Прогулки с Князем

Свет и Тьма, как Добро и Зло. Но не одно и то же

Она падала во Тьму.
— Князь, я падаю, — испуганно прошептала она и зажмурилась.
— Не бойся, — ответил я, — расправь крылья.
— У меня нет крыльев, Князь…
— Есть, — заверил я ее, — расправь и лети!
Она сосредоточенно вздохнула и… расправила плечи, а вместе с ними Тьму прорезали только что обретенные ею бежевые крылья. И она взмыла ввысь.
Я смотрел ей вслед и чувствовал ее восторг. Наверное, впервые за целую вечность среди беспросветной черной Тьмы появилось светлое пятно. Она ведь была Светлой… Но ее крылья уже не белы…
— Князь, это и есть Тьма?
Я кивнул. Я мог смотреть ей в глаза… А еще недавно они жглись, как лучи рассвета…
         — Никогда бы не подумала, что она такая…


;; I ;;
Я шла по темной аллее. Со стороны дороги на нее падал рыжий свет фонарей, а горящие фары изредка проезжавших машин заставляли двигаться ночные тени. Здесь было удивительно тихо, не то, что в городе. До моего слуха доносился только отдаленный лай собак. Это была такая тишина, которая не пугала, а завораживала, заставляя сердце сжиматься и прислушиваться к шорохам. Или наоборот: заставляла сердце рваться из груди в безумном порыве необъяснимого счастья.
Под ногами шелестела упавшая рыжая листва. Воздух был свеж, небо ясное и звездное. И посреди его черного полотна средь ветви пробивался тонкий рожок молодого месяца.
Вырвавшись наконец из городской квартиры, я шла поздним вечером по аллее в маленький уютный домик. Мне не было страшно – этой дорогой я ходила много раз и, наверное, дошла бы с закрытыми глазами. Но сегодня кроме ощущения завораживающей тишины было еще другое… Мне казалось, что я не одна, что за мной идет еще кто-то. Но оборачиваясь на шорох, я видела только скользящие тени ветвей по дороге. А шорох оказывался шуршанием ветра в еще не облетевшей, но уже неживой листве.
Но это ощущение… Оно было новым, оно не покидало сердце…
За спиной снова послышался шелест, будто кто-то ступил на тропинку. Я обернулась – дорога была пуста. Но свет проезжающей машины отразился… будто в чьих-то глазах среди темных ветвей кустарника. Это длилось всего мгновение и приглядевшись я не увидела ничего.
Мое воображение в последнее время часто играло со мной. Я видела движение теней, слышала шелест за спиной, и мне это казалось необычным. Поэтому я глубоко вздохнула и… услышала громкий лай…
Я обернулась – впереди на меня бежала стая собак. «Может, не ко мне,»- понадеялась я, чувствуя, как в страхе застучало сердце. Они остановились в нескольких метрах от меня и залаяли громче. Шесть, шесть бездомных дворняжек…
По коже неприятным холодком пробежала рябь. Я сделала шаг назад, боясь показать им свой страх, а рыже-белый пес, стоящий во главе стаи, вдруг зарычал и медленно двинулся ближе. Остальные держались за ним, лаяли и нетерпеливо прижимались к земле. Я сделала еще шаг назад, и тут рыжий бросился вперед… Я побежала, но не успела сделать и нескольких шагов и, зацепившись ногой за корень, упала на дорогу.
Я вжалась в землю, когда услышала, что собаки скулят… и открыла глаза. Собаки, сбившись в кучу, виновато поскуливали, а стоящий надо мной молодой человек протягивал мне руку. Я подала свою, и он помог мне встать. Я смотрела на него, как завороженная, а от его руки по моему телу разошелся холод…
— Благодарю, — только и смогла сказать я, глядя в его бездонные черные глаза… и вдруг почувствовала, что они жгутся… И отвернулась. Но его лицо стояло перед моими глазами, его черные локоны, рубашка, крылья… Да, за его спиной были крылья, черные…
— Вы Ангел, — спросила я, чувствуя, что земля уходит у меня из-под ног, и я могу упасть.
— Нет, — этот голос… Я никогда не слышала такого, будто не из этого мира, сильный, таинственный, необъяснимый… — Я Князь.
— Князь… Так мне не показалось… — меня осенило, — вы шли за мной.
Князь молчал. Я подняла глаза. Вопрос не требовал ответа — он следил за мной.
— Вы спасли меня от собак, — мой голос звучал глухо и устало. Я почувствовала, что падаю, и присела на корточки, облокотившись спиной на дерево. Князь присел рядом.
— Они просто несчастные голодные брошенные души, — он взглянул мне в глаза только на секунду и обжег… Он поманил к себе собак, и я снова испугалась. Рыжий подошел к Князю, будто боялся, и опустил голову.
— Не бойся, — Князь снова посмотрел на меня и погладил рыжего. Тот завилял хвостом, и остальные собаки подошли ближе.
— Но почему? — не поняла я.
— Ты не понимаешь их так же, как и они тебя. Для того, чтобы понимать, надо быть таким же чужим и одиноким.
Я протянула руку и погладила рыжего. Он был рад. Мой страх куда-то испарился, я будто почувствовала всемогущую защиту.
— Князь… — прошептала я, и он обернулся. Я улыбнулась, — вы одинокий?
Он молчал.
— Я чужой, — он резко встал, и собаки убежали.
— Князь, — снова позвала я, но он не повернулся, — я вас не боюсь. — Я смотрела на его крылья и не могла понять, что чувствую…
— Князь, если это не сон… проводите меня до дома…
Я видела, как дернулись его плечи, но он обернулся и снова подал мне руку. И я снова окунулась в холодок…


;; II ;;
В этот вечер я долго не могла уснуть. Я думала о Нем, о Князе. Неужели я правда его видела, неужели это не было миражом, пришедшим из мечты? Я чувствовала себя сумасшедшей, но при этом необъяснимо счастливой. На моих губах весь вечер играла улыбка, и, засыпая, я все еще улыбалась.
Я проснулась от нежного прикосновения к щеке и, открыв глаза, я не испугалась, увидев над собой черный силуэт с горящими огненными глазами. Он снова провел холодной ладонью по моей щеке и протянул мне руку, приглашая встать. Почему мне не страшно? Теплый летний ветер играл занавесками распахнутого настежь окна. Я подала ему руку, накрывавшая меня простыня упала, и я осталась в длинной ночной рубашке. Мне было так спокойно, я не боялась ничего, а его взгляд… Он прятал его, будто знал, что обжигает. Он подхватил меня на руки, словно пушинку, и шагнул на подоконник.
Я глянула вниз. Второй этаж, внизу я посадила розы. Я улыбнулась и обняла Князя за шею. В следующую секунду он спрыгнул…
Мы падали всего одно мгновенье, а потом он расправил крылья, и мы пропарили над землей. Взмах — и мы поднялись выше, взмах — еще выше, взмах… Я смотрела вниз с ранее пугающей меня высоты, и меня переполняла радость, я не могла сдержать улыбки. Безумие, безумие неожиданно исполнившейся несбыточной мечты! Если я сошла с ума, не вздумаете меня лечить!
Я смотрела через его плечо на крылья… Вот они сложены, и мы падаем вниз. Вот они расправляются вверх и опускаются, и мы взлетаем выше. Снова складываются, и мы уходим вниз. Полет… Я посмотрела вперед, и мне в глаза ударил ветер. Мне показалось, что Князь улыбнулся.
Я видела под собою крыши домов, заборы, поле, речку. Она казалась крошечной серебристой лентой, облаченной в черные пушистые заросли осота.
Он расправил крылья, и мы плавно опустились на берег у плакучей ивы. Князь присел на берегу, подняв крылья над головой, чтобы они не касались земли, и стал смотреть на бегущую в свете месяца серебристую воду. Я присела рядом и не могла отвести от Него взгляд. Мне казалось, что в душе он борется со своими мыслями и не может их понять.
От него веяло спокойствием, одиночеством, силой и какой-то необыкновенной грустью, будто жизнь для него скучная книга, прочитанная тысячи раз! Но он пошел за мной не просто так, ему хотелось…
— Спасибо, — прошептала я, положив голову ему на плечо. Мне показалось, он вздрогнул и вдруг обжег меня взглядом. Я улыбнулась. Его черное крыло укрыло мои плечи. Он снова обернулся к реке.
Вокруг мелодично пели цикады, звенела колокольчиком река, проносились белые ночные мотыльки. «Ах, Князь, ты сам не понимаешь, зачем принес меня к реке, не понимаешь, что за сила движет тобой… О чем ты думаешь, Князь?»

 
;; III ;;
Была теплая лунная ночь.
Я наблюдала, как вздымается его грудь, и вместе с нею чуть заметно колышутся большие черные крылья за его спиной. Я лежала меж его коленей и любовалась Тьмою.
— Князь, — тихо позвала я.
Его огненный взгляд из-за черных беспорядочных локонов, как всегда, обжег меня.
— Князь, — мне нравилось называть его так, потому что он был именно им, Князем, темным, загадочным, — возьми меня с собой, — попросила я.
— Куда? — я не могу описать его голос. Но он звучит именно так… темно, завораживающе.
— А куда ты уходишь каждое утро?
— Во Тьму.
— Я хочу с тобой.
— Нельзя, — ответил он.
Луна в светящемся венце медленно плыла по небу. Мне казалось, что она живая.
— Почему? — я знала, что мне с ним нельзя. Почему? Несправедливо, ведь я его люблю…
— Ты же Светлая.
— Как я могу быть Светлой, если я люблю тебя, Черный Князь?
— Можешь. Ты же избрала светлый путь.
— А ты? — я не поняла различия. Мы же похожи… только я не боюсь Света и за моей спиной нет таких прекрасных крыльев…
— Я не выбирал.
Я посмотрела на небо. Интересно, а луна Светлая или Темная?
— Князь, а что будет, если Свет все-таки появится во Тьме?
— Тьма исчезнет.
— Неужели Тьму так просто победить?
— Для того чтобы умереть Тьме, надо родиться Свету, а для того, чтобы родиться Тьме, Свету надо умереть. С начала времен умирать было проще, даже Свету. Такова жизнь: все рожденное когда-то умирает.
— Я тоже, — при этих словах Князь спрятал взгляд в тлеющих углях костра. Неужели он боится смотреть мне в глаза сейчас? Черный…— А Тьма?
— А Тьма была всегда, еще до Света. И законам не подвластна.
— Что это значит? — я провела ладонью по атласным перьям его крыла.
— Это значит, что без Света Мир будет Темным, а без Тьмы Мира не будет.
— Поэтому Светлыми становятся, а Темными рождаются? Чтобы не было такого, что Свет родился, а Тьма нет? — мне почему-то стало как-то странно. То ли от того, что я поняла, что Светлые тратят силы зря, то ли стало обидно, что я не Темная. Странно. Наверное, так надо. Но почему? До конца мне этого никогда не понять. А у Света наверняка мнение другое…
Подул легкий ночной ветерок. Я не знала, куда смотреть: на крылья, перья которых чуть слышно шелестели на ветру, или на его локоны, которые ветер так умело задувал ему в глаза. Я так люблю такие ночи…
— Князь, — снова позвала я, — я хочу летать. Пока не наступило утро и ты снова не ушел… во Тьму.
Он подхватил меня на руки и легко взмыл ввысь.
Вот он, Князь. Черный, Крылатый, Не Похожий Ни На Кого. Может, за это я его и люблю?..


;; IV ;;
Я сидела за столом и читала, чтобы убить этот скучный осенний вечер. Было уже поздно, Тьма ласково заглядывала ко мне в окно. Кружащий во Тьме ветер бросал в мое окно капли холодного октябрьского дождя. Оставленные ими на стекле косые черточки, подсвеченные желтым светом настольной лампы, складывались в завораживающую и необъяснимую картину. Ее рисовали ветер и Тьма. Не удивлюсь, если это подарок Князя… Он всегда делает необыкновенные подарки, такие не дарят люди. И даже не знают, что их можно дарить.
Я помню переливающийся свет луны на обоях моей комнаты, падающие над моим домом звезды, песни ветра в бессонные ночи и красивейшие, ярчайшие молнии за окном моей спальни… И сейчас, вглядываясь в рисунок дождя, я видела свой портрет. Ах, Князь… Ты балуешь меня, даришь мне все то необыкновенное, чего не видят люди. И я счастлива, что ты даришь это мне, что я это вижу. Князь, я так тебя люблю…
Я посильнее закуталась в теплый плед. В квартире все еще было прохладно. А может быть, просто казалось холодно, потому что теплые дни резко кончились, а душа все еще требовала тепла.
Резкий порыв ветра ударил каплями в окно, и мне вдруг почудилось, что кто-то негромко постучал по стеклу. Двенадцатый этаж… Я всмотрелась в Тьму за окном и ничего не увидела. Но через несколько секунд постучали снова, теперь уже точно. Я улыбнулась и, встав на стул, распахнула окно.
Тут же в комнату ворвался ветер, сдувая со стола тетради и листы, а капли дождя мелкой россыпью усеяли полироль стола. Я зажмурила глаза, прикрываясь рукой от непогоды, ворвавшейся в квартиру, и слышала шелест разлетающейся бумаги.
Он стоял согнувшись на подоконнике в темном оконном проеме. Блики света играли на его мокрой одежде. Он спрыгнул на пол, и я поспешила закрыть окно.
Он повернулся посреди комнаты и смотрел на меня, а с крыльев ручьем стекала вода.
— Князь, — улыбнулась я и бросилась в его объятия. Я чувствовала, как промокает моя одежда, чувствовала холод его рук, но от этого становилось лишь теплее, и я все сильнее прижималась к нему. — Ты совсем промок…
В его глазах отражался свет настольной лампы, черные локоны блестели, а вода с них медленно стекала по моей руке. Я чувствовала босыми ногами, что стою на мокром полу. Сердце радостно билось и замирало, когда он касался холодной ладонью моей щеки. Он провел по воздуху рукой, и свет настольной лампы потускнел и погас.
В стекло бились, приятно шурша, капли холодного осеннего дождя. Далеко-далеко за окном поблескивали молнии, на секунду освещая комнату на двенадцатом этаже, где стояли мы — я и Князь. Он был самым удивительным, самым необыкновенным, что случалось в моей жизни, и самым таинственным.
Он выбрал меня, он приходит ко мне, я чувствую, что он любит меня. Черный, он сам еще этого не знает. Но разве любовь — это удел только светлых? Он поймет…
— Я люблю тебя, Князь…

 
;; V ;;
Я уже несколько раз перечитывала один и тот же абзац, но не помнила, что прочитала. Мои мысли были не здесь. Я волновалась — уже 3 часа ночи, а Князь все еще не пришел. Он прилетал ко мне далеко не каждую ночь, но почему-то я ждала его именно сегодня. А его нет.
Сердце изнывало от тревоги. Я пыталась сказать себе, что я ошиблась — он прилетит завтра — но ничего не получалось. Какое-то шестое чувство твердило: «Нет, сегодня!» А его нет. Что-то случилось, что-то серьезное. Иначе он все равно бы прилетел…
Я отложила книгу, погасила настольную лампу и выглянула в окно. Темно. Оранжевый свет фонарей отражается в мокром асфальте дорог и тротуаров. В доме напротив горят несколько окон. Почему там люди не спят? Тоже беспокоятся из-за чего-то или просто не спится? На небе видно всего несколько звездочек и тонкий сказочный месяц. А Князя все нет…
Я глубоко вздохнула, пытаясь прогнать тревожные мысли, но они не спешили меня покидать. Сердце замирало. Больно и неприятно, когда ты ничего не можешь сделать.
Одно из окон дома напротив погасло. Интересно, люди в той квартире легли спать или, как и я, погасили свет, чтобы он не мешал вглядываться в ночь в тревожном ожидании? «Ночь, о прекрасная темная Ночь и спасительная для моего Князя Тьма, помогите ему, если он в беде, и успокойте меня в эти мучительные минуты».
Я вздохнула и, доверяясь успокаивающей ночной Тьме, перебралась на кровать. Натянув на себя тоненькое тканевое одеяло, я смотрела через окно в черное ночное небо, пока не почувствовала, что веки тяжелеют. «Я засыпаю, — подумала я. — Спасибо тебе, Тьма, и не покидай Князя…»


;; VI ;;
Меня разбудил звон стекла. Я не сразу поняла, что случилось. Несколько секунд я сидела на кровати прислушиваясь, пока до моего слуха не донесся приглушенный звон откуда-то из другой комнаты. Я вскочила и побежала туда. Сердце забилось в странном предчувствии, и, вбежав в комнату, я застыла…
Дверь балкона была распахнута, пол усыпан кусочками разбитого на балконе окна, а среди них в еще тусклом утреннем свете лежал Князь… Его лицо было сведено гримасой боли, а пальцы с силой впивались в ковер. От черных крыльев в луч света медленно поднималась пыль — пепел — он сгорал в солнечных лучах… А я стояла и не могла пошевелиться. Сердце билось так сильно, что начинала кружиться голова, и мне показалось, что я сейчас упаду. Но Князь…
Я сдернула покрывало с дивана и накрыла Князя. Осенний ветер, ворвавшийся с балкона, пронизывал холодом. Что-нибудь, чтобы солнце не жгло его, что-нибудь… Я не знала, что делать, мысли роились в голове и лишь одна непрерывно стучала: «Князь… Князь…» Я втащила его в комнату, закрыла дверь и бросилась задергивать шторы. Томное утреннее солнце все равно находило щели, чтобы проникнуть в комнату жгучим для Князя светом. Тогда я взяла покрывало из другой комнаты и повесила его на карниз поверх штор. Комната погрузилась сумрак, какой появляется только вечером, а я бросилась к Князю…
Я приподняла покрывало и ужаснулась, увидев его лицо. Оно будто высохло, постарело, скулы подергивались, а рот жадно ловил воздух. Я коснулась его лица и отдернула руку — он был горячим… горел…
— Князь, Князь… — шептала я, чувствую, как слезы страха подступают к горлу, и голос срывается. Но я не знала, что делать. — Только не умирай, Князь…
Я не могла смотреть в его лицо. Я знала, что это он, но какой… В панике я бросилась на кухню, схватила кувшин, налила в него холодной воды и, сорвав с крючка полотенце, кинулась обратно. Осторожно сняв покрывало, я увидела рану у него на груди: черная кровь кипела, от пролившегося на рану света. Я расстегнула его рубашку и, намочив полотенце, приложила его к ране. Князь вздрогнул. Его кожа будто вытягивала холодную воду и, мне показалось, что он задышал ровнее. Приложив полотенце к его лицу, я с надеждой смотрела, как оно приобретает черты Князя.
— Князь мой, — прошептала я, — что же ты делаешь? Зачем меня так пугаешь?
Я все еще не могла прийти в себя. Так осенним утром, за занавешенным покрывалом окном, я сидела на полу, а на моих коленях лежал, едва избежавший смерти Князь… Один из самых сильнейших на свете…нет, не людей… просто, один из самых сильнейших на свете, Темный, бессмертный… Бессмертный, которого чуть не убило солнце. Что же он делал в городе утром?
За окном уже вовсю светило губительное солнце, а я прикладывала к телу любимого полотенце, чувствуя, как он дышит все ровнее. Он жив…


;; VII ;;
Он лежал на спине, раскинув крылья, на краю моей кровати. Он был бледен, но вечер уверенно вползал в комнату сквозь оконные стекла. Я лежала рядом, уткнувшись лицом в его блестящие черные перья. Я уже не боялась. Он жив, мой Князь жив. Скоро наступит ночь и Тьма придаст ему силы. Я слушала его сбивчивое дыхание и улыбалась, когда чувствовала, что оно становится ровнее.
Он глубоко вздохнул и поморщился.
— Князь, — позвала я, и сердце возликовало, когда он открыл глаза и взглянул на меня. Его взгляд не обжег меня, как ранее, но я знала — пламя еще вернется в его глаза. — Ты жив, мой Князь, — я улыбнулась и нежно обняла его.
Он приподнялся и посмотрел на свои руки… так… как будто видел их впервые, посмотрел на крылья, все еще хранящие следы пепла… Я видела, как Тьма, скользящая по комнате, сгущается вокруг Князя, лечит его рану, а его тело, лицо, руки, крылья пьют ее живительную силу.
Он снова перевел взгляд на меня, снова откинулся на подушку и сказал:
— Я должен был умереть.
Я непонимающе взглянула на него:
— Почему? Почему должен был?
— Было слишком поздно. Утро было слишком позднее. Слишком много Света. Я… я должен был умереть…
— Князь, — прошептала я. Его слова меня пугали, — Что случилось утром?
Он смотрел в потолок, и я боялась, что он не скажет.
— Стражи Света. Они пришли за мной.
— За тобой? Зачем пришли? — я не могла понять.
Он повернулся и посмотрел мне в глаза. Я почувствовала, что его взгляд снова начинает обжигать, еще слабо, но уже…
— Я должен был умереть на рассвете, — сказал он уверенно, — должен был сгореть до золы!
— Но ты жив, мой Князь, — улыбнулась я.
— Я подумал о тебе. Я летел к тебе, когда встретил Стражей. А утром я понял, что больше никогда не увижу тебя… — он снова приподнялся и посмотрел в глубину моих глаз, будто до самого сердца. — И я летел, летел под лучами восходящего солнца, под лучами, смертельными для Тьмы, для меня… Но я жив.
— Ты жив, мой Князь, — я улыбнулась, обняла его, и вдруг почувствовала, как его холодная рука обняла мои плечи. Да, Князь, знаешь, почему ты жив? Помнишь, ты говорил, что я Светлая в душе? Я подарила тебе частицу своего Света. И в свою очередь научилась не бояться любой темноты — это подарил мне ты, может, сам того не зная.
— Князь, я счастлива, — сказала я, необыкновенные покой и радость царили в моей светлой душе.
Я почувствовала, что его объятия стали крепче…


;; VIII ;;
Я почувствовала холодное прикосновение его руки на щеке. Мне не хотелось просыпаться. Наверное, спать, укрытой его крылом — счастье. И я была счастлива.
Открыв глаза, я обожглась его взглядом и улыбнулась. Он сидел на кровати и гладил меня по щеке. За окном было еще темно. Я не думала ни о чем. Рядом с ним было так спокойно… Ведь он мог защитить меня от всего, кроме Света…
— Мне пора, — тихо сказал Князь. Он снова был прежним, сильным, черным. — Но я не хочу улетать.
Я снова улыбнулась. Князь, если бы ты знал, как мне хочется, чтобы ты остался!
— Князь, что ты чувствуешь?
— Я не знаю, — он повел плечами и отвел глаза. — Такого со мной еще не было. Я хочу остаться. Без тебя мне будет… больно, почти как от Света.
— Князь, ты меня любишь, — моя душа ликовала. Неужели он никогда не любил? Неужели это чувство ему ново?
— Любовь? — с сомнением спросил он. — Любовь — это чувство светлых. Темные холодны…
— Князь, — перебила его я, — а почему ты защитил меня от собак? — он задумался. — Почему той ночью ты шел за мной?
— Мне так хотелось.
— Князь, я не могу ошибиться. Ты любишь меня. И я тебя тоже люблю. Я счастлива с тобой, — мне было легко. Я сказала ему это. Но я уже давно знала, что он меня любит. А он не знал. Не знал, что умеет любить…
Он прошел по комнате и открыл окно. Прохладный воздух, коснувшись моего лица, напомнил мне его прикосновение. Я никогда не забуду, как он улыбнулся. Я не могу ее описать! Она была самой светлой улыбкой, самой прекрасной в мире!
— Я тоже счастлив, — сказал он и спрыгнул в темноту.
Мне вдруг стало холодно. Я поёжилась, закрыла окно и присела на край стола. Я долго смотрела в темноту окна.
Я не знаю, что сказать, если меня вдруг спросят: «Что такое счастье?» Это не просто любовь… Это та загадка, которую он мне подарил, это несбыточная мечта, которая вдруг осуществилась! Это полет… Я будто чувствую за своей спиной крылья… Это он…
Первые лучи рассвета вступили в схватку с рыжим светом фонарей. Рассвет победил. Только бы не трогал Князя…


;; IX ;;
В окно постучали, я проснулась и увидела за стеклом его лицо. Он прилетел! Спрыгнув с кровати, я распахнула окно и утонула в объятиях моего Князя. Он улыбнулся. Впервые он улыбнулся так явно и… светло…
— Оденься потеплее, — попросил он.

Он шагнул с подоконника вниз, и мое сердце на мгновение замерло. А в следующую секунду мы пропарили над детской площадкой и взмыли ввысь. Я обняла его крепче и улыбалась, глядя ему через плечо. Прохладный ночной ветер теребил занавески распахнутого настежь окна… Пусть уносит все! Мне не жаль! Я лечу!
Огромные семнадцатиэтажные дома казались игрушками и растворялись в ночной Тьме. Железная дорога — тонкая темная ниточка, фонари — светлячки. Неужели я когда-то боялась высоты? Сейчас мне так спокойно… На улице ночь, со мной рядом Князь, мне больше ничего не надо… Я счастлива!
Стало темнее, фонари больше не горели — город кончился. Далеко внизу стелились черные леса и серые поляны. Я обернулась вперед и рассмеялась холодному ветру, ударившему мне в лицо. Князь снова улыбнулся.
— Князь, ты улыбаешься, — я покрепче его обняла. Он не ответил. А разве нужны слова? Я знаю — он тоже счастлив!
Он взмахнул крыльями еще раз, и мы плавно опустились на крутой речной берег.
— Как красиво, — вздохнула я, глядя вниз, где в воде серебрился лунный свет. Позади среди ветвей осеннего леса шумел ветер, на черном покрывале неба были вышиты месяц и россыпь звезд…
Он сел на ствол упавшей ели, я присела рядом, и на мои плечи легло его крыло.
— Князь, ты стал теплее, — заметила я, склоняя голову на его плечо. Он задумался…


;; X ;;
До рассвета оставалась еще пара часов. Под крылом Князя было так уютно и спокойно…пока он не вздрогнул и не обернулся. Я не сразу поняла, что так взволновало его и заставило вскочить, но проследив его взгляд, я увидела Светлого…Я сразу поняла это. Он был в длинных белых одеждах, с ангельски белыми крыльями и он… излучал свет… Взгляд его голубых глаз совсем не обжигал. Я смотрела на него с испугом и удивлением ребенка, увидевшего дракона, а он непринужденно улыбнулся мне и, переведя взгляд на Князя, со вздохом произнес:
— Ты совсем потерял осторожность, Темный, — я прижалась к Князю и чувствовала напряжение каждой его мышцы, будто он был стальной сжатой пружиной… Но ведь впереди стоял его враг, Светлый враг.— Раньше тебя невозможно было выследить. Что случилось? — он сделал несколько шагов вперед, и Князь поморщился от Света, но не отступил. — Я бы подумал, что это любовь, но ведь ты Темный.
Князь молчал. Мне было страшно. Я вспомнила вдруг, что Князь говорил, что я Светлая, сделала шаг вперед и заслонила Князя. Светлый был удивлен.
— Теперь я знаю, почему ты остался жив, Темный, пролетев под лучами восходящего Солнца, что невозможно! — Светлый потупил взор и замолчал, спокойно вздыхая. В отличие от Князя ему было нечего бояться. — А ты, — мягкий и добрый взгляд голубых глаз вдруг устремился на меня, — зачем его защищаешь?
— Я его люблю! — к чему такой вопрос? Неужели моя любовь защитила его от Света? Я его люблю…
— Вот оно что, — Светлый снова отвел взгляд в сторону. — Темный, ты умело пользуешься ее силой. Она нужна тебе, чтобы защищать тебя от Света? — он снова посмотрел на молчащего Князя и сделал еще шаг вперед. Я почувствовала боль Князя, когда сияние Светлого стало ярче. Он отступил на шаг, ближе к краю… Мне стало страшно.
— Почему ты не бежишь, Темный? Если останешься здесь, у тебя нет шансов. И Светлая тебя не спасет, — он сделал еще шаг вперед, и Князь стиснул зубы от боли.
— Князь, — беспомощно прошептала я, видя его мучения, — Князь, улетай… — я пыталась закрыть его от Света, но тщетно.
— Я буду драться с тобой, Светлый, — он отстранил меня, и я увидела, как Тьма сгущается вокруг него, придавая ему сил.
— На что ты надеешься? Даже прикрываясь ее любовью, ты не выживешь…
— Князь! Скажи ему, — попросила я. Ведь он любит меня…
Светлый взглянул на меня, будто жалея мою наивность. Но я точно знала, что он ошибается. Князь меня любит!
— Скажи ему, Князь!
Светлый выжидающе посмотрел на Князя. Их взгляды встретились и, как мне показалось, они оба обожглись…
— Я люблю ее, — тихо сказал он, и я бросилась к нему. Я представляла, как трудно сказать это… Ведь ни один Темный еще не испытал такого чувства. Ни один, кроме Князя…Ведь Темные не способны любить…
Светлый глядел на нас и молчал.
— Я не верю тебе, — наконец сказал он. — Темные не способны на это чувство.
— Я люблю ее, Светлый, — снова повторил Князь и обнял меня.
— Этого не может быть…
— Я люблю ее. Клянусь Тьмой, что дает мне силы! Пусть Свет сожжет меня дотла, если я сказал неправду!
Светлый отступил на шаг. Казалось, он ждал, что Князь обратится в пепел, но Свет не снизошел. Кругом были только ветер, звезды и месяц…
— Свет принял твою клятву. Ты действительно ее любишь… Мне не поверит никто, — он отступил назад. — Я тебя не видел, — тихо сказал он. А Князь, легко подхватив меня на руки, взлетел, унося меня дальше от этого берега, дальше от Светлого, который по-прежнему стоял на берегу и смотрел, как мы удаляемся. И мне хотелось сказать ему «Спасибо».

;; XI ;;
Темно. Только слабо горящие фонари на обочинах. Вперед бесконечной черной полосой уходила дорога, поблескивая от дождя в свете полной Луны. Никого. Мертвую тишину резал только звон разбивающегося стекла слева и справа.
Я бежала по дороге в страхе, не слыша даже своих шагов. Не слыша ничего, кроме звона бьющегося стекла и падения осколков на асфальт. Он гнался за мной! Этот звон! А я бежала от него и от Тьмы, которую он нес, и не могла убежать. Шаг, и фонари за моей спиной разлетались вдребезги, и становилось темно и страшно. Тьма гналась за мной попятам… А впереди было еще светло, и Луна… Я оглянулась и увидела, как стеклянные осколки летят на дорогу и разбиваются в пыль.
Я бежала все быстрей, быстрей..! Но Тьма не отставала. И только я делала шаг, слышала за спиной звон… Еще быстрей, еще быстрей… Я задыхалась, но не могла убежать… Я выбилась из сил, а фонари все разбивались и гасли, уступая место зловещей Тьме. «Бежать, бежать быстрей», — звучало у меня в голове, но я споткнулась…
Я упала на асфальт и сжалась, закрыв лицо руками и ждала… ждала Тьму. Сердце бешено колотилось, и я услышала свое дыхание, частое, с сипом вырывающееся из груди. Я боялась открыть глаза. Тьма догнала меня. Что теперь будет?
Я лежала несколько секунд, а мне казалось, что проходит вечность томительного ожидания неизбежного. И вдруг я поняла, что вокруг тишина… Тишина, и я не слышу стекол, только дыхание и биение перепуганного сердца. Открыв глаза, я приподнялась. Впереди горели фонари и Луна, позади во Тьме дорогу устилали осколки. «Нет, — вдруг поняла я, — Тьма не гналась за мною. Это я ее сеяла. Это от моих шагов взрывались фонари. Я зря бежала, бежала от самой себя… Это же я — Тьма!»
Я поднялась и сделала шаг вперед. И фонари разлетелись и погасли. Я не могу войти в Свет. А стоит ли дальше бежать от себя? Бежать, и убивать Свет? Или принять свою истинную сущность и войти во Тьму, назад?.. И я отступила. Я шагнула назад, во Тьму…
Тут же плечи мне пронзила боль, будто сотни ножей воткнулись мне в спину, заставив меня снова упасть. Но миг, и за моей спиной появились большие черные крылья. Как у Князя…
Взмах… Я пробовала их на прочность. Взмах… Я оттолкнулась от дороги и взмыла вверх! Здесь, в бесконечном черном просторе не стало ни боли, ни страха, — никаких преград, которые сковывали мня на земле… Ощущение безграничной свободы, какой не может испытать ни один человек! Свобода!
К Князю… Взмах…

Я открыла глаза. В окно мне светило утро. Разве это был сон? Нет! Нет! Я каждым перышком своего крыла чувствовала ветер… Я чувствую его до сих пор… Только крыльев за моей спиной нет…

;; XII ;;
Был прохладный вечер. Я шла по знакомой тропинке. Стоило бы, наверное, одеть куртку потеплее… Но я улыбалась. Мне было легко, я научилась чувствовать Князя рядом, даже когда он далеко. Если мне будет угрожать хоть малейшая опасность, он воплотится из темноты и защитит меня. Ведь он меня любит…
Такой поздний вечер – его стихия.
На небе блистали созвездия, а в ветвях деревьев аллеи пел ветер. Я слушала его песнь, и мне представлялись реки, нивы — все, о чем он пел, все, чего он касался…
Я увидела их. Как уже было однажды, они стояли на тропинке впереди меня. Стая бродячих собак. И их возглавлял рыжий. Он посмотрел на меня и зарычал.
D;j; vu! Я улыбнулась. Жизнь дает мне еще один шанс научиться преодолевать страхи… и научиться понимать черные сердца.
Я не сбавила шагу, мне не было страшно. Он все рычал, а я чувствовала биение его сердца… Я подошла совсем близко, глядя в его карие глаза, и он смолк… а потом заскулил. Стая испуганно отошла в сторону. Сердце ликовало. Я присела и поманила рыжего. Он подошел и покорно опустил голову, я его погладила.
— Ну, что? Одинокие, чужие сердца… — я почувствовала их одиночество, тоску, обиду на людей, непонимание, когда они просят ничтожной подачки,  а их гонят прочь… — Хотите кушать? Пойдемте, угощу.
Я поманила стаю за собой и ничуть не удивилась их пониманию. Они радостно бежали за мной и верили моему обещанию. Я улыбалась — приятно, когда ты можешь помочь нуждающимся.
— Будите рычать и бросаться на прохожих — ничего не добьетесь. Будет только хуже, — я поглядывала на вожака, а он понимающими мудрыми глазами смотрел на меня и бежал рядом. — Я знаю, что вы чувствуете. Трудно так жить. Но надо искать силу, тем более вы есть друг у друга. — Я вспомнила Князя и посочувствовала — им такого не встретить. — Подождите минуту.
Я достала из-за дощечки ключ, отперла дверь и, пройдя на кухню, заглянула в холодильник.

Я разливала в миски только что сваренный мною суп из курицы и лапши, не заботясь о запачканных тарелках. И с умилением наблюдала, как разношерстные морды с аппетитом лакают мое незатейливое блюдо. Мне было хорошо и радостно.
На мое плечо легла рука. Я обернулась и увидела Князя. Его черные локоны, горящие глаза и… улыбка.
— Князь, они и вправду милы, — кивнула я на собак и обняла его за плечи. — Жаль, что не все это понимают.
— Пойдем со мной, — Он взял меня за руку и заглянул в глаза… в душу…
— Куда? — спросила я.
— Во Тьму, — улыбнулся Князь.
Я согласно улыбнулась и шагнула во Тьму вслед за ним…


;; XIII ;;
Она падала во Тьму.
— Князь, я падаю, — испуганно прошептала она и зажмурилась.
— Не бойся, — ответил я, — расправь крылья.
— У меня нет крыльев, Князь…
— Есть, — заверил я ее, — расправь и лети!
Она сосредоточенно вздохнула и… расправила плечи, а вместе с ними Тьму прорезали только что обретенные ею бежевые крылья. И она взмыла ввысь.
Я смотрел ей вслед и чувствовал ее восторг. Наверное, впервые за целую вечность среди беспросветной черной Тьмы появилось светлое пятно. Она ведь была Светлой… Но ее крылья уже не белы…
— Князь, это и есть Тьма?
Я кивнул. Я мог смотреть ей в глаза… А еще недавно они жглись, как лучи рассвета…
— Никогда бы не подумала, что она такая…