Повесть 4 из книги крестьянская доля

Часть 4 книги КРЕСТЬЯНСКАЯ ДОЛЯ П.Краснощеков

                УСАДЬБА   ФЕРМЕРА               

   1994  год.  Мы  работаем  в  своём  фермерском  хозяйстве  уже  третий  год.  До  этой  весны  вся  наша  техника,  вагончик  и  детали  сборного  арочного  ангара  хранились  недалеко  от  нашей  земли  на  овцеточке  совхоза  «Волжский».  Чабаном  там  был  чечен  с  пятью  детьми  в  возрасте  от  15  до  25  лет  и  все  пацаны.  Несколько  раз  они  без  нашего  разрешения  заводили  трактора  и  ездили  к  родственникам  пить  чай,  за  водкой.  Это  нам  совсем  не  нравилось,  поэтому,  хорошо  подумав,  решили,  что  отступать  нам  некуда,  надо  ставить  постоянный  стан  на  своей  земле.
   Наша  земля  находилась  в  километре  от  этой  совхозной   овцеточки.  Эта  земля  в  совхозе  раньше  служила  полевым    аэродромом  для  прилетающего  из  Волгограда  самолёта  химавиации,  а  в  остальное  время  была  пастбищем  для  отары  овец.  Но  в  70  годы  её  распахали,  однако,  многочисленные  пятна  солонцов  и  овцы  соседней  отары  сводили  на  нет  все  усилия  полеводов.  Затраты  на  обработку  этого  поля  превышали  доходы,  но  тогда  в  совхозы  спускали  планы  увеличения  пахотных  земель.  Экономические  результаты  отодвигались  или  вообще  не  рассматривались,  главное  выполнить  план  и  отчитаться  в районе.
   В  1991  году  сверху  спустили  план  каждому  колхозу  и  совхозу  выделить  10 %  в  районный  фонд  перераспределения  земли,  из  которого  и  выделялась  земля   вновь  создаваемым  фермерским  хозяйствам.
   Земля  выделялась,  мягко  говоря,  малоэффективно  используемая,  а  проще – « что  боже  не  гоже». 
   Вот  по  этим  причинам  совхозное  начальство  и  решило  выделить  эти  поля  нам,  трём  фермерам.  Мне,  Щукину  и  Захарову,  но  это  уже  по  второму  кругу.  В  первый  раз   нам  выделили  землю  на  берегу  Волги  у  Попова  оврага.  Хотя  земля  была  малодоходной  для  совхоза,  но  для  нас  там  была  возможность  после  трудового  дня  искупаться,  половить  удочками  рыбу  в  заливе  Попова  оврага.  Мы  даже  насосом  с  бензиновым  двигателем  из  Волги  подавали  воду  на  свой  картофельный  участок.  В  перспективе  там  можно  сделать  и   орошаемый  участок.
   Но  в  середине  лета  администрация  совхоза  настойчиво  предложила  в  ультимативной  форме  заменить  землю.  Были  предложены  вот  эти  самые  поля  с  названием  «солонцы».
Когда  мы  приехали  в  конце  лета  1992  года  смотреть предлагаемые  нам  поля,  у  меня  из  глаз  выступили  слёзы.  Выжить  на  этих  полях  может  быть  и  можно,  но  развивать  хозяйство  вряд  ли.
   Почва  этих  полей  была  светлокаштановая  с  множеством  пятен  солонцов  с  площадью  от  1  до  3  гектаров.  Они  были  разбросаны  по  всей  площади,  вывести  их  из  обработки  невозможно.  Приходилось  вести  обработку  пятен  солонцов,  но  урожая  они  почти  не  приносили.  Словом,  одни  затраты.
   Кроме  этого  к  этим  полям  не  подходит  линия  электропередач,  от  асфальтовой  дороги  в  пяти  километрах,  значит,  в  дождливую  погоду  ни  приехать,  ни  уехать.  Открытых  водоёмов,  каналов,  трубопроводов  и  артезианских  скважин   поблизости  нет.
   Все  это  указывало,  что  перспектив  развития  хозяйства  почти  нет  или  сильно  затруднены.
   Вот  поэтому  уже  в  1994  году  из  трёх  фермеров  мы  остались  с  сыном  Андреем  одни.  Остальные  или  сдали  свою  землю,  или  нашли  возможность  заменить  её.   
Почему  же  мы  не  поменяли  землю?  Скорее  всего,  это  уверенность  в  своих  силах  и  способностях.  В  способности  найти  правильное  решение  в  любой  ситуации,  способности  довести  начатое  дело  до  конца  «всем  чертям  назло».  В  своей  жизни  я  создал  с  нуля  уже  две  организации.  «Сельхозэнерго»  и  Быковский  филиал  ПТУ-44,  а  фермерское  хозяйство  было  уже  третьим.  А  как  говорится:  « Бог  троицу  любит»,  поэтому  я  не  сомневался  в  успехе.  Хотел  создать  хозяйство  не  только  для  себя,  но  и  для  сына,  и  для  внуков.
   На  своём  поле  в  117  гектаров  выбрали  возвышенность  площадью  1  гектар  и  высотой   1-2 метра,  примыкающую  к  границе  поля.  С  этого  бугра  весной  вода  скатывалась,  и  земля  быстро  просыхала,  а  зимой  снег  сильно  не  задерживался.  Да  и  земля  здесь  была  немного  песчаной,  более  удобной  для  жизни.  Здесь  и  решили  ставить  постоянный  стан  и  окончательно  обживать  эту  землю.  Это  место  мы  присмотрели  ещё  два  года  назад,  и  с  прошлой  осени  мы  его  уже  не  пахали.
Ранней  весной  перетащили  всю  свою  технику,  вагончик,  детали  сборного  ангара  на  место  будущего  стана  или  «фазенды»  по  мотивам  бразильского  сериала.
   В  первых  числах  апреля  провели  покровное  боронование,  а  12  апреля  мы  начали  сев  ячменя.  Перед  севом  наш  зять  Женя  на  тракторе  ДТ  со  сцепкой  борон  обрабатывал  5-6  гектаров  и  останавливал  агрегат  до  обеда.  Андрей  на  тракторе  ЮМЗ  с  одной  сеялкой  СЗТ-3,6  в сцепке  с  кольчатыми  катками  засевал  эту  площадь  примерно  до  обеда.  Пятна  солонцов  приходилось  рыхлить  боронами  в  два,  а  иногда  и  в  три  прохода.  Кроме  этого  на  второй  ряд  борон  укладывали  дополнительный  груз,  чаще  всего  это  были  негодные  траки  от  гусениц  трактора  ДТ.
   Семена  ячменя  попадали  во  влажную  почву,  и  кольчатым  катком  уплотнялась,  чтобы  влага  из  почвы  лучше  подходила  к  зёрнам.  Кроме  этого   верхний  слой  почвы  толщиной  0,5-1,0  см.  оставался  рыхлым  и  препятствовал  испарению  влаги  из  почвы.
    Такая  технология  весеннего  сева  позволила:
 отказаться  от  предпосевной  культивации,  а  это  экономия  6  литров  дизельного  топлива,  сев  на  1-2  недели  раньше;
ликвидация  естественных  потерь  влаги  из  почвы  и  более  продуктивное  использование  весенней  влаги;
получить  дружные  и  ранние  всходы;
начинать  уборку  на  7-10  дней  раньше,  а  это  прохождение  формирования  зерна  и  его  налив  до  летней  жары.
   Пока  Андрей  с  Евгением  занимались  севом,  я  обустраивал  вагончик,  стеклил,  чистил,  оббивал,  готовил  обед  и  ещё  успевал  подрабатывать  вручную  семена  ячменя.  Около  6  тонн  я  перевеял  на  ветру  через  решето  от  агрегата  ЗАВ-20.
Вот  в  это  время  и  пришла  мысль  сделать  небольшую  зерноочистку  с  ручным  приводом.
   Я  ещё  в  детские  годы  видел  на  нашем,  колхозном  зернотоке  такие   веялки.  Видел  их  в  работе  по  очистке  зерна,  которое  затем  засыпалось  в  амбары.  Чистили  зерно  и  перед  отправкой  на  ссыпной  пункт  в  Быковы  хутора.
   Тогда  на  зернотоку  работали  две  веялки.  Каждую  веялку  обслуживали  6-8  женщин,  иногда  двух  женщин  заменяли  двое  подростков. Две  женщины  крутили  за  рукоятки  веялку,  ещё  двое    большими  лотками  насыпали  из  бурта  зерно  в  приёмный  бункер  веялки.  Ещё  двое  обслуживали  веялку,  отбрасывая  зерноотходы  в  отдельный  маленький  буртик,  засыпали  очищенное  зерно  в  мешки.  Завязывали  их  и  складывали  недалеко  от  веялки.  Ещё  две  женщины  отдыхали,  чтобы  затем  поочерёдно  подменять  работающие  пары.  Машины  работали  весь  день  без  перерыва.
Завязанные  мешки  грузились  на  подводы  и  колонной  в  10  подвод  отправлялись  на  ссыпной   пункт,  выполняя  первую  заповедь  советского  хлебороба.  А  когда  выполнялся  план  хлебосдачи,  давался  дополнительный  план,  а  уже  потом  колхоз  засыпал  семена,  зерно  на  корм  колхозному  скоту.  А  уж  затем  зерно,  оставшееся  после  этого  делили  на  заработанные  колхозниками  трудодни.
   «Надо  идти  зимой  в  библиотеку  и  там,  в  старых  журналах  или  в  справочниках,  искать  чертежи  веялок.  Они  успешно    работали  на  колхозных  зернотоках  в  отсутствии  электроэнергии».
   Вот  такие  мысли  приходили  ко  мне,  пока  я  подрабатывал  семена  ячменя  к  посеву.  Я  понимал,  что  в  фермерском  хозяйстве  веялка  необходима,  а,  значит,  я  сделаю  веялку  обязательно.
   В  детстве  я  часто  бросал  незаконченное  дело.  За  это  меня  ругали  и  дома  и  в  школе.  В  старших  классах  начал  вырабатывать  характер  и  старался  в  обязательном  порядке  закончить  начатое  дело  или  его  вовсе  не  начинать.
Отцовские  слова:  «Видно,  Павлик,  из  тебя  ничего  не  получится», – сидели  в  моей  голове  всю  жизнь.
   Подработав  очередную  партию  зерна  и  загрузив  её  в  ГАЗон,  я  поехал  в  поле  к  сеяльщикам.
   Проверил  норму  высева,  не  забиты  ли  сошники,  что  часто  случается  при  раннем  севе. Всё  нормально. В  сеялке  ещё  есть  зерно,  засыпать  пока  ещё  рано.  Агрегат  ушёл  на  очередной  круг,  а  я  пошёл  проверить  озимку.
   На  поле,  где  рожь  посеяна  по  парам – зелёный  ковёр.  Душа  радуется.  Рожь  ещё  с  осени  хорошо  раскустилась,  а  сейчас  она  полностью  закрыла  землю.  Пересчитал  растения  на  одном  погонном  метре  рядка  в  нескольких  местах.  Растений   в  рядке, оказалось,  от  50  до  60  штук.  Для  наших  скудных  светлокаштановых  почв  и  недостатком  влаги  в  летний  период  норму  высева  брали  по  минимуму,  т.е.  3,8 миллиона  семян  на  гектар  или  54  семян  на  погонный  метр  рядка.  Здесь,  на  этом  поле  все  в  порядке.
   Перешёл  на  другое  поле  ржи,  посеянной  после  уборки  ячменя,  да  ещё  не  сразу  после  уборки,  а  после  того  как  вывезли  солому.  Земля  к  тому  времени  уже  сильно  подсохла,  и  вспашка  была  с  крупными  комьями,  которые  плохо  разбивались  бороной,  зацепленной  за  плугом.  Предпосевное  боронование  несколько  улучшило  структуру,  но  камней  осталось  много.  Сеяли  в  сухую  землю,  надеясь  на  осенние  дожди  и  русское  «авось».  Сошники  сеялки  прыгали  по  камням,  и  часть  зерна  осталась  на  поверхности  на  радость  грачам  и  воронам.
   Стоял  я  на  этом  поле  и  костерил  себя  за  то,  что  послушался  совета: -  «плохая  озимка  всегда  лучше  ярового  клина».  Выходит,  что  не  всегда.
Всходы  были  редкими,  плохо  раскустившиеся,  а  некоторые  только  ещё  всходили.  Многие  камни  всё  так  же  лежали  между  растениями.
   Подошёл  ЮМЗ  с  сеялкой.  Надо  заправлять  сеялку  зерном.
Мы  отсеялись  в  три  дня.  А  рядом  в  совхозе  ещё  сеяли  с  предпосевной  культивацией  дней  десять  в  уже  подсыхающую  землю.
   Закончили  сев  ячменя  стали  готовиться  к  севу  арбузов  и  тыквы.
Как-то  заехал  к  нам  на  стан,  управляющий  3  отделения  совхоза  «Волжский»  Шевченко  Н.С.  посмотреть,  как  работает  фермер  на  бывших  его  землях.  С  интересом  посмотрел  на  озимку  на  ровные  всходы  ячменя,  осмотрел  нашу  технику,  а,  уезжая,  заметил:
- Павел,  ты  ГАЗона  сильно  не  гоняй, - указывая  на  новенький  самосвал  ГАЗ – 53, - всё  равно  передавать  технику  в  совхоз  будете,  а  нам  ещё  на  нём  работать.  Недолго  будут  игры  в  фермерство.
   Забегая  вперёд,  скажу,  что  в  2005  году,  будучи  уже  пенсионером  Шевченко Н.С. приезжал  к  нам  на  усадьбу.  Просил  ячменной  соломы  на  зимовку  корове,  а  то АО      «Кисловское»  (бывший  совхоз  «Волжский»)  не  даёт  соломы  своим  пенсионерам.
- Да - а.  Кто  бы  мог  подумать,  что  всё  так  обернётся.  Какой  был  совхоз,  а  что  от  него  осталось?  И  бригады  хорошей  не  наберётся, – с  грустью  заметил  он.
Я  вежливо  промолчал,  но  соломы  ему  дал.
  Но  это  будет  нескоро,  а  сейчас  поля  зеленели,  озимые  входили  в  трубку.  Была  твёрдая  надежда,  что  зерно  будет.  Об  этом  говорил  климатический  календарь  по  Дьякову  и  собственное  наблюдение  за  урожайностью  в  нашем  степном  Заволжье,  за  отрезок  с  1962  года.  Ожидалась  урожайность  зерновых  выше  среднегодовой.
   Надо  собирать  ангар  для  хранения  зерна.  Он  уже  второй  год  лежит  в  разобранном  виде. Ангар  мы  выписали  из  Свердловска  ещё  в  1992  году.  Его  стоимость  равнялась  стоимости  трактора  ДТ-75.  Фирма – поставщик  бралась  смонтировать  его  нам,  но  стоимость  монтажа  была  равна  стоимости  самого  комплекта  ангара.  Внимательно  изучив  документацию,  я  пришёл  к  выводу,  что  мы  соберём  его  своими  силами.
   Ангар  собирается  из  несущих  легких  ферм  на  болтах  и  накрывается  профильным  листовым  чёрным  металлом  толщиной  0,8  мм.  Листы  крепятся  к  несущим  квадратным  трубам  специальными  алюминиевыми  заклёпками.  Для  монтажа  этих  заклёпок  нужно  специальное  приспособление,  которое  в  то  время  было  найти  невозможно.  Время  повального  дефицита.
   Такой  же  ангар  уже  смонтировал  мой  друг  детства,  тоже  фермер  Гудименко  А.  Он  вместо  заклепок  использовал  электросварку.  Мы  решили  так  же  использовать  электросварку.
   Месяц  май  почти  весь  ушёл  на  подготовку  сварочного  оборудования,  монтажных  поясов,  касок,  лестниц  и  ручного  бура  для  монтажа  свайного  фундамента  под  несущие  арки  ангара.
   Кроме  этого  проводил  весенние  работы  на  своей  пасеке,  а  с  12  мая  вывез  её  в  Кисловский  лес  на  акацию.  Пчеловодством  мы  с  моей  женой  Валентиной  Михайловной  занимаемся   уже  18  лет.  На  доходы  все  это  время  мы  не  жаловались.  Но  в  последнее  время  из-за  отсутствия  медоносов  в  нашем  засушливом  Заволжье  приходится  на  летний  период  вывозить  пасеку  в  Михайловский  район,  а  это  около  700  км.   Резкое  повышение  цен  на  бензин  стало  снижать  доходность  пчеловодства.  Снижение  покупательской  способности  населения  и  введение  ограничения  на  вывоз  пчелиного  мёда  за  границу  создало  искусственное  перепроизводство  мёда.  Всё  это  привело  к  тому,  что  в 1995  году  наша    Быковская  пчеловодческая  бригада,  состоящая  из   трех  пчеловодов,  полностью  прекратила  производство  мёда.  Я  ушёл  в  фермеры,  Осадченко  А.  в  торговлю,  а  Васильев  В.  в  коммунальную  службу.  Мы  ещё  долго  будем  встречаться  вместе  за  праздничными  столами  на  новый  год,  дни  рождения  вспоминать  время,  проведённое  на  пасеке.  Все  мы   и  сейчас  сожалеем  о  том,  что  пришлось  прекратить  пчеловодный  бизнес.  Он  нам  приносил  не  только  материальную  выгоду,  но  и  творческое  удовлетворение,  и  укрепление  здоровья.
   Третий  год  мы  обходились  без  наёмных  работников.  И  вот  впервые  решили  нанять  на  время  сборки  ангара  помощника – разнорабочего.  Наши  ребята  Андрей  и  Евгений  заняты  подготовкой  техники  к  уборке  урожая  и   обработкой  бахчей.  А  я  с  пареньком  из  ПТУ  Солыревым  Сергеем  начали  монтаж  ангара.
   По  разметке  заливали  бетоном  фундаментные  столбы  с  закладными  болтами  для  крепления  несущих  ферм.  Фермы  представляют  полукруг  диаметром  12  метров,  они  устанавливаются  через  3  метра,  а  их  всего  31  штука.  Таким  образом, ангар  получался  шириной  12  метров,  длиной  30  метров  и  высотой  6  метров.
   И  вот  мы   с  Сергеем  укладываем  лист  металла  2,5 х 1,2 м,  привариваем  электросваркой  к  несущим  трубам  и,  ранее  уложенным,  листам  металла.  Затем  снова  укладываем  новый  лист,  опять  привариваем.  Работа  идёт. Ангар  потихоньку  растёт  день  ото  дня.
   Высокие  фермы  поднимаем  трактором  с  помощью  «падающей  стрелы».  Только  тогда  зовём  на  помощь  наших  механизаторов,  благо,  что  они  здесь  же  на  усадьбе.
Сложности?  Сложности  в  том,  что  листы  большие  с  большой  парусностью  и  поднимать  их  надо  на  высоту  до  6  метров. Если  есть  ветерок,  то  он  может  вырвать  из  рук  этот  лист.  Такое  случалось  за  время  работы  раза  два.  Кроме  того,  приходилось  работать  на  высоте,  лазать  по  фермам  и  по  плоским  листам  металла.  На  моей  голове  сварочная  маска,  в  одной  руке  сварочный   держак  с  электродом  и  тянущийся  вниз  тяжёлый   сварочный  кабель.  В  другой  руке  молоток  для  сжатия  свариваемых  деталей.  Вот  там,  на  высоте  я  много  раз  жалел,  что  у  монтажников  нет  третьей  руки  или,  хотя  бы  хвоста,  что  бы  держаться  за  фермы.  Но  нам  его  заменяла  цепь  монтажного  пояса,  которая  крепилась  за  фермы.  А  в  остальном,  работа  была  будничная  и  проста.
   За  две  недели  мы  с  Сергеем   собрали  больше  половины  ангара.  Под  крышей  уже  была  значительная  площадь  в  250  квадратных  метров. Уже  есть,  где  складывать  зерно,  а  в  поле  уже  колосились  зерновые  и    уверенности,  что  урожай  будет  хороший,  всё  прибавлялось.
   Высокий  полукруглый  ангар  в  степи  был  виден  издалека.
Сергей  на  три  дня  отпросился  домой  в  Быково  отдохнуть,  сходить  в  кино,  потусоваться  с  друзьями.  Строительство  временно   приостановилось.
   Через  три  дня  я  поехал  за  Серёгой.  Встречаю  его  у  калитки,  а  он  на  костылях  и  нога  в  гипсе.
- Сережа,  что  случилось,  что  с  ногой?
- С  велосипеда  упал  и  сломал  ногу.
- Да  ты  что?  Мы  с  тобой  две  недели  работали  на  высоте  и  не  падали,  а  тут  с  велосипеда…
   Начали  доделывать  ангар  с  Андреем  и  Евгением.  Удивительно,  но  мне  с  ними  было  трудней  работать,  чем  с  пареньком  из  ПТУ.  А,  главное,  работа  продвигалась  медленнее.  Постоянно  приходилось  объяснять,  и  постоянно  доказывать,  почему  это  делать  надо  так,  а  не  иначе
В  общем,  за  следующие  десять  дней  сделали  только  половину  того,  что  мы  с  Серёгой  сделали  за  две  недели.
   Работу  приостановили.  Я  уехал  в  Михайловский  район  дежурить  на  пасеке,  а  заодно  и  откачать  мёд.
   Уборку  зерна  ребята  начали  без  меня.  У  нас  своего  комбайна  ещё  не  было,  и  Андрей  договорился  с  фермером  Жарковым  И.  провести  уборку  зерна  его  комбайном  «Дон»,  а  в  оплату  шёл  каждый  пятый  намолоченный  бункер.
   Рожь,  посеянная  по  парам,  давала  по  36  центнеров  с  гектара.  Даже  хозяин  комбайна  удивленно  повторял:
- Я  впервые  слышу  звук  работающего  в  полную силу  своего  комбайна.
Когда  я  приехал  с  пасеки,  в  ангаре  уже  лежало  несколько  тракторных  тележек  зерна.  Зерно  было  сухое,  а  главное  чистое  и  мы  решили  без  сушки  и  очистки   на  зернотоку   закладывать  на  хранение  в  ангаре.  Мы  надеялись  в  сентябре – октябре  реализовать  его  государству.
   Пока  мои  ребята  вели  уборку  и  подвозили  зерно  в  ангар,  я  буртовал  его  в  ангаре.  Бурт  получался  на  всю  ширину  ангара  12 м.  и  высотой   1,5  метра.  Бурт  высотой  до  1.5  метра  самовентилируется  и  может  храниться   без  дополнительной  вентиляции.
   Пока  я  работал  с  зерном  лопатой  и  скребком  в  ангаре,  вспомнились  картины  моего  колхозного  детства.
                *          *         *
   Зерноток  колхоза  «Великий  Октябрь»  располагался  в  хуторке,  который  назывался  тогда  «Центральный»,  а  сейчас  называется  «Красные  зори».  В  хуторе  была  начальная  школа,  контора,  кузница,  столовая,  которая  работала  только  в  летний  период,  несколько  высоких  рубленых  амбаров  для  хранения  зерна,  большой  погреб – холодильник  со  льдом,  запасенного  ещё  зимой.
   В  центре  хутора  был  вырыт  очень  глубокий  колодец,  а  воду  доставали  из  него  в  большом  на  100  литров  деревянном  ведре,  окованном  железом.  Ведро  веревкой  через  блок   таскал    верблюд.  Воду  выливали  в  деревянную  колоду  для  поения  колхозного  и  частного  скота.
   Постоянных  жителей  в  хуторе  было  семей  10 -12,  но  на  летний  период  число  жителей  увеличивалось  в  несколько  раз.  На  лето  выезжали  семьями,  с  детьми  со  своей  скотиной.  Семья  делала  себе  землянку,  летние  загоны  для  своего  скота.
Два  маленьких  деревца  росли  около  высокого школьного  здания,  которое  ещё  при  коллективизации  перевезли  вместе  с  амбарами  из  Кислово,  конфисковав  их  у  кулаков.  Эти  деревца  доживали  только  до  середины  лета  и  засыхали.  Весной  учительница  с  детворой  снова  сажали  деревца,  но  они  опять  засыхали.  Вода  была  в  дефиците.  Это  занятие  учительницы  хуторяне  считали  её  причудой.
Эта  причуда  сельской  учительницы  претворится  в  жизнь  через  десять  лет  большим  яблоневым  садом  почти  в  центре  хутора.
   Сам  зерноток  находился   в  стороне  от  хутора.  Его  заранее  чистили,  трамбовали,  сушили,  обновляли  соломенную  крышу.
   Во  время  уборки  хутор  преображался.  Сюда  свозилась  техника:  комбайны,  трактора,  веялки,  подводы,  рабочий  скот.  Во  время  уборки  работа  кипела  с  раннего  утра  до  позднего  вечера,  от  зари  до  зари.
   Трактористы  и  комбайнёры  ночевали  в  поле  у  комбайнов,  Завтракали  и  обедали  по  очереди  с  таким  расчетом,  что  бы  агрегаты  не  останавливались.
   Когда  подходила  очередь  засыпки  зерна  на  семена,  мешки  с  зерном  подвозилось  на  подводах  к  амбарам.  Амбары  были  собраны  из  круглого  леса,  брёвна  плотно  пригнаны  и  собраны  в  «лапу».  Его  дно  тоже  из  таких  же  брёвен  и  поднято  над землёй  на  50  сантиметров.  Большие  входные  двери   с  коваными  навесами  и  крепкими  запорами.  По  одной  боковой  стене  сделана  лестница  с  малой  дверью  наверху.  Крепкие  мужики  с  мешком  на  плечах  поднимались  вверх  по  лестнице,  входили  через  верхнюю  дверь  внутрь  амбара  по  трапу  и  высыпали  зерно  вниз.  Когда  амбар  был  заполнен  полностью,  начинали  заполнять  следующий.

                *           *          *

   По  парам  рожь давала  по  36  центнеров  с  гектара,  ячмень  по  зяби  дал  всего  по  12  центнеров,  а  рожь,  посеянная  по  «кучугурам»  всего  по  8  центнеров.  Комбайнёр  скосил  10  гектаров,  то есть  половину  и  наотрез     отказался  дальше  косить.
- Гоняться  за  колосками  по  «кучугурам»  и   гробить  комбайн  не  буду.
Развернул  комбайн  и  уехал  к  себе  домой.
   Итог  этого  года  таков:  по  парам  был  получен  урожай  в  три  раза  больший,  чем  по  зерновым  предшественникам.  Это  был  собственный  опыт  и  собственный  вывод – надо  обязательно  включать  в  севооборот  чёрные  пары.
   Однако  в  этом  году  паров  у  нас  не  было.  В  сезон  1995  года  мы  входили  без  полноценных  озимых  культур.  Это  был  риск,  риск  по  незнанию.
   После  уборки  доделали  с  ребятами  ангар.  Часть  урожая  мы  смогли  сдать  в  федеральный  фонд  и  только  потому,  что  уборку  мы  закончили  раньше  совхозов  и  колхозов  и  подработку  зерна  не  производили.  Затем  прием  зерна  был  закончен,  и  цена  на  зерно  стала  резко  падать. Она  упала  почти  в  три  раза.  Спроса  на  зерно  почти  нет.  Другие  фермеры   сдавали  зерно  в  ХПП  на  хранение,  многие  продавали  за  бесценок. 
   У  нас  своё  хранилище.  Мы  подождём.  Совхозы  и  колхозы  имели  хранилища,  но  им  нужны  деньги  на  текущие  расходы,  на  оплату  долгов,  они  так  же  продали  часть  зерна  за  бесценок.
   В  конце  июля  стали  пахать  оборотным  плугом  поле  ржи,  что  была  посеяна  по  парам.  Стерня  на  этом  поле  была  очень  высокой,  и  плуг  забивался  через  3 – 4  метра.  Решили  стерню  сжечь.  Сгорела  она  на  площади  в  50  гектар  за  40  минут.  Огонь  шёл  стеной,  и  дым  с  пеплом  поднимался  высоко  в  небо.  Вместе  с  ним  улетала  часть  нашего  будущего  урожая.
Мне  было  жалко  терять  столько  минеральных  веществ,  но  что  делать,  измельчителя   соломы  на  комбайне  не  было,  а переносить  вспашку  поля  на  весну – останемся  без  озимой  культуры.
   Для  перехода  на  современные  технологии  земледелия  в  1994  году  был  сделан  первый  шаг – в  нашем  хозяйстве  введена  трехпольная  система  земледелия.
   Для  того,  что бы   сделать  второй  шаг  к  почвозащитной  системе  земледелия  нам  потребуется  двухлетняя  засуха  1995  и  1996  годов  и  безудержный  рост  цен  на  ГСМ.  Но  это  уже  другая  история.

*          *           *

   В  начале  сентября  к  нам  пришёл  Санька  Гусев.  В  это  время  после  окончания  овощного  сезона  от  корейцев – арендаторов    расходятся  работники  в  поисках  места,  где  можно  бы  перезимовать  до  начала  нового  сезона.
Санька  так  слёзно  просился  оставить  его  зимовать  в  вагончике,  сторожить  усадьбу  и  технику.  А  весной  он  снова  пойдёт  к  корейцам  или  ещё  куда-нибудь.
- Саня,  что  же  ты  заработал  у  корейца?
- Вот  и  я  задал  этот  вопрос  хозяину,  а  меня  так  избили  и  доходчиво  объяснили,  что  я  за  еду  и  ту  самогонку,  что  я  выпил  за  лето,  я  им  ещё  и  должен.  Вывезли  меня  на  асфальт  и  бросили.
   Мы  его  оставили  на  зиму  жить  в  вагончике.  За  осень  мы  с  Санькой  сделали  бетонные  блоки  и  обложили  ими  вагончик,  накрыли  шифером,  сделали  печку,  заготовили  дрова.  Батарейки  транзисторного  приёмника  быстро  садились,  поэтому  мы  приёмник  запитали  от  старенького  автомобильного  аккумулятора.  Раз  или  два  раза  в  месяц  Санька  заряжал  аккумулятор  от  генератора  с  приводом  от  заднего  колеса  велосипеда.  Велосипед  стоял  в  свободной  комнате  вагончика,  закреплённый  на  распорках.  Час  велосипедной  «езды»,  и  Санька  слушал   приёмник  и  даже  включал  вечером  электролампочку. 
   В  октябре  я  заключил  договор  на  бурение  артезианской  скважины  на  «фазенде».  Бурение  назначили   на  7  ноября.  К  6  ноября  мы  подвезли  воду,  вырыли  яму,  остальное  материалы  и  оборудование  привезут  подрядчики.  А  утром  7  ноября  ударил  мороз  до  15  градусов.  Однако  он  не  остановил  работу,  и  к  18 часам  работа  была  завершена.
   Скважина  глубиной  53  метра  и  дебитом  воды  3,5 – 4,5 кубометра  в  час  стоила  нам  1.4  миллиона  рублей.  Теперь  наш  полевой  стан  становился  уже  усадьбой  с  жильём,  складом,  техникой  и  своим  водоснабжением.
Появилась  вода,  и  Санька  всю  осень  подталкивал  меня  заняться  на  усадьбе  овощами.
   Зимой  мы  стали  готовиться  к  выращиванию  овощей  и  арбузов  на  орошении  и  под  плёнкой.  Изучали  агротехнику  в  библиотеке,  обсуждали  корейский  опыт  работы.  Остановились  на  выращивании  огурцов  и  арбузов.
   Огурцы  дадут  нам  «быстрые»  деньги.  В  апреле  посадка,  а  в  июне  начнётся  реализация.  Арбузы  чуть  позже – в  конце  лета.  А  вот  прошлогоднее  зерно  всё  ещё  лежит  в  ангаре.  Пусть  лежит,  за  бесценок  отдавать  мы  не  согласны.  Как  не  хватает  нам  в  такой  ситуации  свиноводства.
   В  марте  1995  года  закупили  в  «Сортсемовощ»  семена  огурцов  «Конкурент»,  семена  ранних  арбузов  «Роза  Юго-востока».  Голландских  сортов  арбузов  и  огурцов  тогда  ещё  мы  не  знали.  Тогда  же  привезли  и  полиэтиленовую  плёнку.
Встал  вопрос – как  поливать?  По  корейскому  способу  полива  надо  иметь  большую  массу  воды,  которая  течёт  по  арыкам,  и  дефицита  в  ней  нет.  У  нас  другое  дело,  мы  ограничены  дебетом  воды  в  скважине.
  Начал  вспоминать,  как  подавалась  вода  на  колхозной  плантации.  Я  часто  бывал  у  матери  на  плантации,  она  работала  там  «спецом».  «Спец»  в  колхозе  это  что-то  среднее  между  агрономом,  помощника  бригадира  и  старшим   рабочим.
    Часто   приезжал  на  плантацию  с  отцом  на  грузовике  где  загружались  овощами   для  склада.  Я  там  был  почти  своим  человеком.
Бригадиром  на  плантации  был  Коробко  Степан  Петрович,  а  мотористом  был  его  племянник  Коробко  Егор  Петрович,  оба  фронтовики.  Егор  Петрович  пришёл  с  войны  без  правой  ноги  чуть  выше  колена.  Протез  его  был  вырезан  из  дерева,  а  верхняя  часть  протеза  пристёгивалась  к  поясному  ремню.  Жил  он  от  нас  через  три  дома,  почти  напротив  колхозной  конторы.
       Пока  машину  загружали,  Егор  Степанович  и  отец   беседовали  под  громкие  выхлопы  массивного  двигателя,  вспоминали  военное  лихолетье  и  обсуждали  колхозное  житьё-бытьё.  А  я  за  это  время  успевал  искупаться  в  бассейнах,  сбегать  к  женщинам,  которые  ловко  управлялись  с  текущей  массой  воды,  направляя  её  из  водоводов  на  грядки  огурцов,  помидор,  капусты.  Другие  работницы   собирали  овощи  в  корзины  для  отправки  их  на  склад.  Без  угощения  я  не  оставался,  сладкая  морковь,  горох,  огурцы  и  помидоры  доставались  мне  раньше,  чем  они  появлялись  на  складе.  К  вечеру  овощи  были  на  столах  у  колхозников  дома  и  на  полевых  станах.
Как  же  происходил  полив  овощей  в  то  время?
   На  берегу  реки  Арапка  весной  устанавливался  большой  насос  с  приводом  от  болидного  двигателя  через  длинный  и  широкий  плоский  ремень.  Двигатель  был  одноцилиндровый,  а  горючим  служила  жидкая  нефть – нефтянка.  Болид -  железный  шар,  нагревается  до  красна  паяльной  лампой,  укладывается  внутрь  цилиндра  и  там  его  закрывали.
   За  длинный  плоский  погонный  ремень  три – четыре  человека  прокручивали  двигатель.  Нефтянка  попадала  на  раскаленный  шар – болид,  испарялась,  сжималась  поршнем  и  возгоралась.  Двигатель  начинал  работать.  Пока  работал  двигатель,  болид  не  остывал.
   Насос  по  трубам  подавал  воду  из  реки   наверх  в  приемный  бассейн  плантации.  Этот  бассейн  ёмкостью  2-3  кубометров  был  сделан  из  досок,  имел  три  регулируемых  выхода  в  земляные  водотоки,  расходящие  в  разные  части  плантации.  В  конце  каждого  такого  водотока  длиною  по  100 – 200  метров  был  приёмный  бассейн  меньшего  размера,  но  с  такими  же  заслонками  и  водотоками.  А  уже  из  этих  водотоков  вода  распределялась  по  делянкам  с  грядками  овощей.
   Вспоминая  всё  это,  я  решил  сделать  полив  по  такой  же  системе,  но  дно  и  стенки  земляных  водотоков   выстлать  полиэтиленовой  плёнкой.  Это  позволит  сократить  непроизводственные  расходы  воды,  которая  у  нас  в  дефиците.  В  нашей  ситуации  лучше  бы  применить  систему  капельного  орошения,  но  тогда  в  1995  году  о  капельном  орошении  я  только  читал  в  журналах.  Капельное  орошение  мы  начнём   применять  только  через  десять  лет,  с  2005  года.
   Саньку  Гусева  мы  решили  взять  в  компаньоны  с  оплатой  20%  от  прибыли.  По  20%  должны  получать  мы  с  Андреем,  Евгением,  а  ещё  20%  оставили  на  расширение  производства  следующего  года.
Договор  написали  на  бумаге,  и  все  мы  подписали  его.
   К  18  апреля  подготовили  почву,  нарезали  борозды,  а  уже  19  начали  сев  огурцов  и  сразу  же  накрывали  пленкой  по  корейской  технологии.  С  25 апреля  начали  сев  арбузов  так  же  под  пленку.  Закончили  посадку  29  апреля.  Все  семена  были  проращенные.  В  ёмкость  с  водой  вносили  минеральные  удобрения,  перемешивали  и  по  0,5  литра  вносили  в  каждую  лунку.
   Сроки  сева  определяли  по  показаниям  двух  термометров,  поставленных  в  землю  на  глубине  10  см.  на  месте  предполагаемого  сева.  Замеры  производились  в  6  и  13  часов.  Посев  начали  при  температуре  почвы  6-7  градусов.
   21  апреля  появились  первые  всходы  огурцов.  Дружные  всходы  радовали  нас.  Порывы   ветра  иногда  срывали  с  некоторых  рядов  плёнку,  но  мы   укладывали  её  на  место,  прижимая  её  землёй.
   Со  2  по  4  мая  ожидались  заморозки,  а  всходы  уже  во  многих  местах  упирались  в  плёнку.  Мы  стали  поднимать  плёнку,  подкладывая  под  неё  камни.
В  это  же  время  мы  готовили  поливную  систему.  Из  скважины  воду  поднимали  сжатым  воздухом  методом  эйрлифта.  ЗИЛовский  компрессор  приводился  во  вращение  бензиновый  двигатель  ЗИД.  По  списанным,  старым  пожарным  шлангам  вода  подавалась  в  небольшой  земляной  водоём,  выстланный  плёнкой,  а  уже  из  него  вода  распределялась  по  трём  водоводам.  Из  водоводов  вода  поступала  в  рядки  под  пленку.  Вода  у  нас  нигде  не  должна  теряться  без  пользы.
   5  мая  начали  первый  полив.  В  целом  поливная  система  работала  исправно  весь  сезон.
   6  мая  день  святого  Егория.  По  народным  приметам  после  него  заморозков  не  должно  быть  и  мы  начали  прорезку  плёнки  над   шатриками  огурцов,  а  затем  и  арбузов.  Мульчирование  начали  после  9  мая  и  следом  второй  полив.
   После  начала  цветения  (21  мая)  начали  поливать  через  4- 5  дней.  И  вот  первый  сбор  огурцов,  всего  38  килограмм.  Настроение  приподнятое,  вот  он  первый  результат  нашей  работы.  Мы  вывезли  их  на  базар  в  Быково  для  пробы.  У  нас  огурцы  покупали  не  только  жители  посёлка,  но  и  корейцы,  выращивающие  овощи.  У  них  огурцов  ещё  не  было.  Это  было  признанием   нашего  успеха.
Дальше  сборы  пошли  через  день, поливы  производили  сразу  же  после  каждого  сбора. Реализацию  производили  на  рынках  Николаевска,  Палассовки  и  оптом  и  в  розницу.
   Все  затраты  и  доходы  мы  записывали  в  тетрадь.  Определяли  общую  прибыль  и  начисляли  долю  каждому  из  компаньонов.
Где-то  в  середине  реализации  огурцов  наш  Санька  попросился  съездить  в  Быково  не  базар  купить  себе  одежду,  обувь  и,  конечно,  отдохнуть.  Я  его  довёз  до  базара  в  Быково,  выдал  ему  250  тысяч  рублей  из  начисленной  ему  суммы.     Договорились,  что  завтра  он  придёт  ко  мне  домой  в  Быково,  а  я  приеду  к  этому  часу  из  поля.
На  следующий  день,  как  и  договаривались,  я  приезжаю  домой,  а  моя  жена,  Валентина  Михайловна  встречает  меня  и  говорит:
- А  у  меня  уже  один  фермер  дома  спит.
- Какой  ещё  фермер, - удивляюсь  я.
- Пойдем,  посмотришь.
Заходим  во  двор,  а  под  качелями  спит  голый  по  пояс,  босой  и  в   рваном  трико  Санька.
Жена  рассказывает  следующую  историю.
С  обеда  во  двор  заходит  крупный  мужчина  и  спрашивает:
- Краснощековы?
- Да.
- Давайте  400  тысяч  и  забирайте  своего  мужа.
- Какого  мужа?  Какие  400  тысяч?  -  Удивляется  жена.
- Пойдем,  посмотришь  какого, – и  ведёт  к  машине, - А  нет,  так  мы  его  сейчас  в  багажник,  а  по  дороге  в  Волгоград,  где  нибудь  определим.  Он  ещё  и   нашу  водку  по  дороге  выпил,  целый  литр.
Смотрит  в  машину,  а  там  Санька.  И  говорит  им:
- Какой  муж?  Это  наш  работник.
- Вот  чёрт,  как  мы  лопухнулись  с  этим  «фермером».  Может,  всё-таки  заплатите  за  него, – говорит  уже  мягче,  просяще.
А  Санька  из  машины  мычит:
- Михайловна,  заплатите  за  меня,  у  меня  же  есть  на  счету  у  Фёдорыча  деньги.
Так  и  пришлось  Михайловне  отдавать  400  тысяч  рублей  за  такси.
Дня  через  два  Саня  Гусев  сам  рассказывал  свою  «одиссею».
На  базаре  в  Быково  он  купил  одежду,  обувь,  полный  комплект.  Всё  старое  выбросил.  Купил  бутылку  водки,  сидит  на  вокзале,  кейфует.
   Подходит  автобус  на  Волгоград,  а  там  его  знакомый  по  корейским  сезонам  едет  в  Волгоград.  Его  кореец  за  «хорошую»  работу  выгнал.  Пока  стоял  автобус,  допили  бутылку,  побежали  за  пивом,  а  тогда  с  пивом  трудно  было -  не  нашли.  А  деньги  у  Саньки  ещё  есть.  Вот  друг  и  предложил  поехать  в  Волжский  попить  пивка.  Недалеко,  1,5  часа  всего  и  там.  Сказано – сделано.  Поехали.
   В  Волжском  попили  пивка.  Появились  друзья.  Деньги  у  Саньки  кончились.  Поехали  «зайцами»  на  электричке  в  Волгоград.  До  ночи  пропили  свитер,  затем  рубашку  и  ботинки. Брюки  обменяли  на  рваное  трико  и  бутылку.
   Утром  проснулся  у  автовокзала  в  одном  рваном  трико.  В  автобус  без  денег  его  никто  не  взял,  тогда  он  подошёл  к  таксистам  и  сочинил  сказку  про  фермера  и  как  его  обокрали.  Таксисты  межгорода  обычно  работают  вдвоём – боятся  разбоя.  Вот  они  и  согласились  помочь  «фермеру»  за  400  тысяч,  а  на  похмелку  дали  ему  бутылку  водки.  Подарок  от  «фирмы».
   Вот  так  Санька  за  одни  сутки  пропил  650 тысяч  рублей,  почти  половину  от  сезонного  заработка.
   В  конце  августа,  когда  закончилась  реализация  огурцов  и  арбузов,  наш  Санька  получил  остальные  причитающие  ему  деньги  и  поехал  в  Волгоград.  Обещал  приехать  недели  через  две  зимовать  на  усадьбе.
Больше  мы  Саньку  Гусева  не  видели.
 

   1995  год  оказался  засушливым.  Озимая  рожь  нас  не  радовала.  Сохла  на  корню.  В  колосе  была  ужасная  череззерница,  всего  по 5-10  зёрен  в  колосе,  хотя  их  должно  быть  50-60  штук.  Урожай  составил  3-4  центнера  с  гектара.  Урожая  хватило  только  для  того,  что  бы  засыпать  семена  на  будущий  год.
  Поля   в  Поволжье  были  списаны  официально.  Правительство  решило  выдать  сельхозпроизводителям  компенсации  по  засухе,  чтобы  они  смогли  продолжить  работу  в  1996  году.
   Однако  компенсация  пришла  в  область  только  в  1997  году.  У  нас  в  районе  её  получили  немногие  и  в  таких  смехотворных  размерах,  что  о  продолжении  сельхозпроизводства  на  эти  средства  не  могло  быть  и  речи.  Однако  и  эту  компенсацию  стали  выдавать  товарами   не  пользующихся  спросом  у  населения. Наше   фермерское  хозяйство  не  получило  компенсацию  и  этими  залежалыми  товарами,  и  таких  хозяйств  в  районе  было  немало.  Наша  компенсация  затерялась  где-то  там,  в  коридорах  областной  власти.
   Этот  год  показал,  что  нельзя  заниматься  только  одним  видом  деятельности  в  нашем  засушливом  Заволжье  с  рискованным  земледелием.
Если  бы  не  выращивание  богарных  арбузов,  овощей  и  ранних  арбузов  под  плёнкой,  наше  хозяйство  могло  бы  оказаться  банкротом,  пойти  с  молотка.
Саня  Гусев  сделал  нам  большую  услугу,  подтолкнув  нас  к  занятию  овощеводством,  искреннее  спасибо  ему  за  это.
   Из-за  засухи  в  1995  году  резко  поднялся  спрос  на  зерно,  однако,  цена  на  зерно  поднялась  только  до уровня  1993  года.  Рынок  для  сельхозпродукции  повёл  себя  совсем  не  так,  как  он  ведёт  себя  с  промтоварами.  Власти  сделали  всё,  чтобы  цены  на  зерно  не  поднимались.  Это  и  увеличение  импорта  зерна,  и  запреты  вывоза  зерна  за  пределы  области.  Регулирование  рынка  зерна  в  сторону  снижения  цены  в  1995  году  оказалось  возможным,  а  вот  регулирование  цены  в  1994  году,  когда  крестьяне  продавали  своё  зерно  по  бросовым  ценам,  терпя  неимоверные  убытки,  было  невозможно.
   «Рынок  сам  всё  выправит», - говорил  Витте,  а  вместе  с  ним  и  Гайдар.  Не  выправил,  не  дали.
   И  заступиться  за  крестьян  было  некому.  Не  нужны  они  ни  КПРФ,  ни  ЛДПР,  ни  прочим  народным  избранникам.  Не  появился  ещё  в  новой  России  новый  «Столыпин».  Как  нам  его  не  хватает  сейчас.
    А  у  нас  в  ангаре  лежало  около  120  тонн  ржи.  Разница  цен  1994  и  1995  года  окупила  все  затраты  на  строительство  ангара.  Имея  свой  ангар  для  хранения  зерна,  мы  ежегодно  продаём  зерно  спустя  4 - 6  месяцев  после  уборки  урожая,  когда  цена  на  зерно  стабилизируется.  В  среднем  эта  цена  на  20 -25%  выше,  чем  во  время  уборки.
   Хоть  мы  и  не  получили  урожая  зерна  в  этом  году,  понесли  потери,  но  в  целом  с  финансовой  стороны  мы  не  понесли  убытков  за  1995  год.  Засеяли  паровой  клин  озимой  рожью,  которая  пошла  в  зиму  в  хорошем  состоянии.  Перспектива  на  урожай  1996  год  была  неплохая.

 
Рожь  по  парам   даст  36  центнеров  с  гектара.
       
Идёт строительство усадьбы.
 
   
Одна из многочисленных самоделок.
 
Сев поливных арбузов  под пленку.
 
Сволакивание соломы с поля.

 
Заложен молодой сад.

 
Приятен аромат цветущих яблонь.

Мы,  как  и  всё  крестьянство  во  все  времена,  жили  надеждою  на  хороший  урожай,  на  лучшие  цены  будущего  года.

*      *       *

                ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ  УСАДЬБЫ

   Наша  усадьба  пока  ещё  без  имени,  но  с  условным  названием  фазенда  Краснощекова  находится  вдали  от  линий  электропередач.  К  нам  ведёт  полевая  дорога  от  асфальтовой  трассы  Волжский  -  Энгельс.  Длина  её  9  километров,  которые  превращаются  в  бесконечность  в  весенние  и  осенние  хляби  и  в снежные  зимние  непроезжие  заносы.  Поблизости  нет  ни  открытых  водоёмов,  ни  оросительных  каналов,  ни  колодцев.  Питьевую  и  техническую  воду  привозим  с  собой  из  Быково.
   В  законе  о  крестьянско-фермерском  хозяйстве  прописано,  что  строительство  дорог,  линий  электропередач,  снабжение  водой  и  даже  газом  входит  в  обязанности  государства.  Я  искренне   радовался  этому.  Однако,  имея  жизненный  опыт  в  50  лет  за  плечами,  я  на  99 %  был  уверен,  что  никто  этого  делать  мне  не  будет.
Построили  асфальтную  дорогу,  пробили  артезианскую  скважину,  подвели  линию  электропередач,  построили  склад  для  хранения  зерна  за  счёт  бюджета  фермеру  Парчак  В.А..  Но  он  был  один  из  первых  фермеров  в  районе  и  у  него,  как  сейчас  говорят,  административный  ресурс.  Он  бывший  секретарь  райкома,  много  осталось  знакомых,  друзей  и  связей  в  районе  и  области.  Он  «маяк»  для  всех  нас – фермеров,  ему  и  надо  помогать.  Как  это  было  с  колхозами – «маяками».
  Мы  с  Андреем  начали  фермерствовать  на  2  года  позже,  поэтому  и  земля  досталась  похуже   и  дорога  подлиннее  и  «пожиже».  Всё  будем  делать  сами  и  за  свои  «кровные».
   В  1995  году  у  нас  появился  новый  сосед – фермер.  Условно  назовём  его  «Начальник». Как  его  угораздило  взять  эту  малопродуктивную  землю  под  совхозным  названием  «солонцы»,  мне  и  сейчас  непонятно.  Он  начальник  крупного  ПМК  в  районе,  с  его  связями  и  знакомствами  можно  было  бы  взять  землю  получше  и  в  более  удобном  месте.
   Однако,  теперь  мы  соседи.  Он  только  начинает  работать  на  земле,  завозит  технику,  вагончики  на  свой  полевой  стан,  который   находится  в  50  метрах  от  нашего.
Как-то,  встретившись в  поле  и  обсуждая  наше  житьё-бытьё,  я  его  спросил:
- Что  с  электроэнергией  будем  делать?
- Да.  Без  энергии  плоховато.  Надо  что-то  делать.
- Надо  документацию  готовить.  Затраты  на  двоих?
- Согласен  войти  в  долю. - Согласился  сосед.
Районной  архитектурно-планировочной  группе  заказал  паспорт  для  проектирования  усадьбы  фермерского  хозяйства  с  электроснабжением  от  ВЛ-6 кВ.
Собрав  согласования  на  строительство,  прохождение,  подключение  и  т.д.,  получив более  10  подписей  с  печатями,  я  поехал  заказывать  рабочий  проект  на  электроснабжение  в  «Волговодпроект».
   А  пока  по  вечерам  мы  сидели  с  керосиновыми  лампами,  но  вместо  керосина  заливали  солярку,  добавляя  в  неё  3%  поваренной  соли,  что  бы  лампа  не  сильно  коптила.
   Такими  вечерами  вспоминалась  другая  жизнь  при  таких  же  лампах.
Это  моё  детство.  Это  моя  Кисловка.
   До  1954  года  в  нашем  селе  электричества  не  было.  Жилые  дома  селян  освещались  керосиновыми  лампами. 
   Керосиновые  лампы  были  разные.  Настольные,  настенные,  подвесные,  с  зеркальными  отражателями  и  без  них,  большие  лампы  и  малые,  комнатные  и  уличные,  керосиновые  и  масляные.
   При  лампах  мы  читали  и  учили  уроки,  играли  в  лото  и  домино,  шашки  и  шахматы.  В  общем  жили.
   В  связи  с  керосиновыми  лампами  помню  один,  врезавшийся  в  мою  память,  случай.
Зимний  вечер.  На  столе  стоит  керосиновая  лампа.  Вся  семья,  кроме  отца – он  в  рейсе,  что  случалось  довольно  часто,  сидит  вокруг  стола.  Каждый  занимается  своим  делом,  кто  учит  уроки,  кто  играет,  кто  читает  книгу.
   Мать  у  лампы  расчёсывает  свои  длинные  тёмные  волосы.  Вдруг  она  слишком  близко  наклонилась  над  лампой,  и  её  волосы  вспыхнули  огнём.  Все  онемели.
   Только  наш  старший  брат  Саша  не  растерялся  и  мгновенно  накинул  большую  шерстяную  шаль  на  голову  матери  и  потушил  горящие  волосы.
   В  1954  году  на  МТС  установили  новый  более  мощный   дизель-генератор  и  дома  колхозников  стали  электрифицировать.  По  Кисловке  стали  тянуть  линию  электропередач  по  деревянным  столбам.  Нам  мальчишкам  было  интересно  смотреть,  как  на  железных  когтях  взрослые  парни  ловко  лазают  по  столбам,  устанавливают  изоляторы,  натягивают   провода.
   Наш  дом  стоял  недалеко  от  МТС  и  электричество  нам подключили  в  первых  рядах.  В  доме  устанавливалась  только  одна  лампочка  мощностью  не  более  40  ватт  и  выключатель.  А  вот  электророзетку  ставить  не  разрешали,  как  не  разрешали  ставить  вторую  лампочку  или  лампочку  большей  мощности.
   Какая  радость  была,  когда  впервые  загорелась  электролампочка.  Сколько  света,  как  приятно  читать,  учить  уроки  при  электрическом  свете.  Это  было  сказочно.
Электричество  в  дома  подавалось,  когда  на  улице  темнело  и  выключалось  в  23  часа.
   Иногда  свет  в  домах  на  секунду  гас  и  снова  зажигался – это  телефон.  Если  гас  один  раз – вызывали  в  МТС  электрика,  если  два  раза – механика,  а  если  три  раза,  то  вызывали  директора  МТС.
   Сначала  электроприборов  в  селе  не  было,  но  появился  свет  и  сразу  же  появились  электроутюги,  радиопроигрыватели  и  многое  другое.  Но  так  как  электророзеток  в  доме  не  разрешали,  появились  «жулики» - переходники  со  встроенной  розеткой.  «Жулик»  вкручивался  в  электропатрон  вместо  лампочки,  а  уже  в  него  вкручивалась  лампочка.  Вилка  электроприборов  вставлялась  в  эту  розетку.
   В  селе  появилась  новая  профессия – электромонтёр.  Я  сейчас  уже  не  помню,  был  ли  один  электромонтёр  или  два,  но  хорошо  помню  того,  кто  обслуживал  нашу  часть  села – Бытырки.  Это  был  Санюра,  а  фамилия  его  Колесниченко.        О-о-о,  это  была  важная  персона.  О  нём  стоит  вспомнить.
   Санюра  ходил  по  домам  и  проверял,  что  бы  розеток  не  ставили,  лампочки  были  не  более  40  ватт.  «Жуликов»  сразу  же  изымал  и  мог  оставить  дом  без  света  до  распоряжения  директора  МТС.
   Тогда  предохранители  в  доме  не  ставили,  их  ставили  на  столбах  электролинии  и,  если  они  перегорали,  надо  было  вызывать  Санюру.  Предохранителем  был тонкий  медный  проводок,  который  подбирал  электрик.
   Как  только  включался  дополнительный  электроприбор  или  более  мощная  лампочка,  проволочка  перегорала  и  света  в  доме  нет.  Доставали  керосинку,  но  она  была  уже  не  в  радость.
   На  следующее  утро  отец  шёл  к  Санюре  на  поклон.
- В  обед  зайду,  посмотрю  что  там.  «Жулика»,  небось,  включали?
Приходит  в  обед,  лезет  на  столб  на  когтях,  меняет  проволочку  и  совестит:
- Опять  подключили  мощную  лампочку,  или  розетку  поставили?  Щас  зайду,  погляжу.
Заходит  в  дом,  а  там  уже  его  «законные»  200  грамм  самогона  и  закуска.
Его  расписание – один  подъём  утром,  один  подъём  в  обед  и  один  стакан  вечером.  Санюра  каждый  день  навеселе,  поэтому  частый  гость  на  разборке  в  месткоме.
- Почему  ты  пьёшь? -  Задают  резонный  вопрос.
- Хиба  я  пью?  Утром  стакан,  вечером  стакан  и  аж – аж –а-аж    ве-е-чером  стакан.  Хиба  цэ  пьянка?  - Непонимающе  возражает  Санюра.
   Но  не  все  пьянки  и  расхлябанность  кончались  легко  и  гладко  у  электриков.  Помню  в  третьем  классе  весной  мы  шли  гурьбой  из  школы  по  нашей  улице  Ленина,  а  у  дома  Раи  Сосницкой  на  столбе  электролинии  на  когтях  работал  электрик.  Страховочная  цепь  его  пояса  не  была  пристёгнута  к  столбу,  что  было  грубейшим  нарушением  техники  безопасности.
   Вдруг  вижу,  он  начинает  отклоняться  от  столба  как  маятник,  а  ноги  остаются  пристёгнутыми  к  когтям.  Как  в  замедленном  кино  вижу,  как  он  ударяется  головой  о  столб  со  всего  размаху.  А  уж  потом  ноги  отрывается  от  когтей  и  он  падает  на  землю.  Когти  одиноко  остаются  на  столбе.
   Я  не  знаю,  что  произошло,  но  могу  предположить,  что  монтер  решил  заменить  предохранитель  под  напряжением.  Или электрик, такой  как  Санюра,  подал  напряжение  на  линию,  выведенную  в  ремонт.  Но  я  точно  знаю,  что  эта  профессия  пьянства  и  разгильдяйства  не  терпит.
   Пришло  в  сельскую  жизнь  электричество,  и  жизнь  в  селе  стала  быстро  меняться.  В  селе  стали  не  редкостью  радиоприёмники,  радиопроигрыватели,  а  вот  магнитофон  я  увидел  впервые  в  1956  году.  Вернее  это  была  приставка  к  электропроигрывателю.  Она  устанавливалась  на  вращающийся  диск  проигрывателя  и  работала  вместе  как  магнитофон.  В  микрофон  говорились  слова,  пели  песни,  а  он  потом  повторял  всё  это.  Самое  интересное  для  ребят  это  записать  «матюки»,  а  потом  слушать  их.
   Эту  диковинную  штучку  к  нам  в  дом  принёс  Стрельченко  Василий.  Его  отец  работал  в  МТС  кузнецом,  а,  значит,  с  деньгами  было  намного  лучше,  чем  у  колхозников,  поэтому  мог  позволить  такую  роскошь  для  своих  детей.
Дизельная  электростанция  в  селе  просуществовала  до         строительства  Волжской  ГЭС  и  затопления  поймы.  В  район  пришла  ВЛ – 110  кВ,  а  в   село  ВЛ -10  кВ.
Перед  переселением  и  затоплением  поймы  нам  обещали  дать  от  ГЭС  дешёвую  для  жителей  области  электроэнергию.
   Электроэнергия  от  Волжской  ГЭС  у  нас  действительно  была  дешевле,  чем  в  целом  по  стране,  но  потом   потихоньку  сравняли.  В  конечном  итоге  наша  красавица  Волга  превратилась  в  гнилое  озеро.  Вода  почти  всё  лето  цветёт,  купаться  в  такой  воде  противно,  а  пить  её  -  не  приведи  Господь.  Кормилица  пойма,  которая  спасала  нас  в  голодные  годы  и  в  войну,  вся  ушла  под  воду.
 
Вид на Лысую гору и остров Шишкин.
Вот что осталось от поймы и большей части села.
Развалины справа это развалины дома Шуры Триголос, а дом стоял от спуска в пойму более чем за 100 метров.

   О  той  Волге  с  чистой  и  быстрой  водой,  богатой  рыбой, с  пойменными  лугами,  озёрами,  лесами,  ещё  помнят  люди  моего  возраста.  А  вот  моим  детям – молодым  людям  всё  это  в  диковинку.
    У  меня  одна  надежда.  Все  каскады  ГЭС  на  Волге  сделаны  из  бетона,  а  его  век – 100  лет.  Значит  к  2057  году  встанет  вопрос,  а  что  же  делать  с  плотинами?  К  тому  времени  электроэнергия,  вырабатываемая  этими  ГЭС,  будет  настолько  мала  по  сравнению  с  другими  источниками,  что  ремонт  и  дальнейшее  содержание  этих  аварийных  объектов  станет  нерентабельным.  Эти  объекты  будут  грозить  немысленными  катаклизмами  всему  Поволжью.
   Вот  тогда  водохранилища  поочерёдно  постепенно  спустят  в  Каспий  и  Волга  вернется  в  своё  русло.  Люди,  а  если  не  они,  то  птицы  занесут  семена  трав  и  деревьев  в  пойму.  И  уже  через  10 – 15  лет  пойма  реки  Волги  снова  станет  лугами  с  лесами  и  озёрами.  Волга  сама  очистится  от  тухлой  воды  и  грязи.  Не  сомневаюсь,  что  активное  участие  в  этом  примут  жители  всех  прибрежных  сёл.
И  там  снова  будут  рыбачить,  купаться  мальчишки  и  девчонки  с  фамилиями  Краснощёков,  Солодовников,  Самарин,  Литвинов,  Гудименко,  Здобнов.  Да  мало  ли  других  фамилий  в  Поволжье.
   Заказывая  проект  на  электроснабжение  усадьбы  в  1995  году,  я  не  был  уверен  на  100%  в  его  реализации.  Вот  поэтому  я  не  оставлял  мысли  получать  электроэнергию  от  ветрогенератора.  Опыт  строительства  ветрогенератора  у  меня  уже  был.

 
Ветрогенератор 1,5 квт. Запущен в 2007 году.

  В  1986  году  в  Быково  во  дворе  своего  дома  я  собрал  и  установил  ветрогенератор  с  диаметром  двухлопастного ветроколеса  9  метров.  Электроэнергию  от  него  я  получил,  но  в  связи  с  тем,  что  балансировка  была  выполнена  неудачно,  ось  ветроколеса  не  выдержала  вибрации,  и  её  срезало  как  ножом.
Пока  готовится  проект, а  затем   строительство  ВЛ.  и  ТП,  можно  было  бы  поставить  небольшой  ветрогенератор с  диаметром  ветроколеса  в  2,5  метра.  Ветроколесо  должно  быть    многолопастным.  Это  упрощает  балансировку  колеса.  Для  бытовых  нужд  достаточно  всего  500  ватт,  поэтому  был  выбран  типовой  тракторный  генератор.
   За  месяц,  в  свободное  от  полевых  работ  время,  мы  с  Андреем  сделали  и  установили  ветрогенератор.  Генератор  весь  день  заряжал  аккумулятор,  а  вечером,  когда  ветер  стихал,  от  аккумулятора  запитывались  электролампочки,  радиоприёмник  и  телевизор.  Это  было  уже  намного  лучше,  чем  керосиновая  лампа.
Ветрогенератор  проработал  у  нас  2  года,  пока  не  построили   ВЛ  и  ТП.
В  конце  1996  года  получил  рабочий  проект  из  института.  Все  бумаги  стоили  нам  2,1 миллиона  рублей.  Окрылённые  успехом  мы  с  соседом  стали  заготавливать  материалы  для  строительства  ВЛ-6 кВ,  ТП,  ВЛ-0,4 кВ.
   Строительство  начали  в  1997  году  после  окончания  весенних  полевых  работ.  Строительная  бригада  состояла  из  4  человек.  Я – руководитель  работ,  Андрей – механизатор,  Виктор  Тычинских – наш  работник,  Александр  Ребрин – работник  соседа.  У  всех  членов  бригады  кроме  Андрея  имелись  соответствующие  группы  допуска  для  электромонтажных  работ. У  всех  был  опыт  строительства  ВЛ  и  ТП.
   В своей  жизни  в  80  годах  я  работал  мастером,  прорабом,  энергетиком  в  СПМК,  занимающихся  электромонтажом.  Работал  главным  инженером  «Сельхозэнерго»,  так  что  строить  ВЛ  и  ТП  приходилось.  Кроме  этого  за  время  работы  пришлось  попутно  закончить  электрофак   Волгоградского  сельхозинститута.
   В  течение  двух  месяцев  с  перерывами  на  полевые  работы  мы  смонтировали  1,3  километра  воздушной  линии  6  киловольт  (ВЛ-6 кВ),  трансформаторную  подстанцию  (ТП),  500  метров  воздушной  линии  380  вольт  (ВЛ-0,4 кВ).
Осталось  малое – оформить  документы  и  получить  разрешение  от  Левобережных  электросетей  на  подключение  к  энергосистеме.
   Однако  оказалось,  что  со  времени  моей  работы  в  «Сельхозэнерго»  многое  изменилось.  Строительством  и  монтажом  должны  заниматься  организации,  имеющие  на  это  лицензию,  и  только  она  имеет  право  оформлять  сдаточные  документы.  Пришлось  искать  такую  организацию,  которая   за  это  потребовала  ни  много,  ни  мало – всю  стоимость  строительно-монтажных  работ.  Пришлось  за  свою  же  работу  заплатить  «дяде».  Мне  это  стало  еще  5  миллионов  рублей.
   Настал  долгожданный  момент  16  ноября  1997  года.  На  наших  усадьбах  загорелись  электролампы,  заработали  насосы,  дробилки,  засверкала  электросварка. Конечно,  работать  стало  легче,  и  жить  комфортнее.
   Помня,  что  в  законе  о  крестьянско-фермерских  хозяйствах  предусмотрено,  что  бюджет  выплачивает  компенсацию  по  затратам  на  электроснабжение  крестьянских  хозяйств,  я  собрал  все  документы  по  затратам  и  сдал  их  в  областную  АККОР.  Там  их  проверили:
- Жди.  Компенсация  будет  в  размере  50 %.
Прошло  8  лет,  а  компенсации  и  поныне  нет.
   С 2006 года опять  возникает  вопрос  использования  ветрогенератора  в  крестьянском  хозяйстве.  Почему?
   В  1997  году  при  подключении  к  ЕЭС  мы  могли  за  1  кг  зерна  купить  почти  7  квт. час  электрической  энергии,  а  в  2006  году  за  тот  же  килограмм  зерна  можем  купить  около  1  квт. час.  Значит,  электроэнергия  дорожала  за  8  лет  в  7  раз  быстрее,  чем  зерно.
1  литр  дизельного  топлива  в  1992  году  мы  могли  купить  за  1  кг  зерна,  а  в  2006  году  за  тот  же  литр  отдаём  8  кг  зерна.  Дизельное  топливо  за  12  лет  дорожало  в  8  раз  быстрее,  чем  зерно.
   Техника  и  запасные  части  к  ней  дорожали  примерно  такими  же  быстрыми  темпами.
   Такие  гиганты,  как  «Нефтепром»,  «Газпром»,  РАО  ЕЭС,  машиностроительные  заводы,  а  вместе  с  ними  переработчики  и  перекупщики  сельхозпродукции  не  давали  подниматься  ценам  на  сельхозпродукцию.  Они  перекачивали  средства  из  неорганизованного  сельскохозяйственного  сектора  в индустриальный  и  торговый  сектора.
   Государство,  пользуясь  создавшейся  ситуацией,  так  же  закупало  у  крестьян  зерно  почти  по  бросовым  ценам.
Ситуации,  когда  перекачивались  средства  из  сельскохозяйственного  сектора,  в  России  уже  были,  но  это  было  в  интересах  всей  страны.  В  тридцатые  годы  для  идустриализации,  в  послевоенные  годы  для  восстановления  разрушенного  хозяйства.  А  сейчас  перекачка  идёт  для  создания  в  России  класса  богатых  людей.
Что  делать?  Известный  русский  вопрос.  Есть  три  пути.
    Первый  путь -  это  организовываться,  укреплять  аграрную  партию,  создавать  лобби  и  направить  в  парламент  и  правительство,  но  тогда  нам  некогда  будет  работать  на  земле. Мы  станем  депутатами,  лоббистами,  ходоками  и  черт  знает  ещё  кем,  но  перестанем  быть  крестьянами.  Нам  просто  некогда  будет  работать  на  земле,  и  кормить  хлебом,  мясом,  овощами  нашу  страну.
    Второй  путь – переход  на  натуральное  хозяйство, что  уже  делало  крестьянство  с  1925  по  1928  годы.  Крестьяне  сокращали  посевы  из-за  низких  государственных  закупочных  цен.  Производство  зерна  становилось  малодоходным,  а  в  неурожайные  годы  и  вовсе  убыточным.
    Третий  путь - переход  сельского  хозяйства  на  новые,  малозатратные  технологии  производства  и  переработки  сельхозпродукции.
  Надо  снижать  потребление  материалов,  получаемых  со  стороны. Так  мы  с  1996  года  перешли  от  традиционного  оборотного  плуга  к  плоскорезу.  Мы  экономим  на  каждом  вспаханном  гектаре  по  10 литров  солярки.  Перестали  сжигать  стерню  в  поле,  а  заделываем  её  в  верхний  слой  почвы,  этим  повышаем  содержание  гумуса  в  почве.  Соединяем  два  агрегата  в  один,  перешли  на  трёхполку.  Всё  это  дало  нам  значительную  экономию  ГСМ,  прибавку  урожайности  и  улучшение  плодородного  слоя  почвы.  И  уже  не  тонут  на  солонцовых  пятнах  трактора  весной  при  покровном  бороновании  на  наших  полях.
 
Электропастухом огорожено 4 га.пастбища.

 

Сало этого кабана перекупщик принял всего по 5 руб. за кг.
   
   Надо готовить собственные комбикорма для свиноводства, шире использовать выпаса с электропастухом, переходить на глубокую, тёплую подстилку. Этим, сокращая потребление кормов, энергии и трудозатраты.
       Надо  доводить  свою  продукцию  до  формы  удобной  для  потребителя,  исключить  из  цепочки  «фермер  -  потребитель»  переработчика  и  перекупщика.  Это  они  пока  ещё  получают  основную  долю  прибыли  при  реализации  сельхозпродуктов.
Самыми  большими  расходами  в  сельском  хозяйстве  являются  расходы  на  закупки  горючесмазочных  материалов,  электроэнергии,  а  потом  уже  запчасти,  газ  и  прочее.
В  принципе  крестьянское  хозяйство  может  обеспечить  себя  энергией,  ведь  рядом  имеется  столько  разнообразной  энергии,  причем  возобновляемой.  Это  энергия  Солнца,  энергия  ветра,  энергия  сельхозпродукции  и  отходов  производства,  энергия  сельхозживотных.
   Солнце  и  ветер  даст  необходимую  в  быту  и  производстве  электроэнергию,  зерно  даст  крестьянину  биоэтанол – топливо  для  автомобилей  и  тракторов,  навоз  от  животных  даст  биогаз  для кухни  и  отопления  жилого  дома.
   Конечно,  одному  фермеру  не   по  силам  всё  самому  изготовить  или  закупить  оборудование  для  этого,  но  в  кооперации  это  крестьянам  вполне  возможно.
Проще  всего  технологически  и  материально  использовать  энергию  ветра  и  солнца.  Ветра  и  солнца  в  нашем  знойном  Заволжье  хватает,  даже  с  излишком.
   Энергию  ветра  превращают  в  электроэнергию  с  помощью  ветрогенератора.  Мощность,  которую  можно  получить  от  него  зависит  от  диаметра   колеса  и  скорости  ветра.  Среднегодовая  скорость  ветра  у  нас  в  Заволжье  6,6  метра  в  секунду.  При  такой  скорости  ветра  ветрогенератор  с  ветроколесм   диаметром    6  метров  отдаёт  в  сеть  мощность  в  1,5  кВт.  В  год  он  выработает  13  тысяч  кВт. Час.  электроэнергии.  Наша  усадьба   потребляет  в  год  всего  4 – 5  кВт. Час.  Так  что  для  нашей  усадьбы  достаточно  ветроколесо  диаметром  в  4,5  метра.
   Конечно,  ветер  дует  не  всегда,  поэтому  полученную  энергию  надо  запасать  в  аккумуляторах,  иметь  специальные  преобразователи – инверторы.  В  связи  с  непостоянством  источника  энергии  желательно  иметь  дублирующий  источник.  Это  может  быть  электросети,  но  мы  принципиально  не  желаем  зависеть  от  сторонних  источников,  а  источником  электроэнергии  могут  быть  солнечные  батареи,  но  об  этом  чуть  позже.
   Получив  почти возобновляемую  энергию,  мы,  наконец  то,  сможем  закачивать  воду  в  имеющийся  пруд  и  выращивать  рыбу.  А  это  дополнительное  разнообразие  в  пище  и  благоустройство  нашей  усадьбы. 
      
                Строительство пруда- накопителя.

   Но самое главное, имея  дешёвую  воду,  мы  сможем  ввести  в  севооборот  1,5- 3  гектара  для  получения  сочных  кормов  и  овощей.
   Недалеко  от  нашей  усадьбы  на  овцеточке  бывшего  совхоза  «Волжский»  стоял  ветродвигатель  «ромашка»  и  качал  из  скважины  воду  в  1953 – 1957  годах.  Я  туда  приезжал  с  отцом  на  полуторке  и  с  любопытством    рассматривал  это  чудо  техники.  Могли  ведь  тогда  ставить  «ветряки».  Так  почему  бы  сегодня  не  поставить?  Что  нас  останавливает?  Тем  более,  что  экономика  нас  к  этому  подталкивает.
   В  нашем  Заволжье  на  каждый  квадратный  метр  от  Солнца  приходит  ежечасно  0,55  кВт,  а  за  световой  день   около  5  кВт. Час.  Её  надо  собрать,  преобразовать  и  передать  в  нужное  место.  Проще  всего  преобразовать  в  тепловую  энергию.  Это  может  быть  солнечная  стенка  жилого  дома,  гелиоустановка  для  теплоснабжения  жилого  дома,  тепличного  хозяйства,  получения  горячей  воды  для  душа  и  технических  нужд  в  животноводстве.  Здесь  целесообразно  и  перспективно  использовать  теплонасосы.
   В  солнечных  батареях  солнечное  излучение  непосредственно  преобразовывалось  в  электрическую  энергию.  Солнечные  батареи  прекрасно  дополняют  ветрогенератор,  получается  система  более  надежная,  чем  каждая  в  отдельности.  Эта  система   и  внедряется  в  настоящее  время  в  нашем  хозяйстве.
    Биогаз.  Газ,  выделяющийся  в  процессе  брожения  биомассы  в  специальных  ёмкостях.  Биомассой   служит  коровий,  свиной  и  бараний  навоз  в  смеси  с  использованной  для  подстилки  животным  соломы.  Перерабатывая  навоз  от  1  коровы  за  сутки,  получают  4,2  кубометра  газа,  а  в  переводе  на  дизельное  топливо  это 2,3  литра.  А  ещё  отходы  от  биогазовой  переработки  является  чудесным  удобрением  для  огорода.  Оно  полностью  обеззаражено  от  всех  паразитов  и  семян  сорных  растений.  Вполне  возможно,  что  это  удобрение  может  дать  даже  больший  экономический  эффект,  чем  сам  биогаз.
   В  других  странах  биогаз  уже  давно  используется,  а  у  нас  только  появляются  опытные  установки  для  получения  биогаза  в  фермерском  хозяйстве  ИБГУ-1.
Биоэтанол.  Это  жидкость,  полученная  при  брожении,  а  затем  перегонки  на  спиртоперегонных  аппаратах. Сырьём  служит  зерно,  лучше  всего  кукуруза.  Биоэтанол  может  использоваться  как  топливо  для  дизельных  и  бензиновых   двигателей.  За  рубежом  уже  давно  используется.
   Представьте  себе,  что  на  фермерской  усадьбе  электроэнергию  получают  от  ветрогенератора  и  солнечных  батарей,  биогазовая  установка  и  тепловой  насос  обеспечивают    отопление  дома,  кухню  и  обогрев  производственных  помещений.  Межфермерская  биоэтаноловая  станция  обеспечивает  всех  фермеров  района  топливом  для  тракторов  и  автомобилей.  Межфермерский  районный,  а  может  быть,  и  межрайонный  комплекс  перерабатывает  всю  сельхозпродукцию  и  реализовывает  её  в  своих  фирменных  магазинах  города.    
   Внедрить  в  сельское  хозяйство  эти  технологии,  проекты,  оборудование,  и  сельское  хозяйство  потеряет  жесткую  зависимость  от  сторонних  сил,  от  алчных  монополий  и, не менее алчных, перекупщиков.
         
 
Солнечный  подогреватель  воды  в  крестьянском  хозяйстве.
                Запущен  в  2006  году.
 
 
Теплоаккумулирующая  теплица  в  крестьянском  хозяйстве.

*      *       *
    *      *

                ОКОНЧАНИЕ.