Cкарлатина

Галя была бледная, худенькая девочка десяти лет. Училась в третьем классе. В восемь лет переболела корью в очень тяжёлой форме. Она бредила, температура под сорок, ей казалось, что она лежит посередине комнаты под стеклянным колпаком, и нещадно палит солнце. Отец с матерью неотрывно были рядом, клали холодный компресс на лоб и соблюдали всё, что предписал врач. А через полтора года она опять заболела и опять тяжело с высокой температурой.
 - Скарлатина - констатировал врач и мать запаниковала. Отец был в очередной командировке, мать чувствовала себя беспомощной и согласилась поместить дочь в Русаковскую больницу.
 Галю привезли в больницу, вымыли, остригли  наголо и надели рваную пижаму.В палате лежало шестеро детей. У окна лежал симпатичный мальчик Вова, её ровесник, Галя лежала у стены через кровать от него. Между ними лежала девочка помладше с перевязанным через голову ухом. Она ни с кем не разговаривала и всё время лежала.
Напротив лежали дошкольники и грудной ребёнок с матерью.
Время было послевоенное, мать Гали не работала, отец задерживался в командировке, денег не хватало. Только один раз ей передали небольшую посылку: альбом с карандашами, бублик и несколько сладких подушечек из школьного завтрака.
 Вова был из семьи военного и учительницы. Каждый день ему передавали посылку с фруктами, пирожками и конфетами. Даже, если бы он и предложил Гале, она бы отказалась. Мать строго-настрого запрещала брать угощение у чужих людей. Но он и не предлагал, такие были времена.
  Утро начиналось с приходом доктора. Эта молодая энергичная женщина открывала утром дверь и с порога кричала:
 -Галки-Палки, как дела, сейчас будет ворожба.
 Галя снимала пижаму и доктор её осматривала Сыпь была красная по всему телу. Доктор удовлетворительно приговаривала-
- Всё хорошо прекрасная Галина, всё хорошо, всё хорошо!
 То же самое проделывала и с Вовой. Гале было стыдно стоять голышом, да ещё и в грязной запачканной пижаме, туалетной бумаги тогда не было, а мать не догадалась передать дочери хотя бы газету.
 В туалет детей не пускали, около кроватей стояли горшки, и они очень конфузились, когда приходилось ходить по надобности.
 Прошло две недели, сыпь сошла, но был карантин ещё недели на две. Её и Вову перевели в другую большую палату, где лежало десять детей вместе с грудничками. Кроватки малышей стояли посредине комнаты. Эти  годовалые малыши  были из детдома, за ними никто не ухаживал, кроме няней, которые приходили раза три в день. Без подгузников, сделав свои маленькие и большие дела, малыши тащили перепачканные руки в рот, и Галя с ужасом наблюдала эту картину.
 Каждый день в двенадцать часов перед окнами выстраивались родители. Палата находилась на третьем этаже и было хорошо слышно, что кричали родители.
 Галя тоже вскакивала с кровати и босая бежала к окну. Её мать тоже стояла там внизу, и сколько Галя не кричала и не махала ей рукой, мама не реагировала. Галя недоумевала, почему она не видит или не узнаёт её. Подолгу молча лежала в кровати после её посещений и думала, почему она не отвечает. К следующему приходу она написала крупными буквами "мама", но мать молча смотрела на окно, словно не узнавая.
 На следующий день Галя не побежала к окну. Ни записок, ни передач от матери она не получала.
 Еда в больнице была скудная, но ежедневно давали ложку отвратительного рыбьего жира. Галя глотала и отворачивалась от всех. Ни с кем не разговаривала, не рисовала, просто коротала эти больничные, серые дни. Внезапно ночью начался сильный понос, вставала за ночь несколько раз, под утро провалилась в тяжёлый сон. Утром прибежала нянечка, схватилась за голову и выбежала из палаты. Прибежала врач, притащили носилки, затем повезли в ванную, искупали и надели целую ночную рубашку. 
 После столь приятных процедур, Галю положили в бокс, где лежали одни  полугодовалые малыши. Ей уже было всё равно, молча принимала лекарства и лежала, отвернувшись к стене.
- Я такая же сирота, как и они. Мама меня не узнаёт, скоро Новый год, меня переведут в Детский дом. Никому я не нужна, нужно привыкать. Но привыкнуть к слову "сирота" трудно, и слёзы частенько бежали из глаз.
 И вот наступило первое января 1949 года. Солнце ворвалось в палату, Галя вспомнила, как дома ставили ёлку и она с младшей сестрёнкой наряжали её. Слёзы опять покатились из глаз. Вошла няня.
- Ну, что плачешь? Держи! Сунула ей пакет и письмо.
- Папа! Он вспомнил про неё! Приехал и вспомнил!
- Дорогая Галочка, Поздравляю... Скоро ты будешь дома..
 Галя развернула пакет: новогодний подарок, конфеты, шоколад, мандарины, яблоки...! Чудо! Она уже забыла их запах.
 На следующий день её забирали родители. Отец взял такси, мама расцеловала её и обещала сюрприз. Галя была счастлива, домой, скорей домой!
Дома стояла нарядная ёлка, сестрёнка подошла и протянула детский календарь.
- Это тебе от мамы с папой!
- Да, Галочка,- сказала мама - Там много поделок, ты же любишь этим заниматься.
- Спасибо, мама. И, немного помолчав, спросила:
- "Мама, а почему ты в больнице не махала мне в окно, как все мамы?"
- Да, что ты! А я тебя не узнала. Стояла, смотрела на мальчика.. Какой симпатичный мальчик... А это была ты!?
- Да, я - задумчиво протянула Галя.