку? Нет, наши мужчины не считают это позором. Если женщина чистоплотная, и всегда моется после таких случаев, то ничего страшного нет.


     «Эх, вот бы мне на место этого терпилы Сашки. Я бы их здесь всех», – подумал Мелкий и мечтательно закрыл глаза. А всего через  несколько  секунд  секьюрик  уже  спал крепким сном.

     Дальнейший путь прошёл без приключений. Постепенно стихало бодрое жужжание бензопил. А когда звуки стали похожи на жужжание залетевшей между рамами пчелы, Проповедник и Мелкий подъехали к Чингарке. Внезапный громкий лай огромного лохматого сторожевого пса, прервал эротические сны Мелкого. Когда он продрал глаза, то деревня поразила молодого секьюрика так же, как и всё в этом странном ирреальном мире.

     На околице деревни, плотно, почти один к одному, стояли обыкновенные деревенские рубленые дома: с крылечками, печными трубами и ситцевыми занавесками на окошках; с собачьими конурами и лавочками у калиток, но без антенн и спутниковых тарелок. А за ними, словно за ширмой были спрятаны, как успел подсчитать Мелкий, пятнадцать бетонных дзотов почти ничем не отличавшихся от того, в котором секьюрик потерял добрую часть своих зубов и приобрёл звание Святого Дара, кроме размеров. Эти были больше, как показалось секьюрику, массивнее и толще. Поразило Мелкого и полное отсутствие людей на улице. Пока они двигались к центру деревни, им не встретился ни один человек. За дотами, которые как, оказалось, стояли кругом, была широкая, замощённая булыжником площадь, на ней два добротных деревянных здания. На одном висела табличка с вывеской «Правление колхоза 40 лет Октября», на другом – «Столовая». Когда Проповедник и Мелкий спрыгнули на землю,  секьюрик спросил:
                - Проповедник, почему мы не видим людей?
                -А что им в это время здесь делать? Мужчины убирают урожай и убирают Барьер. Женщины занимаются приготовлением пищи, стирают и присматривают за детьми.
 
      В это время открылась дверь правления, и на порожек вышел очень высокий, слегка сутуловатый человек в белой рубашке с короткими рукавами, в светлых отутюженных брюках и сандалиях на босу ногу. На голове красовалась широкополая соломенная шляпа, на шее – галстук в косую красно-синюю полоску.  Лицо человека было скуластое и сухое. А очки в роговой оправе на прямом длинном носу, окончательно придавали ему вид колхозного интеллигента 60-80-х годов ХХ века. «Что-то не нравится мне этот очкастый жердяй**», - подумал Мелкий и попытался изобразить доброжелательную улыбку.

           -  Рад тебя видеть, Проповедник! – сказал мужчина, и улыбнулся, уже ставшей для Мелкого привычной, железнозубой улыбкой. – Да продлит Святой Юрихойт дни твоей жизни и даст новые силы, в борьбе за Истинную Веру!
           -  И я рад видеть тебя, Агроном! Пусть хранит Святой Юрихойт твоё племя и добавляет нового ума тебе, его учителю и наставнику.
      Агроном спустился со ступенек, и они обменялись с Проповедником, так смущавшими Мелкого поначалу, крепкими мужскими поцелуями.
           -  А этот отрок и есть наш Святой Дар? И что он так скривился, у него что, зубы болят? - внимательно рассматривая съёжившегося под этим пристальным взглядом секьюрика, с явным недоверием спросил Агроном.- Он действительно Путешествующий во Времени? Что-то он слишком молод. Проповедник, ты не ошибаешься?
     - Нет, Агроном, он не только Святой Дар, он Принесший Голос Святого Юрихойта.                Мелкий, включи нам его, - с явным уважением попросил Проповедник, и это очень польстило секьюрика. После того, запись была прослушана три раза, он с видимым торжеством посмотрел на Агронома.
     – Ну, что ты скажешь теперь? Ты второй человек, который слышал его голос.
     - Голос - это конечно хорошо. Это даёт нам неоспоримое главенство над нашими братьями из других племён, - спокойно, и без малейшего религиозного экстаза, отвечал Агроном. – Но, какие знания и навыки он сможет передать нам кроме этого? Что он сможет сделать для увеличения нашей военной мощи? Ты уже говорил с ним об этом?
     - Наверняка  сможет. Все Путешествующие во Времени знают много странных вещей…
     - Отрок Мелкий, сможешь ли ты помочь сделать нам систему наведения на нашу многоствольную систему заградительного огня? – спросил Агроном, и Мелкий растерянно пожал плечами. – А ещё к нам попало несколько новых УКВ-радиостанций милитаристов. Ты сумеешь настроить их на одну волну и установить шифратор речи? Или может ты знаешь  способ,  как можно увеличить продолжительность срока работы цепей на механических косах?
      - Не знаю, но можно попробовать, - постаравшись придать своему голосу уверенность, ответил Мелкий. А подумал совсем другое: «Ни хрена себе влип! Он бы ещё попросил меня сделать им атомную бомбу. Да я же кроме социологии и психологии ничего не изучаю. С этим Агрономом надо ухо держать востро. И Хой на него, атеиста хренова, особого впечатления не произвёл. А то, как бы из Святого Дара не превратиться в жертвенного барана».
     - А почему он так шепелявит? Такой молодой и уже беззубый, - продолжал придираться Агроном. – Да, Проповедник, какой-то бракованный твой Святой Дар.
     - Это моя вина, не сразу понял кто он такой. Принял его за городского шпиона. Зря ты так на него, Агроном. Даже взрослые Путешествующие во Времени не сразу открывают свои знания. Поживёт тут, пообвыкнет, может, что и вспомнит. А зубы мы ему железные вставим. Ведь твой протезист Михаил Юрьевич лучший из лучших.
     - Не рановато ли с таких пор? Пусть сначала походит с золотыми. А там посмотрим, если заслужит, тогда вставим настоящие, - продолжал препираться Агроном.
     - Что же, пусть будет по-твоему. Отрок, ведь золотые зубы даже красивее, верно? – сказал Проповедник и улыбнулся слегка неестественной улыбкой. – И вообще, что-то ты сегодня явно не в духе, Агроном, я вижу, что ты чем-то обеспокоен. Поделись своими сомнениями.
     - Твоя правда, пошли в правление, там и поговорим, - ответил Агроном.


     Когда они вошли в кабинет Агронома, то первое, на чём задержался взгляд секьюрика, была фигура молодой женщины, стоявшей около окна. Окно было закрыто жалюзи, в кабинете царил полумрак, и Мелкий видел только её стройный силуэт. Пока он топтался у двери, Агроном и Проповедник подошли к стене, и хозяин стал отодвигать зелёную штору, которая закрывала примерно четверть ее.
 
     - Ты что, хочешь показать план нашей обороны при ней? – Сказал Проповедник и коротко кивнул головой в сторону женщины. – Ты знаешь, что его может видеть только ты, я и начальники застав. Это прямое нарушение наших правил.
     - Проповедник, за Чингарку отвечаю я, и мне решать, кто может знать наши секреты, а кто не может, - твёрдо и жёстко чеканя слова, ответил Агроном. – Я знаю твоё предубеждение к женщинам и во многом его разделяю. Но везде бывают исключения. Анастасия именно такое исключение. Не каждый из наших молодых мужчин одолеет её в бою. Твой Мелкий тоже не внушает мне доверия, но я не требую, чтобы ты выставил его из кабинета.
     -  Ладно. Пусть будет по-твоему. Я давно хотел поговорить с тобой о наших делах и ждал этой встречи. А она, Агроном, получилась какой-то неприятной, - с досадой сказал Проповедник.
     - Проповедник, ты прав. И в этом только моя вина, - с тяжёлым вздохом Агроном упал в большое плетёное кресло. – Что-то неладное творится в последние дни на нашем Барьере. Я буквально ощущаю надвигающуюся опасность. А тут этот странный Святой Дар…
     - Проповедник, да продлит Святой Юрихойт дни твоего земного существованья. Агроном, если мешаю, то я выйду, - вдруг раздался плавный тихий голос женщины,  направлявшей к двери.

     Мелкий затаив дыхание, смотрел на нежный овал её лица, зелёные глаза, и, переброшенную через плечо на высокую грудь, тяжёлую толстую русую косу. На женщине были надеты чёрные кожаные брюки и зелёная рубашка с наглухо застёгнутым воротником. На ногах тяжёлые высокие ботинки. В её руках секьюрик увидел трёхствольный обрез, на широком брезентовом ремне с множеством карманчиков,  патронный подсумок, десантный нож и пару похожих на «лимонки», но более крупных ребристых гранат. На вид ей было лет двадцать. Секьюрику она очень понравилась. Поэтому  Мелкий непроизвольно встал на её пути успев подумать: « Ни хрена себе, какая амазонка. Настоящий жёсткий конь**. Вот бы с ней закатиться куда-нибудь в клуб. Все друганы от зависти поперхнутся. - Но когда его взгляд встретился с взглядом девушки, секьюрику стало не по себе.- Да у неё взгляд  точно такой, как и у тех мирных землепашцев в бункере. Только это не взгляд  мясников,  тут  я  дал   промашку, это взгляд профессиональных убийц. Взгляд, которым оценивают, куда именно нанести единственный смертельный удар».
           - И я приветствую тебя, Анастасия. Пусть Святой Юрихойт даст тебе мужества и мудрости, – отвлек Мелкого от размышлений голос Проповедника. – Останься. Я всегда выделял тебя из  женщин. И если этого хочет Агроном, то так тому и быть. Он здесь хозяин, а я только гость.
     - Да, я здесь хозяин. А ты, как и прочие Проповедники, хозяин в наших племенах. И в Чингарке, и в Емельяновке, и в Смеловке, и во всех других. Ладно, давайте перейдём к делу. Сначала мы спускали друг на друга собак, теперь мажем друг другу губы мёдом. Всё это суета и блажь. Анастасия и отрок Мелкий, сядьте на диван и помолчите, - сказал Агроном. Дождавшись, пока секьюрик и девушка займут свои места, он до конца отодвинул штору, и Мелкий увидел большой зеленоватый экран, гораздо больше того, который был в бункере.

      – Проповедник, ты был сегодня свидетелем попытки проникнуть через Барьер около Южной Заставы?
     - Да, был. Но когда мы уезжали люди Архипа Христофорыча подали знак, что там всё в порядке. Скорее всего, там было стадо каких-нибудь диких животных. Или я не прав?
     - И прав, и нет. Действительно, там было небольшое стадо диких кабанов. Все они подорвались на минном заграждении. Но возникает вопрос, как они смогли преодолеть ров с «изумрудной смертью»? Ты же знаешь, что у них нет крыльев?
     - Действительно, всё это странно. Ты хочешь сказать, что ров им помогли преодолеть какие-то разумные существа? Люди или бионики? – с явной тревогой спросил Проповедник.
     - Другого ответа на поставленные тобой вопросы я не вижу. Кто-то перебросил через ров помост, перегнал к нам кабанов, убрал его назад и ждал, когда те подорвутся на минах. Они хотели узнать, через какое время к месту прорыва прибудут люди с Южной Заставы.
     - Да, Агроном, похоже, что всё было именно так. -  Проповедник  приблизился к экрану.             – Это плохо. Но я не вижу в этом большой угрозы, той, которую видишь ты.

    
     Мелкий почти не прислушивался к этому  разговору. Диван был небольшой и он, и девушка сидели, прижавшись, друг к другу.  Секьюрик боялся пошевелиться. Он чувствовал тепло её плеча, осторожно вдыхал запах полыни, исходивший от её волос, и думал: «Как это странно. Я сижу словно влюблённый семиклассник на первом свидании со своей соседкой по парте. Как сопляк, который знает всё в теории, но боится положить руку ей на плечо, притянуть к себе вплотную и поцеловать. Да какое там поцеловать! Я даже не могу повернуть голову и посмотреть в её сторону. Я боюсь пошевелиться. А ещё выбитые зубы. Чёрт бы побрал этого стоматолога Проповедника. Едва она услышит, как я шепелявлю, то тут же поднимет меня на смех. Нет, пока она тут, я не скажу ни слова. Отстой и жесть! Что же это со мной? Ведь у меня были бабы, может и не столько, как у Януса, но были. И ни одна из них не вводила меня в такой ступор. Может это пресловутая любовь с первого взгляда? Я опять торможу. Любовь к кому, к этой смазливой садистке с тяжёлым взглядом Леона*? Я что, совсем рехнулся? Её, этой любви, нет совсем! Всё это выдумали такие, как наш Сказочник и ему подобные терпила. Есть только секс и ничего больше. Странно, но мне не хочется секса. И это не потому, что в руках у неё этот убойный обрез. И не потому, что она без малейшей жалости перережет мне горло, если ей прикажет этот брутальный и беспонтовый Агроном. Мне хочется чего-то другого. Чего? Да хрен его знает! Просто взять её ладони и смотреть в её зелёные глаза или гладить её лицо. Нет, наверное, я схожу с ума. Молча гладить я не смогу. А говорить… Терпила, а может Агроном её любовник? Точно, так оно и есть. И в кабинете был полумрак, и он был явно недоволен нашим появлением. Мы помешали им трахаться. Мелкий, будь мужиком, она просто шлюха! Обычная деревенская бл…! Одна из тех, о которых так любил петь, их подозрительный святой. Нет, это не так! Он заставил её силой. Она не может быть такой, она красивая и нежная. Настенька, я убью Агронома, и ты будешь свободна! Меня никто не остановит! Но у меня нет оружия. Что же делать? Я возьму обрез у Проповедника…Точно, он мне не откажет. Настенька! Анастасия! Настёна! Какое же это прекрасное неземное имя…».

     - Ты не знаешь всей картины. Смотри, - на экране появился почти правильный зелёный круг, почти полностью истыканный красными стрелками, - что ты скажешь теперь?
     - Когда? Сегодня? И ты так спокоен? – с явной тревогой спросил Проповедник.
     - Нет, в течение последнего месяца, - ответил Агроном. Затем неожиданно он повернулся и посмотрел в затуманенные раздумьями глаза секьюрика. – Отрок, подойди сюда. – Мелкий поднялся и медленно подошёл к ним. – Что ты скажешь об этом?
     - Что означает этот зелёный круг? И эти красные стрелки? – поинтересовался Секьюрик.
     - Круг – это контуры защитного Барьера. А красные стрелки означают места, где в течение последнего времени были попытки его преодоления. Каждый раз это были дикие животные. Но как они оказывались за рвом, непонятно. Ты видел ров? – Мелкий кивнул головой. – Переплыть его они не могли, так как он заполнен смертельной для всего живого жидкостью «изумрудная смерть». Все эти нарушения начались вот отсюда, - Агроном указал пальцем на экран, - от Восточной Заставы. Сегодня было последнее, здесь, у Южной. Ну, и что ты скажешь?
     - Кстати, «изумрудную смерть» изобрёл наш Агроном, - раздался негромкий голос Анастасии, который прервал размышления Секьюрика.- Отрок, покажи нам свой ум.
     - Ну, тут всё ясно, - стараясь точнее подбирать слова и стараясь поменьше называть те буквы, которые у него получались теперь совсем не такими, какими он хотел их произнести, заговорил секьюрик. – Кто-то системно пытается  выяснить возможности вашей обороны.
     - Молодец, ты прав, может, я и поторопился со своим мнением о тебе, - сказал Агроном, и скупая усмешка коснулась его губ. – Но, мы не знаем главного, кто эти неизвестные. Язычников слишком много и все они мечтают нанести нам последний смертельный удар.
Садись.– Польщённый похвалой секьюрик вернулся на своё место, и когда его глаза встретились с глазами Анастасии,  ему показалось, что она смотрела на него уже не так жёстко.- Врагов много, но и мы сильны. Голос Святого Юрихойта предаст мирным земледельцам новые силы. Проповедник, Анастасия хочет организовать боевую дружину из девушек. Многие из них давно мечтают помогать нам с оружием в руках. Я знаю, как ты к этому относишься. Но, прошу тебя подумать, прежде чем сказать им своё «нет».


     - Ты - Агроном, тебе и решать, - после длительной паузы, ответил Проповедник. – Если считаешь, что тебе нужно бабское войско, пусть будет так. Но мне больно, что ты почти охладел к нашей вере. Тебя не обрадовали, ни мой Святой Дар, ни принесённый им Голос Святого Юрихойта. Оружие оружием, но без настоящей веры человек обречён на поражение.
     - Голос нам нужен и мне он понравился. А вот этот отрок, - агроном подошёл вплотную к дивану и пристально посмотрел в глаза Мелкому. Тот попытался выдержать его взгляд, но уже через десяток секунд опустил глаза. – Мелкий, ты не Путешествующий во Времени. Я не буду выбивать тебе оставшиеся зубы, и прижигать калёным железом. Но, клянусь Истинной Верой, если ты не скажешь нам всей правды, то  пожалеешь о том, что когда-то появился в нашем мире. Анастасия оторвёт тебе яйца. Ты понял меня? Не отрежет, а именно оторвёт. Проверь, у неё хватит на это силы и умения, - безразличным тоном пригрозил Агроном.
     - Агроном, я всегда уважал твой ум. Но сейчас ты явно перегибаешь палку, - с гневом сказал Проповедник и в его руке появился обрез. – Ты поднимаешь руку на наши святыни.
     - С каких это пор яйца безвестного отрока стали святыней? – с насмешкой сказал Агроном и едва заметно кивнул головой. Мгновенно шею Мелкого обвила девичью рука, и он почувствовал, как к его горлу прижалось холодное лезвие ножа. – Мелкий, скажи всю  правду.
     - Да я ничего не знаю. Я не шпион. Дяденька Агроном пощадите. Я сам не знаю, как сюда попал. Шёл в магазин. На пешеходном переходе меня один древний дед попросил, чтобы я перевёл его через улицу, а я не стал. Сам перешёл, а его не взял, и тут всё стало пропадать. И дома, и машины, и магазин, и дорога. Только дед этот остался. Погрозил мне своей палкой, а потом и сам растаял в воздухе. Я не туплю, всё так и было, - подрагивая от ощущения близкой смерти, быстро шепелявил Секьюрик. – А потом дяденька Проповедник приехал и меня с собой взял.
     - Теперь, Проповедник, тебе всё ясно? Никакой он не Святой Дар, а просто присланный на перевоспитание, - с торжеством сказал Агроном. – Анастасия, убери нож. Никуда он не сбежит.
     - Да, выходит, ошибся я, - сокрушённо качая головой, Проповедник и медленно опустился на стул. – Его к нам направил Дух Пешеходного Перехода. Я и сам сомневался. Но голос Святого Юрихойта сбил меня с толку. Скажи, отрок, откуда он у тебя?
     - Я раньше много «Сектор Газа» слушал. А потом почти всё с «мобилы» стёр, а эта песня, ну, молитва, случайно осталась. Дяденьки, я вам ничего плохого не сделаю. А кто он, этот Дух?
     - Что такое «Сектор Газа»? – задал вопрос Проповедник.
     - Ну, это те музыканты, которые Хою, Юрихойту, на гитарах подыгрывали, - пояснил Мелкий, с радостью ощущая, что сталь лезвия больше не угрожает его горлу.
     - Дух Пешеходного Перехода – это один из Путешествующих во Времени. Он направляет к нам тех, кто не оказывает уважения взрослым людям на перевоспитание.
     - И много он их сюда к вам прислал? – с дрожью в голосе спросил Мелкий.
     - Мы, я и Проповедник, слышали о пяти. Один попал к бионикам и был сразу убит. Двое было у «городских тихих». Один из них погиб в схватке с зелёными идолопоклонниками. Второй исчез бесследно. Мы думаем, что Путешествующий во Времени вернул его назад. Один до сих пор находится у «воинов подземелья». Один был у нас, в племени, живущем в Смеловке. Был он там три года, а потом тоже исчез. Что же, отрок, тебе повезло. В нашем племени ты научишься уважать людей старшего возраста и станешь настоящим мужчиной, - сказал Агроном, и, немного помолчав, добавил. – Если конечно ты доживёшь до возвращения.

     - Агроном, дозволь мне быть его учителем? – неожиданно подала голос Анастасия.
     - Нет, это уж чересчур! - тут же возмутился Проповедник. – Или в вашем племени нет достойных мужчин? Агроном, женщина не может воспитывать мужчину…
     - Эта – сможет. Да и как мы можем дать ему в учителя мужчину? Все они сейчас находятся или на заставах, или на уборке. На заставы, без необходимого курса подготовки, его посылать опасно. Там отрок погибнет в первом же боестолкновении. А на уборку, тем более. Он мелок, костляв и худ. Он не сможет работать механической косой и оттаскивать в копны сжатые стебли. Если ему дать косу, то он или себе отрежет ноги, или ранит соседних косцов. Поэтому Анастасия является самой подходящей кандидатурой в его учителя, - сказал Агроном.
     - Агроном, скажи, неужели я становлюсь стариком? Святой Юрихойт, почему ты лишил меня своей опеки? – с досадой воскликнул Проповедник и с силой стукнул себя по бёдрам кулаками.
     - Проповедник, не спеши. Ты ещё просто очень взрослый мужчина. Твои силы, ум и навыки, ещё нужны всем племенам истиноверующих, - искренне заверил его Агроном.
     - Не лукавь. Я ещё никогда не допускал столько промахов за один день. Я перестал замечать самых очевидных вещей. Я, Проповедник, не смог отличить присланного на перевоспитание от Путешествующего во Времени. Мои силы ещё при мне, но мой ум пошёл на убыль. Что же, всех из нас ожидает такой конец. Значит, близок для меня День Последнего Боя. Надеюсь, что Святой Юрихойт поможет мне встретить его достойно,- с грустью и мужеством сокрушался Проповедник. – Мелкий, обещай, перед Этим ты дашь послушать Голос.
     - Проповедник, ты просто немного устал, - с поразившими Мелкого заботой и нежностью, сказала девушка (а может и женщина, этого, Дружок, я не знаю). -  Пошли в комнату для отдыха. Я омою твоё тело настоем душистых трав. Я смажу его целебными бальзамами и мазями. Я разделю с тобой твоё ложе. Агроном прав, ты очень нужен нашему племени.
      - Женщина, знай своё место! - поднявшись со стула и с презрением посмотрев на побледневшую и съёжившуюся Анастасию, с высокомерием сказал Проповедник. – Ты можешь быть хорошим воином и обладать задатками ума! Ты даже сможешь одолеть в поединке кого-то вроде него! – он ткнул пальцем в сторону вдавившегося в диванную спинку секьюрика. - Но ты никогда не смеешь указывать на то, что должен делать настоящий мужчина! Если я захочу, чтобы ты раздвинула передо мной свои ноги, то я сам потребую этого. И если я захочу, чтобы ты постирала мою одежду или сварила мне похлёбку, я прикажу, чтобы ты сделала это для меня! Агроном, ты плохо учишь своих молодых людей почтительности и уважению к старшим людям! – Уже с гневом выкрикивал Проповедник. – И у меня ещё хватит сил дать ей урок.


        Мелкий ожидал, что Агроном опять выступит в  защиту  своей  ученицы (или любовницы?). Но  к  его удивлению тот покорно склонил свою голову, снял шляпу и попросил: «Проповедник, не гневайся. Знаю, я виноват. Ты же знаешь, она заменила мне погибшего сына. И быть может я, иногда, допускаю слабость в её воспитании. Обещаю, что впредь она никогда не скажет ничего такого, что сможет оскорбить слух взрослого мужчины».
      - Хорошо, я верю тебе Агроном. Каждая женщина должна знать своё место. То, которое указал ей Святой Юрихойт. Главное для неё – это покорность и молчаливость. Анастасия, проводи в комнату отдыха отрока Мелкого. Накорми его, обмой его тело и, если он этого захочет, раздели с ним ложе. Потом пусть он поспит. Мелкий, это будет твой последний отдых. А затем каждый день она будет заниматься с тобой стрельбой и рукопашным боем. Она научит тебя снимать и ставить мины, делать ямы-ловушки, устраивать засады и уходить от погони. И ещё всему тому, что обязан знать каждый взрослый землепашец. Идите, - властно приказал тот.
       - Но, Агроном, я….
       - Анастасия, ступайте! И сделай всё так, как сказал Проповедник, - перебил её строгим голосом Агроном. – Любая женщина, даже та, которая заменила мне сына, обязана слушаться старших. И если ты решила стать его учителем, то это не значит, что он должен идти у тебя на поводе. Пусть он малоросл и тощ, но он – мужчина, ты – женщина. Этим сказано всё.

     Мелкий скосил глаза и увидел, как залилось краской лицо девушки. Он увидел её наполнившиеся слезами глаза и до крови закушенную нижнюю губу. Разглядев её некрупные, но ослепительно белые зубы, он смог вернуть себе способность рассуждать и мыслить: «Классные зубки! Интересно, чем она их, «блендамедом» или «лакалютом»*? Опять туплю, откуда они здесь. Что же получается, они оба хотят, чтобы я её сейчас там «трахнул»? Мелкий, ты не лузер! Тебя сейчас ожидает такой расколбас, которого тебе и не снилось. Ради этого можно потерять и все остальные зубы. Ведь эта Настюха, похоже, ещё «целка»…» Девушка резко поднялась с дивана, и с ненавистью посмотрев в глаза Мелкого, грубо сказала: «Ну, чего расселся. Ты, что, не слышал, что требуют от нас взрослые люди. Поторапливайся!» Она быстро пересекла кабинет и скрылась за обитой потрескавшимся пластиком дверью. Мелкий вскочил с дивана, подтянул джинсы и почти бегом поспешил за девушкой. Выйдя в коридор, секьюрик перешёл на бег и уже через несколько секунд шёл рядом с девушкой, решительно взял её за руку.
   
       - Настенька, ты меня не бойся. Если ты сейчас не хочешь, то давай потом займёмся любовью. Мне бы сейчас помыться и покушать. Ты не думай  и не смотри, что я ростом не вышел. Знаешь, какой я в постели горячий? А пока давай просто поцелуемся. – Прижимаясь к ней всем телом и подрагивая от охватившего его желания, с придыханием шептал он.
      - А я и не боюсь, было бы кого. Да я наших молодых землепашцев на обе лопатки укладываю. Отойди, недомерок беззубый, - ответила девушка и толкнула его ладонями в грудь. Секьюрик отлетел от неё и ударился спиной о противоположную стену коридора.
      - Покормить я тебя покормлю. А на остальное и не надейся. Ишь, чего выдумал, целоваться. Да ты хоть в зеркало себя видел, чучело огородное! – Она разразилась задорным насмешливым смехом.
      - Если ты не ляжешь со мной в кровать, то я расскажу об этом Проповеднику и Агроному, - с неожиданной для себя самого твёрдостью, и даже почти не шепелявя, ответил секьюрик и снова приблизился к девушке. – Можно обойтись и без поцелуев. Вот вставят мне железные зубы, тогда и нацелуемся. А если ты будешь обзывать меня обидными словами, то я оттаскаю тебя за косу. Запомни, я – мужчина. И ты выполнишь всё то, что я тебе прикажу. – Он уверенно положил руки ей на плечи, с радостью наблюдая, как насмешка в глазах девушки сменяется выражением покорности. – Скажи честно, ты «целка»? – В глазах девушки мелькнула растерянность. – Что, не понимаешь? Ну, ты уже была в постели с другими мужчинами?
     - Я? Нет, не была, - тихо прошептала Анастасия, и её красивое лицо залила краска стыда.
     - Значит, я буду твоим первым и единственным мужчиной, -   Мелкий  осторожно опустил свои ладони на горячие полушария её груди, затрепетавшие от этого прикосновения. (Увы, Дружок, как часто в этой жизни случается не так, как того хотим мы!)

    
     Резко распахнулась дверь в противоположном конце коридора, и раздался зычный голос Агронома:
       -Настя! Отрок! Назад! Бегом в укрытие! Большое вторжение! На нас напали милитаристы! - Мелкий растерянно посмотрел на Анастасию. Та схватила его за руку, и буквально поволокла за собой.
     - Мелкий! Шевели своими ногами! Иначе не увидишь, ни своих железных зубов, ни меня в твоей кровати! - С насмешливым задором закричала девушка, и это помогло секьюрику выйти из оцепенения. Он побежал так, как не бегал даже в школе на уроках физкультуры. Переступив порог  уже пустого кабинета  Агронома, девушка приказала: «Подожди!». Метнулась к большому металлическому шкафу, поспешно достав трёхствольный обрез и плоский цинковый ящик,  вернулась к застывшему у входной двери секьюрику. В это время снаружи послышались первые отдалённые выстрелы, мгновенно перешедшие в гул разгоравшегося боя. Сунув ему в руки обрез, Анастасия решительно открыла дверь и крикнула: «Живо за мной!» Секьюрик еле поспевал за ней в направлении  ближайшего бункера и с ужасом слышал, как простучала по зданию правления очередь невидимого крупнокалиберного пулемёта. Когда до спасительно открытой двери оставалось всего метров десять, из левого прохода  между бункерами выбежало несколько человек в серых касках и таких же серо-пятнистых маскировочных костюмах. Увидев, что они целятся в них массивных короткоствольных то ли пулемётов, то ли автоматов, секьюрик интуитивно вскинул руку с обрезом и нажал на курки.  Почти одновременно с ним выстрелила девушка. Её выстрел пришелся точно в цель. Мощный разрывной заряд взметнулся красно-чёрным разрывом под ногами нападавших, и разметал в стороны их порванные окровавленные тела. Мелкий не сообразил, что у такого мощного оружия и отдача после выстрела будет соответствующей. К тому же, по незнанию, он нажал сразу на три курка, а такие выстрелы даже среди опытных землепашцев решались производить не все. (Его смутила та видимая лёгкость, с которой стрелял из него Проповедник.) Обрез резко дёрнулся назад, едва не вывихнув ему плечевой сустав. Мелкого отшвырнуло  метра на три, он упал на спину и больно ударился головой о булыжники. В глазах у него потемнело, а обрез отлетел в сторону ещё о дальше, чем он сам. Все три заряда улетели в небо и грохнули взрывами где-то за кольцом бункеров. Уже почти у двери, девушка заметила, что продолжает свой бег в одиночестве. Она резко развернулась, и бросилась назад  к пытавшемуся встать на ноги секьюрику.


     Рывком оторвав его от брусчатки, Анастасия обняла горе-стрелка одной рукой и потащила к двери бункера. Ноги Мелкого заплетались, перед глазами плыли круги, нестерпимо ныла повреждённая рука. А ещё он чувствовал, как по шее вниз стекает тёплая струйка крови из разбитого затылка. Он не видел, что на этот раз люди в сером камуфляже выскочили сразу с двух сторон. Анастасия заметила группу, которая опять выбежала из левого прохода. Обрез грохнул сразу двумя выпущенными зарядами. Нападающие были сметены и размазаны по бетону бункеров. Но в это время те шесть человек, которые выбежали справа, почти приблизились к девушке и секьюрику.

     - Не стрелять! Обоих взять живыми! - властно выкрикнул кто-то из нападавших - скорее всего их командир.

      Поняв, что прорваться к бункеру не удастся, Анастасия отпустила, тут же упавшего на камни, секьюрика. Бросать гранаты было поздно, и тогда она решительно выхватила из ножен тяжёлый зазубренный нож. Сделав стремительный ложный выпад навстречу вырвавшемуся вперёд громадному и мускулистому, перепоясанному пулемётными лентами и по пояс голому человеку в чёрном берете, она легко уклонилась от его попытки ударить её по голове прикладом своего счетверённого пулемёта. Оказавшись чуть сбоку, девушка подпрыгнула вверх, и лезвие ножа её почти отсекло его крупную массивную голову. Хрипя и схватившись рукой за перерезанное горло, он рухнул на колени, и его мощная накаченная грудь мгновенно стала красной от хлынувшей крови. Анастасия сумела увернуться от брошенного в неё метательного лезвия. Но третий боец оказался более умелым и опытным чем она. Отбив выпад её ножа, он ударил её в лоб кулаком  с надетым на него каучуковым кастетом. Девушка рухнула рядом с Мелким, не издав ни единого звука.

     - Забирайте их и уходим! Этот дохлый щенок и есть Путешествующий во Времени? А девка сгодится для нашего борделя. Давно в нём не было таких аппетитных цыпочек. – Сказал человек в сером кителе, галифе, в высокой  фуражке с красным околышем и ярко начищенных высоких сапогах. – Я не ожидал, что наша операция пройдёт так удачно. Давайте, пошевеливайтесь.
     - Кому как. Вот Чёрному Рейнджеру она такой наверняка не показалась, - сказал один из его камуфлированных подчинённых. Затем он наклонился и сорвал с груди, уже не дышавшего гиганта, окровавленный жетон из нержавейки, украшенный по краям двумя рядами мелких брильянтов или стразов. – А ведь мы с ним вместе были последние пять лет. Капитан, дозволь, я разорву эту крестьянскую сучку на две половины.
     - Всё, прекратить разговоры. Разберёмся на месте, в Гарнизоне. – Устало ответил капитан. Один из солдат наклонился над Мелким, двое других взяли за ноги и руки девушку. Тот, который говорил с офицером, хотел что-то возразить. Но не успел. Ему прямо в рот влетел небольшой чёрный шарик. Он изумлённо посмотрел на офицера, несколько раз дёрнул острым кадыком и как подкошенный упал к его начищенным сапогам.
      - Сначала вам придётся разобраться со мной! - С яростью закричал неожиданно напавший на них Проповедник, сбивая мощным ударом ноги одного из тех, кто хотел нести девушку и, вонзая небольшой стилет в сердце второму, Тот из нападавших, который склонился над секьюриком, стремительно метнулся в строну. Ещё в полете, он развернул корпус и выбросил вперёд руку. Сюрикен-звёздочка с хрустом пробила скулу Проповедника. Он тут же выдернул её. И, едва солдат  пружинисто встал на ноги, звездочка с силой вонзилась ему в левый глаз. Солдат выронил из руки небольшой автомат и упал. А Проповедник, выхватив из тулупа свой обрез, уже стремительно поворачивался в сторону последнего врага. Офицер оказался проворнее. В его руке несколько раз выстрелил большой автоматический пистолет. Все пять пуль, буквально разворотили грудь Проповедника. И всё же он устоял на ногах. Из последних сил он сумел направить ствол обреза в голову вражеского капитана. Глаза того побледнели от ужаса.
      - Вот он, День Последнего Боя. – Извергая изо рта пузыри кровавой пены, прохрипел Проповедник и первым нажал на курок. Выстрел с близкого расстояния просто снёс голову капитана. На землю тот упал вместе с Проповедником. Анастасия очнулась одновременно с этим выстрелом. Несколько секунд  прислушивалась к тому, что делается вокруг. Затем, пошатываясь, поднялась на ноги. Увидев, что все враги мертвы, она первым делом взяла в руки счетверённый пулемёт убитого ей верзилы. Затем склонилась над Проповедником. Тот ещё был жив. Заметив лицо девушки, он попытался улыбнуться. Но его, залитое кровью, раздробленное звёздочкой, лицо исказила  только судорога нестерпимой боли.
          - Я не буду старым…. Запомни, первым убивай самого опасно… - успел прошептать Проповедник и последний хрип вылетел из его развороченных лёгких. Девушка ещё раз оглянулась по сторонам. На площади было пусто. Затем она отшвырнула в сторону пулемёт, подняла с земли застонавшего Мелкого и понесла его в бункер.

      
      Секьюрик очнулся от сотрясавшего бункер грохота. Голова гудела, будто ее зажали в тиски. Он приподнял и пощупал голову. Она оказалась перевязанной. Собравшись с силами, секьюрик сел. Посмотрел по сторонам. Защитники вели огонь из трёх мощных скорострельных пулемётов. Крупнокалиберные гильзы сыпались на пол с громким металлическим лязгом. Сзади же к нему подошла Анастасия:
      - Ну, как, воин, жив?
      Мелкий оглянулся. Левая половина лица девушки представляла собой сплошной тёмно-синий кровоподтёк. На разбитых губах запеклась коричневая корочка крови. На небрежно обматывающих её голову белых полосках ткани проступали красные пятна крови. И только глаза Анастасии, пронзительно зелёные и желанные, оставались прежними.
     - А что мне сделается? - Ответил секьюрик, постаравшись придать своему голосу уверенность. И тут же не выдержал и спросил:
     -  А как я здесь оказался? Ведь мы с тобой бежали по площади…
     - Вспомнил. Это когда было. Я тебя сюда принесла. Ладно, пошли к Агроному.

     В дальнем углу бункера за столом сидел Агроном. На полу вдоль стены лежал длинный ряд накрытых чёрным полотном тел. Мелкий догадался, что это тела убитых защитников бункера. Рядом на лавочке сидели те, кто ещё был жив. Несмотря на ранения, в руках у они сжимали трёхствольные обрезы. Как только кто-то из пулемётчиков отъезжал в сторону, для того, чтобы заменить расстрелянный боезапас, двое из них вставали, шли к опустевшей амбразуре и делали залп из своего убойного оружия. Увидев подошедшего секьюрика, Агроном приветливо кивнул ему головой и указал на табуретку.
     - Ну что, Святой Дар, как тут у нас, весело?
Мелкий неопределённо пожал плечами, но что ответить так и не придумал.
     – Или ты  к этому не привык? Надо привыкать. Иначе долго не протянешь. Это тебе не стариков на пешеходных переходах обижать.- с невесёлой улыбкой съязвил Агроном. 
     - Папа! Агроном! Ну зачем ты так!- вмешалась в разговор девушка. – Там, на площади, он вёл себя как мужчина, стрелял из «громобоя» сразу из трёх стволов. Если бы не он, мы бы не смогли прорваться в бункер.
     Мелкий слушал свою защитницу и со стыдом вспоминал о единственном произведеном выстреле.
     - Ладно, пусть будет так. – В это время бункер тряхнуло от нескольких мощных взрывов, и с купола посыпалась мелкая бетонная крошка. Секьюрик  инстинктивно втянул голову в плечи, а Агроном прижал к себе Анастасию и с возмущением выкрикнул:
     – Врёте, не возьмёте. Нам бы ещё два-три часа продержаться. Пока не подоспеет подмога из Смеловке и Емельяновки. Хвала нашему Проповеднику! Ему удалось убил самого Серого Капитана. А без него «милитаристам» нас не одолеть. Да, славный у Проповедника выдался День Последнего Боя, он умер как настоящий мужчина. Так же, как твой отец Василий Григорьевич, так же как мой сын Андрюшенька.

     В это время схватился за окровавленное лицо и упал с кресла пулемётчик у центральной амбразуры. Агроном повернулся к тем, кто сидел на скамейке, и с горечью спросил: «Ну, мирные землепашцы, чья очередь?» Секьюрик встретился с напряжённо ждущим взглядом Анастасии. «А можно мне?» - Едва слышно сказал Мелкий. Но Агроном расслышал его слова. Он долго и пристально смотрел в глаза секьюрика, затем перевёл взгляд на Анастасию, снова на секьюрика:               
  - Ну, что ж, попробуй. Именно так из отроков получаются мужчины. Идите. Если ты выживешь, то я лично распоряжусь, чтобы Михаил Юрьевич незамедлительно вставил тебе самые прочные железные зубы.

Мелкий медленно переставлял ноги стараясь не поскользнуться на стреляных гильзах. Анастасия шла, тесно прижавшись к его плечу, и быстро шептала ему на ухо. Вместе с её горячим, почему-то пахнущим свежей мятой, дыханием в его мозг откуда-то издали, словно сквозь толщу воды, проникали её торопливые слова:
     - Не бойся,  «самострельный скорострел», это не «громобой». Отдачи никакой. Высматривай цель сквозь прицельную рамку и нажимай на педаль. Зря не стреляй, с патронами у нас не густо. Не бойся, всё будет хорошо.
     Мелкий кивал в знак согласия головой, а внутри него всё буквально выло, визжало от страха: « Идиот, да пошёл ты вместе со своими железными зубами! Я совсем охренел! Я чокнулся! «Лузер»! Кретин! «Терпила беспонтовый»! Кто тянул меня за язык? Из-за этой «стрёмной» мокрощелки? Кто она тебе, невеста, любовница? Что, потрогал раз за сиськи, а теперь из-за этого пулю в лоб? Я что, девок в школе не лапал? Лапал, да ещё как!  Не желаю! Только я сяду к пулемёту, меня тут же убьют. Господи, пощади меня, раба недостойного, грешного и лукавого!!»
      Подойдя к амбразуре, Анастасия первым делом оттащила в сторону тело мёртвого пулемётчика. Мелкий наблюдал за ней, плотно прижавшись к стенке. Девушка откатила в сторону тележку с закреплённым на ней пулеметом, ловко отщёлкнула и отбросила в сторону пустую коробку, Вставила на её место полную, вытянула из коробки конец пулемётной ленты и закрепила в тыльную часть пулемёта. Затем снова подкатила тележку к амбразуре. Мелкий по-прежнему стоял, вжавшись в спасительный бетон, и не мог заставить себя шагнуть вперёд. Он не слышал визга рикошетящих пуль, но страх от этого не уменьшался. Девушка подошла к нему, взяла за руку и подвела к пулемёту. Секьюрик повиновался ей, закрыв глаза и втянув голову в плечи. Он словно зомби медленно опустился на металлическое сиденье и положил руки на турель*. Девушка наклонилась к нему и прикоснулась к его губам своими, жёсткими и разбитыми. Секьюрик почувствовал, как в его плеча коснулась упругая твёрдая грудь.
     - Мелкий, я в тебя верю. Ты будешь моим первым мужчиной. – Прошептала Анастасия и отошла в сторону.  Он машинально нащупал ногой педаль, заменяющую спусковой крючок, и нажал. Пулемёт ответил громким ритмичным татаканьем и выплюнул на пол пригоршню пустых гильз. И тут Мелкий с удивлением понял, что всё ещё жив. Склонившись к прицельной рамке, он увидел, что там, где утром стояли аккуратные деревенские избы, сейчас находится перепаханное взрывами и дымящееся голое поле. А за ним, между кустами и небольшими деревцами, мелькают фигуры в сером камуфляже. И не просто мелькают. В руках у них оружие. И красные точки всполохов говорят о том, что они стреляют в него, секьюрика Мелкого. Стреляют, и хотят его убить! Не раздумывая ни минуты, он стал выцеливать их в перекрестье прицельной рамки, и бить по ним короткими, по три-пять патронов, очередями. Иногда ему казалось, а может, так и было на самом деле, что некоторые фигурки падают от его пуль. И тогда он яростно закричал, стараясь перекричать грохот остальных пулемётов:
     - Это вам за Проповедника! И за Святого Юрихойта!
 Постепенно Мелкий успокоился, даже перестал реагировать на противно визжащие рикошеты. Выцеливал врагов, давил ногой на педаль и думал: « Вот я и стал как сталкер. А что, надо как-то приспосабливаться. Типа, завоёвывать авторитет. Сойдусь с Настей, а потом, может быть, стану у них вождём. Одно кисло, ни теликов у них, ни «компов», ни «мобил». А может всё это у «городских тихих» есть? Ведь должны же остаться какие-то остатки настоящей цивилизации. Точно, немного освоюсь, узнаю, что и почём. А затем прихвачу с собой Настюху и подамся в бега. Главное теперь, это зубы железные вставить. Вот странно, что там у нас стрёмно, то тут у них, высший сорт. Эх, видели бы меня сейчас остальные секьюрики. А главное – Закупоренный. Это тебе, брат, не с ружьём за воронами гонять. Убьют вдесятером дохлого зайчонка, а рассказов, словно мамонта завалили… Чёрт, кажется, патроны кончились!        -  Он встал на ноги и сам откатил тележку в сторону. К бойнице подошли два мирных землепашца. Пока он с помощью Насти менял коробку с патронами, они сделали пару выстрелов по наступавшим «милитаристам». Коробка с патронами оказалась очень тяжёлой. Мелкий с трудом сумел приподнять её и щёлкнуть пружинами зажимов. Он успел подумать и мысленно восхититься силой своей невесты. «А почему бы и нет. – Снова целясь по фигуркам наступавших врагов, думал секьюрик. – Это там, в той жизни, они все шалавы и шлюхи. А здесь у них всё посерьёзному… Просто мужчины и женщины... И она, Настенька, будет моей женщиной. А я обязательно сделаюсь «брутальным» и «понтовым». И завоюю своё место под солнцем».

       Незаметно для себя Мелкий запел – запел ту песню, которую никогда ещё не пел в своей жизни, но которую каждый год слышал во время концертов, посвящённых Дню Победы: «Строчи пулемётчик за синий платочек, что был на плечах дорогих…»*.
Как и во всех эпопеях о настоящих героях, взрыв раздался слишком близко и внезапно. На Мелкого дохнуло нестерпимым жаром и запахом взорвавшегося тротила. И тут же его сознание провалилось в чёрный бездонный омут.

      
      Секьюрик очнулся от жаркого дымного ветерка. Внимательно прислушался к доносившимся до него звукам.
    - Вот это рвануло. Похоже бункеру конец. Интересно, уцелел кто-нибудь кроме меня. Нет, нельзя вставать. Эти странные звуки очень подозрительны. Наверное, это победившие нас «милитаристы» выискивают  всех уцелевших «мирных землепашцев». А как же Настя? Она обязана быть живой... Но, что же напоминают мне эти странные звуки?
Так лежал и думал Мелкий.

     - Совсем распустилась эта нынешняя молодёжь. Ни стыда, ни совести. – Пробурчал совсем близко чей-то недовольный женский голос и секьюрик услышал… удаляющийся стук каблучков.
     - Ни хрена себе, а это что за «жесть»? Кто эта тётка? Что, тоже «милитарист»? Не тупи… Подожди… неужели это звуки машин?


      Он приоткрыл один  глаз и увидел, что лежит  на раскалённом асфальте рядом  с   тем   самым  злополучным переходом.

      А  по  дороге безостановочно снуют разноцветные стада четырёхколёсных современных механических монстров. Секьюрик ещё раз оглянулся по сторонам, вскочил на ноги. Отряхнув пыль с джинсов и майки, торопливо пошарил по карманам. Телефон, паспорт и бумажник были на месте. «Ну, ни хрена себе. – Снова подумал он. - Так что, Праведник, Агроном и Настя… они что… все мне приснились? И я нигде не был? Неужели, это всё оттого, что я слишком много читаю про сталкеров? Бред и глюки! Нет, что-то тут не так…». В это время с ним поравнялась хорошенькая молодая женщина с прямыми длинными волосами.
             - Девушка, – спросил он – кажите, пожалуйста, который теперь час?
 (Да, Дружок, сказал он именно так, а не: «Скашите, пошалуйста, котожий тепежь шас?»)
Мелкий торопливо сунул пальцы в рот и с восторгом понял, что все его зубы на месте, пощупал свою голову и не обнаружил на ней бинтов и крови.
             - Без пятнадцати четыре. – Ответила женщина, с любопытством и недоумением наблюдая за странными действиями молодого человека.
             - Спасибо, огромное спасибо! - закричал тот. Затем, неожиданно и для себя, и для неё, заключил её в объятья, три раза быстро поцеловал в губы и, не обращая внимания на поток машин и рёв разгневанных автомобильных сигналов, бросился на противоположную сторону улицы.
            - Сумасшедший, – растерянно прошептала женщина, и её лицо осветила задумчивая недоумевающая улыбка.
  А Мелкий уже бежал по тротуару, подрыгивал вверх, стараясь дотянуться рукой до нижних веток деревьев, и громко кричал:
            -  Больше не буду читать про сталкеров! Никогда не буду читать про сталкеров!

       Когда он с покаянным видом подходил  к Многоликому Янусу, то уже знал, что с того времени, когда он отправился в магазин, прошло всего три часа. Увидев Мелкого, Многоликий Янус тут же обрушил на него всю мощь своих педагогических и нравоучительных нотаций.  Мелкий стоял молча. Он со счастливой улыбкой слушал про интриги и происки коварной Елены Васильевны. И про отвратительную игру московского «Спартака». Младший Вождь смотрел на эту улыбку и думал о том, что даже его нравоучения и нагоняи доставляют людям счастье.

      
        Вернувшись в родное стойбище, Мелкий предался безудержному «расколбасу».  Он ел «сникерсы», гамбургеры и вкусный борщ, сваренный его старшим братом, он пил «колу», пиво и, тайком от Януса, коньяк «Киновский». Он не давал прохода женщинам-строителям, а, не дождавшись от них взаимности, снял и всю ночь  дорогую (за две с половиной тысячи рублей) проститутку-молдаванку. Меркий и раньше не был излишне грубым, а теперь ставил в тупик своей излишней вежливостью всех секьюриков и более взрослых, чем он, строителей.
(Дружок, а как сам ты отнесёшься к незнакомому юноше, который при встрече с тобой снимает свою бейсболку, кланяется тебе в пояс и говорит: «Здравствуй, взрослый человек! Да продлит Святой Юрихойт дни твоей земной жизни, и пошлёт тебе ума и мудрости!»)
Правда, почти все, к кому он обращался с этими пожеланиями, принимали это за скрытую форму издевательства.
      А затем Мелкий сник. Жизнь в родном племени стала казаться ему скучной и неинтересной. Он смотрел на дрязги своих одноплеменников, на придирки и угрозы Старших Вождей, на бездумную суетливость московских водителей и пешеходов и думал: « Всё это суета и ничтожество. Настоящая жизнь там, где Барьер и ров с «изумрудной смертью». Там, где истиноверующие убирают гигантскую пшеницу и охраняют свои земли от набегов язычников. Там, где живёт девушка Анастасия-Воительница. Сумели ли мирные землепашцы отбить атаку милитаристов? Живы или убиты Агроном, Архип Христофорыч, Марк Иванович, Никитушка и все остальные? А Настенька, жива ли она… Господи, я грешен! Чтобы ещё раз прикоснуться к её груди, я готов продать душу Дьяволу. Господи, не допусти, пощади меня и вразуми! Господи, отправь меня опять туда, где люди знают, что такое Жизнь и что такое Смерть! Где есть Последний Бой! И где живёт моя Настенька!» Но Бог был глух к страстным призывам потерявшего покой секьюрика. (Да и мало ли, Дружок, у Него своих дел и забот.) Не проявил к ним внимания и коварный Сатана. И тогда Мелкий стал каждый день, как только наступало его время отдыха, выходить к тому пешеходному переходу.

      Он подолгу стоял у неработающего светофора на углу Малой Шушенской и Большой Нешушенской и внимательно всматривался в лица людей. Как только он видел среди них пожилого мужчину и женщину,  подбегал к ним, кланялся и говорил: « Старый человек, давай я переведу тебя через дорогу. Там полно машин и много неопытных водителей. А твоя жизнь ещё нужна твоим детям и внукам!» Ему часто казалось, что к нему подходит Дух Пешеходного Перехода. Но потом, с отчаяньем и болью, он понимал, что это просто похожий на него старичок с палкой. (Старичка с палкой и в лаптях он так и не встретил.) Поначалу окрестные пенсионеры пугались этого приступа навязчивой вежливости. Они отмахивались от него руками и норовили ударить сумкой или ридикюлем. Одна молодящаяся бабуся с фиолетовыми волосами, с пронзительными криками: «Это кто? Это я старая?», едва не выколола ему глаз зонтиком. А один старичок, бывший борец вольного стиля, бросил Мелкого через бедро, и сломал ему руку. Но упрямый секьюрик приходил к пешеходной «зебре» даже с загипсованной рукой. Постепенно все окрестные пенсионеры  привыкли к его маленькой чёрной фигуре и грустному встревоженному лицу.
       Они стали угощать его конфетами и виноградом, мороженным и сахарной ватой. А в дни пенсий даже совали ему металлические пятирублёвки и смятые «червонцы». Одна бабушка-ткачиха связала ему три пары тёплых шерстяных носков и перчаток. Бывший мичман военного флота подарил комплект тёплого белья и плоскую фляжку из «нержавейки». А один из бывших партийных функционеров пообещал достать путёвку в санаторий для руководящих работников РЖД.  Когда Мелкого не было на своём посту, все они как один, встревожено оглядывались по сторонам и говорили друг дружке: «Где же наш Мелкий? Не заболел ли? Он такой худенький, надо купить ему мёда или малинового варенья». А секьюрик ходил к этому пешеходному переходу, как на работу. Но Дух Пешеходного Перехода упрямо не хотел помочь секьюрику,  так настойчиво ищущему с ним встречи. Прошла осень. Затем зима. Началась весна. Распускались зелёные листья, громко чирикали наглые московские воробьи, молодые девушки поспешно оголяли свои ноги и плечи. А секьюрик Мелкий всё ходил и ходил к своему пешеходному переходу. Уже без надежды, а так, по привычке.

      Однажды, перед Майскими праздниками, через улицу протянули новую рекламную перетяжку. Мелкий всматривался в лица пожилых людей и не обращал на неё ни малейшего внимания, пока однажды какой-то старичок в треснувшем пенсне и с газетой «Труд» в трясущейся морщинистой руке не сказал: «Эх, Мелкий, хороша деваха! Мне бы такую, лет пятьдесят назад. Я бы ей всю м… до волосика взлохматил. Взгляни. Ну, как  тебе такая  краля?»               
      Секьюрик поднял лицо вверх. Сначала он обратил внимание на красивую, крупными бардовыми буквами, надпись: «Новое слово в гламуре – настоящие железные зубы для настоящих мужчин!» А потом, слегка повернув голову, заметил красочную фотографию. Из-под кокетливой белой медицинской шапочки с красным крестом на него, с каким-то ласковым укором, смотрели большие зелёные глаза… Анастасии-Воительницы, его  милой Настеньки! Он впился взглядом в фото, растерянно оглянулся по сторонам. Всё пространство вокруг него стремительно покрывалось знакомой колыхающейся радужной пеленой. И в этой пелене потихоньку растворялись дома, деревья, автомобили и люди...

            



*онучи (стар.) – куски полотна для обвёртывания ног. Применялись с лаптями, сапогами.
*урбанизация (лат. urbanus – городской) -  процесс повышения роли городов в процессе 
                **непруха (молод.) – невезение.
** глюки (молод.) – обман зрения.
* «слоники» и все остальные слова  встречаются в книгах из серии «Сталкер».
** «пневматика» - в данном случае Мелкий имеет пневматический пистолет, стреляющий небольшими металлическими шариками.
**лузер (молод.) – неудачник.
**тормоз (молод.) – вяло, замедленно, неадекватно реагирующий на события человек**«шмалять» (криминальный жаргонизм) – стрелять.
**тупить (молод.) – плохо думать, медленно соображать.
** гоблины – сверхъестественные человекоподобные создания, которые, согласно западноевропейской мифологии, живут в пещерах и не переносят солнечного света.
**сюрикены (дословно с япон. «лезвие, скрытое в руке») – японское метательное оружие скрытного ношения (метательные ножи, «звёздочки и пр.).
**пацифисты – участники антивоенного движения.
**беспонтовый (молод.) – плохой, некачественный.
**грузило (молод.) – человек, который постоянно пристаёт с неприятными разговорами.
** жесть (молод.) – неоднозначная, возможно шокирующая, оценка событий, фактов.
**терпила (молод.) – потерпевший, человек над которым можно поиздеваться.
**тюря (стар.) – блюдо, состоящее из воды (реже молока), покрошенного  хлеба и сахара.
**нежданчик (молод.) – сюрприз, неожиданность.
**втюхать (молод.) – загнать, продать с выгодой.
**пруха (молод.) – везение.
**расколбас (молод.) – безудержное веселые, развлечения высшего качества.
* подразумевается довольно примитивная карточная игра известная по всей России. Курский «козёл» игра ещё более упрощённая и примитивная.
**отстой (молод.) – плохой, некачественный
**замутить (молод.) – организовать.
**брутальный (молод.) – жестокий, грубый.
**крыша протекает (молод.) – глупые, неразумные мысли.
**срань** (молод.) – резко отрицательный отзыв о предмете, человеке, поступке.
**Без крыши (молод.) – неразумный, опасный, чересчур рисковый.
* подразумевается христианский святой Георгий Победоносец изображавшийся на иконах всадником, поражающим копьём змия.
**стрёмная (молод.) – позорная, плохая, некачественная, опасная.
**кислотный (молод.) – человек находящийся в депрессии, вечно недовольный, скучный.
**чел (молод.) – человек.
**прибамбасы (молод.) – предметы или вещи не выполняющее основные функции, а предназначенное для красоты, кича, гламуризации, хвастовства.
**отмудохать (молод.) – избить.
**кисло (молод.) – безразлично или смесь разочарования, огорчения и недовольства.
**дурка (молод.) – психиатрическая лечебница.
* Окончание песни  панк - группа «Сектор Газа»  «Бздун».
** Песня панк - группы «Сектор Газа». «Еду бабу выручать».
** Начало песни панк - группы «Сектор Газа» «Носки».
*** «Русский мат», «Новогодняя песня», «Ядрёна вошь», «Марфа – Царевна» - название песен панк – группы «Сектор Газа». Солист и основатель – Юрий Хой (1964-2000).
* Григорий Лепс (род. в 1962 г.) – российский автор и исполнитель песен, в основном своего сочинения. «Рюмка водки на столе»** - один из самых популярных его шлягеров.
**фейк (молод.) – неправда, фальсификация.
**безбашенный (молод.) - неуправляемый, непредсказуемый, необузданный.
*Л.И. Брежнев (1907-1982) – крупный политический, партийный и общественный деятель СССР. Участник Великой Отечественной войны, генеральный секретарь КПСС  с 1964 по 1982.
**тёлки (молод.) – девушки, женщины.
**Начало песни панк - группы «Сектор Газа» «Снегурочка».
**жердяй (молод.) – долговязый, поджарый, высокий человек.
**жёсткий конь (молод.) – гламурная или просто внешне приятная девушка.
* Леон – безжалостный киллер, герой одноимённого культового фильма французского кинорежиссёра Люка Бессонна (род. в 1959).
*«blend-a-med» и «LACALUT» - марки зубной пасты.
*турель – механическое приспособление для кругового вращения пушки или пулемёта.
*Строчки из песни военных лет «Синий платочек».
.