Диарея

Кандидат на пост президента России В.В. Путин продолжает прессинг по всем возможным предвыборным полям: в понедельник появилась новая статья о социальной политике, обещающая увеличить зарплаты, стипендии, пенсии, не поднимать пенсионный возраст.

В ход пущено и материальное соблазнение части избирателей – дано указание банку ВТБ фактически оплатить потери участников убыточной для мелких акционеров аферы с "народным IPO".

Не снижается градус популизма: дано обещание подумать о том, как ввести налог на бенефициаров неправедной приватизации 90-х. Последнее звучит забавно: как будто близкие Путину олигархи, Ковальчуки и Ротенберги, получившие куски госсобственности уже в нулевые годы,  покупали их по рыночной стоимости!

И как показывают опросы, «писательская диарея» приносит плоды: шансы г-на Путина на сохранение самодержавия в России растут как на дрожжах. На фоне митинговых выкриков с Поклонной горы,  административной мобилизации бюджетников, Владимир Путин может объявить себя победителем первого тура выборов. Создается уверенность, что да, тяжело Путину, но он переломил ситуацию, всех через колено сломал, и все-таки большинство оказалось за него. 52,52%, не меньше.

Но и при такой уверенности система заметно нервничает. Поскольку проценты процентами, но качество этой победы не выдерживает никакой критики: Путин по-прежнему крупно проигрывает среди мыслящей части населения. Да, этот слой в России тонок до безобразия, но опереться можно только на него. Стать новым «вождем пролетариата» наш герой явно не желает, он ведь знает, чем это кончается. На этот счет можно было заблуждаться сто лет назад, а теперь желающих наступить на эти грабли нет даже среди коммунистов.

Всем ясно, что нужен переход от нынешнего состояния к правовому государству. Альтернатива этому – дальнейшая деградация и окончательный распад.
Путинская система – это одна из последних, а может быть последняя стадия деградации системы сталинской. Сталинская система была основана на принципе управления обществом как армией - общие интересы доминировали над всеми частными и групповыми. При этом само население было, с одной стороны, атомизировано, а с другой стороны оно подчинялось идущим сверху приказам, которые принимали форму советских законов. Весь послесталинский период – это период разложения этого типа государства.

Потом советский режим как анаконда скинул старую кожу, была легализована частная собственность, вынырнули на свет теневые капиталы. Но государство, которое возникло, не стало правовым. Сначала оно было очень слабым антиправовым в 90 годы, при Путине оно стало более сильным, но столь же антиправовым. Последнее время оно вступило в период деградации, которую мы и наблюдаем.

И все, и не в последнюю очередь Путин, понимают, что это тупик, даже если они и сохранят власть. Потому что болезнь политическая привела к осложнениям экономическим, а их, в отличие от массового избирателя, словонедержанием не уговоришь.

И как все понимают, для того, чтобы произошло нечто позитивное в экономике, нужно, чтобы поменялись политические конфигурации.

Какие первоочередные шаги для того, чтобы были действительно серьезные сдвиги в сторону демократии?

В первую очередь должны быть изменения законов, которые касаются партий и избирательного процесса. Это то, что в принципе может быть принято существующим нелегитимным парламентом. Выборы должны быть проведены, партии должны быть представлены так, чтобы затем в новой Думе, рассчитывая на представительство в ней боле широкого круга политических сил, поручить эту работу по принятию законов, а затем по обсуждению конституции и закона о выборах президента.

За эти 20 лет у нас сформировалось все, что было в Восточной Европе в начале 90-х. У нас сформировалась реальная контрэлита, образовалась новая некоммунистическая огромная страта – это молодежь, люди до 35 лет, которая живет в Интернете. Открылась наша история, вернулось нравственное религиозное сознание. И у нас сейчас есть то, чего не было 20 лет назад. Произошел раскол на авторитарную власть и противостоящее ей креативное общество. Особенно в столицах и крупных городах, бастионах власти до недавнего времени.

Тот, кто восстановит разрушенную тоталитарным режимом социальную ткань общества, тот и будет в этом обществе задавать политическое направление. Задача оппозиции, на мой непросвещенный взгляд, – вот это воссоздание социальной ткани общества. Отказ от поддержки власти, обесточивание власти. Помните, как польские интеллектуалы отказались ходить на телевидение, участвовать в телевизионных передачах, и это вызвало шок власти. У нас должно произойти то же самое – обесточивание власти.

В любом случае голосование против этой власти. Переговоры с властью обязательно, если, конечно, она на них идет, а она пойдет рано или поздно. Правда, может и не пойти. Если власть отказывается слушать мирные действия – это политическая стачка. В России политическая стачка октября 5-го года заставила власть принять манифест 17 октября.

Самое главное сейчас – это единство оппозиции. Это общий принцип любой антиавторитарный оппозиции. И больше всего желает власть расколоть оппозицию.

Как быть, чтобы каждая из частей протестнго движения, не потеряв свое лицо, могла с другими быть заодно? Очевидны три группы в нарождающемся гражданском обществе – либеральная, левая и националистическая. Каждая из них должна отказаться от какой-то части собственного идейного багажа, который самом деле противоречит ей же самой, мешает чистосердечному общению с другими частями целого.

Либеральная часть должна отказаться от поддержки приватизации и распоряжения собственностью в 90-е и в 2000-е годы, то есть должна сказать, что то, что произошло с собственность в посткоммунистической России – это в сущности дело жуликов и воров, что она была большей частью нагло захвачена. При этом главные принципы – демократия, свобода, права человека, конституционализм, рыночная экономика – все это должно остаться.

Левые, безусловно, должны  сказать, что тоталитарный, коммунофашистский период – это период псевдолевый, на самом деле это страшная тоталитарная диктатура Ленина, Сталина и их последователей, и мы не считаем себя последователями этих людей. Но мы за левую альтернативу, за социализм с человеческим лицом, то есть мы верим в будущее, но мы не оправдываем могилы, оставленные в прошлом.

Националисты должны отказаться от принципа исключительности их народов среди других народов, что вызывает раскол народов между собой, а это разрушение государства – и это противоречит духу любого здорового национализма.

Нужно отказаться от той части нашего идейного багажа, которая на самом деле противоречит общим целям. Потом на выборах, предлагая разные политические модели, споря друг с другом, предоставляя народу возможность выбирать левый, правый, националистический путь, мы будем помнить, что у нас есть то общее и единое, что позволяет нам всегда по вопросам жизни нашего государства найти в конечном счете общий язык. Так как это имеет место в Европе.

Но в то же время, нужно не забывать, что у нас ситуация отличается от той, что была в Восточной Европе. Нам противостоит хищная, сильная, уверенная в себе, абсолютно циничная преступная бизнес-бюрократия. Они выбрали прекрасный лозунг «нам есть, что терять». Этим бандитам действительно есть что терять, и очень вероятно, что осуществится сценарий, при котором ни на какие переговоры они не пойдут, никогда Путин ни с кем, - любые  разговоры – это для него капитуляция. Он понимает, что это означает для него в самой близкой перспективе.

В этом случае тактика меняется: диалог с другими сегментами власти – с системной оппозицией, парламентскими партиями, системными либералами, которые 20 лет составляют очень важную часть власти.

А что касается предстоящих выборов, остается такая стратегия. Конечно, все на выборы, конечно, максимальное наблюдение. И эти четыре клеточки наверху над Путиным, их не надо рассматривать как какие-то личности, этих личностей для нас не существует – это просто четыре клеточки, в одну из которых можно поставить галочку "я против Путина". А можно поставить в несколько из них, тогда бюллетень будет недействительным, и он так же будет играть против Путина, потому что ему надо собрать 50% от голосов, опущенных в урну.

Поэтому надо сделать все, чтобы у него не было реальных, не получил 50% законно. Кстати, лично я намерен голосовать за Зюганова. Не потому, что мне так любезен коммунизм, вернее, что от него осталось в КПРФ, нет – из чисто прагматических соображений: он один имеет шанс победить, остальные кандидаты специально так подобраны, чтобы быть непроходными. Впрочем, и в программе Зюганова много такого, что лмчно мне импонирует. Не всё, но ведь политика – искусство возможного. Пока для нас возможно только это. Это хотя бы шанс.

Власть, несомненно, будет вынуждена пойти на масштабные фальсификации. Они уже практически объявили об этом, что они будут добиваться победы своего лидера в первом этапе.

Так или иначе это поможет внедрить еще больше в общественное сознание идею нелегитимности власти.

Макиавелли говорил, что правитель должен бояться презрения и ненависти народа, а я бы сказал еще – и быть смешным. Если он становится смешным, он будет и дальше смешным, когда про него начинают рассказывать анекдоты, все, ему уже надо искать какой-то выход. Это ситуация позднего коммунизма. Ситуация повторяется.

Как в романе Войновича: останется ли во главе страны современный  «гениалиссимус» или въедет в Кремль некто другой на белом коне – пока вопрос, очень жирный к тому же. Им же «есть что терять», а приютить их, в отличие от прочих олигархов, пока никто желания не изъявляет. Да и они сами понимают, что в такой ситуации никаких гарантий и быть не может. Патовая у них ситуация.

Но эта нынешняя несколько новая ситуация в России дает поводы для самых невероятных прогнозов. Не исключено, что ни «гениалиссимуса», ни того «некоего» на белом коне, ни демократии с расцветом экономики, не случится, а случится гниение и распад со всем отсюда ароматным вытекающим.

Валентин Спицин.