Яблоко

Клавдия с двумя своими девочками, девяти и семи лет,  летом  переехала на дачу в Апрелевку. Старшая, Галочка весь второй класс проболела и чуть не умерла от кори, и отец снял для них семиметровую комнатёнку, где рядом в большом доме жил его сослуживец . В комнатушке размещалась кровать для Клавдии, сундук , на котором спала семилетняя Лара  и деревянная  скамья  для Гали. Около сундука притулился стол и единственный стул. Теснота семью не смущала, в хорошую погоду жизнь проходила на улице. Хозяйка даже выделила им грядку для моркови и зелени. Клавдии было не привыкать возиться в огороде, всё детство и юность она провела в своём доме в Златоусте.

Отец жил в Москве, готовился к защите десертации и занимался переделкой тридцатиметровой комнаты в две. Нужно было воздвигнуть стенку и пробить окно в будущей комнате, чтобы жить врозь.  С  Клавдией они решили развестись уже давно, но война распорядилась иначе. А в этом году отношения зашли в тупик, ссоры стали сказываться на характерах девочек.   
После войны в деревне жили в основном вдовы. Они очень невзлюбили москвичку, которая вела себя независимо, не искала с  ними, деревенскими, дружбы. Клавдии было тридцать пять лет, она была хороша собой:  карие глаза, прямой нос, очерченные губы, каштановые волосы,  прекрасная фигура и прелестные ножки,  которые так пленяют мужчин. Мужчины заглядывались на городскую красавицу, а бабы ревновали, да ещё как!
 Пока мать жила постоянно, всё было прекрасно. Девочки были под присмотром, играли вдвоём и от дома далеко не уходили. Галя была фантазёрка и заводила игр. А какое раздолье в деревне, игрушек нет и не надо, зато есть цветы: у репейника  - фиолетовые, немного липкие и сладкие это – мёд, у ромашки – белые и длинные – вермишель. Целый мир запахов и цвета! И можно всё это рисовать! А с сестрёнкой  поиграть и побегать в догонялки!
Но  деревенские дети искали с ними знакомства, и оно состоялось. Две сестры, Валя и Тамара, их одногодки, жили недалеко от них. Обе беленькие, голубоглазые в чистеньких, застиранных платьицах.
 В августе отец защитил десертацию и вышел на работу, а ремонт в квартире ещё не закончился. Тут и пришлось Клавдии  ездить в Москву на весь день. А что было делать, оставить комнату без присмотра рисковано! Девочкам на весь день она оставляла еду: молоко, кашу, хлеб  с маслом, запирала их на ключ и уезжала.
 Но деревенские дети пронюхали, что москвичек запирают на ключ,  и стали прибегать к дому, и стучать в окно. Пять, шесть мордашек ждали концерта. И он состоялся. Это были стихи, которые читала Галя,  песни военных лет, с трёх лет каждый день слушали по радио, Лара выполняла акробатические этюды: легко садилась на шпагат, делала мостик и берёзку. Завершался концерт маленьким спектаклем «Тим и Том», который пользовался большим успехом в московских школах. Зрители были в восторге.  Концерты продолжались неделю.
Однажды кто-то предложил открыть окно. Это оказалось очень просто,  и вылезти из него совсем не трудно. Клавдия девочек отругала, но выхода не было: повесить замок на оконную раму было невозможно, и она смирилась. Так и повелось, мать уезжала, а девочки до вечера гуляли по деревне, ходили на пруд , где водилось множество лягушек, а местные мальчишки надували их через соломинку, чем вызывали жалость и недоумение у московских девочек.
 И вот что случилось в один из августовских  дней.
Сестрёнки пришли как-то в гости к Вале. У них никогда не было дома родителей, и вся детвора собиралась возле крыльца. В тот день всё было, как всегда, но все жевали яблоки. Угостили и девочек. Яблоки были кисловатые, но  это никого не смущало.
 - А где вы их взяли? - поинтересовалась  Галя.
- А у моей тётушки в саду – последовал ответ.
- А она разрешает?- допытывалась Галя
- Конечно, она же моя тётка – ответ был лаконичен.
- Хочешь, пойдём, нарвём.
Галя посмотрела на сестрёнку, та кивнула, и они отправились.
Этот дом привлекал внимание своим роскошным садом. Он  казался богаче других деревенских домов, за домом  виднелось гумно. Бабы укладывали сено в скирду.
Галя оробела, стояла возле калитки, не решаясь войти. А Валя смело вошла и тут же быстро начала обрывать яблоки и совать их в карманы. Галя не двигалась с места.
Около неё сгрудилась детвора от пяти до тринадцати лет, раздались голоса:
- Ну, что стоишь, иди, рви!
- А можно?- она не решалась.
- Галька, помоги, я не дотянусь,  наклони ветку, сорви вон то… - крикнула Валя.
И Галочка вошла, пригнула ветку и сорвала то злополучное  яблоко.
И тут же, толпа взорвалось: воровка, воровка! Орали все.
В ужасе Галя смотрела на эти перекошенные  от злобы лица…
- Мне не нужно, возьмите - она протянула им яблоко.
За домом начался переполох, как будто кто-то предупредил их.
- Опять в сад залезли! - неслось оттуда.
Бросив яблоко,  Галя, не сговариваясь с Валей, бросились бежать. Вслед за ними неслись младшие сестрёнки. «Домой бегите!» крикнули обе, не сговариваясь.  Бежали вверх по косогору на заброшенную усадьбу. Трава там была выше на полметра их роста.
 - Нас не найдут здесь - думала каждая из них. Добежав, они бросились на землю и залегли. Галя  вспомнила, как мать ей часто говорила: не смей никогда брать ничего чужого, выгоню из дома. Страх пригибал её к земле, она молилась, чтобы её не посадили в тюрьму. Её не крестили  при рождении, мать отошла от веры. Но во время войны они ходили в  храм возле дома, когда совсем не было еды  и писем с фронта от дяди Миши. Галя знала, что Бог может спасти.  С  Валей она не могла говорить, лежала и думала: « зачем она соврала, что это её тётя». Пролежали они около часа.  Казалось, что так будет всегда. Было  страшно. Наконец, прибежала сестра Лара:
 - Мама приехала,  иди домой, она ждёт тебя. –
 Вскочила и побежала  домой со всех ног. Сестра еле поспевала за ней. По дороге никого не встретили. 
- Лара, ты рассказала маме? 
- Нет, я сказала, что ты гуляешь с девочками.
Мысли путались и пугали: врать нехорошо, но что делать? Сказать, что я всё-таки сорвала, страшно, вдруг выгонит меня из дома.
Мать внимательно смотрела в глаза, спросила, что случилось, почему не была дома вместе с сестрой.
И Галя, захлёбываясь, глотая слезы, стала рассказывать,  как Валя пригласила её к тёте, как попросила наклонить ветку, как не она, Валя сорвала это яблоко,  а дети кричали и обзывали  её воровкой. Мама успокаивала, а Галю била дрожь, она  легла на лавку,  мать накрыла её одеялом. Через полчаса за окном послышались крики:    Эй, Москвичка, ну-ка,  выходи и давай сюда свою маленькую воровку. Мы её проучим, будет знать, как обрывать яблоки  из чужого сада!
Клавдия вышла на крыльцо.  Толпа разъярённых баб требовала судилища:
- Ну, где она, пусть выйдет! Ишь, малолетняя воровка, проучить надо!
- Как вы смеете так говорить о ребёнке! Уходите!  Не смейте кричать под окном!–
В ответ слышалась брань, но мать не робела и защищала  свою дочь  перед этой озлобленной толпой. Через десять минут наоравшись, они ушли. Галя,  наревевшись  и успокоившись, что мама не выгнала её, заснула. Утром Галя решила: когда мне будет двенадцать лет, скажу, что  это я сорвала яблоко.
С тех пор поездки в Москву прекратились, Клавдия не оставляла своих девочек, вместе ходили в лес за грибами. Но лето выдалось засушливое, грибов было мало, лес баловал орехами. Клавдия любила и знала пес. И он дарил ей всё, что имел.
 - Людей надо бояться, а не леса - любила повторять она.
 В конце августа она с детьми вернулась в Москву и зажила  другой жизнью, уже без мужа.