Конфедерация. Часть 2

               

               
   Конфедерация.   Часть 2.



                Глава 4.

               
                Обидно, когда встречают негостеприимно.


     Престарелые елки, таинственно именуемые елями, по манерам поведения оставались неразумными, шаловливыми переростками, норовя стряхнуть зазевавшемуся ротозею c разлапистых ветвей вдосталь скопившегося снега сперва на голову, а потом за шиворот. Но не из неженок происходили имки, чтобы капитулировать в борьбе с природой. Машинально отряхнули замерзшие осадки с шапок-ушанок, выгребли из-под воротников и продолжили пребывать в лирическом настроении.
   -Вот ведь, кажется, чем ни жизнь?!- В поэтическом упоении от оптимизма, свойственного молодости, вдохнул полной грудью колющего морозцем воздуху имка юного возраста, но уже с желтоватым от традиционно-промысловых химических опытов лицом и с потрескавшимися по той же причине очками, ловко скрепленными скрученной проволочкой.- Жил бы да радовался!
   -Пока ротозеи радуются, сметливые человеки приходят да предмет, от чего радость происходит, уворовывают.- Другой имка, добросовестно замшелый, согбенный многолетним потреблением реагентов-реактивов, с философским видом взболтнул пузырек, прихваченный на природу из задымленных, напаренных лабораторий, и придирчиво осмотрел содержимое на просвет.
   -Зелени маловато - не напутал ли чего в пропорциях с шишками?
   -С шишками... тоже мне, в книге читывал: люди по заграницам иными медами опиваются, огузами какими с оранжадами, а мы все-то меды шишкоингредиендные гоним да перегоняем - сплошное торможение в развитии. Что ведь обидно: новый глава администрации, экс-вице-премьер, человек, вроде, с образованием, кем-то, где-то уважаемый - слова дурного супротив нет. Казалось бы, прогресс продвигай в производственную практику, а вор-батюшка как по расписанию, знай себе, каждую деньгу заныканную цельные ночи напролет обмывает да празднует, с утра, похмелимшись, ухрюкивается, днями дрыхнет с порчеными девками – когда ж потолковать о науке, подискутировать. Я-то думал обогатиться с вице-премьера рецептами, если не медов, то хоть зелья огненного.- Искреннему разочарованию пытливого к наукам имки, щурящемуся сквозь ловко починенные очки да шмыгающему от обиды носом, оставалось лишь посочувствовать.- И как столь далекого от исследовательских интересов человека занесло в Имки на воеводство - не понятно?
   -Живет с соблюдением жизненного режима, потому научный, стал быть, муж, самим пэррезидентом по разнарядке с верхов спущенный. Кого попало спускать не станут: чем нахальнее мурло, тем большее почтение с прилагаемой должностью.- Пуще прежнего взболтнул продукт во флаконе замшелый имка - возогнанная жидкость отзывчиво позеленела до искомой, вроде,  насыщенности.- Нет,- все же остался недоволен имка,- кондиция не та, нету былой консистенции. Куды подевалась? Э-э-х,- вздохнул да потряс козлиной бороденкой.- ОТК как назло упразднилась за спимшестью – проводи-знай дегустации на свой страх, риск да на совесть, с ущербами для самочувствия,- непорядок...
   -У прежнего болярина чему-чему, а качеству продукции уделялось внимание - самолично не брезговал выкушать стопарик-другой поднесенного первачу.- Не рискуя дегустировать полученный продукт, млад да грамотен имка предпочел возможный производственный брак заболтать.- Заботлив об научных изысканиях - одного мусора отбросного с заграницы на сжигание навозил - горы,- ходи, ройся, откапывай полезности, сподручные для лабораторного оборудования. А ныне ничегошеньки, вопиюще отстаем от веяний времени.
   Не понятно, всем хорош прежний болярин: и статен, и неговорлив, не растратчик, кубышечник - зачем отставили?
   -Здоровьишко, медами совсем уж было восстановленное, подвело-подорвалося, да в добавок с нарочным повестка прокурорская, мол, не делишься – просим милости в цугундер. А раз таков диагноз - знающие люди лекарство присоветовали.- Покривился имка замшелый, решившись понюхать нагнанное зелье - нюхнув, поморщился.- Хоть и горька пилюля, но проверена - швейцский острог под неподкупной охраною в два-три месяца поставит на ноги. Пусть неволя да колоться непотребностью требовательно, зато посторонних не допускают - нервишки оттого на место устанавливают. И коль на адвокатишек не поскупишься - половину угроханных бабок отобьешь по причине невинной компенсации,- не в шибких прибытках, но самочувствие дороже.
   От ведь я, примерен производственник, дожил до старости, а на достойный отдых в санатории не заработал: ни прегрешений тебе, ни темного прошлого - все кристально, как дистиллирована слеза.- В который раз пытливо сквозь флакон глянул на просвет имка и, отбросив сомнения, подал пригубить, предварительно перекрестив, юноше.- Отведай, племяш, а то с годами вкус у рецепторов притупляется... Ну-у куда ты, сразу глотать, сперва роток ополаскивай. Это ж, известно, опытная партия - последствия непредсказуемы!- окоротил отважившегося, а от того зажмурившего глаза племянника.- Никто в лечебницу на дровнях не помчит, даже если бы медички клистирами забесплатно пользовали.
   -Эх… А вот в швейцком остроге,- аж зажмурился имок от воображаемого удовольствия,- красотища: бронеповозка с эскортной охраною. Хата одиночная, то бишь персональная, с ночными обысками да круглосуточным надзором - внимание. От тамошних прелестей болярина таперича не оторвать, небось, за уши.
   Вот, племяш, по какой линии с перспективою расти надобно - по чиновной! А ты за зря увлекаешься литературою: книга да книга - говоришь. Не посмотрю, что дурища толстенная - у меня опыта супротив ней столько, что на избу-читальню достало бы.- Имка с неодобрением, но уважительно попытался вытащить из-под мышки поучаемого молодого собеседника непонятно под каким номером энциклопедический том.- Тоже мне - клопедия. Коли книжка сия мудра, как сказываешь, то зачем слова все до единого на букву «о» начинаются? Неужто других слов нету? Выучился ты, племяш, на свою голову. Эх, мурло-то в детстве какое было - другим на зависть, а теперь и очки, и худющ как елка, в неурожайный год ощипанная. У племенного же костра взамен, чтоб непотребствами похваляться со скабрезностями для юмора, людям на потеху - себе к авторитету, ан про оцелотов несусветных читать удумал да про опоссумов. Зауважали по началу, чего ж, думали: нау-ука, течение мыслительного процесса. А оказалось - котище! Об котище в книге прописано, для чего? Будто кошар под ногами мало шмыгает для мышиного промысла? Ходи - пинай, коль интересуешься. Ну, то куда ни шло. А тут вдогон - крысища! Фу, мерзость дикая да огромадная - котищу пожрет за ни понюх, запросто. Оно, без спору, для промысла охочего добычливо, но кому интересно-то? Тьфу.- Решился-таки имок самочинно продегустировать продукт, нагнанный под личным неусыпным курированием образованным племянничком - скривился и выплюнул.
   -Раньше твои меда на славу выходили, а это ж сплошное непонятство. Разве что экс-премьер вору на опохмелку выставить - все равно не разберет спросонья-то бодунного.
   -Ничегошеньки вы в продвинутых технологиях бездрожжевого брожения не понимаете. У меда вкус делается тонкий - с другого, даже с третьего глотка едва улавливается…
   В Имках как и в прочих известных цивилизациях присутствовало набившее оскомину, традиционное взаимонепонимание поколений, но, что свойственно высокоорганизованному обществу, антагонизм носил характер не конфронтационный, а родственный, предрасположенный ко взаимному просвещению, пониманию да терпению. 
   -Поучи меня, молодь безопытная! Счас ка-ак...- Замахнулся имка клюкой-суковаткой на ослушника.
   -У-у-у!- внезапно, прервав процесс передачи опыта, загудело-задудело, будто сирены непрошеные припожаловали вытьем да воем конкурировать с женской половиной имкиного общества. Брагоперегонщикам же почудилось: гул самогонишных аппаратов нарастает и вот-вот войдет в безостановочное, аварийное состояние. Но отчего гудеж не в становище, а за руинами да за ельником?
   -Никак - караван с оцелотами трубит – подманивает опоссумов,- по неопытной склонности сводить происходящее к познанному из вычитанного, предположил молодой имка и принялся листать том энциклопедии, изыскивая грядущим напастям оптимальный отпор на букву «о».- Отбиваться ли самим - другие ли окоротят нагло трубящих охальников?
   -Э-эх, пропадай регламентирована дегустация!- Имка-наставник развел руками в возмущенном негодовании и, махнув костыликом на технику безопасности, додегустировал изумрудную жидкость до донышка, покривившись вопиющей профанации племянничка.
   -Куда глядел, бракодела воспитывая?
   Караван... Не забредают караваны на паровой тяге в минированную глубинушку! Для доступа к прогрессу железные пути торить надобно. Ишь, пыхтит. А дымы-то, дымы, черны на загляденье, на чистом, небось, бомбасском угольке кочегарятся,- не чета кострищим отопительным: горбыль-то в шахтах не лежал, не пачкался.
   И точно, над дальними порубежными елками, что первыми, противясь интервенциям, точно часовые на заставах, несли караул на подступах к Имкам, вполне явственно проступали три как из домен дымины.
   -Нет, то не отары припожаловали,- порывшись в книге и прибегнув к методу исключения, пришел к научно подтвержденному выводу имка в очках.- А значит, счас рванет,- свершив невесть какое в Имках открытие, раскрыл рот пошире, заткнул одно ухо, а к другому бережно прижал толстенный кладезь познаний и премудростей.- Вы бы, дядь, тоже уши прикрыли, а то барабанные перепонки коль не прошибет, то закупорит: подрывники меры в зелье не ведают, оттого перерасход.
   -Ишь, грамотей, словесов-то понабрался, «пе-ре-пон-ки», вроде не на букву «о»?
   -Про отоларинголога припомнил, много чего достопамятного прописано. Если бы не в науку решил пойти, то по медицинской части подался: носы, уши, гланды - очень любознательно.
   -Час от часу нелегче! Завязывай с крамолою, племянничек, а то на вконцемесячном костровом собрании спалю прилюдно книжицу-клопедию к такой-разэтакой. Уши-то ладно, а вот «голанды»?! Не хватало в нашем роду позорища...
   -Бу-у-бух!- протяжно, точно с надломом рвануло за леском - на месте одного из дымов возникла туча сажи да копоти.
   -Огненное зелье прошлогоднего припасу. Нынешнее крепче заварено - рвет чисто, без надрыва.
   -Отсырело зельеце,- об том же больше вслух подумал, чем согласился с племянником замшелый имка, потому как одно из ушей все же заклинило, а шум из второго никак не выходило вытрясти продезинфицированным по медицинской науке в остатках экспериментального напитка пальцем.
   Взрывной волной с руин сорвало некоторые упорно цепляющихся за многоэтажность блоки да с таинственных елей сыпануло, в том числе за шиворот, когда только поспевшими нарасти со вчерашней «страды» снежными осадками.
   -Айда будить коназюшку беспутного, ибо дело с дымами весьма подозрительно - воеводская голова требуется..., добро бы по нее гости пожаловали.
   -Для чего будить?- Молодого имку, пусть энциклопедией на «о» ученого, как магнитом тянуло пустым любопытством к месту горячих событий.-  После подрыва проснулся уж, очухался.
   -Эка невидаль, кого нынче разбудишь пустяковинами - грохотом, ни даже малых дитех.- Зевнул имка, отчего слышимость восстановилась и без вмешательства незваных, срамных отоларингологов.- А вот от доброго тумака али затрещины пробуждаются без обиняков даже беспробудные коназишки в тех числех...

   -Разворачивающееся зрелище, не хуже широкоформатного фильма отображенное трехмерным планшетом, представлялось захватывающим, впечатляло и предназначалось явно не для слабонервных, особо чувствительных натур да и, вообще, не для досужих зрителей. Поэтому полуфиоп со шваброй, заглянувший в операторскую на предмет: «может здесь чисто, и не нужно никакой уборки?», зачарованный застыл перед экраном. Швабра истекала водой, когда образовалась небольшая лужица, с точным попаданием в центр прибыл второй полуфиоп, впряженный в ведро на колесиках. Вверять в одни полуфиоповы руки оба инструмента влажной уборки сразу почли делом чрезмерно рискованным - решились лишь использовать поломоев тендемом да под опытным присмотром.
   -Билета покупать не надо - мы с уборка.- Вместо денег оператору, согласно инструкции не обращающему внимания на отвлекающие мелочи, честно попытались продемонстрировать швабру, от чего лужа растеклась маленьким прудиком. Очень скоро полуфиопам тоже стало не до пустых, мелочных формальностей, позабыв про билеты, зачарованные, уставились на экран.
   -Блокбастера,- авторитетно заявил новоявленный первооткрыватель синематографа, тот, что со шваброй.
   -Тириллера,- полностью согласился с ним второй, выпрягаясь из постромков.
   -Вот вы где!? Почему залу до половины только вымыли, в сачки записаться вздумали!?- Уже в годах, сухощавый мужчина с обвислыми усами, но в парадной треугольной шляпе почетных членов Конфедерации, украшенной несколько потускневшим, тоже обвисшим плюмажем, многоопытно, по непросохшим следам разыскал нерадивых уборщиков.- Недаром комендант наказывал за вашей парочкой приглядывать, знает, видать, в лицо лодырей, которым ответственная приборка доверена. Как не стыдно дело бросать недоделанным? Какой недотепа обучил грязь разводить? Рано меня выпер... перевели из боевой разведки, я бы живо диверсии на чистую воду выявил. На том и стоит Конфедерация, что доверия друг к другу не подводим да слову данному хозяева! Что сказал - то сделал! Я, в пример, ни в жизнь не откажусь от обещанного. Велел: полы помыть до стерильности, а вы антисанитарию разводите. Ясно?!
   -Ага, вот где скрываетесь! Хорошо, хоть голос громкий, а все остальное, знаете ли, под большим вопросом. Вы когда обещали пройти повторное медицинское освидетельствование? И почему в администрацию не поступают результаты анализов? Кто их по пути перехватывает?..
   Ах, не знаете! Ну так я сама назову имя «перехватчика» – далеко ходить да искать не придется...
   Взрослый человек, ветеран Конфедерации - как не стыдно? Неужели планируете в качестве дальнейших обязанностей гоняться за двумя уборщиками?- Внешностью хищницы дамочка из Корпуса администрации бескомпромиссно, разоблачительным взглядом уничижительно прищурила глаза и, казалось, готова презрением прожечь ветерана-конфедерата, застывшего виноватым видом, с поникшими плюмажем да усишками.
   -Нама третий обещали швабра отжимать - за третий гонятися будета,- расширил круг подчиненных ветерану уборщиков наименее безответственный полуфиоп со шваброй.
   -Неужто всю Ахрика собираются перевезти на мою голову?- Встряхнул плюмажем, боевито подкрутил усы конфедерат дабы обрести хотя бы внешнюю показную бодрость.- Безобразие форменное - так и передай в администрацию да пойми, дамочка, давно бы отсюда сдернул, но никак медицину не одолеть: то у одного внук - у другого свадьба, а как у другого дочь - у третьего развод, четвертый в командировку - пятый из... - сплошь кунаки,- мрак. Занесла нелегкая с полевых работ в Конфедератцентр - не чаю, как вырваться.
   -«Алкозельцер» принимайте. К тому же алкоголем злоупотреблять вовсе не обязательно, даже если засасывает пьющая среда, ведь в общении меж людьми это не главное.
   -Да, конечно, правильно, но опять же, смотря какая компания. Мои-то кунаки новостями театра, балета да синематографа не очень-то обеспокоены,- кстати, что за фильм показывают? Эй, мужики, что за киношку крутят, про Ермака Тимофеича, что ли?- Не столь стремясь отвлечь внимание представителя неумолимой администрации, сколь искренне с интересом уставился конфедерат на стервизионное изображение.
   -Ц-ц, не шуметь: планшета сказка показывать «Деда мороза и снегурка дочка».- Наиболее безответственный полуфиоп, тот, что из ведра выпрягся, с замиранием сердца следил за разворачивающимися на экране событиями, не очень-то интересуясь препирательствами начальства, однако не любил, когда  посторонние шумы отвлекают от просмотра.- Тихо молчал, а то миного синега - сюжета непонятна.
   -Кошмар: вдобавок к диагнозам - непреоборимое невежество. Чувствуется: хронически сверхсрочно пребывали в полевых условиях. Это же планшет - отслеживаются события в одном из секторов зоны ответственности. Очень хорошо, что я вовремя выявила очередной пробел в подготовке - придется направить вас на углубленные курсы пользователей стервизионной связи.- Что-то категоричное холодно, неумолимо процарапала ногтиком на оформленном под изящную сумочку планшете представитель администрации.- Не беспокойтесь, всего-навсего восемьдесят «пар» аудиторных лекций, десять часов практики, два зачета и сертификационный экзамен – для специалиста с богатым полевым опытом - сущий пустячок. Но прежде нужны результаты медосмотра, иначе - никаких учебных занятий.
   -Опять зубрежка… Вот незадача, у меня же на ответственной уборке расширение штатов - народ подтвердит. Пока новенького, необстрелянного, к тому же из самой Ахрика в курс дела введешь, пока из оболтуса человека сделаешь, сколько же здоровья растратить потребуется? А еще медкомиссия нервы портит - ну до каких же цифр подскочит давление? Об анализах вообще молчу.- Эгоистично отвлекая от кинопросмотра, привлек конфедерат в свидетели нелегкого своего положения подчиненных.
   -На новенького не Ахрика, на новенького офицер в форма - мой сам видеть,- наиболее ответственный полуфиоп с неохотой оторвался от разворачивающегося действа, чтоб доложиться да завизировать начальственные тяготы.- Такой пока воспитать, долго надо.
   -Вот, а я что говорю, лютует медицина! Знать, не меня одного произволом доконала - добралась до кадров действующего ополчения, а то и до цвета конфедератского - Морского корпуса. Слышь, надежа уборки, а мундир пополнения какого цвета?..
   Дверь в операторскую робко отворилась - в отсвете стервизионного планшета взору собравшихся на «кинопросмотр» явился щуплого вида юноша. Увы, форма оказалась самой прозаичной, пусть и торжественно-черного сукна, зато со споротыми лампасами и разжалованными, вплоть до обрывания прочь, эполетами. Сам же носитель, явно алчущий не столь трудоустроиться, сколько чьей-нибудь поддержки в нелегком плутании по головоломному жизненному лабиринту, со света оказавшись в сумраке, походил скорее не на штрафника, а на слепого котенка.
   -Никак - кадет? По-очему не на занятиях?!- Наметанным глазом мигом разобрался конфедерат в войсковой принадлежности прогульщика.
   -Кто проник в операторскую да, вдобавок, набрался наглости шуметь?!- глас раздавшийся силен и резок, поскольку специально смикширован для приказов начальственным тоном с командной интонацией. Не только безбилетники, но и действующие лица «киношки» встрепенулись, а личность самого колоритного персонажа поинтересовалась прямо с экрана:
   -Шо зробылось? «Кыйу» на связи.
   -Уборка. Швабра-мойка!- отмазали начальство донельзя находчивые, когда не требуется, полуфиопы.
   -Потише, уборка, со своими метлами, раз уж пробрались в служебное помещение, а то даже оперативников от поставленной задачи отвлекаете.
   -Действительно, зачем толпиться в неподходящем помещении? Давайте-ка заглянем в администрацию - разберемся, кто прогульщик, кого - на курсы, кого - на медкомиссию, и кто какой квалификации уборщик?- Плотоядно, недобро улыбнулась дамочка, не на шутку встревожив уборщицкий в полном составе цех.
   -Да чего разбираться-то, дело ясней ясного: кадет по живому делу истосковался, наскучило в аудиториях да лекториях штаны зазря протирать? Вот тебе шваберка – разомнись…- Совершенно напрасно попытался отобрать швабру у ответственного полуфиопа конфедерат.
   -Тогда принимай ведерко.- С тем же успехом попытался завладеть ведром менее сознательного, но тоже вполне добросовестного, на поверку-то, уборщика.- И за дело... Инвентарь потом выдам.
   -Временно переведен младшим уборщиком с испытательным сроком,- решился, наконец, на доклад юноша, зардевшись румянцем под чересчур уж пристальным взглядом дамочки.
   -Отчислен из кадетов не временно,- вынужденно, под разоблачительным взором почти всю подноготную из биографии да без утайки выложил юноша.
   -Ладно, паренек, не тужи и особо не огорчайся, я ведь, как тебя без лампасов увидал, моментом сообразил - наш человек: на уборку ведь кого-либо запросто так с улицы не пошлют, первого встречного...- конфедерат постарался хотя бы приветливым голосом несколько ободрить явно расстроенного бывшего кадета.
   -Да-да-да припоминаю - отчисление за систематические прогулы и неуспеваемость, нерадивость и ротозейство, вот-вот, а еще письма в стихах преподавательскому составу...
   -Преподавательнице, одной только.- Покраснел пуще прежнего, можно сказать: до корней волос, под ноль остриженный юноша.
   -Вот-вот, семейной женщине, которая старше вас в два раза.
   -В полтора всего, и муж ее не понимает.
   -Нечего подходить к мужьям с завышенными требованиями и претендовать на взаимопонимание, если ты преподавательница латыни.
   -«Латыни» я в прошлом семестре писал, в нынешнем – «математике»...
   -Тем более... А-а, невыявленный случай! Рецидив!
   -Нет-нет, я перепутал...
   -Отставить! Что за разговорчики, юноша, во вверенном мне подразделении?!- Мигом преобразился конфедерат, по-боевому расправив плечи да приосанившись.- Отставить пререкания с делегатом администрации! Раз говорят: «латынь», чтобы пошел и выучил, раз говорят: «в два раза старше», значит, чтоб нашел и приударил,- ясно?!
   -Эй, уборка, пошли бы в другое место отношения выяснять, здесь покамест не мусорная подсобка с ведрами, а операторская – без малого командный пункт! А то и поответственней...
   -Тихо-тихо. Ничего, кадет, не расстраивайся,- покровительственно похлопал конфедерат юношу по плечу,- видишь, теперь не до поисков. Оставайся на месте, потом сходим, поищем инвентарь и... Знаю парочку-другую разведенок как раз в твоем вкусе. Эх, молодость… Мне так много не надо - поделюсь, а вот латынить - это уж без меня, извини,- конфиденциально, вроде бы, нашептывал конфедерат новому подопечному текущую разнарядку, но дамочка, даром, что чиновница, без особого напряжения слуха уловила смысл сказанного.
   -Вопиющее безобразие! Необходимо поставить вопрос в администрации: пусть штрафников распределяют исправляться по другим подразделениям, а то ваша «уборка»- прямо-таки вертеп какой-то...
   -Ц-ц - убедительно приложил конфедерат палец к губам и указал на разворачивающееся планшетное действо:
   По заснеженному простору неслась, пыхая дымами да вздымая буруны снега, кильватерная колонна чаек. Атласными переливами полоскались на ветру просторные шальвары бдительных хитпых, щурящих очи, присматривающих придорожные кустики, будто имели привычку под горилку неумеренно пивком баловаться. Когда же эскадра уперлась в чащобу, на ищущих лицах означилось явное облегчение.
   -Вси! Пидигнали до леси, дали тильки тропочка,- доложился с планшета герой первого плана…

   -Ты, дамочка, раз из администрации, должна знать, что за цирк представляют - разешь то оперативная работа?- Крякнув с досады, конфедерат предосудительно дернул головой, отчего видавший виды плюмаж на не к случаю используемом парадном головном уборе заболтался в такт, тоже неодобрительно.
   -Если администрация в курс событий не введена – значит, опять творится вопиющее безобразие.- Дамочка, вовремя отвлеченная очередным возмутительным поводом, позабыла, казалось, о выявленном моральном разложении отделения уборщиков.- Оператор, будьте любезны доложить, прочему на снегу, по кустам в лесу твориться загрязнение природы? Кто инициатор происходящего? Кого привлекать к ответственности за содеянное?!- громким, хорошо поставленным, начальственным голосом, не допускающим ни только возражений, но и каких-либо сомнений в правомочности совать нос не в свои дела, вопросила в полумрак зала деятельная администраторша. Зловеще, точно в предвкушении добычи, многообещающе неприятности по тому же неясному адресу улыбнулась, продемонстрировав два ряда безупречных фарфоровых уничтожителей богатой не одними лишь витаминами и углеводами пищи. Но хищнические повадки осталось, на его счастье, вне видении опрашиваемого.
   -Экстренная операция по классу «террор захвату» проводится по распоряжению координатора Зелено-синей зоны,- неохотно, но отвлекся на непререкаемый голос оператор от выполнения прямых обязанностей.- А, вообще-то, я ни перед кем отчитываться не обязан,- добавил в форме самоутверждения, однако, спохватившись, засомневался: не слишком ли громко продекларировал независимость.
   -Цирк да и только.- Обеспокоено присмотрелся и вновь на неодобрительный манер покачал плюмажем воинственно наматывающий ус на палец конфедерат.- Хитпые при полном параде да в ворликском лесу - давно котлет «по-пожарски» из оперативников не делали?
   -«Удивить – победить»,- заученно, а потому совсем не убедительно в оправдание несуразицы повторил оператор выдвинутую координатором аксиому и вновь с головой погрузился в исполнение обязанностей.
   -«Кыиу»! «Кыиу», продолжить движение. Тяжелое обалдраспулители перевести на автоматический взвод - на всякий случай, мало ли, места темные, почти не разведанные…
   -Пока удивить - насмешить получается. Слышалось: какого-то координатора к теплым морям в спасатели направляют - куражится напоследок…
   -Главное - администрацию о планируемых  художествах не поставил в известность, а, вообще, полное, вопиющее безобразие,- в присущей воинственной манере согласилась с выводами конфедерата дамочка.- Странно, до сих пор казалось, что координатор – мужчина, в поступках взвешенный, вполне аккуратный, а тут, действительно, развел циркачество,- необходимо непременно ускорить смещение властолюбивого авантюриста. Тем более это всего лишь четвертый или пятый должностной перевод - пусть привыкает к ротации.
   -Зря на координатора набросились.- Вновь отвлекся оператор, благо, временное отсутствие на планшете динамики действия - пока хитпые не по сезону орошали кустики - предоставило досуг.- Происходящее вписывается в рамки утвержденной  программы «по обмену опытом», так что полный порядок - учитесь, а возмущаться нечему.
   -Проходили похожие порядки - тоже в лес забросили по системе выживания. Думали: медведи, волки – хищники, а нарвались на племя чучельников-шабашников,- чуть шкуры с нас не содрали. Не до выживания - пришлось отступать до водной преграды,- отчисленный кадет, по голосу распознав в операторе чуть ни ровесника, счел вполне возможным поделиться не весть сколь тяжелым багажом полевой практики.
   -Если заброс в Ахрика,- особый интерес к опыту кадета, коль разговор скатился до близких по духу агрессивности аборигенах, первыми выказали полуфиопы,- надо нам спрашивать - чучел от конкурента спасать.
   -Что с водной преградой-то?
   -Форсировали, а на другом берегу - племя одичалых фермеров, но тоже к конвенциям по правам человека не присоединившееся.
   -Не преувеличивайте, отчисленный кадет. Администрация в курсе - ничего страшно не произошло. Вполне мирные, тихие племена, тем более сочувственно относящиеся к проверкам на выживаемость. Полоняников, в конце концов, обменяли по живому весу на железные топоры, табак и на сверхпрочные расчески для бород; большинство пострадавших даже в оздоровитель направлять не пришлось.
   Кадеты, между прочим, должны не только письма в стихах сочинять, но и проходить полевую практику, как в бытность Лермонтов Михаил Юрьевич, Лев Толстой и Грибоедов.
   -Верно, правильно рассуждают в администрации. Только из плена самостоятельно вырываться следовало. Я ведь тоже однажды в полон угодил, на Камне. К месту встречи, что «изменить нельзя», пробирался через руины гастронома, двухсот метров не дотянул - заплутал в гористой местности. Ох, и намаялся в подкидного на волю отыгрываться. С завтрака до ужина и ночи без сна, пока мухлевать ни выучился. После знакомства с разведенками обучу...
   -Нет, в отделение по уборке отныне допризывников переводить воспрещается - вертеп с моральным разложением новоприбывших!- Дамочка, негодуя и поигрывая гибкими формами под тонкой туникой, вновь решительно что-то выцарапала ноготком в планшетке для злопамятности.
   На экране, меж тем, вновь загудели чайки. По ходу продвижения суденышек буйство еловых зарослей волнорезами прореживало массивы руинных завалов-надолбов, с виду - под мрамор, на деле - блочно-щебневого происхождения.
   -Оператор, в каких краях кино снимается, уж больно руинки маячат знакомые, ни Катькин ли Бугор?- Нахлынули, похоже, на конфедерата не столь уж тягостные воспоминания о пленении.
   -Не-е, на Катькином Бугре завалы гораздо основательней, руины же на порядок пониже. Имки - темное пятно на планшете, горячая точка по инфравизору.
   -Ишь ты, да-а края нешуточные – заезжим циркачам в шальварах лучше не соваться. Народ проживает серьезный. Попадись под горячую руку даже баскачески ориентированные - по шеям накостыляет. Хотя, у хитпых чубы крепкие, глядишь, выдюжат.
   -Претворять в жизнь самодурства - никаких причесок не хватит.
   -Признается лишь конструктивная критика администрации. Давайте-ка, отчисленный кадет, направим вас, вместо дальнейшего разложения в нездоровом коллективе, на курсы парикмахеров-визажистов…
   -Да я уже, вроде, при деле.- Попытался ухватиться сперва за швабру, но, получив по рукам, столь же безуспешно - за ведро отставной кадет.
   -Своя иметь надо, потома за хитпых защищаться,- безапелляционно отверг притязания на уборочную технику счастливый обладатель ведра на колесиках.- Чубов новый отрастить - чего хитпых жалей?
   -Они не виноват, раз хитпый быть, а не Ахрика бабушка. Твоя отар тоже мог стать - ехай папа к ним учитеся!- отчитал коллегу за неотзывчивость к ближнему своему другой полуфиоп. Вздохнул и, так как склонялся в пользу фатализма в предопределении «происхождения видов», все ж таки допустил юношу подержаться за вверенную швабру.- Твой будешь пол терети, конфедерата показывай - где, мой показывай - как.- Ввел в строй, по ходу дела, новую уборочную единицу, заодно с правильными движениями швабры демонстрируя некие задатки организатора.
   -Нет, его пускай ведро катай, мой показывать - куда!- Не столь ответственный полуфиоп, не желая отставать в карьерном росте от товарища, подкатил означенный рабочий инвентарь и накинул на юношу постромки.
   -Нет, мой показывать - как!
   -Нет, мой показывай - куда!
   -Нет, мой - как!
   -Нет, мой - куда...
   Задергали бы полуфиопы юношу, так как прямое начальство, в свою очередь, весьма отвлеченно от прямых обязанностей диспутировало с представителем администрации:
   -...какое моральное разложение? Паренек ознакомится с жизнью без прикрас - моментом глупости из башки вышибет!
   -Вы должны заниматься наведением чистоты, а вместо этого засоряете юные умы пошлой плесенью!
   -Мой - как...
   -Моя - куда...   
   -Тише! Работать мешаете!- прервал воодушевленно спорящих оператор,
не вникая, не удосужившись разобраться, кто над кем и чем начальник.
   На миг воцарилась тишина, лишь задерганный, к ведру принайтовленный кадет зашатался под тяжестью швабры, по вдолбленной привычке пытаясь стать по стойке «смирно».
   -Вы не на турнире штангистов в шахматном клубе! Это же, без малого, командный пункт, узел управления… все нити сходятся!..- Заявил по инерции оператор, важно приосанившись да включив больше для блезира, чем по надобности, потаенный, мертвенно-бледный, синюшный свет, и, пользуясь некоторым замешательством в рядах спорщиков, заявил погромче, но отнюдь не убедительно:
   -И вообще неплохо бы посторонним очистить помещение!
   Робкий намек на конфуз царил в операторской недолго.
   -Сынок, это кто посторонний?- После соблюдения кратковременной паузы седовласый обладатель парадной треуголки с побитым плюмажем, казалось, готов был всерьез обидеться.- Да я операторил, когда с Камня голодающих цинготиков эвакуировали! Да я...
   -Может, я посторонняя?!- В негодовании, поигрывая щедро наделенной грацией, презрительно прищурила яркие глазки хищницы дамочка. За самоуверенную, пугающе притягательную фигуру постарался задвинуться с глаз долой юноша, лишь только швабра с ведром выдавали присутствие кадета: уж больно неохота раньше времени уходить со стервизиосеанса, хотелось поболеть почти за своих, считай, хитпых.
   Полуфиопы, люди, вообще, вполне воспитанные, поэтому даже мысли не допускали, что где-то могут оказаться посторонними, только лишь последовали за шваброй с ведром как на привязи.
   -Очистица, очистица,- заверили, по ходу растаптывая натекшую лужу, очередного на головы начальника.
   -А ну вас! Координатор застукает - пеняйте на себя!- Оператор вновь погрузился в динамику разворачивающихся на стервизионном экране действий, не отвлекаясь более на эмоциональные комментарии и озвученные переживания незваной публики.

   Чаща несколько проредилась. То ли по нетореному зимнику, то ли по заснеженной просеке неслись чайки. Легкокрылые суденышки несведущий посторонний наблюдатель принял бы за архаичные самодвижущие экспонаты, угнанные из музея романтичной эпохи первоначальных экспериментов с паровыми движителями. Длинные утонченно-стройные корпуса ладных лодок вместо мачт с легкими лоскутиками парусов венчали неуклюжие, зловеще дымящие трубы, а по бортам бешено вращаясь, жадно захватывая, подминая, отшвыривая за корму снежные завалы, гудели в напряжении, будто с пращуров пароходных свинченные, двухсаженные гребные колеса. Экипажные оперативники, стараниями координатора Желто-красной зоны доукомплектованные аж до полуроты численного состава представительными, дородными тыловиками, выглядели сообразно транспортным средствам – столь же живописно: в ярких шальварах, при надраенных булавах да самопалах с утиными зарядами. После того, как «схидили до витру», дерзко взирали по сторонам: «Где ж неведомый супротивник «сховалси пид кустим»? И смотрели, надо сказать,  не зря: впереди по курсу таинственно замаячили рекордные по высоте руины. Ельник же, вопреки приближению к периферийным остовам раздолбанных строений, вновь напирал столь плотно, что на колесном ходу особо не попрешь. Но не робкого десятка кишивий труса не праздновал.
   -Ить вить клята судьбина, кидиж мини пизибрисиля…
   Хлопти, тремайсь крипчи зи борти!
   Чайки, осыпаемые с дерев чуть ли ни сугробами, рисково, с хрустом сучьев ломанули напролом, под хлест упругих, колючих ветвей, находя да едва втискиваясь в прогалины, в запорошенные санные пути, лихо разворачиваясь, чтобы избежать тарана крепеньких стволов сучковатых еловых стражей да благополучно миновать чернеющие колонны древесных бабушек, незыблемых как некогда постамент в шинели до пят. Стробоскопическое мельтешение дерев сбивало с толку - чайки продвигались хаотично, несогласованно, рывками.
   -Тремай кильватирни стрий, хлопти!
   Команда, поданная кишивим, вопреки пыхтению труб да вою загребных колес, донеслась до адресатов, и чайки, стремясь подравняться, задергались пуще прежнего.
   Возможно, рваный темп продвижения или лютый мороз, сковавший в скрюченных проводах даже само пронырливое электричество, но вернее - замедленная похмельным синдромом реакция ответственного на подрыве имки спасла головную чайку от полного разрушения, а кишивиго не до полной оголенности вытряхнула из шальвар - «тильки лишь ди чиривикиу».
   -Бу-у-бух!- рявкнуло запоздалым взрывом отсырелого огненного зелья за  кормой чайки. Суденышко исполнило замысловатый кульбит, причем колеса с трубой, засвидетельствовав свое почтение и категорично заявив о полном суверенитете, кружа, с сепаратистским воем разлетелись в разные стороны. Дымящая с независимым видом труба на расстоянии казалась невинно отшвырнутой папироски по сравнению с чернотой удушливого облака, застлавшего обзор не только болельщикам в операторской, но и авторам подрыва. Имки, все как один передовики пиротехнического производства, терпеливо сидели в засадах на макушках насквозь прокалывающих портки елей. Из-за ерзаний и отсутствия обзора залповый огонь броским гравием, каменьями да подтянутым на ветви замороженным мусором велся не прицельный, а скорее предупредительный. С чаек, оставшихся при колесах, тоже не преминули несколько раз пальнуть самопальным боем для острастки невидимого пока противника, а главное - для поддержания боевого духа отъевшихся тыловиков, которым ружьишком побаловать да на внеплановой экскурсии побывать – сплошное развлечение.
   В дыму, ломаном лапнике да в снежных хлопьях разобрать что-либо почти невозможно - действовать приходилось вслепую, по твердым, четким командам кишивиго:
   -Ратуйти, хлопти!- раздался грозный рык аккурат средь сумятицы.- Нихто ни бачиу маив штанив?!
   Не соображая, что творится в сумятице хаоса и перестрелки, но «чуя» команду, на подмогу подорванному флагману устремилась лишь одна, зато беззаветно отчаянная чайка. За штурвалом стоял бравый, при сияющих, прошитых латунной нитью лычках-регалиях ифрийтир. Сохраняя спокойствие, хладнокровно правил в бурлящую купель неразберихи, а раз в дымах «як в бирщи с клицками» ничегошеньки не разобрать, то потрафил самолюбованию, покосившись на погоны.
   Команда торпедированного флагмана, сверх разумной пропорции разбавленная объемистыми тыловиками, тоже «труса не праздновала»: место приземления уплотняла задами да утаптывала, вытаскивая друг друга из сугробов. Изготавливались к весьма вероятной обороне, оставалось лишь снег из самопалов вытрясти да собрать разметанные булавы, тут и сям торчащие из-под развесистых ветвей, точно поспевший урожай подъеловиков.
   Подбитое судно гордо вздымало нос из снежного тороса, а кишивий в справно под кушак заправленных уж шальварах, оседлав сию командирскую позицию, надсажено-сипловатым голосом подавал команды деловито суетящимся тыловому и споро вооружающемуся оперативному воинству:
   -Оправилися, хлопти! А типирь, геть имков! Геть!
   -Геть! Геть!- бойцы дружно слились в едином кличе, праведном для всякого хитпого, тем более из тылового ведомства. И, разобрав булавы по табельным номерам, кинулись сбивать да стаскивать имков со хмурящихся на непрошенных чужаков елей.
   Засадники, очень даже не просты, ну отругиваться да столь метко отбрасываться, что многие из тыловиков, разучившиеся по причине комплекции увертываться да карабкаться по ветвям, зато ввязавшиеся в матерные диспуты, крепко пожалели о склонности к дипломатическим переговорам. Много голов под чубами хитповскими затрещало не столь от гравийных огрызков, сколь от забористого «обложения». Но не к лицу оперативникам относиться всерьез к оскорблениям в адрес тылового пополнения и, уж тем более, к телесным «подбитостям» да сотрясениям - штурм ельника продолжился. Настоящий же успех пришел вместе с прорвавшимся на подмогу подкреплением.
   -От ти золото, хлопиц!- Облапил кишивий рапортовавшего по уставной форме ифрийтира, который пробился таки чрез дымно-снеговую завесу на выручку.- Зариз чайкий таринь по илкам: вини, чи злии имки, тиж килючи, ну дя зярас як груши пиибсиплютси.
   -Кирмий чи, мавбуть, носим таринить?
   -Хто ж кормий таринить? Тильки носим!
   -Исть!
   Ифрийтерова чайка, сбросив в группу захвата балласт переизбытка собственных тыловиков, принялась методично одну за другой таранить здоровущие, с ледком, примерзшим к разлапистым ветвям, ели, а когда на подмогу решилась подойти вторая чайка, то судьба арьергардного боя была предрешена. Чайки, то и дело, по очереди или вразнобой таранили приглянувшиеся деревища - с сотрясающихся здоровенных елок в руки хитпых сыпались злобные, матерящиеся, дурно, застарелой сивухою пропахшие плоды. А самых цепких да упрямых, до черноты прокопченных человечков приходилось отрывать чуть ли ни с ветками.
   -Ты сюда залезь, вымя хитповское, тогда посмотрим, кто кого!- Кое-где на макушках дерев упорствующие имки оборонялись до последнего.
   -Огонь, братцы!
   -Тиу-у, бум!- мерзлый, но от того не менее гадкий ком вонючести раскололся рядом с отважно вращающим штурвал ифрийтирим.
   -В понидилэк, ты казала, пидэм разом на висилэ...- Забило снегом да колющей хвоей «вись зишивирит», но мужественно презрев опасность, не прикидывая шансы «быть или не быть» подбитым, шкипер с прибаутками на устах шел на таран.- Зараз я тоби, сичье вимя, зилизу!- пообещался в задоре и долбанул ель так, что чайку аж с верхом завалило ломаным лапником, битыми сосульками да вездесущими снегами, а вместе с еловыми осадками судно визитом удостоил искомый гость, один из матеро упорствующих упрямцев.
   -Вот тебе - стругами бодаться!
   -Хрясь!- ифрийтир только-только из захвата еловых лап выпутался да высунулся осмотреться на местности - и угадал под раздачу. Хорошо, что имка, по дедовой традиции, норовил именно «глаз» подбить, а у большинства хитпых разрез зрительных органов сызмальства с хитроватым прищуром,- так что командный состав отделался минимальными потерями.
   -А ну, хлопти, аркань итого дикиго индийця! Видни: сий икояниц исть зигливний чиловик на тутошним майдани.
   Поднырнул ловкий парубок под следующий размашистый удар и лихим пинком спровадил свалившийся на голову подарочек прямиком за борт к тыловому воинству, для упражнения в ударной практике.
   -Бийтися, а мини пира к кишивиму до докладу.- Ифрийтеру, после общения на Осфоре с умынскою полонянкой, ни то, что забубенный имка, никакой  ужас не страшен, но возможности лишний разок доложиться начальству о боевых успехах не упускал.
   -Врешь, не возьмешь!- Шустрый имка попытался ускользнуть от мощных комплекцией, но медлительно-нерасторопных тыловиков, однако по ходу не избежал искуса отвесить кому из аппетитно подставившихся туш пинка под зад. На сем хулиганстве злобную бестию и повязали.
   -Все равно наша возьмет! Не бывало такого, чтоб ваша брала!- завопил в допустимую мощь продымленных легких, толком не разобравшись, особо не интересуюсь с визитерами какого ранга да профиля деятельности, собственно, дело имеет, самолично не представившись, неподдающийся имка.
   Столь категоричный, боевой настрой определенно требовал выхода, а что оставалось крепко по рукам уж повязанному полонянику? Дабы утверждения не являлись голословными, да для пущего звукового эффекта впился гнилозубьем зазевавшемуся тыловику в палец.
   Даже одеревенелые ели на вой откликнулись, одобрительно покачав задумчивыми, прореженными, будто неосмотрительно отдались на волю визажисту, макушками. Многие тыловики с облегчением вздохнули, приняв сирену за сигнал «отбоя» - перестали мутузить имков и принялись позировать для фотографирования, откровенно гордясь проявленной в бою доблестью. Лишь разобравшись с «сиреной», спохватились, да чтобы впредь пальцам ничего не угрожало, от души отдантистили гнилозубика.
   Бой длился недолго, каких двадцати минут хватило, чтоб одну часть сшибленных с дерев имок повязать, другую, буравясь в снегах, драпающую, заарканить, третью, взъерепенившую, опутать сетями да всех скопом к корме оставшейся без ходовых агрегатов чайки принайтовить.
   -...тик що, у плин заглавниги чиловика прищучиу! Вонь тий, що в пильци впиваитси...
   Кишивий рассеянно выслушал рапорт отличившегося, без одной лычки младшего командира, задорным оптимизмом которого ну никак не мог заразиться, рассматривая раскореженный флагман и пытаясь прикинуть, далеко ли укатились колеса, чьих следов не наблюдалось даже по периферии побоища, поэтому невесело подытожил:
   -Тик шо, маем потири.
   -Тик биз потирий, шо цо за ристанищи?!- Не грустнел, согласно карьеристскому уставу, ифрийтир, даже заплывшим глазом постарался похитрее прищуриться.
   -Пидстрахивични риспилители цили,- доложился, выбравшийся из трюма подбитого суденышка хитпой техник, судя по пристальней обычного прищуренным глазам, тоже не на словах познавшийся с боевитыми имкиными качествами.
   -Пиригрузий на цильну чийку, тудыж - флягминьский вимпил, и впирид! Будимо имкив брять типлинькими…
   -Выходи один на один! Один на один биться!
   Что, сдрейфил, морда в штанах?!- Накрепко заарканенный да к чайке принайтовленный, все-то не угомонился имка, на чей боевой пыл никаких ифрийтирив не напастись. Орал, в запале клацая гниловатыми обломками прореженных жевательных зубов, и оскорбительно плевался.
   -Выходи, давай один... 
   -Хитишь дибивки? Ни!
   -Хрясь - расшиб об имкину прокопченную, задубелую, щетинистую ряху здоровенный, но пухлый кулак один из тыловой десантуры.
   -Ага, получил?!- торжествовал имка, ничуть не огорченный, что клычков, почитай, не осталось в ротовой полости - нечем вцепиться да куснуть супостата как следует.- Кто еще на очереди? Я вас и повязанный достану! У-у!- озверело обещался, безуспешно пытаясь впиться в кого-нибудь зубными огрызками - тыловики шарахнулись прочь чуть ни в ужасе, а злокозненные ели, воспользовавшись сумятицей неопытного воинства, снежку - будто не доставало - всем без разбора, и героям, и малодушным, засыпали за шивороты.
   Прочих полоненных тоже привели в порядок: зубы «не чистили», а рассортировали по росту, по злобным наклонностям да стати. Потом, как чумазые имки из-под бровей колючими, в большинстве подбитыми глазенками злобно ни стреляй, впрягли в подорванную, без колес да трубы чайку и погнали вперед, вглубь ельника, к зловеще чернеющим блочными бойницами вздыбленным руинам.
   Свиих пидрывати ни станють,- чересчур уж позитивно, исходя из непонятно где приобретенного чистоплюйского опыта, подумалось об аборигенах кишивиму.
   Через каких-нибудь четверть часа настороженного, а потому замедленного продвижения «моторизованный» отряд продвинулся к околице обширного, по ворликским масштабам, поселения. Несколько окраинных зданий служили, по совместительству с жилыми функциями, пограничными вехами племенного стойбища, поэтому предстали до неприличия обезображенные не столько зияющими пробоинами, сколь яркими, пошлейшего содержания рекламными слоганами, которые в процессе десятилетий обвальной деградации носили уже исключительно этнически-ритуальный характер.
   Постеры, исполненные в ярко-алом колере с добавлением белых сальных прослоек, а то и тухловатой синевы или в тонах зачахшей, несвежей зелени, к тому же с голубизной, гласили: «Спартак»- где же он?», «ЦСКА» не стоит свистка!», «Не победив, ушел «Локомотив», «Зенит» не звенит»… Смысловое же содержание надписей уходило корнями в столь древнюю архаику некогда успешных клубных выступлений, что детишки даже с вопросами не приставали, а, знай себе, долбили мячом в стену, мешая денному отдыху папаш, ночных дел тружеников…
   Меж тем проезд средь руин необратимо приобретал приметы лабиринта. Обвалившиеся с верхних да со средних этажей корявые блоки, точно противотанковые надолбы, то и дело торчали на пути, препятствуя осмысленному продвижению по наикратчайшей прямой, принуждая кильватерную колонну лавировать, а местами - плутать. Дальше - больше, отдельно торчащие, наподобие имкиного прореженного кулачьем гнилозубья, блочные огрызки, переходили в хаотичные завалы. Завалы перерастали в натуральные баррикады, суживающие без того с трудом нащупываемые даже не проезды, а пролазы до критической для чаек ширины.
   -Ню, визи к хринирху, вилчья сить! Ню! Пишли!- покрикивал возница с передовой чайки, тыча трофейным колом повязанных, до кого мог дотянуться, имок - тем уж ничего иного не оставалось, как только бодать впереди постромки тянущих сородичей. Так, не шатко - не валко, процессия, словно нехотя, плелась по лабиринту под разными углами переломанных, под всевозможным градусом торчащих арматурно-бетонных нагромождений. А темные глазницы руин, изувеченных более стараниями агрессивной цивилизации, нежели стихийными катаклизмами, провожали колонну обманчиво безучастными взглядами - путь к победе в студеных, еловых краях редко усыпан лепестками роз и приправлен лаврами.
   Едва лишь наметился простор межруинной проплешины, весьма возможного места проведения вечевых отчетно-перевыборных собраний, как натужно громыхнуло уже чуть ли ни привычным взрывом. Замыкающей чайке понадобилась вся заложенная конструкторами прыть и проворность движителя, чтоб избежать «блокопада», сопровождаемого лавиной сопутствующего, хлещущего градом гравия да прочего строительного мусора, во что обратилась наполовину снесенная, некогда гордая многоэтажка.
   -Опиратир, що ти бачиу?! Яка опиритивня обстинивкя?- поневоле обратился за информацией шибко уж самостоятельный, со времени начала боевых действий, кишивий.
   -Все в порядке, нечего прежде времени полошиться… А-а - чуть было не зевнул оператор.- Степень опасности вполне допустимая, впритык к оранжевому уровню угрозы. На правом фланге - с десяток биообъектов, на левом - вдвое больше, с тыла вообще пустяк - с пяток человечков перекантовывают неодушевленный, вне инфракрасной шкалы обнаружения, предмет - похоже на бочку со взрывчатым веществом. А вот по фронту... по фронту возможны осложнения: на площади группируются крупные по инфроиндикации силы предполагаемого противника, примерно до полусотни пеших единиц. Вооружение традиционное: колье, дубье, самопалы водотрубного производства,- так что попугать могут.
   -Опиратир, коли ти уси тик бачиу, чаму об зиминировани ни гуториу - ми б сполоховалиси?!
   -Чрезвычайно сложно распознать безоболочные заряды, но зато силу взрыва, пожалуйста, определить могу: рвануло с пяток пудов черного пороха. По непроверенным разведданным, имки напропалую химичат огненные припасы, даже приторговывать начали, выходят на внешний рынок, прогрессисты доморощенные,- рано заграница списала ворликскую индустрию, так-то.
   -Що мини их тиргивля, нихяй воня скизится. Опиратир, по инозимни гуторя, «физир твию мизир!», ти мни об минях яких порискизиу би, чи що?!
   -Вынужден начислить подразделению штрафные очки за засорение эфира недопустимыми выражениями, подрывающими этически-культурный уровень конфедератского межобщения!
   А мины, как их обнаружишь? Бочонки да кадки, горшки примитивной шнуровой керамики - сырье натуральное, не тебе пластида не даже вторичного пластика. Не выявляют заряды, тем более под снег закопанные, ни молекуловизор, ни отраводетектор. Уголек, серка… селитру, правда, можно зафиксировать спектроанализатором, но окрестные руинные подворотни да, почитай, каждая встречная елка обселитрены - не разберешь, бомба высветилась или продукт, выделенный естественной надобностью?
   В сложившейся ситуации рекомендую держаться подальше от руинообразных строений - занять круговую оборону на площади. Там-то сюрпризов не предвидится: под снеговым настом спкектрозонд показывает утоптанный до плотности бетона мусор вперемежку с асфальтовым крошевом, не в меру токсичным грунтом и перемолотым щебнем.
   -Опиратир, туточки  ни Азив гирод, а имки - ни дурки, ни мульмани, тик якиго шийтаню мини ви осади сидети?!
   -В переговоры вступите: так мол и сяк, предоставляй с хренархом аудиенцию! А тому - или в лобешник, или побрякушки да ритуальную мзду в обмен на интересующий нас объект,- чего непонятного?!
   -Ладни, совитчики, кавунни гилови. Що у нис опиратир, що вид нис - ни якиго сиобрижинии. Дистивий, ифрийтир, билий прапорь - будемо с имкими размовляти.






                Глава 5.

               
                Заела рутина обывателя - сходи на концерт обязательно.


    Чайки чуть ни парадно, своим ли ходом, подневольной ли помощью, но вкатили на оживленную, будто в базарный день, площадь.
   То, что с форштевня командного суденышка ифрийтир размахивал переговорно-капитулянтским прапором, вовсе не явилось помехой полету комьев смерзшихся нечистот да плетению витиеватой нецензурщины, но ведь колышущаяся портянка белой могла называться тоже лишь нечисто условно.
   -Гей, имки, геть вашу! Виходь гуторить!
   -Че разорался спозаранку?!
   -У нас хитпые помалкивают, а допускаются лишь в очередь за дозволением кирпич, честно спертый, по дачному кольцу укладывать!
   -Чийки в криг! Плинних в тил! Тримать обироню!
   З видкиля здись ушкуйники?- Осмотревшись на месте, не на шутку встревожился кишивий, к удивлению которого, да прочей хитповой братии, грязный фон площади «ярчал» на глазах. «Як стипь пи висни макивим цвитом ризукрисилясь» - то важной поступью, степенно, без суеты в движениях выступали, словно на становой круг, вальяжные, что бубновые короли, розовощекие, патлатые ушкуйные. Молодцы - не то, что прокопченные, чумазые имки - по случаю посольского приема разоделись в парадное: в престижнейшего, переливчатого сукнеца рубахи, кто в дегтем отполированных кирзачах гармошкой со фасонистым скрипом, кто в валенках, размалеванных в ал да малинов цвет со народным бисерным узорочьем. Не дубье, презрительно отринутое, сжимали в мощных дланях, а исправные кистени безотказного действия, топоришки-кровопиюшки ухватистые, пару-тройку багров, весьма способных стаскивать с ладей нагло заявившихся охальников, редко у кого – колы, не абы какие, а парадные, искусно отточенные да художественной резьбой изукрашенные. Столь солидное представительство противоборствующей стороны подразумевало ведение переговорного процесса в манере как осмотрительной, так и весьма достойной. Ифрийтер, соответствуя моменту, вознамерился было произнести нечто решительно-героическое, чтобы потомство занесло сказанное в скрижали « як цидулю к дурецкому султаню»,  но, вдохнув по неосторожности полной грудью, задохся духом портяночным и, пустив «петуха», закашлялся.
   -Хитпым слова не давали!- изложил, по ходу развертывания строя, бесхитростное резюме предшествующего диалога атаман.- Кто посмел голос на вече возвысить, ни ты ли, сморчок, портянку проветривающий?!
   -А ним дивать ничего ни надоть – ми, що хотимо, сими биримо!- достойно ответствовал взамен поперхнувшегося, несостоявшегося прапорщика кишивий, заносчиво подбоченившись.
   -Уж вижу: в достатке добра по дороге насобирали. Да только кому такое потребно?- Атаман пренебрежительно кивнул в сторону впряженных в чайку полоняников.
   -Я предлагал по-честному, один на один, а вражины по-хитповски, на одного гурьбой - впрягли, а вослед - колом, у-у-й!- лишь один из имков, удостоенный за геройство персональной упряжи, пытался за позор оправдываться, пока нагайкой по хребту ни заработал.
   -Каким растаким ветром в Имки хитпых занесло? Какого разэтакого промысла ищите, под кем ходите?
   В ответ на традиционный вопрос-приветствие, бывшее в обиходе кочевых ушкуйных да прочих добычливых бригад, кишивий, обнажив чубато-стриженную, круглую, что шар, но шишковатую, видать от смекалистого ума, голову, вдарил папахой оземь - о палубу чайки - и, прокашляв горло, во всеуслышание заявил:
   -Ми - хитпии ни конфидиритивим довирии, а шукаемо нишего паня гетьмана кума закадичниги, що туточки в Имьках сгинул биз привита и висточки. Вилино нам, сирым, с хринирхим мистним погуторить ди из полоня кума тоги визвилить дибром ли, силой. О, цо так!
   А ви, вильны ушкуйиники, що здись робити и пид ким хидити?
   Атаман в точности повторил приветственный жест хитпого, оземь вдарив разлапистой ушанкою, что без того, лихо сдвинутая, чудом держалась на темечке - нечесаные патлы цвета прошлогодней аржаной соломы пыром заторчали в разные стороны.
   -Подались на зиму лютую - чтоб морозами прощелыжных злыдней выморозила - с вольных мест к экс-вице-премьеру, вор-министеру в беззаконе Плесиню. Подрядились в зимнее полюдье хаживать, рекламную деньгу с егоных клиентов-абонентов вышибать честным боем. Ну и пробавляться мелочишкой по ночной разнарядке. В доле мы!- с солидностью в голосе, но словно бы оправдывался атаман в ответном слове.
   -Иксь-пример-вор - тиже ниплихо, но гди ж хринирх мистний, с ним би погуторить?
   -Эка, проснулись. Да уж, почитай, с первых снегов нету на Имках болярина. Здоровьишком совсем заплохел. Первач не помогал, даже у реестровых знахарей с лицензированными шарлатанами руки опустились, а хренархишко начхал с причмоком, знай себе, на платную медицину да подался с повинной на загнипийское излечение. Так что таперича туточки да по окрестности экс-вице-премьер-вор верховодит. А раз мы под ним - с нами, значитца, и гуторь.
   -Ить, низадича, вилино с хринирхим... Ню ди чтиж, кличь сюды свиго Плисиня, чи як иги тим - бийку рузмивляти будимо. А с тобий... да хти ти такий? Оп чим мини, вильниму хитпиму, с пидхолуниким министирьским гуторити?
   -Занят Плесинь. Над рекламными прожектами ночно бился, днесь же косяк барский забивает да на толстомордых хитпых поплевывает. А вот за подхолуйника, ряха чубатая, ответ держать будешь!- Не имел привычки атаман терпеть от кого бы то ни было, а уж тем более от заезжих обожрато-откормленных хитпых произнесения в личный ли адрес, в ватаги ли малопочетного, а в устах заезжего кишивиго вовсе презрительного титула, пусть хоть трижды соответствовавшего нынешнему положению вещей. В силу сего принципа решительно засучил рукава лазоревой, ухарской косоворотки - не спускать же столь вопиющего поношения.
   -Геть, ушкийникив! Геть!- забасили дорвавшиеся до свободы помахать кулачьем, застоявшиеся в курилках да засидевшиеся за кабинетной рутиной тыловики, в чьих мозжечках мигом проснулась генная память со глухой обидой за оккупацию ли, за вызволение ли, но то и другое с непременным гнетом да ассимиляцией, «чи мабуть ще за чти, тильки нинавись жутькя». Под призывные клики кишивий, по-хозяйски подтянув шальвары, чтоб сподручней «отпискать пиджипники», деловито осведомился:
   -Идин ни идин иль стинькя ни стинькю?
   -Стенка на стенку! Стенка на стенку!- В патлатых ушкуйных головах мигом проснулось задремавшее было, стойкое презрение к преемственным последователям «искориотов», возведшим сию манеру «братского» поведения в ранг государственной политики.
   -Лады! Быть по сему - стенка на стенку!
   -Стинькя ни стинькю! Стенка на стенку!- с воодушевлением подхватили клич оба воинства, прямо хоть выездную модель Убанского хора организовывай.
   -Оть цо дило! А чумази пидсибники?..- Кишивий по предыдущей стычке не очень-то брал в расчет имок, но, учитывая непрестанно нарастающее численное их присутствие и, тем паче, навыки во взрывотехнике, по-хитповски счел не лишним благоразумно подстраховаться. Поступил правильно: по периметру пустыря нетерпеливо переминавшиеся аборигены, то и дело хрустя сжатыми до судорог кулаками, с завистью наблюдали за красочным, захватывающе разворачивающимся «концертным» действом. Давно уж не прочь были переместиться из разряда безучастных зрителей в строй действующих лиц: раз выпадал счастливый случай, чего ни принять участие, хотя бы массовкой, в намечающемся побоище? Тем паче сродственники заарестованы, а никто баять не думает: выкупать ли полоняников, иль совсем наоборот - приглянулись дорожные работнички новым хозяевам, и те в кошель лезть готовы, чтобы подкинуть близким людям отступного да на харчишки?
   Неопределенность терзала сознания непонятностью и настоятельно требовала разрешения, а потому накапливались имки вокруг вечевой средь руин проплешины грязнеющей на снежном фоне, пока не замкнутой дугой полу-окружения. Деятельные - с кольем для более продуктивного боя, дальновидные - с бабьем для воя заунывного, для перевязочной да утешительной, конечно же, потребности.
   Детишек в зрители приглашать не требоватлось - снуют под ногами, полы заплетают, а прогонишь - в ступицы вороговых паром пышущих телег залезть норовят,- пущай уж средь своих шныряют-шмыгают. К тому же наглядным обучением пренебрегать не след: когда еще в школах практические для жизненного обихода предметы введут в обучение?
   Воцарилось на поляне, одним словом, оживление.
   -Имок наше дело не касательно,- рассудил атаман в меру понятий о справедливости,- в сторонке постоят, отведут душеньку - пофанатствуют, а то билетишками торгонут из долевого участия,- видать, не пропало даром общение с прижимистым местным хренархишком Плесинью.
   -В стиринки? Знаемо ми вишю ворликскю натюру. Тильки из-пид тишка и напидаемо, кигдя билети вси разийдутси. Нихай дають яку стришню присягу, чщоб ми бачули.
   -Слыхали, имки?! Чтоб хитпые труса не праздновали, присяга требуется! Так вот, зарубили на носах: это только наша стенка на стеку, иначе зарубок для памяти понаделаю - носярников не напасетесь! Стой себе тихо-смирно, лузгай семечки да шелухой поплевывай - получай удовольствие.
   -Тоже мне удовольствие! Срамно: хитпых око видит, а зуб неймет!
   -Чай, не чумазохисты какие, тоже желательно поучаствовать!
   -Хотя бы во втором раунде выступить, на победителя!
   -Не будет вторых раундов, но за присутствие боевого духа хвалю. А поклясться придется! Давай, повторяй за мной, не то гости незван-непрошенные отчалят - концерт-то и прикроется.
   Значится так,- прокашлялся для пущей колокольной зычности без того басовитого голоса атаман.- Повторяй, имки:
   «Коль в чужую влезу стенку-
   Не вскочил чтоб на соседку!
   Коль в чужую влезу драку-
   Век без доли, пива, раков!»
   -У-уф!- прошумела тяжким стоном, необдуманно поддавшаяся на произнесение атамановой присяги, осознавшая жуть заложенного в немудреных словечках смысла толпа имков.
   -Круто берешь, атаман - как же без соседки?!
   -А как без доли-то?! Как без доли? Меня, к примеру, супружница из подвала вытурит: у нас же ипотечный кредит за стиральное корыто не выплачен - разор форменный!
   -Атаман, а где ты в нашей химии раков видывал?! Без них-то уж точно смогем обойтись!
   -Цыц, вертопрах! Может, где водятся, сам-то ловил?..
   То-то, потому не видывал. А под пивко раки... у-у! Об деликатесе от деда слыхом слыхивал, а тот, должно, от пращура.
   -Э-э, мужики! Сбрендили, что ли? О чем это вы?!
   Да как же без пи-ива?! Вдруг футбол приключится не ко времени - тогда что, пропадать?!
   У-у-уф!- вновь прошумела толпа, на этот раз тяжким выдохом, должно, затосковав вдруг по футболам в стужу-то лютую да по зимнику.
   - Где радость жизти? Э-эх. Отымают последние удовольствия…
   -Ну вот, теперь порядок!- Довольный атаман разминал плечи вплоть до хруста в косточках.- Ну что, чубатые, слыхали? При грозящих санкциях да лишениях ни один здравомыслящий имка в стенку не сунется, хоть завлекай чемпионскими званиями.
   Вы-ыходи!
   Ватага яркорубашечников отошла шагов на десять, предоставив супротивнику возможность для построения. Отбросили от греха подальше кистени, несколько традиционных багров с топоришками, парадные колы да прочее и, построившись боевой линией, изготовились. Атаман занял место в центре позиции, рослые, обстоятельные, кудлатые, с бородами поокладистей ушкуйные расположились по правую руку, не столь кудлатые за юным возрастом, но примерные задиры - по левую.
   Кишивиму, конечно же, сомнительно, что «здравомыслящие» имки не соблазнятся из зрителей превратиться в лиц, действующих кулаками, но воистину страшную клятву народ в целом воспринял всерьез, что несколько обнадеживало на соблюдение нейтралитета - статус-кво без особой гарантии невмешательства.
   -Хлопти. Зараз набиемо мирди ушкийниким, питомь ихниму Плисини - и объикт в кирмани. Но туточки дийствивить питрибни с умим.- Прищурился кишивий, будто на «вириники з вишнию» нацелился.- Прищучим, як нишим куриньнимь пращурим Эпиминонт... э-э, Эпиминончинко зиповидине! Тиловий дисанть, оть гарни биивики, пидити сприва и вь аккурати посередки, с миньшими кудлаткими биться. Я си пристими хлоптими ди ифрийтирим тихиньки-тихиньки создаемо дивлении на ливим флинги. От цо дибро дило вийдит, хлопти, побачите у мини!
   -Геть подхилийникив! Геть!- Другой раз заорали в сытые глотки застоявшиеся тыловики, полагая мощными комплекциями враз сплющить злобно зыркающих из-под недобро насупленных бровей ушкуйных. Оперативники же вели себя скромнее, трезво оценив возможности и свои, и противника, прикидывали, как бы с меньшими потерями сокрушить атаманов правый фланг.
   -Кичиргий пидемо,- уточнил боевое построение кишивий, и добрая полусотня хитпых, разогретых предыдущей победой, отбросив булавы с самопалами, ринулись хитрой стенкой на ушкуйников, сосредоточенно застывших, со смурым видом предвкушающих предстоящее удовольствие…
   Потасовки в имкиной среде не редкость, но давненько мрачное, елово-руинное захолустье не упивалось столь красочным «концертом» со вполне достаточным для хита сезона количеством исполнителей.
   Яркий стробоскоп мельтешения рук, ног и тел по началу, чуть ли ни заворожил любопытствующих зрителей, тосковать позабывших об обидном неучастии в набирающей обороты круговерти. На пространствах арены тычки, удары, падения, грамотные перемещения замелькали многообразием броских по преимуществу красок, переливчатыми цветами, перемигивающимися как новогодние елки световыми всполохами. Тут и шальвары синхронно с развевающимися хозяйскими чубами лихо выплясывают гопака, и просторные косоворотки, радуясь каждому телодвижению, поблескивают, отмечают бликами всяк размашистый, устарелый якобы хук хозяина.
   Боевой энтузиазма представился настолько заразительным, что даже утоптанный грязноватый снег площади захрипел простуженным соловьем, словно вспоминая совсем недавнее прошлое, когда витал в облаках да на всяк люд свысока, знай себе, шлепался. Клял ли снег падшую биографию иль судьбину тяжкую, что на попрание обрекла да бросила, но жалостливый скрип созвучно вписался в рокот глухого удара первоначальной сшибки, когда без малого сотня великих практиков драки и теоретиков спарринга единоборств схлестнулись в яростном порыве, немедля покарать зарвавшегося противника. Дробь кулачных градин забарабанила, точно добросовестный оркестр при исполнение «Болеро» в ударные. Однако спустя полторы-две минуты, длившиеся, казалось, чуть ли ни вечность, гулом  пошел хрип сорванного, сбитого дыхания. Залпы, будто пулеметные очереди тумаков постепенно перешли в более рациональные, серийные, а у выжидающих хитрованов или малоопытных бойцов - в одиночные удары.
   Не вышедшие росточком, но крепко сбитые, задиристые левофланговые ушкуйники сшиблись с преимущественным в массе тел и количестве чубов тыловым десантом. От явно перевеса фактур противника у задир аж патлы дыбом встопорщились, а обиходная ярость переросла чуть ли ни в бешенство; удары, пусть не правильно поставленные, били жестко до чрезвычайности, мелькали неуловимо для зрительного восприятия, не говоря уж об ответной реакции. Затрещали чубы тыловиков, физкультурой с гимнастиками периодически пользуемых в тренажерных теплых залах под музычку - не в жестких же реалиях боевой обстановки. Попытались грамотно «хайкиками» отпихиваясь, удержать противника на дистанции, что вызвало у ушкуйников форменное остервенение.
   -Ага, гады, ногами... теперь пощады не давать - будто раньше оделяли кого не тумаками, а пряниками - получай!
   -Фу-уф - просвистела кувалда кулака над темечком вовремя пригнувшегося, не смотря на брюшко, хитпого.
   -Хлопти, мабуть кти пидиржить итого лихиго кудлаткю, пики я будю бивти, а ти бильно виртки?
   -На, иудина, вдаряй, только потом, чур, под кулак не подныривать! Нет резона в напраслину руками размахивать, чай, не мельница.
   -Да ня, коли присишь, ни жилько!
   -Хрясь!- получилось мощно, но не хлестко, а потому, чтобы сбить с ног раззадорившегося ушкуйного - недостаточно убедительно: брюшко помешало как скорости, так и технике исполнения тычка, во что удар, в общем-то, выродился. Но хитпой не прогадал, потому как изрядно уж притомился от уклонов да вывертов, когда же ответная, вмазанная ушкуйником с подскока зуботычина приземлила-таки на пятую точку, с облегчением принялся пинаться из сидячего положения.
   -Пидивись, хлопти, як пидсички испилняти!- подбодрил правофланговых хитпых, что храбрились для пущей стойкости, но, несмотря на очевидное преимущество в массе тел, потихоньку сдавали позицию. Вдобавок атаман, которому теоретически отрепетированной «мавашей» в технике «гипику стинцивати» заехали по уху, издал озверелый рык, вогнав противника в оторопь, да ломанул трескучими кулаками вносить смятение в центре позиции, где оборону держал цвет тылового воинства, бойцы с опытом, которым в  молодости случалось на рингах полотенцами размахивать. Сокрушение элиты явилось для хитпых неприятным сюрпризом, чуть ли ни крахом тактики ведения побоища.
   -Э! Э! Кти тик диритси-ти? Ито жи по иким-тиким привилам?- один из хитповских, чтобы дыхалку перевести да разорвать дистанцию ближнего боя, коварно прикинулся, что пропустил удар ниже шальварного пояса, но не тут то было.
   -Ребяты, инвалида срочно добить, чтоб зря не мучался!
   -Бум, бум, бум, бум...
   -Шмяк!- на этот раз заехали по-настоящему и окончательно.
   -Во так, теперича страдальцу облегчение.
   -Р-р-р!- Атаман, не обращая уж внимания на докучливые пинки да тычки, копил обиду - как пружину взводил у медвежьего капкана и всяк подвернувшегося наказывал основательно, чтоб не возиться по второму разу, не мараться в соплях, в юшке не пачкаться. За шальвары не захватывал - уж больно склизкие, как сами хозяева - а вот за форменные полутулупы, прошитые для красы да крепости нейлоновыми рантиками, то и дело заграбастывал - не вывернешься. Сперва тряс уловленным супротивником, дабы обреченный, вполне осознав уготованную участь, заверещал по-заячьи в неминуемом преддверии ужаса, затем  хрястал с замаху, тут уж без промаха, точнехонько в зубы.
   -Хрясь!- с первого же, максимум со второго удара супостат на грязноватые снега пускает вдобавок негигиеничные слюни, отплевываясь как огнетушитель на пожаре. Если бы столь продуктивную боевую систему удалось поставить на поток - в пять минут баталия разрешилась к ушкуйному удовольствию, а хитпым оставалось бы лишь очухиваться, а как очухаются - в ярмо впрягаться да за похлебку «гастарбайтарить» в скотских условиях кабальными полоняниками. Но те, впрямь проныры склизкие, позорно не давались, увертывались, а то по двое-трое с пинками из гопака наскакивали. Тут даже атаману поневоле приходилось менять победную тактику, переходить на ответные удары ногами, чего толком делать не умел, а лишь сбивался с дыхания да, с ущербом для ручного боя, переходил на беззамашистые зуботычины,- а какой удар без замаху-то? Поневоле приходилось дожидаться, пока подмога отметет насевших ворогов, потом уж кулачишком во всю ширь размахиваться.
   -Хрясь,- отлетел фонтанировать, что исправный огнетушитель, очередной подвернувшийся под руку супротивник.
   -Эй, мужики, не мельтешить! Чего в пузо тычешь?! О такое пузо оглобли впору переламывать. По башке не шибай - кулаки отобьешь!- использовал атаман недолгое время передышки для вполне уместных наставлений, пока вновь ни насели двое хитпых в телесах, силясь запинать «наставника», самим же под удар молодецкий не подставиться. Одного атаман достал-таки, отведя душеньку, и вновь воспользовался заминкой для производственного обучения.
   -Вот здесь-ка ратоборствуй.- За шиворот передвинул не вышедшего росточком ушкуйника на собственное место в стенке, чтобы поделиться опытом.- Во как надобно кулачиться…
   Вдохновленный отступлением одиозного противника уцелевший хитпой тыловик распрямил подушечные плечи и оглядел бьющееся хитповство, видят ли боевое отличие бойца, перед чьей удалью самолично атаман спасовал? На манер заправского боксера отработал пару ударов руками впустую, по «тени», чтоб знал ушкуйник: на скорую да жесткую расправу обрекается, коль рискнет нарисоваться пред фронтом столь серьезного противника! Попытался даже подбородок прикрыть плечом, мощным, но дебелым - тот, тройной, ну никак в предназначенную нишу не вписывался.
   -Главное в ударе - замах,- адресовал атаман наглядную практику скромному росточком бойцу, которого возомнивший невесть что тыловик вновь принялся пинать «киками», пуще прежнего рисуясь эдаким профессионалом, позабыв уж опасаться за сохранность колышущейся складками челюсти.
   -Хрясь!
   Последнее, что осознанно увидел пред прищурены карие очи не ко времени и не к месту претворяющий теоретическую подготовку в уличную практику хипой, это вновь нарисовавшуюся патлатую рожу явно не в спортзалах познавшего особенности кулачного боя наглеца, что без техники, а туда же, прет в чемпионы.
   -А?!- Взглядом же лишь безотчетно сфотографировал налетевший «метеор», мигом развеявший мечты о покорении тыкийских и лас-беговских рингов. Как-будто вышвырнутый за борт взбрыкнувшей на стремнине шаловливой чайкой вписался в утес-великан.
   -Результат налицо – продолжать в подобном духе!- Остался предоволен атаман, что позволили, наконец, люди добрые провести коронный размашистый удар, и поспешил на подмогу другому ушкуйному. Бедолага, побитый в неравном противостоянии, ухватив одного из супротивников за ногу и, как захваченный ни вой, как подельник кулаками ни сучи, не выпускал конечность из захвата, а добросовестно старался объект приложения накипевшей злобы вывернуть.
   -Кти жи тик мордуитси?! То ни по привилям! Ий воть пане атимане зараз разбирится!- Подельник, виновато спрятав натруженные кулаки за спину, сунулся к разгоряченному бойцу с надеждой на апелляцию.
   -Вит побачти: цей нирушитиль ухвитильси зи киничнисть и ню вивинчивить - никикиго пинятия обь бое.
   Пострадавшему же хитпому не до подачи устных жалоб: утомившись молотить по костистой ушкуйной хребтине и натрудив распухшее колено, пытался ужом вывернуться из захвата, пусть даже ценой потери драгоценных шальвар.
   -Во, фарт попер!- обрадовался атаман негаданному раскладу.- Почему жалоба не по уставу кулачно-боевой службы?! Где бумага? Куда штемпель плюхать?
   Хитпой, ровно как прочие представители сего племени, ох, как не прост, но на счет бумаги сплоховал, чуток растерялся, зашарил было по карманам, судорожно соображая, сойдет ли для подачи апелляции в изобилии прихваченная прозапас туалетная? Но из потерянного состояния атаман выводил быстро, радикально и надолго...
   -Хрясь!

   -Дивий зихвит! Вит тик, итлично! Ну, ушкуйня хиря, ни скиро типирь куликими пимишишь.
   -Ни визись, хлопти! Тиливий дисинт тримиитси ись пислидниго!- Кишивий, стоически перенося соблазн самолично ввязаться в славную сечу, зорко оглядывал топографию побоища.
   На правом фланге да атамановом центре позиция представлялась проигрышной, но в целом положение вырисовывалось смутное. А вот единоборства, на которые разбилась стенка на левом фланге, особых опасений не вызывали, однако затягивали процесс и выматывали воинство.
   -Ни, цо ни дило. Ифрийтир!
   Ифрийтир к тому времени разобрался с ушкуйником, не на шутку размахавшимся забойными ударами, приложившимся-таки боковым к профилю оперативника, излишне самонадеянного после пленения добро бы одной умынки, а то боевитого, «заглавного» имки. Зато распухшее ухо для пущей слышимости оттопыривать не приходилось.
   -Слухаю, кишивий!
   -Тримий пирю хлопций ди пискручивий тих упримцив, що ни сдиются. Гуртом нивиливийтися...
   О-о, це гарно!
   «Хлопти» принялись вытаскивать из сумятицы боя да скручивать разогретых, молотящих кулачьем направо, налево да в белый свет как в копеечку ушкуйников. Те молчаливо, злобно сопели, пытались вырываться - приходилось неподдающихся взапуски в шесть кулаков пользовать. Трещали ребра ушкуйные, и в бессильной злобе мечталось пострадавшим лишь о мести, пускай до поры откладываемой, зато попахивающей крепенькими, березовыми по хитповским-то загривкам колышками.
   -Ди до кили ж мижно идноги и тигожи мувтузить?! Другиго подивий, а цего я сибствинирични отлюпцую,- тактически грамотно торопил левый, ударный фланг кишивий, подгоняя увлекающихся межличностными разборками парубков. В тылах оставляли не присмиревших, не смотря на побои, зато надежно обработанных, в драных рубахах, с расквашенными, не разберешь уж какой формы носами, оглушенных да для гарантий по рукам-ногам повязанных лоскутьями ушкуйных. Продвижение вперед с охватом ломанного фронта противника требовало времени и потерь, добро бы средь ко всякому обхождению привычных оперативников, а то ведь и среди мобилизованных тыловиков, людей, зачастую, солидного положения, портить с кем отношения у кишивиго никакого настроения не было.
   -Вить набьють зираз мирду икому ничильнику кидров - вик питим ни пишлют ни в ику зигриницю. Ню, а ик мини ди с тикими добрими ди ливкими хлопцими ни процевати пи киминдиривкям?- Почудилось на мгновение кишивиму, что в штормовых странствиях крепко сжимает в руках вырывающийся штурвал «чайки» и столь «непереборимо» потянуло на «живое» дело, что не удержался, провел супротив в отчаянном, сольном рейде прорвавшегося да размахавшегося кулачищами ушкуйника «мильницу як ни тринировци». Потом из гражданской жизни привиделось, будто кладет надежную, саманную хату - и шмякнул по матерящейся роже «як шматом кизика пи риствиру» кулачищем. На манер самоварной трубы распалившемуся противнику полученного, конечно же, показалось мало, но тут подоспела без осечек работающая команда во главе с ифрийтером...
   -Вси, хлопти! Бросаемо добивати цих упрямцив, вони, мабудь, и пилгодини ни вчухаютси. Зариз строимси и ви флинг вдаримо, оть цо тамочки нис ни чекають.
   Геть! Геть ушкийникив!
   -Геть! Геть!- порадовались заходу во фланг оперативники, что по правилам тактики сулило расклад втроем, как минимум, на одного ушкуйника, в предпочтительном же варианте - вчетвером.- Геть! Геть ушкийникив!..

   -За ногу не хватай, отпусти. Вишь: без того уж хитпой в одной, до колена содранной шальварине скачет!
   Хитпой, пытаясь отскочить в сторону и по склизкой материи шальвар выскользнуть из захвата, почти осуществил бесштанное, неуважительное к противнику намерение, но запутался в простынных размеров атласе да, в завершение, кувыркнулся аккурат атаману под ноги.
   -Вот привалил подарочек, на ногах не держится. Стой, волчья сыть, а то никак не прицелиться!- Набрал атаман воздуху для замаха, опричь отстранил на требуемую дистанцию трепыхающегося супротивника, одесную же отвел, точно пружину рессорную, ударный кулачище.
   -Отпусти ногу, дурачина, в мою уже вцепился - отвлекаешь же!- Попытался атаман стряхнуть никчемного помощничка. Глядь, а то, при ближайшем рассмотрении, уж не ушкуйник, а ловко подкатившийся хитпой и, гад, будто жилы выкручивает.
   -Ну счас шелобана заработаешь, прилипала борцовая!
   Руке на взводе не вхолостую же распружиниваться. Но тут на ударном, без того натруженном «инструменте» повис мощной тушей очередной борец из прищуренного племени.
   Во нынче урожай на хитпых попер, а вроде немного их было, неужто не всех еще уложили?- Попытался атаман стряхнуть вцепившихся клещами, выматывающих силы супротивников да заодно рассмотреть баталию: почему да какие в бою упущения? Но тем лишь усугубил положение - подсекли, переведя для дальнейшего выяснения отношений в «партер», где, уж точно, кулачьем вволюшку не намашешься.
   Кинулись бы на подмогу ватажные - ох, и чубов трофейных навыдирали, да незадача – позиция дала слабину, не в поджилках, конечно же - в тактике. Вослед за атаманом побороли да одолели центровых, почитай, ушкуйников.
   -От цо дило, хлопти, от це разумию! Ифрийтир, якой миишь ризрид пи вильний бирьби? А то туточки спиртивни сбиры ни нисю, тик тоби в коминду гиривикив зицидулю! Добре? 
   -Ни. Ню який я, уф,- попытался по ходу борцовского действа отдышаться ифрийтир,- гиривик? Я ж мистир в киндидати пи гипаку ди пи ноди-рутипишниму бию ризрид мию, уф. А ци гирии таки нискладни, ну цо з ними ни зробишь, тик усе ни тик, усе на чоботи ниривят шлипнутьси.
   -Уф!- Победно, не без подмоги кишивиго покончил возиться с зубастым ушкуйным, что на полном серьезе, озверев, по примеру профи пытался вцепиться в распухшее уж без его участия, пострадавшее ухо.
   -Жилки кушака пиривидить на зюбастю бистию, а писть ни зиткнишь - всих пирикусае. Мабудь, вин спривку мае о биззаризности, тик пиский вкусив би якиго тиливика, дли пиднития биевигу дюху?
   -Ни. Зипихивий кушак,- щедро распорядился имуществом подчиненного кишивий.- Дисинтни тиливики дило знають - ни побигли сь ристинищи, а тильки трошки видступили.
   Типирь в тиль ушкуйним вдаримо! Слухамо хлопти?!
    При обещании в тыл вдарить, у подуставших оперативников точно крыла повырастали.
   -От це любо, от це тяка плискя, що и трифиями пидризжиться мижно ди трийним пиривисим усих ворогив в сниги пи пличи повбивати! Види, кишивий!
   -Впирид, ирои - нис ждит пиримога!
   Но встречи с героями дожидалась не только победа. Стоило хитпым полукольцом насесть на относительно боеспособный левый фланг ушкуйников, стоило лишь тыловому, изрядно поредевшему десанту дух перевести и начать привычно давать указания, как раздался невероятно долго фибрами души сдерживаемый, вырвавшийся все же на волю вопль вместе с выдохом спирающего горло кома обиды:
   -А ну давай один на один! Давай один на один, харя хитповская-а-а!
   -А-а-а!- точно эхом отозвалось не впервой уж прозвучавшее предложение в нескольких десятках глоток…

   У имков давно уж кулачье в кровь расчесалось – еще когда кинулись бы в круговерть потасовки, позабыв про разнесчастную долю, про пиво, а про раков даже не вспомнили, но тучами нахмурившиеся соседки смотрели за поведением бдительно, чтоб налево ни шагу.
   -Вы, ироды, надежу оставьте, что теперь только по женам бегать станете! У-у, схимники-надомники, рыпнетесь в стенку – хозяйства-то вмиг оприходуем да на елки закинем за дальнейшей ненадобностью!
   Вошедших в азарт имков предупреждения на счет сохранности мужеского достоинства со стороны не особенно охочих до шуток соседок, особ, весьма конкретных в исполнении посуленного, несколько отрезвляли. Поневоле, но пришлось сдержать порывистые намерения, заодно со словом даденным. Зато постромками принайтовленные к чайке полоняники, по большедорожным понятиям принадлежащие ныне к подневольному, гужевому сословию, вовсе не считались, в силу подлой должности, ограниченными какой бы то ни было клятвой. Единственное же, чем были связаны, исподтишка пытались, челюстями размочаливая, пережевать-перекусить и преуспели бы, кабы ни зубы, межплеменной грызней да отсутствием витаминов источенные, к тому же прореженные выяснениями межличностных отношений. Капрон постромков редкозубью поддавался с трудами превеликими, была бы сыромятина, а то не вкуса, не калорийности, одно слово – синтетика.
    Увы, далеко не самым зубастым, зато оборотистым по части освобождения из позорного плена оказался произведенный ифрийтиром  в «зиглавные чиловики» забияка. Ко столь счастливому случаю неугомонный имка не тянул бурлацкую лямку, а волочился вослед за суденышком почетным трофеем, копя не только злость, но и энергию.
   -Братцы, подкинул бы кто засопожничка! Во как надобно посчитаться с пятком хитпарей, а особливо с изворотливым прохвостом при лычках!- то и дело напрасными к землячкам стенаниями прерывал задира попытки непригодной ротовой полостью надкусить в путах хоть ниточку. Но недосуг зрителям отрываться от захватывающего представления да в какой-то мере завидно: некоторые, мол, вдосталь уж наразвлекались, а тут стой, к соседкам привязанный - ни малейшего удовольствия, несправедливо это.
   -Свой иметь надобно,- нехотя откликались наиболее отзывчивые. А менее душевные ворчали, недобро содвинув брови:
   -Не мешай концерту смотреть: отвлекаешь от действа пререканиями. Впрягся в сани - тяни.
   -Эй, пацан, позычь на минутку ножичка - я тя потомочки с производства ведром брагоотстойной сахарной свеклы одарю.
   -Ведро-ом?!- Посуленное вдесятеро превысило потребности урчащего пустотой детского желудка - почти подскакавший к представлению верхом на обломанной жердочке пацаненок резко затормозил, даже успел представить, как распорядится привалившим сокровищем - чуть ни мелочный бизнес учинит по торговлишке сластями! На пути к примерному преуспеянию одна лишь загвоздка явилась незадачею.
   -Да откуда ножичек-то? Будь у меня ножик, разве стал бы я без интереса по вечевому пустырю рыскать - я бы на большаке подрабатывал стажером у дозорного.- Вздохнул лишь пацан, рассуждающий вполне по-взрослому.- Некогда мне, дяденька, вы вон вроде при извозном деле состоите, а я что? Поскачу, хоть на концерт поближе посмотрю, чтобы в лицах представить бабушке.
   -Ладно, паря, уговорил - слажу тебе ножик на загляденье, из чистейшего огрызка арматурного – окрестное пацанье обзавидуется!
   -Да по мне пущай не завидуют, лишь бы в шайку приняли.
   -С ножиком не то, что в шайку - прямиком в подрывную бригаду подавайся...
   -Не, мне в шайку... сперва.
   -Ладно - веревки из меня вьешь - возьмут. Сынишка шурина двоюродного швагера верховодит в шайке Сопливых подгузников - замолвлю словечко. Давай, ищи чего острое, может, горлышко бутылочное, крышка консервная...
   -Сопливые подгузники!..- У пацана аж дух зашелся от мечтательности, но скудность жизненной реалии безжалостно взяла верх, не позволив даже помыслить о кружащей голову романтике.- Да откуда взяться горлышку? Будь у меня горлышко бутылочное, разве я без интереса скакал бы на жердочке?..
   -Вываливай все из карманов, придурочный, я уж соображу: что сгодится!
   -А в шайку устроите?
   -Постараюсь, ведь сам посуди: придется договариваться, чтоб без вступительных экзаменов приняли, потому что тормоз, вроде тебя, по соображалке точно двойку схлопочет, а то и кол!- Столь низкую оценку потерявший уж всяческое терпение имка вынуждено выставил, увидев средь вываленного имущества осколок опасной бритвы сантиметров этак в четыре-пять, для резьбы по капрону самый, что ни на есть, приспособленный.
   -Бритовку подай, быстро! А то без меня хитпых отдубасят, что тогда всю трудовую биографию за чайкой на поводу болтаться заместо якоря и это бражному гонщику четвертого разряда, сидельцу дорожному разряда третьего?! Нет, не выйдет по-хитповскому, а как по-нашему выходило, так и выходить будет!
   Пали путы хитросплетенные. Пацана, за беспробудную тупостью, имка, устремившийся на ворога, отблагодарил одной лишь скупой затрещиной - на вторую не доставало времени. Не видать пареньку больше осколка бритвенного, главного, может статься, достояния из накопленного имущества.
   -Держите, братцы!- Щедро чужим добром распорядился имка, поделившись с прочими впряженными в чайку полоняниками ключом к пьянящей свободе - вновь беспрепятственно кулачьем действовать.
   -Поспешай, а то хитпари, мордени отъетые, верх брать начали. Эх, не тех бойцов атаман на поле выставил! Все-то мода на легионеров, а свои кадры простаивай…
   -Факт, с нарушением правил, с нарушениями хитпые бьются! Сказано ведь: сте-енкой - а они чем прут?
   -В старые времена давно бы дисквалифицировали... колами по чайникам! А сейчас, тьфу, разве кто правила соблюдает?!
   Принялись имки, проявляя прыть, сноровку да рабочие навыки, выпрягаться, а самый тертый калач, бросив сетовать на несоблюдения правил, опыту подучивал:
   -Погоди, братцы, не гони поодиночке, тотально биться надобно, всей дорожной заставой ка-ак навалимся - не совладать хитпым.
   -Наваливайтесь, а у меня личный счетец имеется!- Понесся-таки вперед задиристый забияка – лишь клич призывный слышался:
   -А ну давай один на один! Давай один на один, харя хиптовская!
   -А-а-а!- Не устояли перед искусом, презрев, как водится, науку, тем паче поучения, прочие имки: кто с перерезанными путами, а кто с недорезанными, срывая и размахивая на ходу постромками, мешаясь в упорных капроновых стропах, спотыкаясь, падая и подымаясь, вдогон заскакали…

   Никто из странствующих, сиднем ли отдыхающих, а, тем паче, ратоборствующих, за долгую, многомудрую жизнь, а чаще - бестолково с понедельника за ум берущуюся, нигде и никогда, ни при каких обстоятельствах не радовались удару с тыла.
   Не по вкусу подобные неприятности пришлись, несмотря на соответствующее весьма для данного случая подходящее наименование, и тыловикам. Тут уж моментом, внося в ряды сумятицу, потянуло «героев» на передовые позиции. Повезло, что удар с привязи сорвавшихся имок, пусть внезапен, но нанесен был вразнобой. Вдобавок, распалившийся, алчущий схлестнуться с достойным противником авангардный имка да несколько вскипевших энтузиазмом «ударников» шальной картечью просвистели сквозь отсутствие плотного строя к эпицентру событий, призывно горланя: «один на один!», хоть перли хаотичной «кодлой».
   Наскочили аккурат к завершению раздачи, когда патлатые да кудлатые ушкуйники из последней мочи отбивались от чубатых хитпых, что наседали, против правил обыкновенного боя, со всех сторон.
   -Вот где, гадина, упрятаться порешил?! Не выйдет, рожа хитрая, я тя даже из-под завала руинного выковыряю!
   -Хрясь!- даже не за спасибо, на голом бескорыстии, подскочив, засветил-таки прыткий имка и другой фонарь ифрийтиру для симметрии, чтобы тому сподручней, безо всякого напряжения лицевых мускулов на оба уже глаза прищуриваться. Собственно, вот и все, что могло послужить забияке утешением, потому что опять не вышло разделаться с неподдающимся хитпым, ну никак не желающим соблюдать правила, а норовящего злым обманом действовать.
   -Руку! Руку оторвешь, чем потом фитили подпаливать?! Уй!
   Ифрийтеру получать по скулам, а потом возиться с одним и тем же беззубым чумазиком надоело окончательно – вот и отправил «зигливниго чиловика» - хоть ценен трофей да уж больно ершист - на длительный бюллетень по травмированию.
   Поймались прорвавшиеся передовые имки на провокацию - оказалось: кинулись не в стоящий бой, а под подлые приемы быстро нашедшихся да оправившихся от первоначальной неожиданности хитпых оперативников. Но все же вмешательства пары десятков не особо искушенных в классических бросках да захватах, низковатых да хлипковатых, зато застоявшихся, донельзя озлобленных имков оказалось вполне достаточным, чтобы заколебались, терзаясь сомнениями, чаши весов ристалищных.
   Пускай, сообразно «стеночным» обычаям, не правильный, но вполне доселе благополучный строй хитпых был прорван - единого фронта не наблюдалось. Упрежденные имкиным воем тыловики из практической неопытности «сгарбузовались» в два полукольца, тешась мыслью о действии мобильными группами; на оперативников же навалилась напасть в виде освободившегося атамана, который при помощи единственного тактически грамотного имки, как античный титан-Прометей на пару с дохловатым, но в душе Геракликом, разодрал оковы.
   -Пшли, прилипалы!- Едва отойдя от оглушения, встрепенулся и первым делом отряхнулся атаман от парочки нависших хитпых, что вновь пытались злокозненно действовать хитрыми приемами. Невзрачный же, лукавый имка уцепился по опробованной методе одному из противников за ногу. На сущую, казалось бы, мелочь опрометчиво отвлекся хитпой от глухой супротив атамана защиты…
   -Хрясь!
   -Нит, тик вить ни чистни, воны ж, ити имки, уж полоняники! Що мини ихь пи дви ризи у пилинь зихвитать, чи що?! Ни, то ни пи уговиру!- напрасно взывал кишивий к справедливости, к тому же в кульминационный момент баталии. Взывать было не к кому: как с одной стороны, так и с другой воцарился сплошь да рядом исключительный произвол в довесок к насилию, а искомая справедливость решила на сем ристании не присутствовать. Нипочем мордобитие - подалась для разнообразия не иначе как на заседание судейской коллегии, где по ней, вплоть до неверия в существование, пуще прочих мест соскучились...
   -А, собственно, на кой ляд сдались соседки?- пустились в крамольные меж собой рассуждения обидно обделенные разудалым развлечением прочие, низведенные до разряда зрителей имки.- С женами вроде вернее: пощупал – завсегда на месте да при деле.
   -К тому ж жены не опостылели... почти…
   -А соседки каждый день меняются, что ли?
   -Факт, одни и те же, прям надоели рожи их кислые!
   -Что-то пивко зимой не очень-то катит...
   -Факт, не катит, одно в горле першение с хрипотой - до весны на медах перекантоваться долго ли.
   -А коль с футболом какой супостат заявится - без пива наподдадим, не будет знать за какие ворота прятаться!
   -А-а! Пускай последнее корыто забирают в придачу, пропади оно вместях со льготными лизингами – невтерпеж, братцы!
   И напрасно до жути ревнивые к отвлечению мужеского пола посторонними предметами соседки взывали к оставшимся клятвенным «ракам» и «доле», напрасно угрожали бойкотом, интимными санкциями - имки, завистливо пялясь на боевые успехи некогда простых своих другарей, наплевавших на позорный статус полоняников, ни в какую не могли устоять пред накатившим искусом.

   К слову о географических и бытовых достопримечательностях:
   «В последующем уездный Имкин край славился угрюмой нелюдимостью соседок, которые уставятся, будто должен чего и не отдаешь. А чего именно - даже при строгой суровости напомнить деликатничают.
   Так же известен край постоянными перебоями пивных завозов, особенно в зимний квартал, а в летний - скисанием сего продукта прямо на глазах, к вящему удовольствию абстинентов (трезвенников, считай) всевозможных мастей, каковым достается за злорадство да за прошлые грехи по мордасам, не жалеючи.
   А каково пивко, таково к футболу отношение. Закатись, скажем, к, в общем-то, гостеприимным имкам подискутировать болельщики «Звенита» или, того пуще, «Иевского динамо» - те и другие с плакатами подозрительной раскраски - что за безобразия с ними учудят? - то никакому кишивиму вкупе с поколоченными хитпыми не привидится.
   Раки же чрезвычайно редки, доставляют деликатес из регионов весьма отдаленных, а то из иноземщины да дерут втридорога. Ну, а долю желанную имеют лишь единичные индивиды. Те, должно, кто не отвлекался от брагогонного производства да большедорожного патрулирования на концертное-то легкомыслие или в ямах сиживал за прежде даже в имкиных краях почитаемое неприглядным поведение...»


   -А-а-а!- раздалось отчаянное, вырвавшееся из недоброй сотни раззявленных глоток «спортивное приветствие», и, «подпалив мосты», чмокнув на прощание взасос, что духу оставалось в продымленных легких, попавшихся под руку своих ли, чужих соседок, черной, «сажистой» массой хлынули имки.
   Не дождавшись отклика справедливости, кишивий как раз пробился к атаману, чтобы в подкате хитрой подсечкой утихомирить разошедшегося вояку на срок гораздо продолжительнее предыдущего, но, отвлеченный воем накатывающей нестроевой лавы, вместо проведения приема лишь развел руками.
   -Подивись, итамане, що цо витворяють окаянны имьки? Разешь це пи уговиру, разе це пи привилям?!- развел руками еще шире, чтоб ухватить разом за «шкварники» налетевшую чумазую парочку да хрястнуть друг о дружку лбами как для доисторического искровысечения.
   Недобро оглядел атаман набегающую толпищу и хоть изрядно помят да запыхался, но нашел силы не воспользоваться положением подставившегося кишивиго, а по возможности красноречивей выразить неодобрение да чуть ни извиниться перед обреченным противником:
   -Вот ведь нарушили-таки присягу: видать, помылили, что ваша берет. Ну да все равно – теперь не остановить.
   Куда прешь в чужую стенку?!
   -Привильни ришиимо,- совсем уж неожиданно заступился за имков кишивий.- Ниша би и взиля. Вси рязи ниша биреть и биреть будя - тильки дивай!
   -Ах так, ну счас заполучишь!- Принялся атаман расчищать простор для замаха.
   -Ди погидь ти, торипиля, заряз вси обрязуемо. Стий на сим мисти и побачишь, чи ни ниша визметь?
   Атаман даже длань опустил, заинтересовавшись, какое новое хитповство учудит лукавствующий переросток-парубок?
   -Фьють - свистнул кишивий из силков вырвавшимся кречетом.
   -Хлопти, еднайтесь до кучи - к чийкам пробивиимси!
   -Нашел чем удивить!- Атаман выглядел разочарованным.- Неужто вправду думаешь: получится свалить? Думаешь: шкуру твою на колесных лайбах не достанут? Может, кишивий из тебя и толковый, но на поверку-то - наивняк-наивняком...
   Имки бурно захлестнули пространство вокруг атамана. Их селевой поток, конечно же, не смогли затормозить судорожно плещущиеся в океане грязи островки «не сдернувших» по причине тучности тыловых десантников да отделение отчаянных хлопцев во главе с ифрийтиром, самоотверженно прикрывающих тактическое отступление кишивиго во главе немногих дееспособных оперативников.
   Ифрийтир геройствовал не на пустом месте, а заплутав шальварами в настырном имке, что хоть с растянутыми связками, но не давал шагу ступить, путаясь под ногами, и как заведенный приставал с совсем уж неуместным предложением «тет а тета».
   -Дипригиешьси у мини! Вит пизникимлю си свиий умынкою - вись вик идинь ни идинь ни з ким ни остинишьси!- Силился отцепиться от прилипалы ифрийтир, но напрасно. Прочие бойцы заградотряда не покинули предводителя примерно по сходной причине, тут тоже не обошлось без помощи поверженных, но хватких ушкуйных ли, имок, что вцепились как репей - не отодрать. «Ни биз штинив жи бигти».
 
   -Опиратир! Бачимо, як хлопти стараемо? Гарни яки хлопти и ифрийтир гарний, чи ни? Даваемо, опиратир, синкцию на обилдриспилитиль - ти едино, чти остаемо.- Кишивий, не считаясь потерями ни в личном составе, ни в собственном гардеробе, навесу поддерживая шальвары, так как кушак, похоже, никто возвращать не собирался, мужественно первым пробился да взобрался на борт и сразу - к пульту связи.
   -Да вы что с Диканьки свалились, необразованные? Это же, как минимум, санкцию координатора запрашивать требуется!- От мысли о подобном запросе с непременно последующим нотационным нравоучением, оператора аж дрожью пробило.- Не так уж страшна ситуация: корабли пока противником не захвачены. Предпримите что-нибудь, на то вы оперативники, в конце концов, чтобы выкручиваться.
   -Ни, ми тольки другив викручивиим. Их, опиратир, ни пробитимо хлопцям к чийким - итсикають ковирни имьки,- идня надиждя ни обилдриспилитили.
   На стрервизионном планшете без излишних пояснений отчетливо виднелось, как темный рой облепил и вот-вот поглотит островки тыловиков да сажень-другую не дотянувший  до чаек, героически отходящий отряд кишивиго; как хитпые ни отбрыкивайся, но стало предельно ясно: «выкаблучиванием» не проймешь, а лишь раззадоришь противника.
   -Неужели распулители придется задействовать? Меня же потом из операторов, ровно кадета какого-нибудь проштрафившегося, отдадут под команду уборщикам!- Пусть временами зазнавался возложенной ответственностью, пусть общался с забредшими на огонек посторонними свидетелям происходящего без должного уважения оператор, но не постеснялся обратиться за советом в «момент истины». Точно с инопланетного марсианского блюдца свесился с подвешенной перед планшетом кабины управления и, чуть не позеленев от напряженной нервности, замер в вопросительном ожидании.
   -Коль отдадут, юноша, то не пожалеете! Из моей команды, знаете, какие люди выходили, кто куда выбился, кто вырос?..
   Такие деятели повырастали, что без предварительной секретарской записи даже по сто пятьдесят сообразить нету никакой возможности! То-то. Так что действуй смелее, а в случае чего ссылайся на мой авторитет. Вот и представитель администрации, думаю, нас поддержит, а?
   -Да, тем мужчинам в странных брюках сейчас, действительно, нужно помочь. Просто бесформенное безобразие, неужели нельзя было перед выполнением задания выдать спецодежду защитного цвета? Тогда, возможно, десант не привлек бы излишнего внимания – поставленную задачу выполнил бы, и теперь не приходилось бы штаны руками поддерживать.
   -Видишь, брат, какое дело - возмущенная администрация целиком на нашей стороне: не одобряет эротики, чтоб не сказать - порнографии при исполнении обязанностей...
   -Моя тоже поддержат!- Малоответственный полуфиоп вынырнул из-за вверенного, а после передоверенного кадету ведра.
   -Мой думать: помогать!- Более ответственный полуфиоп, по случаю торжественного заявления, изъял у разжалованного кадета швабру. Произвел что-то вроде ордера «на караул», оросив негигиеничной влагой окружающих. Ну да тем не до предъявления претензий  - даже не до утирания.
   -Пора заканчивать с бредятиной, а то в плен попадут - от педикулеза месяц лечиться, по себе знаю.
   -Вот молодец!- Дружески хлопнул по плечу отчисленного кадета конфедерат, сам с солидным багажом негативного опыта за плечами.- Знал: кого попало не пришлют, а лишь отборных практикантов, что через тернии - как по накатанному…
   У нас все «за».
   Но, увы, воочию убедившись в дальнейшей нерешительности оператора, это несмотря на поголовное одобрение решительных действий, подкрутил усы конфедерат и, как бы невзначай, по лестничке подобрался к «блюдцу» кабины.
   -А поведай-ка, юноша, к чисто теоретическому примеру, как будущему слушателю многочасовых лекций, какая кнопка ответственна за обалдраспулители?
   -Да вот эта, зеленая, а синяя - координатора вызывать…- Вознамерился уж оператор перестраховаться, но не тут-то было.
   -Погоди-ка, оператор, что за безобразия? В мою практику самые решительные кнопки окрашивались исключительно в красный колер!
   -Не сомневайтесь – цвета подобраны по науке, чтоб глаза не утомлялись и...
   -А ребятам сейчас легко? Думаешь: не утомились?- Конфедерат решительно отстранил руку оператора.- Не время докладами заниматься!- Безо всякого налета нерешительности и уж, конечно, без терзания сомнениями вжал зеленую кнопку аж до клацнувшего упора.
   На экране не особо отчетливо, но можно было разобрать, как над бушующей черной толпой с колышущимися островками цвета незабудок да анютиных глазок засеребрились выпущенные с чаек, похожие на второразрядый туман, неприметные в сравнении с отопительными дымами паровые с умильно вихрастыми завитушками облачка. Призрачная дымка клубилась недолго, сообразуясь с цейтнотом временем, и, словно притомившись, быстренько опала интригующе-переливчатыми осадками…







               
                Глава 6.

                Наконец-то, секс и эротика... вперемешку с экзотикой!


    -Пуф!-  на дно глинистой, склизкой, гнилой ямы шмякнулось не менее мерзкое тельце представителя существ, некогда безраздельно оккупировавших руинные подвалы. На совесть прокопченное, по недосмотру подпаленное блюдо в окружающих сыростях показалось явно не лишним гастрономическим изыском.
   Из тройки полоняников, что только к середке ночи забылись бредовыми кошмарами, на подозрительный звук откликнулся лишь секретаришка, не столь как прочие привычный к «беззатейливым» обычаям спохозастольницкого гостиничного сервиса. Во многих местах перебывал  тщедушный, но многоопытный тип, в том числе в трущобах, откуда даже клопы и мыши за компанию с двуногими обитателями безуспешно пытались дать деру, а вот о ямном зиндане досель слыхивать не доводилось, не говоря уж, чтобы непосредственно по указанному адресу прописаться да сиживать. Секретаришка с заведомым предубеждением принюхался к витанию новых запахов: кроме уже привычной гнилости да затхлости соломенной подстилки явно пованивало животной пригарью.
   «Наверное, с какого-нибудь простака шкуру спустили, ободрали как секвойю на местные плетеные мокасины - туда простофиле и дорога, нечего жалеть лопоухих. Но зачем, с какой целью обобранного бедолагу коптить и излишне усердствовать с термообработкой? Вопиющее варварство! Ну вот, так и есть»,- уверился в нехитрых умозаключениях, уставившись на непритязательно валяющуюся посреди ямы да дымком исходящую, обугленную, явно пережаренную тушку.
   «Должно быть, беднягу сунули в жертвенный огонь, а затем подали нам на завтрак, а может, уже на обед... а если это на троих и на целый день?»- зашмыгали в секретаришкиной черепушке суетные, проголодавшиеся размышления. Мыслишки бы и футбольный матч сыграли, если бы вовремя ни призвались к порядку, будто судьей со свистком, остатками брезгливости. Поданное на трапезу блюдо вовсе не вдохновляло чересчур мнительное, гадливое отвращение, так как могло оказаться вовсе не сусликом и даже не хорьком, а, вполне вероятно, наиболее неаппетитным вариантом из мира обитателей помоек.
   «Нет, нет! Охотятся же аборигены на белок или даже на кроликов,- при невольной мысли об ушастом, жирненьком шустрике, сочненько похрустывающим морковкой, чуть ли ни голова пошла кругом,- не все же свободное время переводят на подрывы транспортеров с заезжими полициантами? Мех у белок, пусть даже у сусликов, пушистый, теплый... или нет, не носят здесь одеяний из беличьего меха?»- Поежился секретаришка: яма, вполне комфортабельно расположенная в подвале одной из не до основания порушенной многоэтажки, не отапливалась. Видимо, по недосмотру гостиничного сервиса. Но мелкая мстительная мыслишка, что в столь непрезентабельном отеле никогда не дождутся оплаты по счету, а о чаевых пускай даже не мечтают, не согревала. Дрожь проняла теперь уже не только от окружающей промозглости: заезжему гостю в силу ехидности въедливого характера припомнилось, что местных индианок, щеголяющих роскошными меховыми манто, что-то не примечалось. Секретаришка вновь поежился, поневоле восстанавливая в памяти расплывчатые очертания теней, скользящих вдоль стен в неясных серых одеяниях и с нескрываемым любопытством стреляющих из-под грязных косм диких причесок пронзительными, жадными, а то и голодными взглядами неестественно-ярких глаз.
   «Чей же мех идет на пошив бесформенных балахонов?»- От того, что образ животного, услужливо представленный воображением, целиком и полностью совпал как с прежними подозрениями, так и с наиболее отвратительным представителем многообразного мира обитателей помоек, секретаришку замутило, а желудочный сок позорно сбежал в недра кишечника. Блюдо, поданное без согласования меню, организм отвергал напрочь.
   «Интересно, можно ли заказать хотя бы пованивающее углями барбекю по-отарски, пусть даже за отдельную плату, но с условием предоставления льготно кредита? Завозят ли на местную кухню фасованную конину? А вдруг в патриархальной глубинке царит продовольственная скудность, извечная спутница застоявшейся депрессии, и не разводят даже индеек, чтобы цивилизованно перебить домашних пернатых на День Благодарения?»
   -Уф-ф! Ну и вшпилил гад!- Попытался почесаться секретаришка, но от необдуманного, резкого движения жутко заныли запястья накрепко скрученных за спиной рук. Нестерпимой болью мигом отшибло ругательные мысли о низком уровне обслуживания. На смену заступили нелестные размышления об плотно заселенном мире насекомых, привольно да вольготно обитающих в комьях полусгнившей соломы, преспокойно, знай себе, эволюционирующих в направлении тучности - не будь дураки, да вредности - не будь беззубые пацифисты.
   -И-и-и!- Потерся секретарик прокушенным местом, не жалея новообретенного гардероба, о гнилистый, чуть ни вертикальный скат ямы.
   «А не разносчики ли какой-нибудь экзотической заразы - здешние насекомые?- Весьма некстати припомнилось секретаришке, будто бы в растащенном багаже имелась аптечка с антивирусными да противобактериоцидными нашлепками.- Раньше надо было, впрок на уязвимые места организма поналепить дезинфицирующие пластыри!»
   Мысль же о том, что кровососущие паразиты, по сути, родственные секретаришке организмы, если бы пришла в голову, то вряд ли утешила.
   -Бу-у-уф!- дно глинистой ямы дернулось чувствительной мембраной и как исправный телеграф оттранслировало эхо сколь отдаленного, столь же основательного взрыва. А затем, после весьма учтивого, предупредительного уведомления, прокатив по гравийно-земляной да асфальто-грязевой, плотно утоптанной субстанции, подземелье мощно захлестнула взрывная волна. От сотрясения даже гнилостная, прошлогодняя соломка завоняла с пущим остервенением. Копоти прибавилось, обитатели, предметы быта, что нетрезво стояли или шатко держалось, повалились да опрокинулись: и котел с общинным хлебаловом изо всякой всячины, и заржавелые, прислоненные к стенам трофеи, и караульная старушенция лет этак тридцати шести, боднувшая при падении пирамидку боевых, отбалансированных колов…
   Наверху в подвале на манер растревоженных насекомых «завошкались» обитатели, раздались гортанные, по мнению непросвещенного в нюансах могучего языка, а потому вдвойне гнусного секритаришки, клики. Неуглядевшую караульщицу шмякнуло разок о бетонную стену. Когда от блока отлипла, племенной коллективчик принудил бабулю, безо всякого уважения к старости, посудным черепком собирать да сливать в братину хлебалово. Заставил оружие подбирать как «новобранку неопытну», бережно с матюгами оттирать да вязать в уставные козлы. Один, не самый ближний к краю, но суковатый, в батальных делах обтрепанный колище, поколебавшись, решился от оскомину набивших служебных обязанностей дезертировать и брыкнулся прямиком в ямищу, скатившись со служилого статуса в арестантскую компанию.
   -Шмяк!- вышел кол из пике плашмя на посадку точнехонько по загривкам переводяги да беспробудного ментонера.
   -Ну вот, опять тревога.- Недовольный ментонерский ветеран вознамерился потянуться, но не удалось, спросонья не с первой даже попытки сообразил, что именно мешает привычной процедуре.
   -Значит, утро уже.- Бодренько перевалился на бок переводяга.
   -Должны обеспечить горячим завтраком, раз уж решили аки позорных мзды неплательщиков в яму засадить,- чуть ни провидчески порешил ветеран и чутко потянул носом.
   -Ну и чем тут кормят?- В полумраке ямы, освещаемой лишь костровыми бликами, весьма скудно отражаемыми прокопченным потолочным перекрытием, ведомый безошибочным нюхом, перекатился переводяга по направлению к обгорелой тушке.
   -А что, совсем неплохо - свежачок, дичь и это на завтрак! Я имею ввиду, почти как «лапэн аджиле» в утекшем соку. У нас, чтоб вы знали, протектор, не в пример хренпузам, долго крольчишкой-крысишкой через племенной костер не попрыгаешь - быстро прищучат.
   -Ага, поставили на довольствие.- Подкатился на призывный запах ментонер.- Хорошо хоть не консервы.
   -О чем речь? С пылу-с жару, обслуживание по экстра-классу со сменой белья: соломку тоже, небось, свеженькую раз в месячишко подбрасывают.
   -А что вилки с ножами в шалмане не предусмотрены?
   -Нет, в здешней «бразерии» в ходу зубообслуиваение.
   -Ага, так может, пока суд да дело, ты бы перегрыз лыки-то, а то зубами по подстилке дичинку извозим - твой патрон, глядишь, питаться побрезгует.
   -Эка беда - нам же лучше. Пускай не думает, раз уж свалился на мою голову, что стану этакого цацу кормить с ложечки.
   Но с другой стороны,- не был бы самим собой переводяга, чтобы тут же ни пойти на попятный,- не исполнишь пожелание клиента – в момент накропает кляузу, куда не следует,- только и видал я ширлимырдьевскую лицензию. Несправедливо, едва лишь мзду за документишко отбивать начал. Э-эх, подавай свои лыки, а то руки в самом деле затекли, хотя подобный дискомфорт для профессии переводчика - не препятствие, все равно особо грабастать нечего.
   -А на чай хапать слабо?
   -Нам не положено! По иноземному статуту приравниваемся к творческому люду: к художникам, ваятелям, артистам... Хорошо, если сердобольная душа алтынишку в кармашку подбросит,- пробавляюсь на суровой сдельщине.
   -Ладно, бедолага, мои-то руки ослободи, а с собственными - как пожелаешь…
   Пришлось переводяге впиться не столь уж крепкими зубами в грамотно повязанные за спиной ментонера лыки, свеженькие, в отличие от подстилочной соломы, крепенькие, не измочаленные, так что борьба длилась недолго – челюсти позорно капитулировали.
   -Не огорчайся, для перегрыза опыт нужен, путы запросто да сразу первому встречному не даются. Мой черед испытать казенные фиксы. Говаривали, что из легированной стали - вместо кусачек можно использовать для пролаза в колючей проволоке.
   -Да я по другому поводу огорчаюсь: «аджиле» ведь совсем остынет, а потом претензии протектора, мол, кормил холодным...
   Но и разрекламированная зубная сталь забуксовала в хитром сплетении да в прочности натурального материала.
   -Вот ведь узлы вяжут!- поневоле восхитился ментонер.- Должно, кто из флотских опыт передал. В ментонерии узлы не в ходу, а зря – перегрызть ну никак.
   Эй, караул! Неплохо бы руки развязать, а с ногами уж как-нибудь разберемся. Прикиньте - куда отсюда деться-то?
   -Цыц там!- Наверху бытовая сутолока перерастала в нешуточные походные сборы, гремела амуниция, то и дело раздавались бодрые смешки да шлепки – подбадривание, а нерадивым копухам - подзатыльники.
   -Ребяты, признайтесь, кто кола приписного позычил? Ей-ей,  вереда не причиню, ничего не сделаю.
   -Ты-то… как же…
   -Плюнь - потом отыщешь. Остальным - кончай прихорашиваться, на развлечения опаздываем! Ямским сидельцам, чтоб тихо! С представления заявимся – может, развяжем, если в арестантский адрес без нареканий обойдется. А ты бди, бабуля, да не обессудь: мы, чай, не с носильного цеха - нести тебя некому, а пока своим ходом доковыляешь - концерта и прикончится.
   -Фьють!
   -Айда, кореша, проветримся!
   Подвальная банда полным составом, в парадной спецодежде мусорного цвета, да матерясь грязнее поганого, всеохватывающим потоком устремилась наверх и выплеснулась наружу как ведро помоев, с таким же хлюпаньем да запашком.
   -Кехе-кехе.- Над краем ямы свесилась нездорового, пьяничного оттенка старушечья морда незадачливой караульщицы с накрученными на папильотки остатками местами окрашенных охрой лохм.
   -Це-це-це, ить, касатики, от меня не убежишь!
   -А нам и не надо. Чего бегать от приличного общества? Вот и протектор очень уважает бальзаковских женщин, но без приборов завтракать не обучен - не найдется ли у вас, мадам, столового ножичка?
   -Увлажает, ить ты! Да кто счас, милок, в увлажениях толк понимат? Э-э, не то воспитанье. Кхе-кхе, а ножичек... Да коли у меня был бы ножичек, разешь я здесь сидела? Э-эх, я бы со внучком да промыслом по окрестностям... а так - никакого интересу в жизти...
   -Наверху поищи, я имею в виду - в подвале, пилу какую или хоть гвоздь, а за отзывчивость подарок тебе к женскому дню подогнали бы, а протектор в заграницу бы свез, и вся оттудова прикатила бы разэтакая, как в паскудных журналишках… отретушированная.
   -Эх, милок, коли б у меня была пила, разешь я здесь сидела? Это же золотое дно: подпилили бы со внучком мосток и дожидались своего часу. А с протектору что? Пустяковина, тушируй ее, али нет, страмотища одна предохранительна…
   -Эй, карга старая, кола строевого не видала ли?! Не твой ли внучек-переросток проявил здоровую инициативу? А?! И как упер - не надорвался, тыловая бестолочь?!- Не с добром с дороги вернулся безоружный имка.- Все артельные как люди собрались, при полном параде, один я, что штатный дезертир, в голых рукавицах, будто в снежки баловать собираюсь...
   -Тьфу, страмотища.- Неодобрительно глянула на субъекта, предъявляющего претензии, карга старая.- Утерял имущество - и на маго внучка... Вот погоди, до барина, хошь заплесневелого, доберусь - ужо те задаст!   
   -Наплевать. Тоже мне прислали болярина, как прореху заткнули: в химии не петрит, засадного дела не ведает, стены токма нощами напролет замалевывает, граффити-самовыскочка!
   У-у! Был бы кол, знал бы об кого обломать во вторую очередь!
   -А в первую об кого?
   -Не сыщешь сей минут кола - об тебя и обломлю, табуретка колченогая!
   -Для кого мебеля поломана, а кому вполне подходяща…- Не торопилась караульщица кинуться на поиски.- Туточки сулились протектор в полное пользование предоставить да оттушировать по иноземному методу - красотища!- Пусть со скрежетом, но сдвинулись-таки в заданном соблазнителем-переводягой направлении мысли старушенции, тоже ведь, в конце концов, женщины.
   -Пока мужи на промыслах, значится, на производствах, с культурой ли знакомимся, это кто же до наших красатулек прыток выискался?- Имка с подозрительностью заглянул в яму, но там кромешность полная. Изобретательно обронил сперва ветку горящую, а потом поленцем из костерка расщедрился точнехонько угадать по стиляжьему переводягому гардеробу. Тот заелозил, заползал как гусеничка, заверещал чуть ни по-совиному.
   -Ишь каков голосист, уж ни этот голихвост подбивал клинья-то?
   Чего отпираться с поличным застуканной старушенции?
   -Он, касатик, самый из полоненных мужичков разнаряднай, прытка-ай…, аж во цвет вогнал, соблазнитель обольстителен.
   -Ага, вижу, что прыток: вона колище-то сей субъект и оприходовал! Когда только стащить поспел? Надо ж исхитриться! Вот ведь пришлецы каковские выискались, кто бы сказал - не поверил!- Вполне искренне восхитился имок арестантской квалификацией.- Ц-ц-ц. Нам до ихней сноровистости пехом за неделю не допереть,– по приметам – хстрасенсы какие, заезжие. После концерта проверим. От досада: проруби померзли. Ну чего ж, спытаем на огненную правду - головни, кажись, сей братии не по вкусу приходятся…
   А ты, чтоб ухо востро, ни на какие воровские посулы ли, прельщения не поддаваться!- Осыпая узников подножным суглинком, по сброшенной узловатой веревке спустился бдительный имка в склизкую ямищу с ревизией.
   -Не подумайте чего плохого, ведь имелось ввиду, что мы могли бы помочь в бытовых затруднениях: деньжат из забугорья подбросить, в освоении подрывных наук поспособствовать. Грантами, так  называемыми, зашвыряли бы, взамен на содействие махнуть до «Бульгонской». А уж на месте расчетик произведем по полной программе...
   -Эге,- взамен посуленных грантов вышвырнул из зиндана отлынивавший от обязанностей сучковатый кол имка,- этот и есть прелестник: сыпет словеса мятежна вплоть до головукружениев. Таким макаром и справную для службы бабулю до греха довести долго ли, а-а?!- засмущал переводягу пошлыми намеками.- Ан нет, не бывать по-твоему, сирен медоустый!- Оборвал решителен имок безо всяких сантиментов с перерводягиного наряда обшлаг и, забил соблазнителю, как тот протесты ни выражай, кляп до упора - пока сопли со слезами ни потекли.– Нашинских гранатами не застращаешь, как ни зашвыривай – дело привычное!
   -Зачем же этаким варварским обычаем с военнопленными обращаться? Не положено - мы должны обладать правом переписки и подачи рапортов в письменной форме, а руки связаны...
   -Молодец – подсказал. Сейчас и проверим, а то дело с умыканием кола как-то не стыкуется. Живо, предъявить вещественные алиби!- Как дотошный ревизор ни торопился, как на концерт ни опаздывал, но добросовестность соблазн перевесила - не поленился внимательно осмотреть путы заключенных.
   -О, в яблочко! Так и думал. Один лишь басурман из нечестной компании зарекомендовал себя примерным ямским сидельцем, а вы, значит, не успели прописаться, а уж погрызли путы новые, почти не надеванные?!
   Здесь дельце, похоже, не одним лишь прельщением попахивает, туточки до подкопа дойти могет, ежели бдителен страж прытких полоняников не остановит!- Решительный имка без дальнейших разговоров с безжалостным треском оборвал с гардероба переводяги второй обшлаг да законопатил, как тот ни мычи про рапорты, рот ментонеру.
   -А вы, иноземнай блародь, чувствуйте себя преспокойненько да на всяких дурней, вроде этих,- пнул какого подвернувшегося под лапоть проштрафившегося заключенного,- знай себе, поплевывайте. А чтоб веселее лежалось, погрызите-ка копчатинки – оно и времечко скоротаете за приятною закускою, и нарушителям режима кукиш без маслица достанется.- Шустро вбил не лишенный чувства справедливости имка в рот секретаришке тушку да столь удачно, что тот по рассеянности чересчур раззявленными челюстями ни откусить «копчатинки» не мог, ни прожевать за предрассудочной брезгливостью, ни даже выплюнуть.
   -Во, всего-то делов, глядишь, аккурат ко второму действу на заезжую концерту подоспею.- Довольный наведенным порядком и воздаянием по заслугам, споро выбрался из ямы по веревочным узлам имка.- Слышь, замычали бычары похотливые - прельщайся далее, Прокопишна.- Поощрительно, «понижеспинно» похлопал старушенцию, застывшую по стойке «на караул» да глаза выпучившую от усердия.- Могет, в соблазн ввести сподобятся…
  - М-м-м-мы.- Как в воду глядел обстоятельный имка: едва оклемавшийся переводяга даже в немом состоянии попытался воззвать к сердоболью караульщицы, но та, к искусам уж изготовлена, увы, по достоинству оценить бессловесную галантность не смогла: отвлеклась на неуместную, постороннюю суету на входе в охраняемое помещение.
   Ко многому привычный ментонер, да изготовившийся, чтоб избежать «огненной правды», к дальнейшим прельщениям переводяга чувствовали себя, в общем-то, неплохо, не столь комфортно, как до обидного обрыва обшлагов с  поношенного, правда, но представительского кафтана, однако вполне терпимо. А вот секретаришка претерпевал воистину танталовы муки: пришлось все же бочок тушки зубами измочалить да, чтоб освободить заклиненные челюсти, прожевать вплоть до заглатывания выделившегося «соуса». Гастроном как раз усиленно отплевывался да неблагодарно отфыркивался, когда в подвале внове раздались мало чего хорошего предвещающие варварские клики.
   «Видно, чуждое племя, пока хозяева в отлучке, налетело разбойничать,-  успокоительно решил секретаришка.- А то - квартплату выколачивают? Интересно, сколько дерут с квадрантного метра задымленного подвала низвергнутого строения и предоставляют ли помещения под офис? Любопытно, летом здесь тоже дымом воняет, или местные индейцы лишь зимой подвалы кострами отапливают? В курортный сезон, наверное, иной раз случается потепление. Да, но тогда аборигены должны мигрировать на елки, ведь снега растают, и подземное убежище затопит, а в первую очередь - яму!..
   А еще интересней, какие конкретно правонарушения ему вменят в вину, чего преступного можно натворить, не совершая вообще ничего, или безделье в здешних краях столь люто карается? Верно, оказывается, говаривали предки: «Кто стоит на месте, тот сползает в яму!» Нет уж, пускай перетопит на здоровье подвалы с обитателями, но только его бренные останки не должны достаться половодью!
   Где эта сволочь, местный административный функционер? Добыча сама фактически прикатила, в руки просится - куй «голд», пока горячо - а вождь племени даже не чешется! Будь я на хренарховом месте – контейнер уж с загнипийским барахлом потрошил бы, а то и два…
   Хотя нет, уж лучше иметь дело с откровенным лопухом - с простаками разговор не короткий, но запросто можно обойтись одной лишь болтовней; перед доверчивыми олухами расточать подачки – все равно, что метать бисер перед грязный «пиг»!»- Секретаришку в наполняемой вонючим теплом яме аж дрожь пробрала от негодования и обиды на отсутствие хоть сколь-нибудь достойного внимания к весьма значимой личной персоне…

   Экс-вице-премьер-вор Плесинь занимался трудами дневными, а стало быть, неурочными: до зарезу, притом срочно назрела нужда в «бабках» - тут уж не до заслуженного отдыха. Недостаток наличности давно уж миновал хроническую стадию и навис над администрацией дамокловым мечом карающего банкротства. Требовалось предпринимать экстренные меры - отсюда проистекали отчаянные рейды на большак, отсюда - вогнанные в подлое состояние полуголодные имки, клянущие дохловатую коназеву компетенцию в научных вопросах и зажравшуюся прижимистость. Отсюда же произрастали уши неустанных попыток вышибить с окрестных дровосеков и копателей мусорных свалок да со всяк по неосмотрительности забредших в плесенев удел пеших ли, конных рекламные отчисления. Топоришком махнул, лопатой копнул - размещай у Плесиня объявление о трудовой деятельности! Занесла нелегкая прошмыгнуть мимо броско расписанных невнятными призывами остатков стен, покореженных плетней да прошибленных оград - плати рекламную деньгу за полученную информацию!
   Полюбоваться было на что: размалеванные яркими красками окрестные руины как магнитом тянули охочих на что ни попадя поглазеть, неустанно любопытствующих ворликов. Ротозеи на броско оформленные, продвигаемые в массы непотребства пялиться-то пялились - чего греха таить. Однако с оплатой выходила загвоздка. Мошной тряхнуть не торопились - раскошеливались лишь под прицелом самопала или когда уж совсем деваться некуда. Так что вовремя подвернулись ушкуйнички - кряхтя, да почесывая в затылках, пошли-таки в подхолуйную дружину. Но не за просто так, не за сидение за барским столом, не за подносимые «наркомовкие» терпели, по своим понятиям, унижение. Лишь половинная прибыль, равная барской доля в какой-то мере оправдывала утерю вольного статуса как в глазах собственных, так и пред обществом.
   «Ишь, лихомань, как хапают, сколь заграбастают!- прикидывал Плесинь недополученные медяные червонные да черного металла сребреники, прислушиваясь к хреноватому самочувствию и вкусу горечи во рту.- Прям хоть самолично в полюдье хаживай. Глядишь, отложить чего удалось бы для последующей красивой жизни, а то сплошь затраты, выплаты, да, вдобавок, прежнему хренарху, уступившему околоток на кормление, пенсион отсылать приходится. А в благодарность бессовестный казнокрад грозит: вернется, мол, проверит бухгалтерию!
   Ну да чхать на ревизию – эка невидаль! Но вот то, что на несквознячное имкино местничество чиновная очередь желающих ручонки погреть выстроилась, это хренархишко прав. Эх, опять придется адвокатишкам заморским переводить цельное состояние: нашими-то доморощенными Падлами с Бурчеренами швейцы моржоворотные брезгуют, токма заморские стряпчие горазды вышибать для подследственных палаты каменные со прислугою лакейскою, персональным унитазом при нужнике да видом на Цурюкское озеро сквозь окошко, столь затейливо искусниками зарешеченное, что без единой ржавчинки. Эхма, да за столь художественной зарешеченостью кто бы ни посидел, но прежде труды свершить требовательно тяжкие, чтоб наружность даже в Швейции в превеликом почете обозначилась, чтоб всяк чиновный люд личину по прилету аж в аэропорту заприметил. А потом пошло-поехало: почнут честь великую оказывать: наденут браслетки, не чета лыковым, а из чистейшего, благородной закалки железишка, с превеликим почтением попросят печатки с десницы приложить на гербовую и, ценя достойное хренархово злородство, со всенепременным караулом, со огнями проблесковыми да фанфарами сиренными в острог препроводят.- Плесинь вздохнул разок, вздохнул другой, еще более завистливо.- На каждом шагу почтение-уважение, об делишках былых да нынешних расспросят – надо ж еретикам соображения понабраться, а тут случай, подфартило, пред тупоголовыми - да ума палата! И от радости великой - полный пансион на - не хочу, и неусыпное внимание: вокруг прислужники шмыгают, дохтуры ощупывают да обстукивают, на горшок в ночи запросись – не отказывают; можешь об жизти, за неблагодарный, подлый народишко положенной, поплакаться - не только поймут, а в прессе пропечатают. Выступаешь важно, ходишь гоголем: возжелал - дал интервью, передумал - послал, откедова во век не выбраться,- подогрел интерес – возросло уваженьице…»- как видно, мечтательные устремления вице-премьер-вора весьма созвучны простонародным имкиным восторгам и восхищениям – не зря, видать, мудрость верховной власти именно кандидатуру Плесиня утвердила на наместничество.
   « …за год - за парочку здоровьишко подправят, нервишки подщекочут. А ежели на клятых, дорогущих адвокатишек деньги неумытой, не жалеть - глядишь, отстиранной, чистенькой полну шапку насыплют. На контейнер, на другой переброски за глаза достанет, а это почет со превеликим уважением - всяк гостевать нос кажет, сам пэррезидент, батюшка, глядишь, про опалу с немилостью позабудет, да со первой леди егоной да со чадушки поинтересуются затейками контрафакцийными, яствами, ажно язык проглотными, заедками да загнипийскими выпимками и, непременно, мудреными прикидками сплошь жапанскими. А уж какие-растакие штуковины сучьи дети косоглазые измышлять горазды - век бы кнопки-клавиши вдавливал, не отрывая от насиженного местечка натруженного седалища! Вот это жизнь! Опять в фаворе! Вот это да!»- Обвислое лицо вор-вице-экса расплылось в кисловатой, мечтательной ухмылке, а рачьи глазенки навыкате покрылись пеленой отрешенности от бренных, для часто битой башки утомительных, докучливых делишек.
   Отчет подхолуйного бухгалтера о трудах мздоимных протекал вяло, без энтузиазма в голосе и проблеска алчности в интонациях. Плесиньская-де идея-фикс с рекламою внедряется в сознание масс туго: прибытков – шиш, одни лишь вышибленные зубы неликвидные, бескороночные...
   Внове закручинился Плесинь о бесприбыльности предприятия.
   -Ушкуйники беспутные вместо того, чтобы втихаря на отхожем промысле ямских таксеров с пассажирами при объемистых лопатниках бомбить, с ментонерьем поцапались. А с тех взять-то чего, кроме заржавелого ствола да нечистой совести? Хотя...- прищурился рачеглазьем Плесинь, дабы просекал подл люд: себе на уме болярин - в делах имеет соображение:
   «…Какой-то загнипиец ли, холуевриканец в тенета все ж таки угодил, да больно плюгав, хлипок, в драной фуфайке, пропитый мордою - сплошь отребье в гости жалует. Приличным-то загнипийским солиднякам в родных краях дело сыщется, а этот голодранец, верно, травки халявной приперся всласть курнуть да дурными бактериями честных передовиц панельного производства попользовать. На кол посадить, что ли, как международного преступника да для обеззараживания окрестностей, но прежде харю паскуднику примерно начистить? Вот это дело, аккурат по масштабу начальственной личности!»- от злостной мыслишки потеплело на душе экс-ворминистеровой, тело приятно заломило спортивно-раздевалочными воспоминаниями о потливых мордобитиях. Жадно затянувшись пару раз косячишком и небрежно оставив чинарик слюнявиться в углу расползлого рта, экс-вице-премьер поплыл - сполз с рабочего, соломой набитого мешка, чтобы блаженно растянуться на предусмотрительно подстеленном идентичной набивки тюфяке…

   -Нет, у прежнего батюшки-кормильца делопроизводство по-ротозейски не обтяпывались - чин-чинарем канцелярщина функционировала: учет, контроль, поощрения… За добрую работенку, бывало, премировал ногайкою, торжественные дегустации проводил, порки парадные.- Ностальгически почесывал седалище словно туча нахмуренный, допущенный, наконец, до аудиенции замшелый имка.- По объему выгнанного да с учетом качества и получи, одним словом. А тут непрошеные гости жалуют да невесть сколь добра тарабанят - никакой встречной акции, полное отсутствие организации приема!- Пнул в сердцах не ко времени отключившегося Плесиня пимой в подреберье, но в ответ, вместо распорядительности да указаний к действию, дождался лишь невнятного бормотания.
   -С этим лопоухим липодралом каши не сваришь, эдак по миру пойдем... с кольем, дубьем, наперевес с самострелом - чует мое сердце.
   -По миру хаживать - то лю-убо, да только в среде лихих людей нарастает конкуренция, а пути торговые, супротив, на глазах оскудевают, мимо транзита изгибаются, прямо хоть на севера подавайся, к энергоносительным трубам присасываться. Но не в зиму же лютую врезками баловать. Гиблое дело: санный след не запорошит - мигом вычислят,- бесплатно раздавал профильные профессии консультации прикомандированный к Плесеню, а потому донельзя скучающий по живому делу ушкуйный.- Дай срок, забрызжет лето красное, проконопатим струги легкие - только нас и видели, уж пощиплем отар да мульманов-коршунов, что по улусам, в удел не даденным, добычу склевывают, будто просторы вольные – неумытков вотчина! Ух!- Пнул в свою очередь фасонистым, штабным сапожком малинового сафьяна Плесиня в другой бок, не столько из подозрений в мульманской принадлежности, сколь из эстетических соображений - для симметрии.
   -Не, что ни говори, на воле хорошо, а дома лучше,- поддержал беседу ученого вида имка в очках,- у нас наука, а зелья огненного сколь в бочки закатано – не сила, силища! Любых супротивников  подорвать можно, пусть лишь припожалуют, к тому же стены родные служат подмогою! Конструкция, это ж не в землянках гнить! Вона!- Демонстрируя преимущества многоэтажной руины, ученый имка в наплыве избыточного патриотизма, с доступной невеликой мощью пнул не пузыри пускающего Плесинь, а давно уж лишенный мобилизованного на дровишки косяка дверной проем - тот гниловатой штукатуркой обсыпался.- Что и доказать требовалось: кого не подорвем - прицельно прихлопнем блоками, потому - обсервация полная.
   -Тьфу, ведьмак ученый! За ради эксперимента домостроение учудил обрушить?! Ну вас, двину-ка лучше к ватаге гостей незван-непрошенных потчевать - тамочки безопаснее. А чем ученость по-напрасному растрачивать, коназишку-заступничка в чувства бы привели. Добром не очухается - вона кадушка имеется...
   -Хрусь - проломил ледок в заиндевелой кадке ушкуйник, чтоб испить пованивающей тиной водицы, после со смаком крякнул да утер о рукав бороду.
   -Другой уж день никаких указаний по размещению рекламы - че мне в резиденции высиживать да задарма выкаблучиваться?
   -Погоди-ка, ушкуничек, хоть ты - дуболом-дуболомом, но сдается, что на сей случай верно кумекаещь: нечего маяться праздношатанием - без тебя имеются, кому гостей приветить да бока намять. Давай-ка, подхватывай коназишку непутевого за ту подмышку, а я за эту сподоблюсь. Племяш, кадку удерживай – проведем-ка вытрезвительные погружения с задержкой дыхания…


  Секретаришка, меж тем, тоже с заминками на вдохах, прислушивался к подвальным шумам, что нарастали, сопровождаемые дикими воплями:
   -Я те покажу, брынза залежалая, как специалистку не пускать по профессиональной-то надобности! Мигом кликну сопроводителей - впарят, аж зенки окрест по окулистам поскачут за прописанными рецептами!
   У караульщицы и от переводягиных авансов голова кругом идти не переставала, а здесь, вдогон, разэтакое соблазнение... Но служебные обязанности перевесили один за другим накатывающие искусы:
   -Не могу, кралечка, уж поверь каргище на слово: оставили меня на страже хоть без документа, но с пайковым обеспечением. Никак нельзя впущать посторонних, даже пусть щеголят в одном исподнем под салопами.
   -Какая я посторонняя? Эскорт-услуги - это же, бабуля, для прилетных жиропузов штука, наиболее из полного ассортимента сервиса близкая, безотказно оказываемая - а ты передовой ударнице препоны чинить! Где ж поддержка местной производственной предприимчивости? Гляди, старая, узнают об подрыве малого бизнеса - на конюшне выпорют...
   У караульщицы от вновь посуленного в глазах зарябило, лишь запричмокивала мечтательно:
   -Пущай признают, чего уж, я согласная...
   Воспользовавшись утерей старушенцией бдительности, опытно дособлазняла ту, размечтавшуюся, передовичка «производственная»:
   -Пойми, уж кому, а тебе прямая польза от посещения: когда еще в заплеванном, вонючем подвале наглядно продемонстрируют, как по высшему разряду клиентов обрабатывать? Справлюсь мигом – заказчик почесаться не успеет, а каргам скрипучим любопытственно, к тому ж, в науку и поучение. Глядишь, переймешь чего для опыта - ублажишь квалифицированно старикашку-то на завалинке.
   Ну пропускай, хватит уже салоп мусолить да вынюхивать: весь парфюм нафталинный носярником всосешь - вошь заведется, вот уж тогда клиентура завертит задами, заерзает, а это непорядок с недоплаченным перевыполнением заказанного сервиса.
   -Ой, уж не знаю, кралечка-касаточка, лежит к тебе сердеченько - ничегошеньки с собой, старой, поделать не могу: уж больно напоминаешь мою беспривязную молодость! Я ведь тоже не в имки рвалась, а в бортпроводницы вагоновожатые, вот и допровожалась с внучком на руках да без надежного инструмента режущего...
   -А-а?! Так ты «одна и без оружия»? Чего ж я времечко перевожу драгоценное?! А ну кыш с путей, примочка протертая, а то заеду в лобешник - мозги окулисты местные не соскребут даже микроскопами!
   Карга, устыдившись выявленного проницательной нарушительницей позорного обезоруживания, готова уж на попятный и лишь по инерции хваталась за гнилые соломинки:
   -А может, краса-девица, ты подвалом ошиблась, аль - районом и местностью?
   -Довольно чушь молоть, старушенция: эскортная служба никогда не ошибается! А если не к тому клиенту направили, тем лучше – сшибем деньгу неучтенную ко взаимному удовольствию: от нежданных услуг на своих двоих никто не уходил – не уползал, пусть даже поначалу ерепенился!
   В который уж раз поднабравшаяся опыта молодость взяла верх над утратившей сноровку старостью: тренированная телом, разбитная деваха при соответствующей амуниции да в ботфортах до середки полноватых бедер как укротительница шагнула в полутьму, сбросив салоп на попечение прям сомлевшей от удовольствия подержаться за сокровище старушенции.
   -Эге-гей!- пронесся громогласный, призывный клич, резонируя подвальными сводами.- Кто из интуристских харей Верку заказывал на горячее?! Так я поспела! Эге-гей!
   -М-м, м, м - продудел ментонер, а далее по цепочке - переводяга, подползя к секретаришке, затыкал того законопаченной мордой и закивал набедокурившей головой куда-то вверх, словно геликоптер предлагая к погрузке по безбилетному вылету.
   -У-у-у, у...
   «Похоже, объявился посланный на розыски представитель осольства, ведь адмирал, хоть и тупица непрошибаемая, но других погонять с него станется, дипкорпус - не исключение. Запросто заставит чинуш побегать, пошелестеть бумажками. Возможно, это единственно-реальный шанс выбраться из ямы, лишь бы опять на шланги не подвесили...»- терзаясь подобными сомнениями, секретаришка решился подать голос:
   -«Хелп, хелп! Веа ар юу?»
   -Ну, здесь я, туточки, скромняга стеснительный!- На краю ямы показалась представительница сервиса.- Это ж надо, в какую глухомань от неудовлетворенности забрался-забился пылкий отчаянец.- Пинками посшибала передовичка в яму всяческое барахло, подвернувшееся под горячую ногу, рассчитывая, ни покажется ли под мусором лестница.- Вот ведь изолировался, недотрога недоступная, никак к сладенькому - ам! - не подобраться. А это что такое? Никак оглобля. О-о! Гладкая - сойдет взамен стремянки, на шесте-то я кренделя по прежней специальности выделывала…
   Мига не прошло, как заказанная Верка оказалась на нераспаханном, чуть ни целинном поле предстоящей деятельности.
   -«Хелп, плиасе. Вере ай эм?..»- Если кого и ожидал перед собой улицезреть секретаришка, то только не леди из стриптиз клуба. От удивления осекся, словно язык прикусил, и лишь глаза на фигуристую деваху зачарованно вытаращил,- одно слово, командировочный.
   -Ишь, обрадовался!- прокомментировала, с края яма свесившись, секретариковы приветствия болеющая за любовь да по случаю примерившая салоп караульщица.- Ведь дожидался, вспомина-ал, не как прочие потаскуны, что даже ко мне клинья подбивать развратничали да не на такую нарвались. Мужик обстоятельный только об тебе помалкивал, видать, страсть как прикипел!
   -Ах, мой чупа-чупсик! Ты уж изготовился? Стригунок какой прыткий выискался. Правильно, никакого нет резона оплаченное время терять попусту, да мне тоже в краях с грошовой клиентурой не с руки задерживаться. Ну-кась перевернись на животик, вот так, лакомый муча-мупсик.- Почмокала Верочка пухло раскрашенными губками... и пнула секретаришку в живот подкованным ботфортом.
   -Живо спускай штанишки, мазохистишка подлюченький. Вот так!
   Решительным рывком аж до колен сдернула брюки заодно с исподним, заломила руки, чтоб не мешали засопожную плеть по назначению использовать,   кавалерийским каблуком впрессовала клиента в подножные суглинки, и ну лупцевать обнаженное седалище с энергией, доступной лишь любовной страсти. Войдя в азарт, держала марку: в экстазе постанывала да извивалась, будто в судорогах - не придерешься к недостатку чувственности, ни нареканий, ни жалоб не подашь на формальный подход к телу да на остаточные неудовлетворенности.
   -Вот око ка-ак…. Вот это дело! А я, дуреха старая, думала, что с мужиками по-другому надобно - скалкой или по старинке – сковородью…
   Хотя, чего ты, он же, вроде, непьяный? Опять же, чичас тверезый - в другой раз напиться долго ли…
   -А-а-а!- вопил и елозил прижатый, точно раздавленный скорпион, не знающим жалости сапожищем секретаришка.- «Хелп, эдмирэл! Бетер ис» шланги…
   -Ах, какой ненасытненький попался, не иначе - сексуальный маньяк на выезде: Берту ему подавай! На, получи авансом от нее тоже, да не сомневайся: адресок с заявочкой передам, так что жди, Берта два раза звать не приходится – непременно заявится. А с меня довольно: совсем утомил, половой гигантище!- Вновь, от переизбытка чувств, пнула ботфортом примерная ударница секретаришку в подреберье.
   Популярность приходит не даром - Верка, едва переведя дух, припомнила про необходимую на рабочем месте добросовестность:
   -За щедрую аэропортову оплату можно учудить чего поизбивательней, только чтоб по-быстрому,- ну, какие поступят дополнительные заявочки?
   Переводяга будто бы немым прикинулся - затаился и лежал ошарашенный внезапностью вторжения в протекторову биографию совсем посторонней женщины.
   -Ы-ы-ы, м-м-м…- лишь приученный бороться со страхом ментонер пытался привлечь внимание кивками и мычанием.
   -Вообще-то с двумя клиентами за один визит работать не положено, но что поделаешь с разохотившимися страстенами? Ладно, уговорили.
   Эй, старуха, гляди в пол-уха - прикрой глаза-то, чтоб без свидетелей, а то меня с работы запросто попереть могут за излишнюю отзывчивость.- Попинала Верка ботфортом под микитки безуспешно старающегося если не ускользнуть, то хоть увернуться ментонера и припустила орудовать плетью по накатанному сценарию, но уже не отвлекаясь на художественные вариации имитации экстаза. Хлестала по очередной оголенной заднице без былой чувственности, словно лишь гонорар отрабатывая, то есть без затей, поперек седалища, а не наперекосяк, не захлестывая,- но у набившей руку профессионалки любая порка выходила на совесть.
   -У-у-у!- Попытался ментонер ерепениться, но лучше бы не пробовал.
   -Что, мало?! Каков потаскун темпераментен, всю уж разбередил. На, на, получай добавочку!- Зашлась Верка, не утерпела-таки, не избегла экзальтации, пустилась требовательного клиента охаживать, изгибаясь в страстности, с оттягом и захлестом, искренне вкладывая в удары да расходуя на трудовую ночь припасаемые пылкость с темпераментом.
   -М-м-м… - на выданной полуноте переводягу прошибло, что мычать нынче рискованно - пополз подальше от взбеленившейся Верки под крылышко протектора. Закивал головой, закрутил у того под носом кляпом. Соображение секритаришки от внепланового интимного обслуживания просветлело, мысли заскакали суетливей, чем по статусу разнеженного интуриста полагается - впервые с момента приземления в Ворликии удалось сориентироваться в верном направлении. Вместо проявления интереса ко всяческой праздности, типа: «сколько нынче дают за избиение иноземца и не звонкой монетой, а годов?» лишь, коротко кивнув, хрустнул челюстями в прикусе. Сопя носом, тоже силился что-то произнести-промычать: «У, угу, у...»
   Но мычал с оглядкой, прикрыв посеченную задницу ладошками и намертво вцепившись зубами в торчащий из пасти гида по достопримечательностям смятый обшлаг, тряся головой в противоположных направлениях, словно коктейль взбивал из непропитых остатков переводягиного мозга.
   -Уф, упарилась. Хватит, довольно, жеребчики, надо ведь и себя чуток соблюсти, не одни вы, заводилы эдакие, приходится помнить о заказах толстопузых традиционалов, что надоели уж донельзя… Ну-ка, ну-ка, кому еще добавочка требуется?- Чутко среагировала ударница-многостаночница на призывное, как повсюду мерещилось, мычание-пыхтение, а тут аж двухголосое.
   -О-о! Ребята, да я вам вовсе не нужна: раззадорились - перешли на самообслуживание!
   Но прежде чем засунуть плеть в раструб ботфорта оделила-таки вниманием очередного мычащего из последних сил извращенишку, однако вовсе не эротично, даже штанов не спустив, а в качестве жеста прощания.
   -Чау!- Удалилась отведшая душеньку Верка, грациозно по восходящей спирали завертевшись на столбе и оставив переводягу, как тот в самозабвенном порыве головой ни дергай, как с протектором ни бодайся, по сути, не обслуженным.
   -Тьфу!- выплюнулся, наконец, на совесть вбитый кляп.
   -Эй, эй! Эскорт-сервис, куда вы?! Подождите - у нас заявка...
   -Все, мальчика, все. На сегодня сеанс закончен! А Берте приветик передам обязательно. Ох, и обрадуется: он… она в аэропорту на интуриста жуть как запала!- Мелькнула волной салопа да пахнула относительной свежестью наружного сквозняка стахановка – только ее и видели.
   -...ру-уки развязать!
   -Ать-ать-ать…- лишь безучастное подвальное эхо на вопиющий глас откликнулось.
   -М-м-м!- Пускай без фантазии, но весьма действенно обслуженный ментонер прямо-таки вскипел от переводягиного неоперативного промедления, в негодовании попытался вскочить да штаны подтянуть самостоятельно. Ничегошеньки путного не вышло - повалился на бок, будто бессильной злобой подстреленный.
   -Я недоволен вашей работой!- первое, что заявил привередливый иноземец, еще обидных слез не утерев да не отплевавшись от обшлаговых лохмотьев.- В мой адрес допущено насилие над личностью, что непременно вызовет осложнение с выплатой премиальных, если  вы, вообще, рассчитываете быть премированным…- Голозадость не мешала секретаришке наглеть на глазах и на иноземный манер выпендриваться.
   -Ну-ка, ну-ка,- переводяга находчиво заглянул в рот чересчур уж придирчивому протектору,- зубы у вас, босс, на загляденье, такой металлокерамике лыко, что бисквит, на один прикус. Э-эх, мне бы такие – давно бы мчали в Бульгонскую.
   Грызи!- Повернулся к работодателю не совсем приличным местом и протянул, насколько мог, руки, не смотря на потуги освободиться, по-прежнему наикрепчайше связанные.
   -Прекратите дикарские выходки! Неужели вы на самом деле вообразили, что я стану грызть это-о?!
   -Дело, конечно, хозяйское, но дама, которая, гм... удалилась, обещала прислать на смену какого-то Брута или Бурту…
    Я так понимаю, что ты, сексуал дорвавшийся, должно, ее или его в аэропорту тоже заказал. Тут одной плеткой не отделаешься, привереда иноземная, за все заплатишь, экономист на премиальных!- Многозначительно глянул переводяга на секритариковы оголенности.- Так что выбирай...
   Секретаришка быстро смекнул, во что выльется очередной визит, хоть и новых, но нежелательных подружек...
   -И когда было успеть завязать столько знакомств? Я, конечно, подозревал, что вы человек чрезвычайно общительный, но следует быть чуточку поразборчивей и на время обуздать дикий темперамент,- с весьма доходчивого, жесткого варианта общения, когда речь зашла до урезания материального стимула, переводяга плавно перешел на вариант вежливый.- А то ведь нам как людям, ответственно не отступающим от взятых обязательств, приходится принимать на себя часть ударов, а потом еще выслушивать несправедливые претензии на недостаточный уровень обслуживания. Ладно, в другой раз будем умнее, подставляться-то...
   -Потерпи чуток,- обратился переводяга к раскрасневшемуся, все-то вскипающему в негодовании ментонеру,- протектор - мужик правильный: вишь, лыка грызет, что бобер из зубной рекламы, так что никакой Бурта тебе не страшна будет... пусть и голозадому.
   Казалось уж, вопросы утряс, доволен остался переводяга, как новая напасть - оглобля, использованная гостившей Веркой - хорошо лишь в качестве лестницы - зашаталась на краю ямы да попыталась скрыться с глаз долой.
   -Эй, эй, бабуля, погоди, ты же не шестовичка - зачем тебе жердина?
   -А это чтобы клиенты неблагодарные после обслуживания побега не совершили, а то Бертий какой обещался нагрянуть – ну никак не могу пропустить столь полезного на старости удивления. И где это внучок без дела шатается – тоже, шалопутный, просветился бы?
   -Бабуля, ты это брось шестом баловать, нам он для дела... по надобности требователен, только на двор сходить, а потом возвернем, в чем расписку выдадим.
   -Нетушки, после сраму да стыдобушки, что узрела, нету более моего доверия! Сходить под себя могете - эка невидаль для таковских извращенных! А вот в обман ввести бедную старушку - это уж выкусите, мазохистишки выпоротые!- Почти уж утянула оглоблю караульщица, но тут переводяга не оплошал и, лишь почуяв ослабление пут, дернулся, что было мочи, подскочил и затекшими, но освобожденными руками успел-таки ухватиться за ускользающую «соломинку», сымпровизировав с неподдающейся старушенцией нечто вроде качелей.
   Пока переводяга раскачивался на опрометчиво оставленной интимсервисом оглобле, ментонер по опробованной уж методе, безо всякого стеснения задействовал секретарикову металлокерамику, затем помог самому «зубастику» сбросить впившиеся лыки. Пользуясь отвлечением охраны, по-прежнему не спрашиваясь, забрался по плечам послушного иноземца и ухватил конец узловатой пеньковой веревки, чуть ни сброшенной в яму зашедшейся в чувствах, экзальтированной Веркой. Оба, маскировочно замаранные глиноземом, вскарабкались наверх и, как предписано в науке воинской, зашли в тыл противника.
   -Ага! Попалась, старая!
   -Зашибу, натуралы непокорливые!-  Не на ту напали ментонер с секретаришкой, последний, и вовсе неприученный к налетам-наскокам на никчемное с виду, пожилое население.
   -Э, э, бабуля, зачем тебе эта суковатая дуби-ина?
   -А чтоб выпорцев обрат в позорные ямы загонять!
   Мало, что окруженная, с тылу прижатая старушенция, вдохновившись веркиным примером, с тем большим пылом ринулась в наступление, не допуская даже мысли о возможности переговоров, тем паче - капитуляции.
   -Вот те, получай!
   Первому досталось секретаришке, который таращился на эку невидаль, на старуху с клюкой наперевес. Повезло, что под размашистый удар успел поднырнуть, а то бы претерпел всенепременный ущерб красоте, а так всего-то по горбу схлопотал; другой бы радовался, этот же – вновь огорчаться пусть и грубоватому со стороны местных женщин, но знаку внимания.
   -Уй-й!- некультурно взвыл (чему только заезжих джентльменов учат в ихних колледжах?) и пнул старушенцию, что тоже ни на пенни не отдавало благородными манерами, зато пришлось весьма кстати, а то ведь карга ветерану ментонерскому в палец впилась остатками кариеса, и затяжной прокус гарантировал гниение раны с проникающим заражением.
   -Бабушка, кто эти люди? И почему именно сегодня, в праздничный день, всем, почитай, подряд дяденькам приспичило обижать нашу семейку?! У-у-у!- заревел неокрепшим голосом для одних некстати, а на подмогу точно вовремя вернувшийся внучек и, размахивая отбитой четвертинкой кирпича, ринулся в гущу событий. Неизвестно, кто кого первым спихнул бы в яму, да только переводяга, не осилив подъем по скользкой, словно шлифованной жердине, не мудрствуя, воспользовался веревкой и вовремя выкарабкался на подмогу.
   -Вот те, пострел!- Полновесной, на какую лишь способен, щедростью отвесил юноше затрещину да, чтоб впустую руками не размахивать, пояснил для приобретения опыта:
   - Прежде чем вперед бросаться, по сторонам осмотрись!
   А потом, на веркины выкрутасы вдосталь наглядевшись да кое-что переняв, непедагогически оседлал пострела и ну отпускать щелбаны, не болезненные, отчего вдвойне обидные,- ох, и тяжко доставалась в Имках жизненная наука подрастающему поколению.
   Старуха взъярилась пуще прежнего - ринулась, дубиной размахивая, освобождать надежу на продление достославного рода.
   -У-у, зашибу растленца!
   А вот это уж никуда не годилось, ни в одни ворота не вписывалось (видать, проявилось семейное головотяпство) оставлять в тылах ментонера да иноземца, мало, что мстительно озлобленного, но и зарекомендовавшего себя запросто могущим лыки перегрызать.
   -Шась!- получила бабка подножку да растянулась, не дотянув до цели, лишь дубье шишковатое в переводягу метнула последней судорогой и то не прицельно, отбив мишени всего-навсего рудиментарный кобчик.
   -У-у, старая колдобина! Заполучи-ка щелчка за бабулю да за паскудное ее воспитание!- Щелкнул на этот раз внучка переводяга по носу так, что у того аж слезы обиды из глаз брызнули.- Ну, какого выкупного выплатишь, чтоб отпустил? Видел, как один проныра-пострел терся средь добытчиков, когда трофейные вещички перетряхивали, уж ни ты ли?
   -Да хоть все заберите, только бабулю не особенно ударяйте: у нее несварение с коликами, как чего жареного стрескает.- Не думал уж на волюшку вырваться пацаненок, а помышлял лишь побыстрей подрасти, чтоб отдубасить лживых взрослых дылд, от которых одни лишь неприятности, да деньжат из обманщиков вытрясти бабуле на платочек с василечками по оборочке.
   -Не вздумай, внучок, не отдавай супостатам научные ценности, через что  жизть светла представится да образование! В люди выбьешься - станешь простофиль по интернету обкладывать да чихать на пользователей вирусами! За меня не переживай: мне от ворогов отбиться да вкусить кого не в тягость, а гимнастика поразмять косточки...
   -А-ам!- пыталась караульщица прокусить тряпье, предусмотрительно ментонером намотанное на запястье как от служебной, с неделю не кормленной собаки, но редкозубье подкачало – увязло в лохмотьях безвылазно.
   -Вяжем злыдню, а то по добру не отцепится!
   Секретаришка, живо обучившийся без переводов понимать сообщника, самоотверженно пытался бороться с когтистыми лапами, что запросто могло привести к нанесению травм в виде заразных царапин. В конце концов совладал – захлестнул, скрутил клешни лыковыми огрызками.
   -Значит так, имущество - в обмен на старушенцию, и чтоб без фокусов, а то знаю вашу братию - мигом сдернешь созывать на подмогу бандень недоростков!
   -Давно бы созвал, да разешь откликнутся: на вечевой площади товарищеское с заезжей командой побоище. Сам тоже, если бы не обидели, стал бы по подвалам ошиваться…
   Дяденька, а ножичка у вас, кстати, нету ли?
   -Будет тебе ножичек, дай только из Имок выбраться.
   -Все так говорите, обманщики взрослые. Никому нельзя верить в мире врунов и нечестных обещальников,- бубня под нос слова прозрения, отпущенный под залог бабули внучок, озираясь, ковырялся в темном углу, пока ни извлек на свет утихаренную ценность - разломанную надвое секретарикову шифровальную клавиатуру.
   -Вот, пожалуйста, ваше имущество, нате получите!- Брякнул пацан клавиатурку об грязевой пол и, пока старшие не остановили, нанес хрупкой на вид конструкции несколько ударов бетонным огрызком.
   -А ничего, нормально,- не стал даже на подзатыльники размениваться переводяга, словно находил действия подростка вполне уместными,- только клавки местами поосыпались - придется недостающее брать шкурами да мехом.- С многоопытным видом подмигнул ментонеру.
   -Эх, внучок, перетерпели бы гонения, а теперь что? Ведь я, дурища старая, думала пристроить тебя на курсы компьютерной грамоты - со принесенной-то техникой с руками оторвали бы. Специальность не ахти какая, но на кусок бутерброда с колбаской пожирнючее заработал бы... для хозяина да меня не забывал бы.- Завздыхала карга, заохала, умудрилась, по рукам повязанная, подолом утереть пареньку сопли и прочие огорчительные выделения - весьма опечалилось неполное семейство изъятию аппаратуры.
   -По столь решительному обращению с тонкой механикой прямая дорога внучку в подрывники-диверсанты. Военную профпрегодность определяю безошибочно: уж на что, а на предрасположение бойца к специальности глаз наметанный.- Поершил понурую голову подрастающей смене большедорожных сидельцев ментонер.- Так в точности чтоб и передали племенному совету ветеранское, служебное представление.
   -Ох, благодетель! Да почто меня, неразумную, лыком повязали?- я бы те в ножки бухнулась, невзирая на прострелы радикулитные!
   Слышал ли, оболтусина, какую протеже составляют люди уважаемые? Так мол и так скажем: подорванный ямской сиделец, девахой срамно без порток выпоротый да дряхлеющей старушенцией за палец вкушенный, самолично рекомендацию прописывает! Ох, заживем припеваючи – напропалую завлачим существование! А ну, пади в ноги меценатствующему благодетелю да проводи чин-чинарем дорожкой, мало топтаной, чтоб мастеровые, с дегустаций бодунных отошедшие, не приметили. Да клюку, дубину фамильную прихватить не запамятуйте!
   А мне,- шлепнулась старушенция, преполненная удовлетворения от столь удачно сложившихся обстоятельств, на костлявую, увы, пятую точку да ноги принялась лыком драным перематывать,- и взаправду, лучше быть повязанной. Потерплю уж ради светлого внучкова будущего, чтоб не подпортить родственную биографию нелояльностью. Кехе-кехе, до чего трухлява сделалась. Подкантуйте, касатики, поближе к огоньку, погреть промеж делом старые косточки, да на ус мотайте… кто ж руки спереди-то вяжет?! Ух, сынки, всему-то учить надо…
   И когда беглецы, в спешке покончив со сборами, заскрежетали отворяемой дверью, бравая старушенция в осознании исполненного пред потомством долга отвечала на прощание лишь заливистым храпом…
   -Вот, дяденьки, далее по этой тропочке нет ничегошеньки страшного, разве что силки медвежачьи под снегами замаскированы, да самострелы, лосей убойные, с острогами зазубренными взведены, а более ничегошеньки - не заплутаете.
   -А что, паренек, других путей-выходов из сих благодатных мест не имеется?
   Паренек после отзывчивого и заботливого отношения чуть ни сдружившийся с ветераном ментонерским, прильнул, обеспокоенный безопасностью, будто к отцовскому камуфляжу.
   -Нет, туда нельзя, дяденька: уж если не споймают, то подорвут. Наши ведь мастера-пиротехники самые передовые в уезде околоточном по «капсоревнованиям».
   -Это известно, потому в соответствующие кадры тебе, пострел, рекомендация дадена: в нынешние времена иметь подходящую, востребованную профессию – самое надежное обеспечение будущего… Нам бы карту с минными полями для ориентации на местности, а?
   -Эх, дяденька, были б у меня картишки, разве я в казино подгулявших дегустаторов опосля получки ни обыгрывал бы…
   -Ф-р-р-р, иго-го - заржало конями, из-за руинного угла пред компанией беглецов, важно вырулив санями, предстал мужичища в тулупище с заиндевелой бляхой на груди и незастывающим матом на устах:
   -Ага! Вот где шляешься, мордень иноземная! Ну и сколько можно тебя ждать?! Караван ушел - догонять надобно, тудыть твою сюдыть!..
   -О-о, Вшир-ли-мы-рдь-ево!
   -Якши, морда несуразная, у нас, коль втридорога, то без обману! Это ж понимать надо, а то «вуатюров» назаказывают, сами же шасть с девками баловать по услугам интим-сервиса - поди сыщи тя, похотливую прохвостину!- Постарался ямцкой таксер напустить вид как можно более предосудительный.- Жду-жду, от таких-сяких - народ соврать не даст - наивыгоднейших рейсов отнекиваюсь! Прямо сейчас, на месте подряжали гнать за каким-то Бертою - а я в отказ!- Мужик попытался гордо скрестить руки, но тучность да обширное тулупье не позволили.- С этим делом строго - без аванса шиш вам, а не вызов.
   Прощевайся со приятелями и двигаем, а то конвой когда мимо проснежил - догоним ли?
   -Чего раскомандовался, не видишь: мы с протектором не разлей вода, без малого почти закадычники!
   -А лицензия на извоз у тебя выправлена?
   Точно сговорившись, насели с двух сторон на повинного лишь в излишней обязательности извозчика переводяга с ментонером.
   -«Их бин» ямцхой таксер!- Гордо как щит в ответ на претензии продемонстрировали оттертую бляху.- «Ах бен манер либер песенджир!»- Ткнул таксер в секретаришку пальчищем диаметром со стародавнюю - когда колбасу из мяса крутили – краковскую, такого же цвета, но не запаха.- А коль в попутчики набиваетесь, то чего ж ни извести, но каждого за отдельную таксу, а прилипалов в сани вуатюрные не пущаем: дармового перегрузу для коней не полагается,- у меня строго!
   -А ну-ка дыхни в трубочку и прогуляйся-ка с закрытыми глазами вот по этой прямой ли-ни-и!- Не собирался идти на поводу таксерного произвола ветеран ментонерский, тем более, когда уважительно лупоглазенький чужой внучок пялился.
   -Пока будем по линии гонять - заново переповяжут лыками! Тебе, может, в кайф, а я знакомиться с Буртами не в настроении.- Капитулянтски зашуровал переводяга в мешке с присвоенными подвальными ценностями.
   -Чего уж сразу - в трубочку. Я ведь припомнил, начальник, как вы на ямскую стоянку совались со непрошенными порядками…
   -И навел бы, если бы не начальство!
   -Так что ж, я не против, навели бы, конечно... если бы успели до увольнения...
   Садитесь, гм... присаживайтесь, чего уж, только прилипалу с мешком не повезу: личина уж больно знакомая – все-то норовит примазаться, что б на халяву да с ветерочечком. А то, что нагрузка на дышло, сами понимаете, перерасход топлива - это никого не волнует,- бомбись, как знаешь...
   -Так я не против, раскошелюсь…- готов был тряхнуть трофейной мощной переводяга, но вовремя спохватился,- … по приезду, когда в «Бульгонскую» доставишь. Протектор не просто рассчитается - озолотит тебя, сквалыгу, если захочет… в том смысле, имею в виду - если заслужишь.
   -Видишь, и-ме-ешь, а платить на потом откладываешь?
   -Ну и жадюга! Не стану впредь протекторов в твои раздолбанные сани запихивать - других полно...
   -Славно, на том и порешили: ищи другие «вуатюры», а нам лясы точить некогда – счетчик тикает. Садись, морда интуристская, чего переминаешься? Боишься снегу занести, так вон веник привязанный - отряхнись, как положено всяк воспитанному «песенджиру»,- присылают неучей, извозить невеж замучаешься…
   В процессе торга переводяга опасливо озирался окрест да чутко прислушивался и хоть кроме нарастающих кровожадных воплей сотни глоток да топота, будто массово приближающейся погони, ничего тревожного не уловил, решил судьбинушку лишний раз не испытывать.
   -А, ладно! Опять за всех расплачивайся! Не имею права бросить босса в сложный момент биографии: куда без квалифицированного специалиста совладать с контейнерами? Получи, куркуль проглотный, палантин тончайшей крысиной выделки,- сносу нет!- Извлек серое, таксеру с жадных глаз показавшееся серебристым, коряво сметанное, местами погрызенное меховое покрывало и щедро швырнул на сани.
   -А ни синтетика ли поддельная?- Ямцкой даже торопиться позабыл от алчности, придирчиво заперебирал шкурки пальцами да на зубок пробовал, пока ни успокоился на счет возможной контрафакции.- Вроде производство натуральное.
   -Натура-альное? Натуральнее не бывает! Производителями сего меха нас на завтрак кормили, до отвала…
   -Так и есть - паек-то позабыли…
   -Я сейчас, дяденьки, принесу, а заодно и задачку подскажете, как решить интегральну-ую…- Скрылся в зеве подвала старательный паренек.
   -Интегра-альную?- Почесал в затылке ментонер.- Ты как, просекаешь, а то я лишь – дифференциал, развал, схождение?..- Очень уж не хотелось в грязь лицом удариться пред воспитуемой молодью ветерану.
   -До образовательной реформы как орешки щелкал, только в памяти восстановить...- что-то силился припомнить переводяга, но, по-видимому, без особого успеха.
   -Ну и сколько будет семью восемь?
   -М-м…
   -То-то, не до науки сейчас, не до учебников…- Завидев паренька с завтраком да с тоскливого, сиреневого цвета книжицей, ментонер вослед за прочими спутниками быстренько сиганул на сани.
   -В другой раз задачки порешаем, сейчас некогда.
   -Да я уж перерешал.- Пацаненку больше внимание ценно, чем подсказки требовались.- Возьмите на дорожку, дяденька, чтобы скучно не было.- Сунул книжицу в ментонеровы руки, тушку - в переводягины.- Подкармливайтесь на здоровье.
   -Это ж надо, видать, в гору пошли имки, жиру-уют.- Покосился не на книжку, конечно же, таксер.- Н-но, каурые!
   Разномастная, вопреки призывному обращению, тройка мотанула сперва вразнобой и налево, потом - вразброд и назад, уж в третий напряг - слаженно, прямо, невзирая на опасности и вероятные погони, по основной магистрали, оставляя позади пытливого юношу с не осуществленными пока мечтами в застывшем взоре лупоглазеньком.
   Сани, мало что с подстилкой из наисвежайшей, с сенным запашком соломки, а теперь под крысиным пологом (пяток минут назад эдакий комфорт представился бы пустой фантазией) уверенно набирали обороты счетчика, а что встречные забулдыги, по вполне оправдательной причине опаздывающие на «концерт», как ни торопились, но не отказывали себе в удовольствии во след поулюлюкать, снежок, а то мерзость какую вдогон метнуть, так то не к расстройству, ведь не со зла чудили - от чистой зависти, с материальной невозможности шикануть таксотройкой на глазах пешеходного простонародья…
   -Э-эх!
   -Н-но, залетныя!
   -На большак, на большак скорее надо, конвой караванный встреним… не разминуться бы.
   -Чтоб потом с караванщиками делиться контейнерными богатствами? Скор ты протекторовым имуществом распоряжаться, как я погляжу!
   -А что, и скор. Пока от патрона одни убытки терпим: подчиненных в дезертиры законтрактовали - это раз, ствола при себе более нет - два, потери в обмундировании имеются - уже три…
   -Да, с последним согласен.- Переводяга печально глянул на модернизированные, без обшлагов уж рукава некогда вызывающего гардероба и, в надежде компенсировать оборванность, нырнул с головой в набитый богатствами мешок, сноровисто покопавшись да смачно чихнув, выудил кем только и чем ни битую, зато с алым как зад у макаки верхом папаху. Собрался было примерить, но забраковал. Ментонер же ветеранский, ревниво следивший за беспардонным распоряжением совместно, считай,  нажитым имуществом, мобилизовав давненько не используемое чувство такта, намекнул, насколько мог, прозрачнее:
   -Кх, вообще-то, головной убор уставного покроя больше обер-офицерскому составу подходит, чем унтеру толмаческого корпуса.
   -Да, пожалуйста, я не как некоторые, не жадный.
   Нюхнул зачем-то напоследок папаху сомнительного облезлого меха переводяга, вновь на сей раз коротко чихнул и с позволяемой неровностью дорогой торжественностью со второй попытки водрузил на подобающее место.
   -Вот это дело, будто вновь в строю! Держи взамен книжицу, на досуге задачки пощелкаешь,- вещь полезная - бумага мягкая.
   -Бум!- меж обменом подарками отбил ментонер сучковатой бабулиной клюкой очередную брошенную в адрес таксосаней ледяшку ли, ком ли мерзлой гадости.
   -Подбавить газа! А ты переведи патрону, если дорога путем пойдет, скоро доставим его в целости,- поерзал выпоротым задом и поморщился командир ментонерский,- да в относительной сохранности, как подряжались. Только долю увеличить бы надо, а то папаха - хорошо, а вот за ствол из жалования вычитать станут… год, а то два.
   -Ты на батюшку протектора еще виру за развалившийся БТР навесь! На вас, поживиться желающих, никаких перебросок контейнерных не напасешься. А ну, возвращай папаху, «отдавай-ка родимую в зад», слыхал, небось, как в народной песне сказывается!
   -Сиди-и,- осадил ментонер приятеля,- чего взъерепенился? По БТР никаких претензий: от боевых потерь техники ни страховки нет, ни гарантии – штука на марше неизбежная,- кто на мины не наскакивал? А вот пистоль, в лизинг выданный, за собственные сбережения снаряженный, осечку лишь на каждом третьем патроне давал, при том, что каждый второй с отсыревшим капсюлем да трижды при хранении просроченный.
   -Пистоль, не спорю, хорош… был, но босс тут не при чем. Персону в одном количестве рядились доставить по указанному адресу, а что вышло? Теперь кормилец убытки подсчитывает - сосчитать не может. Вишь, дергается, на месте не сидится, должно, от переживаний.
   Несмотря на мягкость соломки, ментонеру тоже не сиделось, неприхотливый ветеран то и дело пытался поудобней пристроить особо пострадавшую в вынужденном заточении часть тела.
   -Какие ж убытки у загнипийца? Все при нем, даже фуфайка дареная, хоть и изорвал… полог трофейный для мягкости подстилает, неженка. Другой, будь на его месте, в ус не дул - радовался.
   -Фуфайка! Какая фуфа-айка? Да кормилец контейнерами одной левой ворочает, как захочет, а ты про ватники драные!.. Стрелка забита - понимать надо. А теперь чего делать прикажешь? Неустойку отстегивать - никаких стволов вкупе с БТР не напасешься.
   -Это ты напраслину гонишь: стволом да в надежных руках, как «градом», многое покрыть можно,- строго безапелляционно заявил ментонер, нежно поглаживая вверенное бабулей, ублюдочного вида сучковатое оружие, коим, отчасти подтверждая сказанное, по ходу накрепко отшиб желание за сани цепляться у пары-другой имок, решивших то ли на шармачка прокатиться, то ли, за безнадежным опозданием на развлекательное мероприятие, тормознуть транспорт для поживы.
   -Плотно заселен райончик - до большака нападений с наскоками натерпимся, да на большаке... мы же не на транспорте силового ведомства. А вообще-то, места знатные, приветливые, народ уравновешенный, порою даже обстоятельный, не только о себе думает - о пользе общему делу печется.- С тонким знанием специалиста осмотрел ментонер, нет ли на дубине повреждений от соприкосновения с агрессивными попытчиками за чужой счет счастьица.
   -Сюда бы участковым загреметь взамен выхода на пенсию, но это ж сколько мздишки начальству поднести требуется… тц, тудыть их коромысло.
   -Большак, бронетранспортер… не боись, начальничек, домчим в лучшем виде, главное - не заплутать, к каравану поспеть причепиться. Да ведь, как назло, знаки дорожные непонятные, вон кобыла вверх копытами намалевана, а вроде туда требовательно.
   -Вот и правь в этом направлении!- сполна оплативший проезд переводяга обнаглел, стал маршрут указывать.
   -Ну уж нет, потом на месяц в ремонт становиться, мне беззаработный простой не нужен. Вот если бы на знаке мешочник, на тебя смахивающий, вверх тормашками изображался - другое дело. Хорошо бы, начальник, кого на разведку послать, хотя бы платника - глядишь, сойдет за мерина. Коль вверх тормашками не скопытится, то, станется: кони проскочат и мы с ними. А?
   -По нынешней тактической ситуации подразделение должно быть в полной боевой готовности, даже переводяга, о лошадях уж помолчу - правь в объезд!..

   Плотно утопанная снеговая трасса быстро сменилась торным путем, а тот – запорошенной, двуполозьевой колеей, что, как ни вилась меж развалин, но, похоже, не думала сворачивать прочь в сторону от докучливой, приставучей цивилизации. Наконец, блочные завалы уступили место трогательно разрытым мусорным холмикам, заматерелые ели сменились кокетливыми елочками, а дальше - робким березнячком. Колея, словно от радостной встречи с новенькими, свеженькими ландшафтами, ох, завиляла-заплутала. Когда же болтанка довела пассажиров до тошнотворного головокружения, тем неожиданнее, прямо-таки точно из раскрученной пращи, выпулило тройку на долгожданный, белоснежный простор, в натуральное «молоко» мимо «яблочка». Плутание в лабиринтах неизвестности, вопреки нытью скептиков, не привело к «заблуждению».
   -Большак - не большак? Вроде не похож...
   Ух ты! Гляди, кормилец - на хранилище, кажись, вынесло? Эка ширь, эка гладь да Божья благодать, так бы, кажется, и одел окрест берега мрамором розовых тонов с балюстрадами!
   -Большак, хранилище - скажете тоже, переть до тудова о-го-го сколь. Неверно сориентировали, эх, начальнички! Так и втолкуй мордени заграничной, чтоб подумывал об доплате, потому как всякие непутевые блатники объезд заказали.
   Переводяга не преминул воспользоваться возможностью просветить протектора на счет окрест лежащих достопримечательностей:
   -Так что, мистер заморский гость, это пока не хранилище, катись оно, чего там интересного? Зато скоро выберемся на цивилизованную дорогу, какие на западе именуются автобанами. Но, выпади на автобанах вершок снега, мигом объявляется национальная катастрофа всенародного масштаба вкупе с дефолтами, мы же со снежной напастью научились достойно бороться…
   Секретаришка, в общем-то, напрочь лишенный чувствительности, когда дело касалось чужих седалищ, а не собственного, с непривычки ерзал, стараясь расположиться покомфортней. Меж неустроенностью, не забывал почаще оглядываться: беспокоился, как бы ротозеи-спутники ни проворонили погоню во главе с самим Бертой, а то с кем поодиознее. В экскурс по достопримечательностям явно не вникал, но счел неудобным показаться высокомерным снобом хотя бы на время совместного, недлительного, как надеялся, путешествия, а потому снизошел поинтересоваться:
   -И кто побеждает в борьбе?
   -Мы, конечно, иначе чего было рассказывать? Видите, катим по сей напасти, ветер в ушах свистит, и ничегошеньки не приключается.- Позабыл гид поплевать через левое плечо.- А скорость-то какая, при всего-то трех лошадиных силах! Очень экономичный, экологически чистый вид транспорта - ноль литровок бензина на полста с гаком верст!
   Одновременно, точно по команде, пара пристяжных кобыл задрала хвосты. Кормили лошадок, видать, прелым гнильем, а не сенцом с золотистой соломкой, потому бедолагам как-то не до пиетета перед иноземщиной, невмоготу следовать приличным манерам – на скаку да сдерживаться.
   -Не беспокойтесь, протектор, у транспорта даже выхлоп вполне экологически безвредный; наоборот, вдыхайте полной грудью, это же натуральный продукт скотоводческого производства.- И пока «протектор», вытаращив глаза на задержке дыхания, соображал, чем отфильтровать отравляющие вещества, экскурсовод пенял вознице:
   -Эка раззява, чего позоришь транспортное средство, не печешься о имидже родного сервиса?! И вообще, босс велел хода прибавить, а то зябко становится.
   -Ход не нравится?! Будут шаромыжники экипаж охаивать! А вот сейчас за шиворот - да в сугробище! Чеши пешедралом! Коль на десятой версте не околеешь - разогреешься! А за транспорт не боись: техосмотр проходил, метановыхлоп  проверили - соответствует норме.
   -Полный порядок, протектор, сейчас подбавим скорости - полетим как рангу «птицы-тройки» бессмертным классиком предписано!- Переводяге представилось весьма сподручным в безобшлаговых рукавах изобразить полет невиданного, но уже ощипанного пернатого.
   От вдыхания галлюциногенного метана иноземца подневольно чуть ли ни затянуло во внезапно распахнувшийся мир сюрреализма, с размахивающим тощими руками, приподнявшимся над болтающимися санями переводчиком, однако, вовремя себя одернув, сконцентрировал секретаришка внимание на конкретике и мигом отыскал повод для придирок:
   -Что это за бетонные зубочистки торчат из-под снега, наследие милитаризма в области ракетных технологий, а-а?- Проницательно прищурившись, пожурил проныра переводягу, что явно пытался за пустой болтовней скрыть агрессивные намерения прежней супердержавы.
   -Не, осколки милитаризма потом покажу, можете даже на Гарбате по дешевке секретные планы приобрести - имеется закоулок с выносными лотками распродажных штабистов, а это дело посерьезней - недочеты строителей.
   В одну мятежную зиму снегу на мост навалило, да, вдобавок, бронетехнику вывели по заведенной традиции помочь парламенту решить спорные вопросы о пэррезидентских полномочиях. С людей-то, как с гусей вода, а железобетон не выдюжил, но некоторые опоры уцелели. Мужички пытались, было, приподнять пролеты аки атланты доморощенные да восстановить транспортную артерию, но финансирование перенацелили...
   -О-у, да-да, это случай с появлением сотенки ваших лишних миллиардиев в некоем городском банчке, что, впрочем, не спасло банкротов от финансового краха с разорением.- Кривой ухмылкой осклабился секретаришка, припоминая некоторые из гораздо более удачно складывавшихся миссий, чем нынешняя.- Да, очень приятно. Но, все равно, сваи необходимо демонтировать и разрезать, а то вдруг вздумаете переоснастить обломки в стратегические локаторы. Мы пришлем специальные ножницы... и счет за эксплуатацию... за обучение персонала, за доставку, страховки, перелеты, неустойки... Да-а – за консультации! О-у, непременно, а то без платных советов от рук отобьетесь, чего недоброго.
   -За подсказку, протектор, особое спасибочко! Ведь точно - непорядок, ландшафтный диссонанс - чего на просторе торчать обгрызенным сваям? Вот, что значит свежий глаз, незамыленный.

   Гладь замерзшей реки, на которую из холмистого перелеска вышвырнуло тройку, не таит, казалось, никаких опасностей, кроме, разве что, неприятностей с наметенными торосами да припорошенными снежком промоинами.
   Беспокоен люд тоже не оставался в стороне от преобразования природы, отмечая деятельное присутствие выдолбленными любителями «моржевания» да заброшенными иорданями, а то просто пакостями в виде воткнутого в сугробы дреколья. И то ведь, не позволять же заезжим саночникам вольготно вояжировать. Но ямской таксер, не забивая мелочными препонами голову, волю потешил душеньку да расстарался -  пассажиры вытаращились да вцепились, кто в кого да куда горазд, чтоб с саней не смело да в придорожные напасти не сбросило. Газовал, пока теплилась надежда примазаться к караванному конвою, на всю мощь, на полные коняшкины силушки и крепость желудочную, дабы во красе блеснуть, воочию продемонстрировать, на что способен трехлошадный двигатель внутреннего переваривания!
   -Если вас, сэр-протектор, опоры интересуют, то впереди по курсу замаячил мост действующий, по недогляду сторонников укрепления пэррезидентской власти оставшийся целым. Каков красавец! Подпереть бы архитектуру капителями дорического ордера да пилястрами обвешать - загляденье, взгляд бы не оторвали. А то стоит голо-бетонное чудище урбанистским чучелом… Хотя,- взыскательно прищурил в критическом взоре наметанный глаз переводяга,- очень даже ничего, в манере борьбы за аскетизм на уровне утилитарного модерна. Как считаете, мог бы сей шедевр зодчества украсить одну из загнипийских столиц?
   -Я думаю, что реликт прежних тоталитарных времен несомненно необходимо уничтожить. Ни к чему сохранять напоминание об одиозном прошлом, ведь давно уже изобретены паромные переправы. Напомните к случаю - замолвлю словечко, чтобы по сходной цене продали современный колесный пароход, плюс страховка, гранты на обучение кадров, транспортировка, неустойка, проценты... Тогда установится полный порядок - пошагаете в ногу с дозволенным прогрессом. А чтобы не тратиться на взрывные работы, на мосту необходимо расширить полномочия приемника пэррезидента еще шире, ведь не всю же пригодную для разгона парламентов бронетехнику расплавили на импорт металла?
   -А то как же. Не думайте, что на подорванном БТР броневойска прикончились! Кроме того, завидными темпами на подножном корму возрождается кавалерия, артиллерия имеется - салюты в честь тезоименитства каждый год фейверкают...
   -Бабах!- вздыбившийся столб снега завалил ту часть саней, где секретаришка все-то понапрасну поудобнее обустраивался, а переводяга напропалую раскрывал государственные секреты чередом с военными тайнами.
   -Видите, достопримечательность натуральная, без обмана, впору щупать да на зуб пробовать.- Вопреки рекомендации к употреблению переводяга принялся старательно стряхивать снег с оглушенного клиента.
   -Большак,- прокомментировал экстренное торможение таксер, натягивая, что есть сил, поводья.
   -Под охраной, как положено, кхр!- аж крякнул от удовлетворения исправной службой ветеран ментонерский.
   -А раз так, замолви словечко, чего своих шугают - впустую бомбежками балуют? На счет каравана разузнай…
   -Свои не мои, это альмеговцы - им боеприпас израсходовать, что те подпругу подтянуть. К мосту, вообще, имеют право не допустить, потому - объект большедорожного значения, связующая артерия. Пристрелят за не понюх,- сплюнул ментонер с многозначительным видом,- коли начнем ерепениться. Правильно, между прочим, сделают: очень даже, если со стороны присмотреться, транспорт подозрителен.
   -А че, тройка не хуже других - и крыла от «мусорника», и шашечки, и бляха.- Протер заляпанную медяшку засаленной рукавицей таксер да осмотрелся, нет ли на санях беспорядка, все ли перечисленные атрибуты присутствуют в наличии?
   -Согласно принятой на вооружение инструкции по терроризму, следует вступить в переговоры. Хорошо, что специалист языком молоть имеется. Эй, переводяга, чего перестал верещать по-иноземному, барские бабки, что ль, пересчитываешь?
   -Не, я альмеговским языком не владею – ляпну чего ни попадя, а коль боеприпасов не берегут – вряд ли станут вникать в смыл сказанного… Как бы неприятности ни приключились на международном уровне, без переводчика-то.
   -Для неприятностей охрана и поставлена, будь по-другому, что от большака осталось бы?- Указал, не оглядываясь, куда-то за спину ментонер, где на снежной глади, в отдалении призрачно виднелись ранее осмотренные останки архитектурных достопримечательностей.
   -Вот-вот, на большак проскочить требовательно. Давайте, парламентарии, добазаривайтесь, а я поближе подъеду, по-тихому, гладишь, не заметят.
   -Не на тех напал, мордень ямская, хитрая, эти на вверенный объект даже в нощи, не средь бела дня, не допустят – дрессированная выучка. Отсель одна дорога - на хранилище прорываться надобно, под мостом на авось проскочить. Тут уж как на службе: не мы выбираем, а матушка судьбина влечет по пути, чреватому злоключениями, а то и заключениями, тьфу-тьфу…
   Переводяга, раз в переговорщики не ходок, патрона предупреди, не робкого, кажись, десятка, но чтоб знал: могут выйти осложнения с безответной перестрелкой. На счет оплаты словцо невзначай вставь: за «боевые» прибавить не мешало бы - под огнем ведь ходим.
   -Конечно,- согласился размякший в финансовом плане ввиду предстоящих «перестрелочных» напастей переводяга,- надбавит, никуда не денется. Небось, не слепой, видит, как радеем, живота не жалеючи, за ради сохранения шкуры иноземной. У, прилетают вражины на нашу голову...
   Ерзающий секретаришка без путаного объяснения словоохотливого переводчика в который раз убедился: легкого пути на станцию «Бульгонскую» не предвидится, а остававшиеся на сей счет робкие сомнения мигом развеяло ненавязчивое посвистывание поверх саней, увы, вовсе не местных морозостойких пташек семейства снегириных-воробьиных.
   -Тешатся альмеговцы. Им-то что, за несданные гильзы не отчитывайся, за перерасстрел не штрафуют, патроны выдают пачками - не под штучную роспись.- С запозданием пригнулся ментонер, что оставалось проворности в скрипнувшем позвоночнике. Сняв, придирчиво осмотрел папаху и среди проплешин обнаружил явно недавно прибавившееся отверстие. Нюхнул папаху для проверки - пахнет тухлятиной, значит - свежее, просунул в дыру палец и продемонстрировал застывшему в немом недоумении секретаришке.
   -Если бы на полвершка ниже, то... Да постой, чудила!- Лишь понапрасну вырвал клок из фуфайки - в инстинкте самосохранения метнувшегося в сугроб интуристишку даже собачья цепь не удержала бы.
   -Без паники! Сидеть и не рыпаться - это пока игрушки. Но как бы не перешли на крупный калибр.- Ветеран ментонерский в рисковый момент экспедиции принял не только командование, но и проявил инициативу, сиганув с саней да приветственно замахав папахой с примеченным снайпером «макакозадым» верхом.
   -Ребята, мы ж свои! Диверсантов на борту не имеем. В наличии один загнипиец, может и засланный, но коллективом характеризуется положительно, парень надежный,- а оружье только холодное!- Продемонстрировал клюку-суковатку, на всякий случай постучав об облучок, но вместо подтверждающего глухого звука тот возьми да предательски звякни.
   -Вот напасть не ко времени…- выругался ментонер в полголоса.- Нам бы проехать, а потом ни мы вас не слыхивали, ни вы нас не видывали! А!?
   Во, отлично!
   Первый номер расчета, грузи гостя в сани, второй номер, врубай форсаж двигателям: видишь - подзывают.
   -А если подманивают?- Скептически настроенный таксер едва прищелкнул вожжами.- Содрать бы вперед на амортизационные фонды, продырявят ведь технику, а запчасти нынче на вес цветного металла,- бурчал, недовольный заниженной таксой да благотворительными, почитай, тарифами.
   Не по сезону обряженный в болотно-зеленого цвета маскировочный зипун альмеговец, тучно перегнувшись через перила, сквозь прорези черной маски пристально уставился на подкатившие сани. Затем с моста деловито спустили конец парашютной стропы с привязанным против ветра, явно больше среднего калибра глушителем. Неприступный охранник вновь ожег ездоков рентгенистым взглядом и коротко рявкнул:
   -Мзду!
   У переводяги дух перехватило, но тут же наружу выпустило, однако недосуг принюхиваться к вырвавшемуся на волю дуновению...
   -Сейчас, это мы мигом.- Засуетился, спрыгнув с саней, забегал вокруг, вытрясая из трофейного мешка усеянную останками компьютерной клавиатурки рухлядь. Противу стараний мелочь лишь да отчаянное рванье подворачивалось под руку, однако хват-взяткодатель недолго пребывал в растерянности.
   -Вот, специально охранному персоналу предназначено! Для себя сберегал, но вам на неусыпном дежурстве, конечно же, нужнее - палантин «Серые ночи» называется.- Сдернул с саней мышастый полог да аккурат к рекламе обнаружил посередке подгнившую за небрежностью хранения прореху.
   -А-а?
   -А-а! Работает по принципу пончо из пампасов: набрасывается поверх зипуна, и не одна собака от вымахавшей больше средних размеров крыски не отличит. Натуральная маскировка получается. Руки не заняты, размерчик с запасом.- Незамедлительно продемонстрировал окрыленный вдохновением манекенщик-пропагандист преимущества пусть и пастушьего, но иноземного покроя платья - заскакал, размахивая ручищами на манер залетного Бэтмэна.- Хоть пулемет с бомбометом прячь. Штучная работа, тончайшая выделка. Уф!- Наскакавшись да упарившись от рекламной деятельности, привязал, ни дать ни взять – коммивояжер, дрожащими руками подношение, что стремглав упорхнуло ввысь.
   -Вира, вира помалу!- Ямской таксер подобострастно примазался к подношеньицу.- Господин регулировщик, нельзя ли на большак проскочить соизволением вашей милости? Саночки вон там,- заискивал истончившимся голосом, указывая на обрывистый, заснеженный откос, на порядок преувеличивая физические возможности пассажиров,- наверх перетянули бы и лошадушек...
   -На большак пущать не велено!- безапелляционно-грозно заявил оставшийся вроде довольным палантиновым пончо мздоимец.- Проваливай, а не то...- с краткими словами прощального приветствия потряс в воздухе сжатой мощной дланью поясной бомбой.
   -Но! Но-о!- Судорожно защелкал вожжами ямской таксер - застоявшиеся за человечьим мельтешением лошадушки с места будто брызнули. Переговорщик в макакозадом головном уборе да данник, цацкающийся с мешочным имуществом, едва успели сигануть на сани, столь споро понеслась тройка в карьер под мост, а затем - по распахнувшемуся неоглядному снежному простору.
 
   -Вот оно, Хранилище! Ширь! Гладь! Простор и вдохновение. Небось, в Загнипах, сэр протектор, эдакого приволья не осталось - урды с дурками заполонили территорию. Ничего, у нас вдосталь упивайтесь безоглядным раздольем и свободой…
   «Хранилище? Где? Вот это? А разговоров-то…».- Секретаришка, грешным делом, чуть ни напраслину возводящий на коварных ворликов, схоронивших тайные сокровища, успокоился. Сомнения легко разрешились к обоюдному удовольствию.- Теперь понятно, какое у ворликов хранилище, это где нет ничего, кроме льда и снега - замерзшей воды. Таким добром пускай владеют. В крайнем случае, если станут нос задирать, организуем экстренный сброс сточных вод с тринитротолуолом диоксида натриевой кислоты, вот тогда попляшут - живо заткнут задранные носярники!»- мстительно в напускной пренебрежительности насупился секретаришка на чужые богатства и ничегошеньки переводяге не отвечал. А тому посторонних восторгов вовсе не требовалось: мысленно представлял, как розовые мраморы по отдаленным берегам живописно смотрелись бы колоннадами да сводами речного вокзала, прогнувшимися на плечах грудастых, статных кариатид.
   Тройка не бренчала в скупку металла сданными, предательскими бубенцами, не тренькала, по столь же уважительной причине, заливистыми колокольцами, а лишь зловеще клокотала лошадиным храпом да хрустела топотом. И то ведь без предупреждающих эффектов куда как способнее сокрыто да внезапно наскочить из-за поворота, чтоб как грязь брызнули в разные стороны пешеходы валенкостопные!
   -Эх, удовольствия!- Заломил треух набекрень ямской таксер и ну вожжами  крупы разномастным «каурым» охаживать да хлыстом из шкур морозец выхлестывать. А тем лишь подавай хозяйского внимания - припустили пуще прежнего, оставляя за давно нечесаными, загаженными хвостищами тучи снеговой пыли.
   -Щас бы по сто пятьде-еся-ат перва-ачика,- мечтательно, нараспев высказал не только сугубо личное пожелание ветеранский ментонер. Грубая служба да грязная работа по той же специальности не смогли полностью вытравить тонкую поэтику из чувствительной к прекрасному души, хоть и заложила по тому же адресу предостаточно, саперной лопатой не выгребешь, негативного.
   Прочие «троечники», в лице переводяги, взглотнули от инстинктивно подкатившей из глубин организма неотступной надобности.
   -Дзинь-дзинь-дзинь - ни на что не намекая, но призывно постучалась бабкина суковатка по предательски зазвякавшему облучку.
   -Ох, давненько такие веселые «песенджиры» не попадались! Да-а, тц… Думал потребить после рейса… от простуды лекарство, но, видать, судьба - с приличными людьми оприходовать…
   Ширь да гладь снежного простора не таила и таить не могла никакой опасности. Ни что, казалось, не помешает резвому поскоку гривастых коников да разухарившемуся кучеру.
   -Эх-ма, пропадай моя телега! Фьють, залетныя!- гикнул ямцкой таксер и извлек из-под облучка заветный штоф, взболтнул, как следует.- За вожжами - не за баранкой, прав, чай, не лишат...- гикнул другой раз для прочистки глотки заодно с голосовыми связками. Не выпуская вожжевого управления, долбанул дозу, что кобылищу с копыт повалила бы, а остатки препоручил ментонеру, поощрив за весьма к месту пришедшуюся лирику.- Смак! По снежку да по морозцу, а там, глядишь, на большак в подходящем месте вырулим - караван конвойный упредим. Доставим интуристскую морду - пить-гулять седьмицу, не менее!- внес лепту возница в мажорные настроения общества, чутко уловив отраду момента, после принятого.
   Сколько уж планов порушила с извечного бодуна вздорным нравом Ворликия, но не отучила блудных сынишек ли, дочурок от неустанного, мечтательного строительства.

               





                Глава 7.

                В период экспромтного «обуревания» прячьтесь заранее.


   -«Кыиу»! «Кыиу»! Ответьте оператору! «Кыиу»!
   -Куда там, хлебанули ребятки - когда теперь оклемаются. Помнится, случилась на Поясе схлестка с унгусами, у-у! Оперативников теперь в те края калачом не заманить.
   -Нашли, что вспоминать, это же история. Из курса этнографии не припомню, даже в «Родоплеменном планшете» не найти, думается, унгусскую народность,- не совсем вежливо, но с научным подходом к использованию отрывков недополученных знаний притормозил пожилого конфедерата отчисленный кадет.
   -Унгусы? Кто такай? Нам не сообщить.
   -Мой слышать от бабушка, этот до нас быть. Дедушка с ним трубка мира отбирать.
   -Какие унгусы, выдумаете тоже? Не знаю, ни разу не встречала.
   -Говорю ведь: схлестка случилась. Где ж их встретить?- прячутся. Но если интерес имеется, то в лупу, конечно, разыскать возможно. А тебе, юн человек, надобно знать, что вспоминать требовательно именно историю, от того уму польза, разуму интерес да предкам почтение, но главное - вреда меньше будущему, которое по науке, мало что хрупко, но и многовариантно. Вам, уборщику выше средней квалификации, (а ниже разрядность оформить лицу с начальным отчисленным образованием запрещено циркулярами) по статуту надлежит думать, прежде чем отпускать чреватые замечания в адрес старших по должности.- Конфедерат многозначительно, но вовсе не обиженно насупился и вновь нацелил внимание на действия оператора.
   -«Кыиу»! «Кыиу»! Доложите обстановку. Оператор на связи. «Кыиу»!
   -Вот заладил. Сейчас тебе и отозвались. Дай хлопцам в чувства прийти.
   -Действительно, хамство форменное. Где вас обучали чуткости в работе с кадрами? Тоже мне, унгус выискался!- дамочка из администрации, раскрасневшаяся от болельщицких переживаний, с блеском азарта в глазах, вознегодовала на операторское жестокосердие. Тираду же произнесла с невольно вырвавшимися интонациями трепета в голосе - присутствующие невольно подтянулись да приосанились, даже, показалось, далекий, невесть чем припорошенный хитповский десант, вздрогнув, проявил признаки жизненной стойкости.- Мужчины приведут себя в порядок и ответят…
   -Координатор Зелено-синей зоны вызывает оператора. Оператора вызывает координа…
   -Оператор на связи, давно уже...
   -Доложите о степени готовности опергруппы хитпых. Присутствует ли, вообще, таковая при ближайшем рассмотрении?
   -Из беспристрастного анализа обстановки явствует: у поименованной группы наличествует полное отсутствие какой-либо готовности,- витиевато, но, как  представилось, мстительно и предельно точно доложился оператор.- Я все-таки остаюсь при мнении: кроме специалистов-строителей да бурлаков в сезон навигации - прочим хитпым в Ворликии делать абсолютно нечего. Учитывая сложившуюся обстановку, предлагаю отменить мероприятия «по обмену» как чисто формализованные и, ввиду туманной ситуации, рекомендую осуществить первоначальный план, включающий посылку опергруппы онголо-отар по легенде ордынского баскачества.
   -Оператор, по большому счету, вы - всего лишь работник коммутатора, вот если займете мое место, тогда направо и налево рассыпайте рекомендации, а пока обеспечьте контакт с опергруппой.
   -Связь с хитпыми неустойчива - ждите.
  «Кыиу». «Кыиу»,- завел оператор старую шарманку, и согласно его собственным, но вопреки оптимистическим ожиданиям собравшихся в зале любопытствующих, на экране замерцала лишь прежняя сплошь безотрадная картина.
   Развернувшаяся панорама побоища не отличалась изысканной живописностью, лишь местами пестрела вкраплением буйных красок. Это где на фоне грязного снега вперемешку с чернеющими валами имок хаотичными пятнами разбросало яркие лоскутья рубахо-шальварного разноцветья. Фокус камеры стервизионного наблюдения нервно передернуло, и во весь экран предстал кишивий.
   -Слухаю, свизь добрая.- Подавленность оперативника, не смотря на показную бодрость, проскальзывала в пришепетывании из-за пары совсем не лишних, но все же выставленных зубов, в периодическом всхлипывании голосового тембра из-за всмятку расквашенного носа, в неверном пошатывании, сбивающим непредсказуемостью даже автоматическую фокусировку оптики.
   -«Кыиу», о ситуации на местности и боеготовности докладывай самому координатору - соединяю.
   -Да що докладать, батько, вси добре!- далекие от уныния слова доклада кишивиго, возможно, полностью разделялись соратниками, большинство из которых с блаженными, выражающими полное удовлетворение жизненными перипетиями улыбками, растянулись вперемешку с поверженными противниками.
   -«Кыиу», что за гастроли шапито вы учудили? Командировать подобную выездную труппу можно лишь в Голоиуд, сниматься массовкой второго плана! Почему присутствует свалка, причем в центре населенного пункта, до нашествия опергруппы, похоже, вполне благоустроенного?!- диссонансом недовольства проскрипел голос координатора.- И где, в конце концов, интересующий нас объектм, докладывайте?
   -Тик что, маим виспилнимие питири, батько! Пришлись шугинуть мистних парубкив, так шож вони и ни притив, вона як билдиють.
   -А оперативники почему тоже «билдиют», это в рабочее время, когда необходимо выполнять поставленную задачу? А-а! Так-так. Чувствую, нюхом чую несанкционированное использование обалдраспулителей!
   Оп-ператор?!
   -Тик обиктю що зробится? Хлопти, що на ногих, шукають…
   -Фьють - невольно просвистел кошевой в недостающий резец. Из благодарности за выручку очень уж не хотелось, чтоб начальство взгрело оператора, ведь не прояви тот в критический момент решимость, ни то что без резцов, без жевательных недолго было остаться.
   -Спиймили двих-трих минтинирив, що к имким прибилися - гуторють, шо быв обикт, быв типленьки ик грилькя. Но яка ж холеря иго умикнуля, ти вони ни видають.
   -Ладно, что хоть кто-то на ногах держится. Налаживай погоню. Да, а-а сколько штыков дееспособны? 
   -Мабудь, булавив с пилдюжини маемо. Ни вси, исобливо тиливики, пидумили обь риспиритирах, от цо и зробилося.- Развел кишивий руками, уступая место на стервизионном экране панораме общего плана, с постепенно нарастающим шевелением: то привычные, а стало быть, стойкие к химикатам с сопутствующими отравлениями имки выкарабкивались из-под телес дородных хитпых да дюжих ушкуйников и, тряся головами, безуспешно пытались сконцентрировать внимание на чем-нибудь, достойном опохмелки.
   -Хорошо... гм, хорошего мало, между прочим, но даю время на передышку,- в конце концов, куда объекту деваться? Не такси же ему подадут. Ха-ха-ха,- коротко и делано рассмеялся координатор, тогда как прочие отнеслись к сложившейся обстановке да к незавидным обстоятельствам хитпых с некоторой настороженностью и вовсе без юмора.- Да, вот еще, пестрорубашечники да эти, с одежды и с лица прокопченные, не померзнут ли? В Имках тоже зимы случаются, даже снег, вижу, местами проглядывает. Рекомендую для обогрева населения подпалить что-нибудь невзрывоопасное, а если из-за вашего головотяпства народные массы уже простыли, то раздать лекарственные средства.
   -Пидпилить то нидолги, да маю якии описиния: це дурнии имьки тик приспиртивини, чти ни к кому запилкив ни пидниси - полихнуть як скажинни кирисинки. Ди вонь вини очихивиютси.
   И точно, двое-трое доходяг предприняли первые похвальные для всяк разумных существ попытки с остойчивых четверенек перейти к шаткому прямохождению, но, пока ноги в поджилках слабоваты, вынужденно то и дело приседали для роздыху на похрюкивающих в обалдении хитпых да на ушкуйных союзничков, тут уж без разбора.
   -От, цо я гутарю: мабудь, сивухя ихня стиль мицня, що шибче нашиго синного гизу! Прибу снить - от цо било би дило...
    Яку вельку пиридишку маемо, батько?
   -Такую, чтоб привести себя в порядок и ни на что постороннее  не отвлекаться! На алкашей лекарства не переводить: для пьяни в снежку поваляться -  одно удовольствие. Глядишь, протрезвеют - вот уж удивятся непривычному состоянию. Остальным перестраховаться не помешает - принять по порции профилактического аспирина, а если останется лишний, то поделиться с противником. Ясно?
   - Ди як ни ясни, уси ясни. Прифиликтику организуемо нидижно, зираз кистиприв хлоптиу на ноги пистиви - и припише по прифиликтики, як водится, потим имким сипли пидтираимо. Тильки маю симнинии, а як супритивник аспиринь тий клятий пити не взхочи, мавбудь, щоб биз дильнийших иксцисовь, доризбивить дли мискиривки бригию?
   -Только не переусердствуйте, чтоб не притупить медикаментозное воздействие.
   -Мии хлопти миру зниют - усих продире от мицности. А, батько, опосля аспириний прифиликтики, мабудь хлоптиу, що ни нигих, отридить ни чийкю, объикта того клятиги пошукати пи околицям мистнисти?
   -Нет, одна чайка в Имках - не воин.- Как о чем-то досадном задумался координатор, но, спохватившись, поспешил облечь мысль в должную форму:
   -Отставить! Чайке без прикрытия действовать запрещаю! Занимайтесь, чем приказано, постарайтесь как можно быстрее восстановить оперативную готовность, наладьте контакты по сбору информации о местонахождении объекта. Полученные данные доводить до оператора незамедлительно. Конец связи!
   -Добре, киниць свизи, тик киниць! От цо гарно…
   Что хитпым, кроме расквашенных физиономий, представлялось «гарным» - осталось за кадром.
   -Та-ак, оператор, отвлекаемся на мелочи, в то время как здесь, прямо в центре управления, имело место быть нарушение по использованию специальных средств!
   -Зеленый у нас оператор, практического пороха не нюхавший. Все бы из мух слонов лепить, по пустякам беспокоить да ставить в известность начальство, что, какое ни есть, но вечно занято. Здесь же работа оперативная, стал быть, решительная - рассусоливать некогда. Пока по инстанциям согласуешься - с хитпых сдерут последние шальвары. Пришлось обеспокоиться старшим товарищам, прийти на помощь - поделиться опытом, сноровкой, знаниями...
   -Э-это что такое? Это кто вмешивается в оперативную работу?!- Противно пшикнув, на стервизионном планшете взамен хитпово-ушкуйного пестроцветься во всю высь, но далеко не ширь, вырисовалось злобой бледнеющее лицо добровольно отказывающегося от послеобеденного коньячка аскета.- Та-ак, та-ак да тут целое вече, в операторской! Похоже на бесплатный кинопросмотр закрытой планшет-информации конфиденциального пользования! Хотя, почему бесплатный? Оператор, ты случаем билетами ни сообразил приторговывать, а то ведь это совсем другая профессия? Можем обсудить соответствующий перевод в билетеры – в кинокассах вакансий предостаточно…
   -Гм, гм. По Конфедерации слуховые данные, между прочим, имеются, что кто-то из координаторов - тоже из строгих с подчиненными - на юга всерьез да надолго собирается.- Не столь суровые виды видавший конфедерат, упорно вызывал огонь начальства на себя.- Почему бы ни покуражиться напоследок с безответственными «обменами»? Для некоторых подобный фортель - что мне стопку в рабочее время жахнуть - запросто.
   -Почему мне слова сказать не даете? Я отвечаю за свои... за действия в операторской.
   -То-то, что за «свои», сынок, а не за чужие!- не уставал конфедерат напутствовать молодое поколение.- Знаешь, что умные люди предпочитают всему прочему, окромя бриллиантов?
   -Кто их знает, умных? Женщин, наверное, или деньги?..
   -Почти угадал - молчание, не взамен, но котируется на вес золота. Так что помалкивай, а говорить буду я.
   Координатор, несколько опешивший от вопиющей наглости со стороны нарушителя конфиденциальности, мстительно сощурил глаза, будто прицелился, но все же пока в оператора, а не в тряпку на швабре, которой а запале, прикрывая командира, размахивал перед планшето-экранным носом полуфиоп, воспринимающий брюзжащее, все-то недовольное изображение в качестве досадливой помехи дальнейшему кинопросмотру. На подмогу разгонять «помехи» поспешил второй полуфиоп – точно боеприпасы на передовую, подкатил к собрату брызгающее пеной ведро на колесиках.
   -Кого-то, возможно, на юг сошлют, да только вакансий в тропиках переизбыток, особенно для поломоев, суфлерам тоже местечко подыскать не долго,- запрос, считайте, подан. Вот дружной компанией на новые места и отчалите. Оператору заодно по несоответствию занимаемой должности подыскать замену - пускай билетером в другом месте киноиндустрию развивает.
   -В операторской лишь свободные от смен и разжалованные. Чтоб зря не болтались, решил ознакомить персонал с особенностями проведения нестандартной полевой операции,- опыт может когда-нибудь пригодится.- Замялся, покраснел раздосадованный оператор, ничуть не прельщенный явственно замаячившим на горизонте перепрофилированием деятельности.
   -Спасай Бог от такого опыта. А вот подсказать юношеству, на путь наставить завсегда готов, на том основании здесь и нахожусь.- Субординация для пожилого конфедерата вовсе не означала подавления в угоду начальству собственного эго, тем более что не только в операторской, но даже в координаторской да и везде на просторах Конфедерации вел бы себя вольготно, не смущаясь придирок руководства любого уровня.
   -А у меня, наоборот, опыта недостаточно,- выдвинула весьма спорный тезис дамочка; укрывшийся за ее фигурой разжалованный кадет, дабы не прожгло суровым начальственным взором, постарался следовать движениям изгибов негодующего тела,- только не вижу достойной кандидатуры, у кого поднабраться практики. Сотворенное в Имках - сущее безобразие и бездарная профанация. Думаю: в администрации неприятно удивятся, ведь вы до сих пор числились на примерном счету, планировалась аттестация на более высокую должность...
   -Не нужно... не надо никакого повышения,- казалось, координатор побледнел пуще прежнего,- давайте-ка не отвлекаться на посторонние темы и заниматься каждый своим делом. Продолжим, итак, представитель администрации, подозрительный анархист преклонных лет и, судя по манере вихлять да за чужие спины прятаться, на днях отчисленный кадет – персоны, понятно, при исполнении конфиденциальной миссии не лишние, но чем занимаются в операторской полуфиопы? Куда лезут со шваброй? Зачем они здесь?
   -Моя знай языка, тогда быть начальника старши уборщика!- ответственный полуфиоп, отставив инструмент, гордо скрестил на груди руки и вызывающе глянул на изображение координатора.- Твоя кто против учитеся?!
   -А мой дедушка сама Лени говорили: учитися. Мой завещать нарушать - нет!- Второй  полуфиоп стремился ни в чем не отставать от приятеля, а кроме того, нигде не чувствовал себя ни чужим, ни лишним.
   -Дожили, кто только к «Лени» ни норовит примазаться, ну да сам виноват, интернационалист, доцацкался. Ладно, с переводом в билетеры пока повременим, однако факт нарушения режима работы в служебном помещении замять не могу, не имею права. Соответственное замечание автоматически внесено в персональное досье... каждому,- решил никого не обходить вниманием, чтоб не прослыть чересчур отходчивым координатор.
   -Знамо, конечно, как не внести. Папка с моим личным делом - марай его всяк досужий интендант каракулями - на грузовике, разве что, из кабинетов в нынешние офисы перемещалась, а на столы водружалась тельфером.- Вздохнул и выдохнул в негодовании конфедерат, словно слой пыли сдул с архивных манускриптов, в подтверждение сказанному даже расчихался…
   -А на любой объект,- утерев нос, продолжил,- первейшее средство - науськать кочевой оперотряд онголо-отар, заарканят, как миленького.
   Не огорчайся, новик.- От щедроты душевной похлопал по согнутому хребту разжалованного юнца конфедерат, чем окончательно нарушил никчемную того маскировку и заставил предстать перед начальством.- Помнится, на Поясе тоже выговоры сыпались, когда в мордобой вражины лезли – пруд пруди. В такую вот обстановку податься на практику - развернулся бы, соколом воспарил!..
   Все, кроме непосредственных подчиненных, уставились на конфедерата в некотором недоумении, а по окончании тирады, вздохнули с облегчением.
   Оператор, после непродолжительной паузы, взятой для осмысления услышанного, принялся канючить старое:
   -Про то говорить уже надоело. Знаете, координатор, хоть в билетеры списывайте, но верните в операторское распоряжение положенный по разнарядке тумен онгол баскаческой ориентации! Довольно «обменов» этническими группировками...
   -В этом вопросе паренек неправ,- по недоступной для прочих логике конфедерат чуть ли ни заступиться решил за осуждаемого абсолютным большинством голосов координатора:
   -Скучновато без «обменов». К тому же нечего постоянно по Спохозастолью баскачить, пускай новых людей посмотрят, если сыщут, себя покажут, если есть интерес на косоглазых пялиться. Пребывать в одном и том же регионе - текучка заест с обывательщиной, не с чем сравнить быт, нравы, прочие окружающие напасти. Лично я выступаю за «обмен». А ты, кадет?
   -Я, ну, если за взаимовыгодный...
   -Эх, паря, многому тебе предстоит научиться. Где ж ты взаимные выгоды видывал? Уж на что островные загнипийцы - на шахер-махерах собаку съевшие прохиндеи, а утверждают, что хороший обмен - сделка по ихнему- это когда каждый, пусть хоть чуток, но остается внакладе. В том правы, шельмы себе на уме. Недалеко за примером хаживать, коль перед носом вырисовывается соответственная картина: поменяли шило на мыло. А как нашим на чужбине баскачится - тоже вопрос? Небось, разукрашены нынче юшкой, хитпым и не снилось. Потому я, по здравому рассуждению, за «обмен» - впечатлений поднаберутся, поколобродят по путям, полных неясности да насилия, но с пользой для дела… дальнейшей… для дальнейшего…
   Невольные слушатели вновь - теперь даже полуфиопы, отставившие поломоечные инструменты - не столь внимали конфедерату, сколь посматривали с некоторым опасением.
   -…одно зря - допустили оперативников до аспирину, теперь держись, нааспиринятся...
   Слушатели нескрываемым вздохом облегчения согласились со вполне очевидными опасениями.
   -Верно, грамотно подмечено.- Почуял координатор нечаянного сочувствующего.- По «обмену» договорено, что опергруппы должны сохранять мобильность. Однако наши приписные онголы ввязались в стычки местного значения с токсичными осетрами да с подозрительными мальками спутались, завязли в рутине, одним словом. Вот отбили телеграмму… Сейчас, куда то помнится положил…- координатор впервые за время общения проявил себя вполне по-человечески - принялся нашаривать по карманам затерявшийся «синий листочек».
   -Надо же, смотри-ка, вы оказались правы - я о «дальнейшей пользе».- С некоторой долей уважения поглядела на конфедерата дамочка из администрации.- Наконец-то наведут порядок с рыбопоставками, а то ведь, действительно, я уже забыла, когда последний раз заказывала на ужин парную осетрину, да икра в ассортименте упорно одна лишь красная, будто стыдится отсутствия в меню разнообразия. По конкретно непреложному факту скудности меню в администрации проводится расследование. А с «мальками», на месте оперативников, я бы действовала весьма осмотрительно.- На всякий случай сделала представительница администрации шаг в сторону, оставив по-прежнему за спиной маскирующегося, обогревающего ей лопатки прерывистым дыханием юношу в неловком положении.
   После, пускай косвенного, но зато вполне аргументированного выступления в пользу «обмена» дамочка заиграла фигурой, словно изготавливаясь востребованным осетриком полакомиться, но все же не преминула неблагодарно отметить:
   -А вообще-то, охота и рыбалка – сущие пережитки гнусных патриархальных традиций.- Поморщилась пренебрежительно.   
   -О, с бегемота бить палка - моя понимай!
   -Мой тож уважай. На живец дедушку мой бабушка крокодилка как наживка няма-няма. О-о!
   Уважительно, с пониманием закивали головами полуфиопы.
   -Нас только морским окунем да прочими костистыми породами рыб кормили. А охоту я совсем не люблю, еще с кадетских времен. На экзамене по выживанию лосиху солью угостил, а тут лось откуда ни возьмись… По деревьям лазать тоже, конечно, интересно, но сидень на ветвях до ночи…- поспешил чересчур эмоционально поддержать дамочку вновь нырнувший за прикрытие кадет, но выявленного без обиняков отпихнули в сторону, пусть и цеплялся за уборочный инструмент сплотившихся вокруг коллег-уборщиков.
   -Эй, переросток со шваброй, пристраивайся к кому-нибудь другому! То-то слышу пыхтение с невнятным мычанием. Надо осветить его фонариком: подростковый возраст, знаете ли, лишний контроль не помешает,- ввела дамочка отчисленного кадета в окончательное смущение.
   -Теперь что ж, коль баскаки наведут порядок на рыбном фронте, то вобелка в буфете объявится! А то все с перебоями,- не стал светить фонариком конфедерат, отвлеченный совсем иными помыслами.
   -Вобела, вобела? А, импорта!
   -Бабушка, когда учитеся отпускать ехать, крокодильца вобела сушить.
   Конфедерат, конечно же, с легкостью втолковал бы подчиненным, как отличить настоящую воблу от крокодильей контрафакции, но помешали - с «синим листочком» подоспел координатор:
   -Вот она, телеграммка…
                _______


   Солнцу ничто не мешало болтаться по необозримым небесным просторам, однако не ведающее границ светило упорно зависло на горизонте. Ни виной ли тому неусыпный контроль со стороны пограничных служб и коррумпированность начальников паспортных столов да визовых отделов? Шаталось же светило по небосводу издревле, еще задолго до разграничения подлунного мира на сектора хаотичной формы, именуемые государствами, и с чего это во времена ренессанса капитализма застеснялось вдруг пользоваться миллиардолетними привилегиями? Уж которое десятилетие бьются над разрешением проблемы, ломают головы энтузиасты-астрономы, меряют земную ось, «гонят» на смешение полюсов, а ответ прост: На осевших в субтропиках махинаторов, вырождающихся отпрысков, прихлебателей всевозможных мастей светило, следуя продажной конъюнктуре, трудится добросовестно, с полной отдачей, на заповедные сорок градусов. Будто раньше времени стремится заживо изжарить кровососов, погрязших в незадекларированном грехе стяжательства. А для трудящих людей да на «северах» маячит как тусклая плошка, освещает болотную тундру вопиюще недоброкачественно, не грея ничуточки. Такое же отношение к солончаковым степям... Потому неудивительно, что подмывает подцепить манкирующую обязанностями, примазавшуюся к камарилье звезду да вытянуть на белый свет как на блюдечко для вынесения всеобщего народного порицания-поругания. И выудили бы, раздобудь необходимых планетарных размеров удилище на выветренной да выметенной, как крошки с послеобеденного стола, окрест лежащей земной поверхности!
   «Степь да степь кругом» в унылой безотрадности выглядела закоренелой противницей сколь-нибудь пригодных для осмысленного созидания материалов; в непримиримой категоричности даже в компромиссную лесостепь переходить не собиралась. Те оголенные проплешины территории, что постеснительней, занеслись снегом, а что побесстыдней - торчали неприкрытым нагишом да поигрывали хрустящим, подмороженным ковылем, будто подманивая какого очумелого верблюда или заблудшего сайгака, порвавшего со стадным, скотским, в общем-то, образом жизни. Иногда, правда, накатывали  переездами склонные к бродяжничеству, непоседливые перекати-поле. Бывало, самые цепкие да хваткие приставали к проплешинам – ух, те и радешеньки. Но вскоре сказывался ветреный характер «ухажеров» - ни привязанности, ни  корней пускать не собирались, а все-то перекатывались прочь в поисках новых впечатлений да приключений, чтобы угодить, в конце концов, на растерзание в верблюжью пасть, где измочалиться вплоть до полного влаги выжимания.
   Игривых лошадок перекати-поле - на взгляд двугорбых лакомок, ах, какие аппетитные - не впечатляли, от неотложных дел особо не отвлекли. И то ведь, безотлагательно требовалось покусать друг дружку за гривку, а коль повезет - за ухо, всласть полягаться, залезть мордой в карман чужого, отвлеченного беседой наездника, ведь у собственного захребетника рафинаду ни фига не допросишься - сам все сгрызет, харя наглая, онгольская, на холодеющее светило сощурившаяся.
   Нойону, у которого когда-то в двунадесятом колене, в череде предков, возможно, имелся охальник-онгол, степь начинала потихонечку, заодно с колючим морозцем, западать в душу, но уверенности, должной передаться генами, все-то никак не придавала. Чувствовал он себя неуютно, даже потерянно и с видом заплутавшего путника ищуще оглядывался по сторонам. Невольно замечталось нойону о продрогших березовых рощицах, внезапно обрывающихся уютными, глинистыми скатами оврагов, а потом - об овинах под соломенными стрехами - идеальном укрытии от пронизывающего ветра, а дальше-больше, повлекло продрогшего всадника по южной географии: Вспомнилось задаром отданное, вполне понятно, что мразью, но неясно в угоду чьему интернационализму, плещущее теплое море, чужие благоухающие акации с заграничной полупрозрачной тенью, где некого опасаться, кроме дружинников, ответственных за соблюдение в публичных местах нравственности.
   «Э-эх, что нам теплые моря, если есть родимая сторонушка!»
   -Здесь бы осесть,- отринув обволакивающие негой воспоминания, патриотично, полной грудью набрал нойон холода,- а то все кочуем, кочуем. Вот она, благодать! А воздух какой - дух захватывает! Прямо хоть аэрологический санаторий закладывай.- Вновь вдохнул даже коняшек прошибающего морозного воздуху.- Места, вишь, какие знатные! Акаций насадить, рощицы березняка. Как думаешь, консультант, почему в степи деревья никто посадить не удосужился? Это же сколько парков на всеохватной территории разбить можно!
   -Лес - традиционное прибежище разбойного люда. Вот мы, когда налет планируем, откуда прицеливаться да прицениваться начинаем?.. Правильно, из лесу...
   -Ты хочешь сказать: раз в здешних краях нет леса, то криминогенная обстановка отсутствует напрочь, а нас прислали оживить вяло протекающую провинциальную жизнь, так что ли?
   -Нет, с криминогенными показателями полной порядок: не снижаются даже скудностью почвы с недостатком влаги, столь губительной для древесных насаждений. Просто местный подвид бандюганов мимикрировал под среду обитания - научился обходиться без леса.
   -Порядочные деревья как раз таки влагу в почве и накапливают, я ж не про эвкалипты интересуюсь, а про дубки, сосенки, березки-кленики, акации, в конце концов, хоть уже не наши, э-эх…
   «Работа в Кадровом отделе штука, конечно, ответственная, увлекает, не оставляет свободного времени, но ни податься ли на заочное отделение в Лесотехническую академию?- Нойон, вполне соответствуя должности примерного кадровика, то и дело терзался выбором профессии.- Лесничествую: избушка в чащобе, черника-брусника за кирзачи цепляются, жена с подойником… А ведь подобную сказку можно создать своими собственными руками – насадить лесу вековечного».
   -Согласен: платановые чередой с каштановыми аллеи, изгибами пролегающие меж этнографическими музеями, смотрелись бы неплохо.
   -Вот-вот, а то винтокрыл приземляется на виду у всей округи. Где же скрытность подхода, внезапность рейда - чему обучали. За столь неграмотное десантирование полагается понижение в должности с нойона до рядового башибузука, а то в пехоту, в затинные ратники, между прочим.
   -Дикое поле, отаро-онгольское наследие.- Вздохнул консультант, будто в силу привычки извиняясь за очередную научную пакость, не имеющую к  лично-родной кафедре ни малейшего отношения.
   -Наше, стало быть.- По-хозяйски оглядел нойон ширь бескрайную, простор нескончаемый.- И как давно наследие владельца дожидается?
   -Если со скидками на историческую погрешность, то этак половину тысячелетия,- гордясь вековечно пустующим пространством, заявил, сверившись с походным справочником, консультант.- Здесь же сплошь архаика, любая кочка, что ни пни, запросто окажется капищным курганом культурно-исторической ценности!
   -Ух ты, здоровско-то как! Надо будет наведаться на летних вакациях - весьма способное времечко курган-другой для музея раскопать. У тебя, случаем, во вьюке не найдется ли книжицы по полевой археологии – стоящее, на мой взгляд, дело. А чтобы раскопы даром не пропадали, саженцев прихватим, ведь надо же, в конце концов, приканчивать вопиющее пустынное безобразие.
   -Да, археология - это вещь! Одно обидно: все-то опережают «черные копатели», самое ценное выгребают как бульдозером. Оставляют одни лишь трупоположения с трупосожжениями... конкурентов вперемешку с доисторическими бригадирами. Оттого пошли сплошные путаницы: уже доподлинно известно (научные догмы опровергнуты и посрамлены) что легкие скифов поражались табаком задолго до открытия Христофором Холуеврики, а разбавленный спирт-ректификат, ровно как пол-литровая тара, были в ходу у сарматов эпохи Александра Великого, – представить – голова кругом...
   -Гм, раз такое дело - на курганы повышенный спрос, то ни насыпать ли новых, в пример грядущим поколениям. Нельзя, мол, быть эгоистами - только о себе думать? А вот кого бы достойного закопать, чтобы грядущие ученые головы пообломали над диссертациями?- В пытливом поиске кандидатов оглядел безотрадные окрестности нойон, но, как назло, окрест ничего подходящего не прошмыгнуло, хоть шаром покати.
   -Я не против. Курганы - вещь надежная, на века, но с посадками зеленых насаждений могут возникнуть сложности: к саженцам придется приставить сменную вооруженную охрану.
   -Да нет, ты что, без того с кадрами туго, а тут - сменную. Неужто расхитят? Для чего?
   -Будто не видно, проблема с дровишками налицо даже для хронически невнимательных нойонов. Местных обитателей вполне можно понять: кому не надоест всю жизнь кизяком отапливаться?
   -А если завезти торфа?
   -Доставить можно, только вряд ли поможет. Рефлекс выработался: чуть что деревянное узрят - прут и в печь засовывают, не остановить.
   -Подобная въевшаяся привычка огорчает по-настоящему, потому что нет на свете ничего безнадежнее, чем пытаться искоренить дурные нравы да обычаи - в ответ категоричное отчуждение. Ну, раз здесь столь варварски обходятся с насаждениями, то пускай пионеры какие-нибудь или неблагозвучные скауты озеленяют территорию, а я на каникулы отыщу более благодарное да признательное занятие - тоже консультантом в экспедицию пристроюсь,- помыкай, кем вздумается, критикуй, никакой ответственности - чем плохое времяпровождение? Пореференчу себе на здоровье, а потом пускай другие расхлебывают.- Оглядел родные просторы уже более критическим взором нойон и, чтобы избавиться от накатившего уныния, усилием воли встрепенулся да решительно перешел к исполнению прямых обязанностей.
   -Что поделаешь, раз с лесом заминка, то айда отлавливать динамитчиков. Обидно, что работа впустую – не из подрывной же среды контрактовать перспективные кадры!
   -Можно начать и с забубенного контингента, но ведь именно этого от тумена-то и дожидаются - на дно, должно, залегли, затихорились...
   -Бабах!- раздалось в отдалении, на восточном горизонте замаячило сизое облачко.
   -Бабах, бабах!- вслед да грохотом заклубили дымы, тянущие габаритами на недобрую тучку.
   -Отлично, теперь ясно, где встала Олга-матушка, искомая кормилица баконьерствующих элементов, в каком направлении действовать, а то пока распакуешь «глонасовский» компас да на не упавший спутник сориентируешься – не напасешься никакого терпения, не говоря уж об оперативности.
   -Нет, на баконьерство не похоже, это что-нибудь другое, шумы посторонние. Потому что любой здравомыслящий человек на месте динамитчиков точно затаился бы, выяснил сперва, что на уме у баскаческого десанта? Ведь преступники - не слепые котята, винтокрыл видели, а значит, должны насторожиться.
   -Бабах! Бабах!- не мудрствуя, привычным приветствием ответили подрывники рассуждениям консультанта, ни в коей мере не считаясь с планами каких-то прилетных прощелыг.
   -Напоследок куражатся, запасы тротила уничтожают, заметают следы, чтобы, когда повяжем, сдаться без поличного. А вот теперь затишье, кажется...
   -Ба-абах!
   -Нет, это просто вопиющее нарушение цепочки логических построений! Я - специалист, конечно, но нахожусь в затруднении мотивации столь неоправданного проявления взрывной активности, а потому полагаю: нужно проконсультироваться о местной специфике у краеведа... отыскать бы такового.- Посрамленный в предположительных прогнозах консультант, дабы скрыть проступивший румянец досады, якобы ответственно погрузился в изучение карты, что заполоскалась на ветру, стремясь вырваться да улететь прочь, будто изучалась представителем фабрики целлюлозы на предмет макулатурной пригодности.
   -Та-ак, клубные избы-читальни вычеркнуты - или погромлены, или под винокурни перепрофилированы. А-а, вот она! Означена вполне научная лаборатория рыбоводного предприятия,- там-то уж разрешат сомнения - не отвертятся. Главное – прихватить лаборантов тепленькими! Осталась одно - привязка к местности.
   -Значит, компас прикажешь все-таки распаковывать?
   -Не я - наука требует…
   -Слышь, мужики, для чего меня из гнилой ямы вытащили, чтоб окоченел в натуральной пустыне да на холоде?- вмешался, не имеющий нукеровой привычки стойко сносить да мимо ушей пропускать начальственные бредни, освобожденный кадровой политикой Конфедерации из острога, неблагодарный минеральщик.- На кой ляд туточки кампас? Если бы предки, доисторические проточеловеки, по стреловой указке хаживали - до сих пор племя людское кружило бы по Курской магнитной аномалии. Чудачье все ж таки!
   Вон тама,- покрутил носом сметливый мужичок, вынюхивая окрестности,- знамо дело, восток,- уверено ткнул чем только ни потравленным, ни зашибленным пальцем в самую студеную сторону света,- а по азимуту наискосок забрать требуется, если карта не вреть. Погнали!- Не уважал трофейный минеральщик беспредметных разговоров, а жаждал, заскучав без дела, конкретики, к чему руки приложить, источник или родник в голой степи откопать, а то осуществить мечту детства - пробурить скважину.
   -Слыхали, други... э-э, нукеры, никак не запамятовать. Не зря сидельца острожного выручали, на ведерную четверть выменивали, а ведь кому-то было жалко...
   -Не-е, чего суррогатом травиться – перетопчемся.
   -Разок пожалели, когда за сенную конезаправку пришлось чистейшей протирочной жидкостью расплачиваться, вот тогда да...- Даже среди одичалых за перманентным кочеванием нукеров нашелся один, что не покривил совестью.
   -Ладно, чего старое поминать,- сейчас вызволенный умелец прямиком к лаборатории выведет. Обходной маневр задуман, чтобы не с наскока накрыть баконьеров, а предоставить возможность одуматься, дать время на осознание наносимого ущерба, на возможное исправление. Глядишь, в среде забубенных головушек найдутся люди ответственные, не баскаческой, конечно, ориентации, но все же…
   Вперед! А ты, трофей, подсаживайся на круп и сказывай, куда править.
   -Бах! Бабах! Бубух!- раздалось после недолгого затишья. Но определившиеся в направлении деятельности баскаки на мелочевку не разменивались. Не шибко растянувшаяся, но донельзя уверенная в правильности - подальше от динамитчиков - курса, кавалькада, не отвлекаясь, под участившийся аккомпанемент нарастающих громоподобных взрывов поскакала по азимуту на северо-восток - традиционное место прибежища самых, если не передовых, то одухотворенных и совестливых представителей человечества.

   -А-а, дорогие гости наконец-то пожаловали, а то ни проверки, ни инспекции с ихтиозаборами век уже не объявлялись! Последних отважных контролеров старший лаборант - пенсионер, самоотверженно подрабатывает на полставки - накормил ушицей - только тех и видели.
   Весточка пришла - запрос из инфектологической клиники... выслать образцы супчика. Но ушицу выхлебали вместе с добавкой - высылать нечего. Так и канули... Ваша же компания, смотрю, по наружности более к запеченной во фритюре осетрине под лимонным соусом тяготеет? А-а?..
   Во-во, аж прищурились. На морозце, небось, волчий аппетит нагуляли - угадал? Мигом организуем, кликну старшего лаборанта, и считайте ревизию до отвала закормленной деликатесами. Задерживаться долго не рекомендую - отваливайте сразу после обеда, так как туалет в лаборатории всего один, а в аптечке медикаменты с пяток лет как просрочены да с десяток - не обновлялись.
   -Нет, нет, вы нас не так поняли, отряд обеспечен сухим пайком, и не голодны мы вовсе...– консультант, не являясь «ихтиофобом», а даже наоборот, тем не менее неукоснительно соблюдал рекомендуемые учебниками приличия межэтнического общения, а потому на пустой желудок манерничал.
   -Слышь, командир,- дернул за рукав нойона давешный острожный сиделец,- этот паря, рефрент твойный, в сухомятку, похоже, питаться надумал. Дозволь по случаю изыскать целебный источник - людям для здоровья, раз без аптечки бедствуют, нам в удовольствие...
   -Знаю твои водные предпочтения, нюхал.- Нойон нехотя отвлекся от гастрономических словопрений референта с мужиком в некогда белом, а ныне грязнее любого географического атласа причудливыми пятнами заляпанном халате, по статьям внешности: длинному, сизоватому носу, общипанной козлиной бороденке, рассеянно нацепленными очкам в роговой оправе… вполне соответствовавшим профессорскому званию.- А нельзя ли откопать источник, чтоб не смердело за километр?
   -Могем, но максимум за полторы старомерных версты, далее на здешнем безгорье никак не возможно: воды не столь насыщены минералами, а с сероводородами лучше не перебарщивать. Мне бы на Хапказ податься… Таянье снегов, горные пласты - раздо-олье…
   -По рукам! Откопаешь вонючие воды - сбагрю по горам скитаться, пока жигиту на шампур не угодишь.
   Выдать шанцевый инструмент - все при деле человек состоять будет...
   -…как-нибудь в другой раз. Вот проголодаемся, как следует, тогда уж непременно фритюра откушаем, а сейчас не обессудьте...- продолжал, меж тем, выкобениваться в соответствии этнографическим рекомендациям консультант, напрочь игнорируя потребности выстуженных на морозе желудков баскаческой компании.
   -Значит, столоваться наотрез отказываетесь?! Проявляете неуважение гостеприимным хозяевам! Та-ак, из сего напрашивается лабораторно апробированное заключение, что вы не ревизия с инспекцией?! Мда, по-до-зри-ительно.
   -Нет, не ревизия...
   -Думаете, раз ученые, то непременно далекие от жизни чудаки - поверят на слово? Ведь не всегда практика стыкуется с теорией, случаются, погрешности! Нашли простака.- Профессоровидный хлебосол, задрав кверху, презрительно отвернул в сторону от лгунишек сизоватый, отвислый нос.- Пока не отведаете осетра – объявляется бойкот и абсолютное игнорирование прибывшей комиссии.
   -Якши-бакши, курултай-бишбармак!- высказался в сердцах да подал неприметный знак одному из нукеров нойон, не довольный результатом зашедшего в тупик диспута вокруг меню да, вдобавок, столь явно выказываемым недоверием к выездному представительству. Поскольку шлепок тыльной стороны одной ладони о внутреннюю поверхность другой являлся не пустым жестом, а содержал вполне определенный смысл, то коренастый нукер вытащил из-за пояса ногайку. Не раскланиваясь, без излишних уведомлений хлестнул сим аргументом профессора по заляпанному халату чуть пониже отвисшего хлястика.
   Подпрыгнувший ученый муж без того соображал быстрей гроссмейстера в цейтноте, а подстегиваемый «стимулом», чуть ли ни на лету подскакивая, засоображал вдвойне против прежнего. Сориентировался мигом - пришлось кривоногому нукеру гоняться за светочем науки по простору холодных, но объемистых помещений, шикарно, к тому же, отделанных выщербленным кафелем, чьи достоинства не всегда радовали глаз, так как стены, местами чуть ни до потолка, драпировал искрящийся дистиллированной опрятностью мерзлый иней.
   -Прения на текущий момент считаю законченными. Победу в диспуте присуждаю консультанту, а посему отобедаем сухим пайком, к тому же разносолы кажутся чересчур хлебосольными с отягчающими желудок последствиями. Уж ни от чрезмерного ли рыбного довольствия берет начало таксиловичес… токсический мор аборигенов, как полагаешь?
   Консультант, важничающий после присужденной в диспуте победы, решил снизойти до посрамленного ученого мужа, не последнего, судя по мыслительной реакции, человека в науке:
   -Априори оппонент, высказывающий мнение с заслуживающим внимания упорством, подозрительный гостеприимец лишь по душевной простоте, но не по злому умыслу. Знаете ли, мы, ученые, иногда весьма непосредственны и чрезвычайно далеки от жизненных условностей. Поэтому полагаю, что таксикола… гический всплеск происходит не из лаборатории: истинные ученые не способны на злодейское коварство!
   -Не согласен: приведенный тезис представляется спорным. Каждый мало-мальски сведущий конфедерат обязан из курса литературы помнить, какой профессор музыки отравил композитора Моцарта, а из курса истории – фамилию академика, третировавшего генетиков. Так что от версии «маньяк-профессор» отказываться преждевременно, ведь с какой стати подозреваемому набрасываться с угощениями? Его счастье, что по бокалу вина не предложил, а то разговор с подобными краеведами короткий... Вот, кстати, обсуждаемый субъект скачет аллюром - глядишь, по свежим следам сознается в содеянных да вынашиваемых преступлениях?
   -О-о! Да он не один - ни имеет ли место быть сговор злоумышленников?..
   Сюда, сюда, профессор, прибивайтесь-ка к нашей компании!
   Не столько исполнительный, сколь заскучавший в безделье нукер с честью выполнил поставленную задачу – нижняя, задняя часть неопрятного халата приведена в негодность, исполосована вплоть до свисающих лохмотьев. Но распалившийся нукер к поручению подошел творчески - вдобавок пригнал лаборанта, обнаруженного похрапывающим за ретортами да колбами где-то в районе первого полукруга ознакомительного экскурса.
   Спросонья не разобрав, население ли за просвещением припожаловало, долгожданная ли ревизия - за подношениями, лаборант исправно принялся информировать посетителя:
   -…вашему вниманию представлены емкости с оплодотворяющейся отметанной икоркой, а в этих резервуарах - то, чем она… ай! Зачем вы хлещетесь?..
   Ой! Расскажу все без утайки - не надо меня плеткой охаживать? У-ух!..
   Хорошо-хорошо, уговорили, бежим дальше, если этот стенд вас не интересует. А вот здесь… профессор рассказывал, да только я позабы-ыл!..
   Вспомнил! Профессор, проведите вместо меня экскурсию! Куда вы?!..
   Ах! Хорошо, уговорили, мне нетрудно. Здесь, в хищной среде обитания, мальки обучаются зубатиться за существование. Вы бы палец туда опустили… у-ущ!..
   Уговорили, я сам. А-а-а!..
   Гад окаянный, своих кусать!- Еле отбил у полуаршинного малька собственный перст указующий лаборант и сунул в рот для обеззараживания, что мешало по ходу дальнейшего осмотра достопримечательных экспонатов полноценно проводить экскурсию и означать воплями нагаечные действия.

   -...вот вы, эксплуатируемый научной средой человек, признаетесь чистосердечно?
   -Да во всем, в чем прикажете!- Для внятного произношения и дальнейшей дезинфекции переместил лаборант пострадавший перст изо рта в район потливой подмышки да чечеткой припустил отбивать ритм пульсирующего прокуса.
   -Нет-нет, уважаемые гости!- Мужественно, опасаясь чрезмерной открытости и чистосердечности подчиненного, преградил доступ, заслонил пострадавшего профессор в исхлестанном халате.- Не знаю, с какой ревизией припожаловали, но частично вину с себя не слагаю и не собираюсь перекладывать ответственность на пособников… подсобников.- Принял ученый муж академический вид, кашлянув и сунув руку за борт халата на место выдранной пуговицы.- Для того заведовать лабораторией и поставлен, чтобы оберегать рыбный запас и улучшать популяцию!
   -Профессор, чего сознаваться-то раньше времени?- пенсионный лаборант тут же воспользовался перерывом в порке для проявления наглой неблагодарности, и это после выслушивания нукером крайне сбивчивого, в спешке торопливого экскурса.- Гости ненаглядные, а ни отведать ли вам с дорожки ушицы фирменной?! Обернусь мигом.- От чрезмерно старательно проявляемого, отвлекающего сознание лукавства, от благодатного воздействия микрофлоры подмышки даже палец лаборантский отпустило пульсировать.
   Запыхавшийся в экскурсионной беготне нукер сурово, исподлобья, как учили, вдобавок скривившись, чему способствовала легкая форма наследственного косоглазия, глянул на доброхота да со значением поиграл ногайкой. Потом вопросительно посмотрел на нойона, тот, в свою очередь - на профессора.
   -В том-то и закавыка - трапезничать наотрез отказываются, я уж так и этак,- поделился ученый хлебосол с подчиненным персоналом малоутешительным результатами пустых прельщений и красноречиво пощупал исхлестанный халат, ничуть не жалея, что перестраховался от лабораторной промозглости ватными штанами. Сказалась вездесущая научная прозорливость и того же поля предвидение, когда в запрошлом году у заезжих аэродромщиков выменял летный полукомбинезон за обильную рыбную закуску. Больше авиаторы в гости не жаловали, хоть обещались, да самолетный гул перешел в разряд неслыханных диковинок. Видать, не спасла бедолаг даже выторгованная в придачу половина ведра дезинфицирующей жидкости.
   -Дела нешуточные,- обеспокоился лаборант.- Что делать?
   -То, что начал - проводи экскурсию.
   -Только чтобы ногайкой перестали хлестаться - с мысли сбивает, без того от сверхурочных опытов да недосыпания с памятью туговато.
   -Ладно, вместе проведем. Что питомцы, ни вернулись ли с речной прогулки в тихую, домашнюю заводь?- Профессор с виду глубокомысленно задумался о кое-каких лабораторных опытах, на глазок прикидывая массу тел непрошенных визитеров.- Аппетит зверский, небось, нагуляли.
   -Не проверял, мне сейчас нельзя: мальковая травма с кровоточащим прокусом.- Продемонстрировал лаборант палец и со сноровкой, говорящей о въевшейся привычке, принялся перебинтовывать тряпицей, служащей по совместительству носовым платком.
   -Давай сюда - продезинфицирую.
   -Лучше не надо, само как-нибудь срастется. А?
   -Обеззараживание не помешает, чтобы рыбную горячку не подцепить. Ясно?
   -Ох, прости, Господи, грехи тяжкие раба твоего...
   Профессор, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения и излишние уговоры, выудил из кармана фляжку, взболтал, опасливо, издали нюхнул, фыркнул по-лошадиному, потряс на таков же манер головой. Резко, чуть ли ни борцовским захватом зажал лаборантскую кисть и выплеснул на свежую перевязку немного жидкости.
   Лаборант, пока мог контролировать сознание, лишь скрежетал зубами, но когда дезинфекция взяла верх, заскакал козлом, запрыгал чуть ли ни до потолка, сшибая непокрытой головой взращенные на конденсате сосульки. Вопить не оставалось сил, к тому же дух сперло, да и чего ни претерпишь ради научной должности, зато размахивал шипящей в воздухах тряпицей, будто в придачу на семафор по отборочному конкурсу на полную ставку устраивался.
   -Мокрый бинт сними, профан, пальцы сожжешь, а они необходимы лаборанту… для точности подсчета пробирок.
   -Бздынь!- сшиб со стеллажа нежданно энергичный пенсионер кое-что из стеклянных принадлежностей.
   -Вы - свидетели! Чтоб передали туда, откуда прикатили, в какие стесненные условия поставлена лаборатория! Нечем заманить толковых работников - приходится беречь неквалифицированные кадры, гораздые лишь колбы в бой обращать, чтобы беспрепятственно сдавать в прием стеклотары...
   Ни желаете, часом, продегустировать?- Попытался неуемный в злокозненности профессор попотчевать онголо-отар баскаческой ориентации, с морозца вроде бы оттаявших, готовых, казалось, взамен неприступной суровости пойти на дружеский контакт.- Настоечка, родимая, и от простуды профилактика, и от кашля с насморком-гайморитом, и от...- Призывно похлопал гостеприимец флягу по пухлому бочку, но попытка по-прежнему оказалась тщетной.
   -Нет, муж зело ученый, нельзя нам притуплять чувство долга, не положено иметь дело с…- Не устоял, нюхнул консультант для анализа парок, затейливыми кудряшками вьющийся из горлышка - замутило моментом. Будучи, однако, человеком ответственным, силился договорить:
   -…химическими реактивами да настойками повышенной октановой квинтэссенци-и-и…- Пытался вдохнуть консультант свежего воздуха, но где тому взяться средь отсырелого кафеля? Да попробуй забористый парок прежде выдохни.
   -Ага, проняло!- искренне обрадовался профессор.- Так бы и сказывали: токситоманией увлекаетесь. У меня про сей случай кое-что позаковыристей имеется – внюхайте на здоровьице...
   -Довольно! Выучили специалистов на головы простых тружеников аркана да арапника. А ну живо провести экскурсию по местному краеведению, а ни то...
   Вновь вознамерился нойон хлопнуть на определенный манер в ладоши, но сбился с весьма конструктивной мысли не без участия консультанта, метеором пронесшимся на застуженный двор проветриться.
   Тут уж профессор задний ход давать начал:
   -Ах, так... привередничайте на здоровье. Ничегошеньки предлагать не стану – уж больно вкусы взыскательные - не угодить: это не так, то не этак. Идемте, ознакомлю с цепочкой самовоспроизводства, если интересуетесь, только экспонаты, чур, по карманам не рассовывать и на месте не жрать - икра предназначена исключительно для репродукции. Гостевая, коль возжелаете, покрупнее да просоленная. Ясно?!
   Но нукеры с нойоном неопределенно промолчали, будто размышляли вовсе не о яствах, а о постороннем да в потолки, приветливо искрящиеся подтаивающим от дыхания инеем да каплющими сосульками, задумчиво поглядывали. Не в меру же сознательного консультанта профессор выбил из строя собственноручно. Тот уж, педант, непременно проследил бы за сохранностью репродуктивного материала.
   -Пойдем с конца - с начала, можно сказать, уже пробегали, чего повторяться-то?- Удерживал-таки экскурсантов подальше от икры недоверчивый профессор, да лаборант, к которому самосознание после дезинфекции не успело толком вернуться, туда же - бдительно занял позицию, блокируя коридор, никого ни на шаг не подпускал к особо оберегаемым экспозициям, на корню пресекая попытки тычками скрюченного, пованивающего разложением пальца.
   -«Хрящекостус бланкас акулас зубастас», а если с латыни перевести, то... У вас свой переводчик, или услугу за отдельную плату предоставить?
   -Переводчик с этнографических диалектов временно выведен из строя, нейтрализован не без помощи некоего профессора, поэтому об откате, мзде… о прочих пережитках эпохи бандитствующего феодализма лучше не заикайтесь. Вообще-то, давно пора вернуться к системе бескорыстного удовлетворения здорового любопытства представителей человеческого сообщества - в этом ключе и действуйте, выкручивайтесь, как хотите, но чтобы перевод был!
   -Пока ваша власть да сила деваться некуда, переведу, так и быть, даже не за деньги. Вот они, научные звания! Зачем получал, спрашивается, если от багажа познаний одни лишь тяготы, никакой отдачи? Все-то уходит на сторону, служит во благо ротозеям…
   -Ух! – аж передернулся профессор в негодовании, что от навязываемых обязанностей отлынивать не получается.
   Значит так, «бланкас акулас хрящезубас» по-нашему – бледная акула, из семейства «уайтовых», подвид кусачих, адаптированный к пресноводной среде обитания, – река-море, так сказать. Предъявить к осмотру не смогу: в акванариуме особи отсутствуют, шулюз открыт - уплыли на прогулку. Свежая, знаете ли, водичка со льдецом закаляет, бодрит, пропадает хандра, а тяга к родному питомнику, наоборот, возрастает. Акулы, как лицам, получившим ихтиологическое образование известно, существа хладнокровные - в пустячных ситуациях в панику не впадают, не подвержены эмоциональным терзаниям, смятениям, а действуют расчетливо, жестко, стремительно. Покормятся мальки, чем придется или под плавник кто попадется, и-и в родимую гавань за поощрением да обогревом,- стоячая вода в резервуаре все же теплей, чем в открытой акватории. Пока питомцы данного подвида достигают росточка незначительного: питание, сами понимаете, скуднова-ато.- Оценивающе, будто обмеряя да взвешивая, оглядела профессура докучливых посетителей.- Так что, некоторые особи страдают рахитом, искривлением хрящиков, что на аппетите, правда, не сказывается, а это для достижения нашей цели - главное...
   На сем месте трогательного повествования о страдающих организмах вода в бассейне цилиндрической формы, ловко скроенном из срезанной цистерны, вспенилась и забурлила коричневатыми всплесками. Затем, когда волнение вроде бы улеглось, последовала серия ударов, заставившая акванариум содрогаться; с прилегающих стен в такт трясению, хрустально звякая, осыпались отлипающие осколки кафельных плиток.
   -Вернулись, мои барабульки! Цып-цып-цып, очень уж быстро сегодня пообедали.
   -Смотрите, встревоженные какие, как бы бронированный океанариум не разнесли.- Лаборант вышел из невольного оцепенения.
   -Что за наглец напугал ненаглядных селедочек? Цып-цып-цып. Кто посмел?!- от перемены тона в профессорском голосе даже нукеры во главе с нойоном вздрогнули и, вытянувшись, замерли по стойке смирно, опоздало соображая, к ним ли обращены выказанные претензии?
   -Будто сами об наглецах не знаете…- Потыкал лаборант скрюченным пальцем в неопределенном направлении.
   -Неужели осетрищам опять нереститься приспичило, это в зимнюю-то пору?!
   -Сами же выращивали породу «всепогодно икорку метающих»...
   -Значит, цыпочек обидели, золотые мои рыбоньки?.. Лопату!- Непререкаемым голосом и жестом хирурга, проводящего неотложную операцию, потребовал профессор.- А вы, гостюшки, полюбопытствовали бы, какие гонения терпят мирные водные обитатели от представителей промысловых пород.- Недобро зыркнул злобным глазом по сторонам себе на уме профессоришка.
   Нукеры, народ, в общем-то, нелюбопытный, но не без исключений - вот уже кто-то попытался заглянуть в глубины тухловато-загрязненных вод; инстинкт, однако, сработал вовремя - включил задний ход, и метнувшиеся на приманку из темных глубин челюсти щелчком вхолостую сработавшего капкана захлопнулись на пустом месте. В результате обитатели бассейна остались без вполне заслуженного осмотра, как ни старались интригующе сотрясать лабораторию, как ни гоняли по водной поверхности смрадные волны.
   -Опять инструмент понадобился. Вы, профессор, должно быть, думаете, что по соседству открылась лопатная фабрика, заваленная неликвидной продукцией.- Лаборант покряхтел, но отодрал от погромленного пожарного щита да обреченно подал руководству совковую с длинной, ухватистой рукоятью лопатищу.
    При помощи сего зондирующего инструмента профессор увлеченно ставил опыты: на манер весла загребал воду - та вспенилась пуще шампуня для перхоти. Нащупал кого-то и принялся тыкать рукоятью, будто ломом долбить прорубь, но ту-ут - хрясь!- двух с половиной дюймовый черенок перекусили напополам, как мало кто в ресторации, раздразненный салатиком, с зубочисткой расправится. Вослед за анонсом на свет высунулась жуткая морда, бледная, как обещано, со столь недвусмысленным оскалом, что многим геройским нукерам настоятельно потребовалось вослед за консультантом проветриться.
   -Что, зубики чешутся? Расте-ошь. А как же, всего неполных три метрика росточек-то.- Размахнулся профессор и треснул, не экономя силушки, по мерзкой роже оставшимся в руках лопатным совком. Шлепок удался на славу, показалось даже - если подобное на акульей физиономии возможно - будто мордень заулыбалась от удовольствия.
   Тут же еще морд пять, а то все шесть из мутных, коричневатых вод высунулись и ну к профессору ластится, так что пришлось оставшегося совка не пожалеть да погнать лаборанта за очередной лопатой. Когда с ног до головы забрызганный, хоть халат выжимай, зато ни одну тварь не обделивший вниманием «дрессировщик» отошел от цистерны, никто из питомцев не смог бы пожаловаться на недостаток «отеческой» заботы, ласки и внимания.
   Нойон, качая головой, почел себя для занятий ихтиологией чересчур впечатлительным.
   Нукер, что гонял профессора по кругу местных достопримечательностей, заметно занервничал, судорожной рукой задвинул нагайку поглубже за пояс, чтоб не высовывалась, да малахай с лисьим хвостом на брови надвинул, чтоб поменьше без того сумеречного света на приметливые черты лица падало.
   -Опять на два месячных бюджета лопат перевели - доставать замучаешься. Где по нынешним отопительным временам крепкого, надежного черенка раздобудешь?
   Хоть бы лес кто посадил,- восстанавливая убогую комплектацию пожарного щита, просительно обратился лаборант с пожеланием от имени научной общественности почему-то к нойону.
   -Да, согласен, в насаждениях поросли явно чувствуется недостаток. Я тоже размышлял о лесопосадках – хорошее, здоровое начинание!- искренне обрадовался тот.- А вы саженцы на рукояти для лопат не пустите?
   -Я? Да за кого вы меня принимаете?
   -А на дрова?
   -Что?! Ценный черенковый материал - на дрова? Как только в голову могло прийти такое обо мне подумать?!
   Нойон, чтобы не извиняться за пустые, ничем не оправданные подозрения, решил от вопроса о лесе отвлечься и вновь вернуться к профессору со мерзопакостными тварями. Те поминутно высовывали отвратительные хари да в стену бассейна у ног пестуна тыкались, рассчитывая, очевидно, что металл даст, наконец, слабину, и воспитатель поплещется с ними рядышком.
   -К сожалению, наш научный консультант временно выведен из строя,- в сложившейся ситуации не стал нойон уточнять показавшуюся излишней подробность - кем,- но вы уж ответьте на чисто теоретический вопрос: на кой... то бишь, зачем переводить науку на этих, чтоб помягче выразиться, ровесников динозавров?
   На обзывание питомцев околонаучным термином ученый муж не обиделся, по виду даже призадумался, ни прибавить ли ко «бланкасам зубастасам» дополнительную родословную заковыристость? Ответил же рассеянно и не совсем учтиво - вопросом на вопрос:
   -А когда конкретно последний раз случалось ревизору сталкивались нос к носу с промысловым осетром?
   -С живым? В аквариуме гастронома сталкивался, давно уже...
   -Вот-вот, было, да быльем поросло. Нынешние осетры ни в один гастроном, ни даже в гипермаркет целиком не поместятся! Мутация, плюс принудительная инволюция - ничего из ряда вон выходящего, с научной точки зрения. В процессе перманентного забоя, потрошения и прочих измывательств, уцелели самые стойкие, к неприятностям среды обитания, вплоть до глубинных бомб, приспособленные особи, те, что сети на плаву рвали, лодки, катера таранили, заодно не брезговали обидчиками,- чего с растяпами церемониться? Добавьте влияние на генетику изотопных элементов с заброшенных маяков Аспидского моря, нефтеотходов из скважин, гербицидов, смытых с полей грязевыми селями... Что, кроме перечисленного, в мутации нахромосомило? О том остается лишь строить предположения.- Вздохнул профессор, разведя руками.- Никто не в силах справиться с осетровой напастью, даже промысловые динамитчики вхолостую да почем заря воду баламутят. Одна надежда на подрастающих питомцев, хрящекостусов…
   -Если нынешний осетр никому не по зубам, тогда откуда  в здешних краях проистекает да люто свирепствует токсический мор населения? Нам, баскаческой миссии… ревизии, поручено разобраться и ликвидировать источник.
   -До людского безумства даже мутационному подвиду осетра далековато, пусть даже икрищу размерами с утиные яйца мечет точно из картечницы. Кстати, как на счет дегустации?- Но в который уж раз не дождавшись гастрономической заинтересованности, профессор продолжил:
   -Исхитряются некоторые закостенелые в упорстве традиционалы добывать белорыбицу. Для начала человеческую жертву принесут, чтоб осетрища из глубин выманить, потом вопящим кагалом со дрекольем навалятся; стыдно за примитивных дикарей, чья научная мысль за тысячелетия не продвинулась далее остроги с гарпунами. Чаще верх берут осетры, но когда удача улыбается промысловикам – загарпунят, забьют рыбину, мясища горы, и береговое поселение, которому промысловый фарт привалил, автоматически обрекается на токсикологическое вымирание. Получается, что мор происходит от въевшегося инстинкта во что бы то ни стало питаться блюдами, насыщенными фосфором, не все же людишкам в картофельный неурожай на подножном корму сидеть,- дорвутся, и... как бы деликатней сформулировать…
   -Нет уж, шпарьте с первой попытки, ближе к повседневной действительности: где конкретно фартовые промысловики обретаются, кто состоит в пособниках? Эх, внезапно бы нагрянуть, чтоб не распространили среди населения зараженности!
   -Ага, понятно, ситуация проясняется. Ревизией зубы заговариваете, а на самом-то деле чистоплюи припожаловали из санитарной инспекции!
   Зря вы это, напрасно, с научной точки зрения - нецелесообразно: не весть сколько осетрищ забойщики добывают, но хоть какое-то подспорье. Мои питомцы пока лишь на мальков подросткового возраста рассчитаны, а взрослые особи их нервируют, вгоняют в панику. Полюбуйтесь-ка, с выгула какие бледные возвратились - не узнать.
   -Против подспорья малькам на выгуле не возражаю, но как вы, ученый специалист, допускаете распространение мора среди населения?!
   -С одной стороны, конечно, присутствует негативный фактор, зато, если взглянуть на проблему под иным углом, достигается, несомненно, положительный результат. Чем больше в текущем времени потребителей осетрины, тем меньшее количество потомков примется угрожать рыбной популяции в будущем. Посудите сами, когда возмужавшие питомцы сначала вытеснят, а в перспективе на корню истребят мутагенов, водную стихию заселят исконные обитатели. И что? Внове выстроится очередь забивать, истреблять, вспарывать брюхи беззащитным рыбкам, чтобы примитивно нажираться от пуза! Ненасытным элементам испокон веков не хватает закуски, так что пусть канут в лету вослед погубленным нерестилищам!
   На данном этапе представленная в моем лице ихтиология уничтожением баконьерства, как образа мысли и существования, заниматься не собирается, более того, до поры до времени пойдем рука об руку, а «шаг в сторону» и на попутчиков управа найдется. Пусть только попробуют покуситься на «бланкасов зубастосов» – всех без разбора схрумкаем, недаром на лопатах касатики упражняются…
   -Хрясь!- вполне приветливо хрястнул по высунувшейся морде измятым совком лопаты профессор, а потом им же поскреб чудищу загривок да «пошуровал» в пасти меж пирамидальными зубищами.
   -Вот, вкратце, какова директивная позиция лаборатории!- Профессор, насилу содрав с зубищ питомца на манер сита продырявленный совок и отбросив ни на что непригодный металлолом в сторону, гордо вскинул голову да скрестил на впалой от превзойденных наук груди истерзанные опытами руки. Но в горделивой позиции пребывал недолго, дернулся тиком, сник и, словно очнувшись, обратился к текущим, суетным делишкам.
   -Лаборант, достаньте-ка с ледника полпуда отборной паюсной икорки, той, что сорок пятого калибра: экскурсанты, притомившись с дороги, просветившись впечатлениями, взбодрившись духом,- невольно нащупал упорствующий хлебосол неразлучную флягу под исхлестанным, замаранным халатом,- воздадут должное трапезе - деликатес оценят по достоинству. И нечего смотреть на меня с укоризною: многие - на опытах проверено - перед уникальной закусью устоять никак не в состоянии, прямо самосознание у гурманов отключается, а рассудок заволакивает помрачением. Имею я, в конце концов, право на эксперимент? Глядишь, даже у санинспекторской шайки приключилось бы помутнение разума!- С наглостью, помноженной на диоптрии оптики, воззрился ученый муж на нойона, осуждающе лишь качающего головой.
   -О-о! Досточтимый дегустатор возвернулся, здоровехонек!- как родного приветил неугомонный профессор шаткого походкой консультанта.- Вам, уважаемый, предоставляется уникальная возможность еще раз удовлетворить досужее любопытство, коль уцелели после первой попытки. Сей минут икорку подадут - непременно снимите пробу. Незабываемое ощущение, подобного яства даже в заморских краях не отведаете. А для пущего аппетита нюхните-ка из фляжечки - не жалко, - с одного-то вдоха, вишь, не пробрало, как следует…
   -Послушайте,- вновь озаботился нойон не свойственными, в общем-то, кочевой натуре научными интересами (вот что значит, пообщаться с обладателем ученой степени),- а каким образом вы планируете избавиться от зубастых бледных «бьянкасов»? Ведь заполонят же аспидскую акваторию - никакой лоцией не отобьешься.
   -Ничего страшного. Покамест добычливым людишкам изящного экстерьера «бланкасы» не докучали. Никто, если на акватории с «хрящезубасами» встречался, претензий не высказывал. В перспективе же нудистам мужского пола лучше бы оберечься - голышом заплывать за буйки не рекомендуется, а лишь в кольчужных плавках. На утлых лодчонках на глубину загребать тоже опрометчиво - придется осваивать заброшенную ледокольную технику: броневую обшивку «зубастосам» нипочем не протаранить. А вот на заматерелого мутагенного осетра я даже на ледоколе идти поостерегусь...
   -Бредятина...- в безуспешной попытке просветления затряс нойон забитой ученостью головой.- Недаром в адъюнктуру не прошел по конкурсу - туго, должно быть, соображаю. Выручай, консультант, раз отдышался: картина безотрадная, посоветуй что-нибудь, а то от научного хода мыслей оторопь пробирает, руки опускаются, ногайка вываливается. Еще полчаса общения с профессурой, и я сопру телескоп да удалюсь подальше от мира пялиться на небесные светила: со звездами все ясно... в безоблачные ночи.
   -Тут на свежем воздухе пораскинул я, кх-кх, историческими прецедентами, а похожие, кх, случались, пусть не связанные с торговлей рыбой, а с захватом и продажей невольников, и не с браконьерством, а с буканьерством, куху-куху. Вот проняла, проклятая.- Консультант моргал воспалившимися, слезящимися глазами да периодически хватался за сдавливаемое спазмами горло, но в целом держался молодцом.- Под тактически грамотно организованным напором криминогенные - разбойничьи ли, пиратские - структуры сыплются, как карточные домики. Главное - локализовать очаг и выявить снабженцев. Первым этапом действий представляется именно локализация, потому что процесс выявления затянется на годы: агентура, внедрение, дешифровка, перехват - процесс длительный и кр… кх, кропотливый…
   -Решительно действовать нужно, как в лаборатории…- Шустро обернулся лаборант с икоркой, но скрывал поданное блюдо за интригующей, относительно стерильной салфеткой.- Вышел на берег да накрыл баконьерствующих элементов с поличным,- куда денутся? Слышь, стекла дребезжат - взрывчаткой балуют. Небось, недогоревший артиллерийский склад раскопали - теперь угомонятся не скоро,- да только зря стараются.- Лаборант в сердцах да по ходу дела вознамерился нюхнуть из откупоренной профессором фляжки, но вовремя получив «по рукам», хлюпнув носом, опомнился и продолжил вводную лекцию по тонкостям осетрового промысла:
   -У последней волны мутагенных осетров складываются слуховые перепонки - хотят - слушают, а не желают - фиг заставишь, проклятущих - тупиковая ветвь инволюции...
   -Как раз наоборот, именно выключающее слух направление мутации лично мне представляется весьма многообещающим, перспективным для применения в научных диспутах... Ух!- Чтобы умерить вскипающий от дилетантизма лаборанта гнев профессор краешком ноздри нюхнул из фляженции и в унисон консультанту заморгал мигом воспалившимися глазами.
   Воспользовавшись некоторым отвлечением начальства, лаборант вновь выказал претензии на лекторство:
   - Кроме того, двойная черепная коробка с промежуточным наполнителем из ворвани любую взрывную волну амортизируют - субмарина обзавидуется. Осетры могут долбиться башкой, как дятлы - не проймешь рыбин отсырелым пироксилином!
   -Шикарно!- вряд ли об ораторских способностях подчиненного одобрительно отозвался профессор и, подобрев, допустил лаборанта до фляжечки. Пока тот в свою очередь тряс «просветленной» головой, позволил некоторое отступление от экскурса по ихтиологическим тонкостям:
   -В нынешнем взрывоопасном, общечеловеческом быту мутагенное направление в строении черепа вовсе не представляется излишним, но нужно иметь в виду, что перекрой черепов неумолимо приведет к увеличению размеров головных уборов: касок, шлемов…, да о притолоки чаще придется стукаться...
   Представляете теперь, с каким ихтиологическим антагонистом предстоит битва «бланкасам  зубастосам», жертвенным героям, зубы обломать готовым, лишь бы очистить акваторию, устье и... прилегающие плавни с баконьерствующими лоботрясами от нашествия мутантов! Это ли ни благородство – добровольное заклание во имя очищения пород осетровых?!- Глаза увлекшегося профессора отблескивали маниакальными огоньками.- Так что динамитчики - сущие детишки, пускай озоруют, глядишь, хвост зверюге разлохматят или брюхо ненасытное разорвут - все, какое ни есть, питомцам послабление. Но… но что это мы все за пустыми разговорами - пора бы уж об закусить подумать. Ну, кому икорка по нутру да по вкусу? На-алеета-ай!- движением фокусника сдернул хлебосол интригующую салфетку с принесенной лаборантом шайки, что в бане гарантийный срок когда еще отработала, о чем клятвенно свидетельствовал полусоскобленный номер. Но вновь предпринятая попытка подбить-таки «ревизоров» на дегустацию закончилась полнейшим крахом и очередным разочарованием: никто не кинулся оттирать соперников да отталкивать, в рот, по пакетам, карманам переливающееся бликами, манящее яство набивать да запихивать. Напротив, публика культурно, будто в Баскаческом Иго-Ордынном закрытом лицее воспитывалась, принялась уступать места около явленного взорам угощения, даже на «вы» перешла да на «отнюдь», на «нет, что вы, только после вас»,- никакого сладу с экскурсантами-привередами.
   -Знаете что?!- В сердцах, фляжкой раззадорившись, махнул профессор рукой на неподдающихся.- Ни пошли бы вы… прямым ходом в неможню – на месте очаг уж точно локализуете, обагентурите и непременно выявите. Мзда, подношения, транзиты липовые… А если даже на неможне избежите искусов, то вашу компашку впору в книгу «Рекордов Сдвинеса» записывать.
   Лаборант тоже выглядел огорченным, что зря, оказывается, в ледник хаживал да фасовал икорку-то.
   -Эх, не пропадать же добру!- Нацелился выпростать шайку с яйцевидными, фиолетово-угольными, что отборнейший чернослив, манящими икринами в водную вольеру «бланок зубастосов» побаловать, но профессор был начеку:
   -Стоять! Харя негодяйская! Рыбий расхититель!- Выхватил лакомое блюдо.- Давно, видать, к моим чадушкам подбираешься, отравитель полуставочный. Выбирай, вражина, или сразу все сожрешь, или пиши объяснительную, да чтоб с запятыми и прочими препинаниями. За каждую ошибку – ложка икорки!
   -А… а, может, лучше щелбан?
   -Гм- соблазн перевесил.- Или по щелбану, на выбор,- предусмотрительно по-научному не обговорил профессор условие, на чей выбор именно и, довольный, принялся подглядывать, как лаборант кропотливо вырисовывает каракули, вслух проговаривая усердное, бумагу маркое кропательство.
   Но нукеров не захватило увлекательное грамматическое действо, к тому же морды «бланок-бьянок» отвлекали - то и дело из вод высовывались, демонстрируя характерные для подвида «зубастосов» жуткие оскалы. Соображение, что на сегодня питомцы профессорские оставлены без обеда, отнюдь не красило уютную, в общем-то, обстановку лаборатории…
   -Чтоб не возбудить излишнего недоверия, следует непременно отбить подробную на много слов телеграмму, а то получится как с паном-председателем.
   -У нас же стервизор… вроде пока не утащили.
   -Телеграмма нужна для придания экспедиции авторитета в кругах местной общественности и чтоб всполошить бесчинствующие массы. Анахронизм, конечно, но отправление казенной депеши, равносильно получению официального мандата. Тогда неможню да прочих, подвернувшихся под руку субъектов, возьмем тепленькими, к тому же на полном основании – никто даже пикнуть не посмеет, потому мы, по терминологии профессора родной кафедры, станем вроде как «при делах». Кроме того, телеграмма - это документ, а экспедиции не мешало бы, в конце концов, кое-что задокументировать для дальнейшей диссертации…
   -Разве что - документ, к тому же профессор со вполне солидной кафедры, а не из рыбной лаборатории…- Не имелось пока у нойона сколь-нибудь веских причин пренебрегать советами консультанта.- Валим, ребята, то бишь, нукеры, на эту самую... Профессор, где у вас почта?
   Профессор, смуро насупившись, как-то неприветливо, исподлобья оглядел застывшую публику, а потом, будто впав в прострацию, не обращая внимания ни на кого и ни на что, даже на вопиющие синтаксические ошибки лаборанта, принялся не отмытыми перстами пасы выделывать и забасил нараспев фальшиво-нарочитым, но внушительным голосом:
   -Повинуйтесь, холопы, зову взыскующему и чего страждете да обрящите! Потребное ревизиям заполучите в сем направлении!- Ткнул пальцем, в каком именно, и возвестил далее: 
   -Очи в гору, шагайте в ногу! Ать-два…
   Но нукеры в указанном направлении, сломя голову, не ломанулись, более того, шагу не сделали, заодно консультанта, послушно в усердии аж зажмурившегося, придержали.
   Напрасно ученый муж из-под кустистых, насупленных бровей глазенками, козни строящими, зыркал - никто в указанную, предусмотрительно не огороженную бассейновую вольеру, пускай даже в поисках почты с телеграфом, не плюхнулся. Дело в том, что склонных поддаваться гипнозу, ровно как чуждому влиянию, а также лунатиков и лиц, предрасположенных к мистицизму, при трудоустройстве в онголы баскаческой ориентации немилосердно отсеивали.
                _____

   «...токсичность осетровых подтверждена тчк мальки кавычки бланок зубастосов кавычки тире не выход тчк не всяк кавычки зубастос кавычки от осетра ускользнет зпт а если смоется зпт то недалеко тчк согласно полномочиям по локализации и упразднению зараженности выявим и реорганизуем баконьерствующих элементов и их работодателей тчк с сим шлем привет от доблестного баскаческого коллектива онголо тире отарской ориентации воскл знак приложение два тчк научно-изыскательный отчет референт тире консультанта зпт приданного оперативной группе быстрого реагирования зпт на кафедру народных промыслов и музыкальных инструментов…»
   -Гм, тут еще… но остальные тридцать бланков не нам адресованы.
   -Нет, нет, отчего же, зачитайте: кафедра занимательная – «Народных промыслов», к тому же отрадная для слуха,- против музыки никто ничего не имеет. Вот покончу с текучкой - тоже кафедру сколотить удостоюсь. Уж что-что, а способности имеются, и персоналии вокруг - даровитей не сыскать! Эк, гвардейцы, да и только!
   Уборщики попытались отсалютовать да взять «на караул», но одной швабры на троих оказалось маловато.
   -Молодцы, ребята! И кадет, удалец, не тушуется, что отчисленный, и правильно, между прочим, делает: про нарекания и штрафы в моем подразделении никто не заикнется. Отныне по званию - юный конфедерат, и пред тобой все просторы да двери нараспашку - выбирай, чего душенька алчет…
   -…я бы прочитал - информация не засекречена, да только до вечера не управиться,- наспех изучил приложение координатор,- как только у баскаков многостраничную телеграмму приняли?
   -Да вбухали, небось, в цидулю половину бюджета экспедиции - вот и приняли.
   -Безобразие какое, действовать в обход стервизионной связи! Мы бы мальков «бланкасов зубастосов» рассмотрели поподробнее. К тому же непонятно, что теперь с осетриной и черной икрой?- Дамочка из администрации выглядела несколько разочарованной.
   -Да какая нынче квалификация у оперативников? Разбили, небось, а то в трактире заложили стерворацию, если того не хуже...
   -Что же может быть хуже должностного преступления?- Насторожился координатор, прекратив шелестеть телеграммными бланками.
   -Раззявы - у них спереть могли запросто.
   -А-а, а вот это - должностная халатность, это – вопиющее, непростительное нарушение. Оператор, наладьте-ка связь с онголами или отарами, как их теперь величать? А то ведут себя как мальчишки с телеграммами... Хотя, если рацию «сперли», выражаясь терминологией уборщика, то...
   -Не выражаюсь я, чего возводить напраслину? Подмогу высылать требовательно, а не по штабам прохлаждаться!- Внезапная, а потому всепоглощающая мечта о собственной кафедре как на мозоль наступила конфедерату, пробудила от сна рутинной повседневности. Нахлынувшая жажда деятельность до жути подмывала куда-нибудь спешить, бежать, тащить, опаздывать, словом - путешествовать. Полуфиопы выпятили на до сих пор весьма благодушно настроенное начальство черносливы глаз и судорожно соображали: не зря ли променяли благополучные карьеры сборщиков фруктов на родине и без малого балетмейстеров-экзотанцоров в спохозастольницком кабаре на непредсказуемую работу уборщиков.
   Юный же конфедерат выглядел вполне довольным складывающимися обстоятельствами: давненько уже, с яслей, наверное, никто столь снисходительно не относился к проявляемой нерадивости и неуспеваемости, а тут  прямо-таки у ног разверзшиеся перспективы отчаянного рейда - будто окрыление одухотворило:
   -Хитпым подмога опытных специалистов тоже не помешает, иначе заплутают в лесных краях - угодят в полон заложниками.
   -Всем поможем, и хитпым, и отарам, и «бланкасам» - не привыкать стать!- не на шутку разухарился конфедерат.- Без портков, чай, не останемся.
   -Довольно шуметь! Непонятно, кто в операторской командует? Нам с координатором необходимо посоветоваться конфиденциально.
   -Втихоря от трудового коллектива? Не выйдет!
   -Действительно, хватит безобразничать, наведите-ка, наконец, порядок, чтобы с чистой совестью, спокойно можно было вернуться в администрацию... Хоть меня туда совсем не тянет. А координатора Зелено-синей зоны обязательно запишите на конфиденциальное собеседование к психологу, пусть специалист что-нибудь дельное  присоветует о предпочтительной профориентации,- а то по координации, похоже, грозят сплошные выговоры…
   -А-а? Пожалуйста, я готов.- Всполошившись, вновь оторвался координатор от, видать, увлекательного, совсем другому ведомству адресованного телеграммного приложения.- Хм, смотри ты, вот интересно: казалось бы, выплавка металла еще когда по контрактам запродана Западу, но нет, умельцы не унывают - наловчились из дубовых чурбанов плотничать орудия... Пока, правда, с точностью боя не очень...
   Да-да, я преотлично помню о поставленной задаче, хитпые, отары, поиски, как его… объекта. Точно.
   Оператор, надлежит сфокусироваться именно на «объекте», иначе провалим выполнение задания, а на Зелено-синюю зону падет тень территории сомнительной репутации,- подмоченное реноме следует незамедлительно высушить.
   Так, что нам требуется?- вовсе не мнением случайно собравшихся, но все ж таки конфедератов поинтересовался координатор, а принялся прикидывать в уме, точно клацая по клавишам калькулятора:
   -Первое - если хитпые искомое не обнаружат, что весьма вероятно при «контактном» подходе к тонкой операции – то объект придется засекать при помощи агентуры и датчиков-индикаторов наблюдения,- последние не только экономичнее в использовании, но и надежней. Второе - если хитпые вновь обнаруженный объект опять проворонят, что, скорее всего, произойдет, то понадобится группа захвата. Третье…
   -Вот поэтому я официально требую вернуть приписных, баскачески ориентированных онголо-отар - проблемы решим в одночасье...
   -Отставить отар! Оператор, вы вроде бы меня слушали, но абсолютно ничего не осознали. Обмен, осетры, зубастосы, комплектации мальками и прочая. Освободятся - немедля поступят в твое распоряжение даже без увольнительных в город прогуляться по злачным местам. Так что на третье предоставляется неплохой шанс не только реабилитироваться за досадные промахи и имевшие место недоразумения, но даже отличиться!
   -Да зеленый оператор, разве он понимает в полной ответственности, что с каким-никаким, но начальством пререкаться не след: долго ли чинодралу рапортишко накатать об несоответствии, стукануть наверх, кто есть «вху», говоря по-простому, так сказать - и милости просим в уборщицкое отделение.
   -В самом деле, безобразие какое-то, только и делает, что препирается со старшими! Подобное отношение к руководству, поставленному администрацией, недопустимо - непременно улучу минутку просмотреть личное дело подростка, по недоразумению, скорей всего, допущенного за пульт оператора.
   -Мой бабушка даже дедушка так не грубится.
   -Потому тот как живца няма-няма, без воспитание.
   -Почему, как отчислять, то неплохих, в общем-то, ребят, а как на самые интересные места назначать, то обязательно тыловых пролаз?
   Оператор порозовел от чересчур пристального внимания к своей без того затерзанной сомнениями и многовариантными колебаниями персоне. Не раз и не два уж пожалел, что вовремя не выставил из операторской чересчур докучливую компанию. Мысленно давал обещание, гнать впредь посторонних взашей неукоснительно, без малейшего снисхождения, пускай хоть в глаза величают самодуром - все лучше, чем сносить незаслуженные попреки с назиданиями.
   Координатор никак не прореагировал на замечания в адрес подчиненного, а счел лишь удобным поводом - как вполне могло показаться - взвалить на бедолагу текущую работу заодно с ответственностью,- и то, какие иные известны методы приучения к самостоятельности?
   -Оператор, в вашем распоряжении пятнадцать минут. Через четверть часа, не позже, жду доклад по изысканию внутренних оперативных резервов для формирования группы захвата заодно с данными о местонахождении и состоянии объекта. Проявите изобретательность! Вам должно быть присуще экспромтное обуревание, в конце концов, иначе для чего вообще операторская должность предназначена?!- «Умыл» координатор «руки», о чем пренебрежительно поведали зеленоватые искорки, пшикнувшие во след растаявшему изображению.
   Раскрасневшийся оператор приуныл, но ненадолго, недаром, видать, на «собачью» должность не назначали и за планшет не усаживали каждого встречного, а только тех, кому иногда удавалось проявить находчивость и чуть чаще - изобретательность. Понурый взгляд, машинально скользящий по притихшему залу, внезапно ободрился, в глазах будто сверкнуло искоркой контактного замыкания, а присный, сочувствующий, но сторонний  наблюдатель, недостаточно знающий конфедератов, мог бы заподозрить в выражении лица оператора некоторую мстительную злокозненность, а то и злорадное коварство.