Белая баба. Глава 20. Край Теней

Глава двадцатая.
Край Теней.

У Даны, у которой сердечко только радостно забилось от неожиданного известия, тут же на мгновение остановилось, сбилось с ритма, будто внутри что-то оборвалось. Действительно, куда подевалась Горлинка? На окрики молодая магиня не откликалась.
Мир теней колыхался в сумерках безмолвно, как при произведении кинофильма без звука. Непривычная тишина пугала, ни шороха, ни шелеста. Вакуум безмолвия невыносимо подавлял, хотелось хоть что-нибудь услышать, уж не до хорошего, пусть это будет даже гугукание сыча или филина, к которому женщина успела привыкнуть в магическом лесу. Дана заметила, что звуки словно накапливались капельками дождя на листе, а затем стекали в несколько секунд, прорываясь булькающей какофонией, как это бывает при выдохе водолаза. Звуки голоса резко обрывались и возвращались обволакивающим эхом, теряя тон и тембр, превращались в шепот. Гайка такому эху не удивлялся, а вот пришелице из другого мира стало как-то не по себе – даже если выкрикнешь изо всех сил, а в ответ кто-то нашептывает прямо в ухо твои же слова, только разными голосами – мужскими, женскими, детскими.
- Смотри, в той стороне что-то мелькнуло! – воскликнул скоморох и бросился в сгусток мглы. Силуэт Гайки так быстро растворился в неизвестности, что Дане стало страшно, едва не поперхнулась глотком воздуха от неожиданности.
- Стой! Не оставляй меня одну! – успела крикнуть вслед Гайке Дана и поспешила вслед за скоморохом. Сквозь молоко тумана выплывали ветви с ощерившимися иглами, норовили оцарапать лицо и руки. Скоморох, оказалось, ждал всего в нескольких шагах от прежнего места. Гайка  выглядел озабоченным и встревоженным.
- Больше никогда не оставляй меня одну! – попросила Дана, мысленно прочитав молитвы всем Богам сразу.
Друзей окутывал густой туман, тяжелые пары стелились молочным озером, глубина которого поглотила тела путников, они видели лишь головы друг друга, плавающие в клубящихся волнах. Мир теней встретил Дану и Гайку странными картинами – ослепительно белое покрывало тумана, непроглядно темное небо, которое освещало красное око Луны, как бы отторгали друг друга, отчертив магическую границу. Это выглядело и потрясающе красиво и, в то же время, пугающе.
- Ничего не понимаю! – сказал Гайка. – Я уверен, что в этом месте промелькнул чей-то силуэт, мне даже показалось, что это Горлинка. Но если это была наша летунья, то она не могла так быстро исчезнуть или, по крайней мере, хотя бы откликнулась.
- Может, показалось? Мало ли, кругом туман по самые ноздри, да еще темень такая.
- Кто сейчас разберет-то? Видел женскую фигурку, невысокую и худенькую, что наша летунья. Незнакомка вроде даже как махнула, будто подзывала, вот я и рванул к ней.
- Что делать? Может, еще покричим, позовем?
- Можно и покричать, да толку не видно. Если бы Горлинка слышала нас, давно б уже отозвалась. Чует мое сердце, что край теней не принял ее.
- Ой, а я об этом и не подумала! А что если она и вправду оторвалась от нас? Она же совсем еще молоденькая, как бы ни пропала одна в лесу. Мало ли, лес есть лес, а у вас, и без того всякой нечисти хватает, не говорю уже про хищников.
- Горлинка-то? Не, если она не в краю теней, то не пропадет. Ничего с ней не случится, обернется по утречку птичкой, да и полетит к людям. Летуны редко ходят или ездят, соберутся в стайку, да летают от города к городу, как перелетные птицы. А добрых людей на свете хватает, всегда можно и защиту, и пищу и кров найти. Мне ли, бродяге, об этом не знать? Сколько лет по Руси мыкаюсь, повидал много люду, но добрых и простых всегда больше на пути встречаются. Хуже, если летунья все же в краю теней. С этих мест и на крылышках не так-то просто выбраться. Здесь с ней и может беда приключиться. Что ж, давай еще покличем, позовем, вдруг отзовется?
Как ни кричали Гайка с Даной, ни рыскали среди белесой мглы и кустов, все их старания оказались напрасны - Горлинка как сквозь землю провалилась.
- Все! – наконец вымолвил Гайка – Больше искать нет смысла. Даже если Горлинка сейчас и в краю теней, то мы ее все равно не найдем. Будем надеяться, что летунья все-таки осталась в обычном мире.
- В обычном мире?! Да ваш мир прямо кишит всякими монстрами и чудовищами! И что теперь будем делать? – спросила Дана, ежась от нахлынувшего ощущения тревожности. Край теней начинал ее пугать сильнее, чем магическая половина мира.
Скоморох почесался, затем, протирая покрасневшие от напряжения глаза, ответил:
- Как что? Продолжим путь, будем искать Древо Рода. Оставаться долго на одном месте тоже не резон. Мы еще не все опасности края теней испытали.
Дана обняла себя за плечи, посмотрела на темное небо и почему-то вздрогнула.
- Ты заметил, какая красная здесь Луна?
Гайка запрокинул голову, созерцая ночное светило, в темно-багряных бликах лицо скомороха стало особенно тоскливым и мрачным.
- Как не заметить? Край теней – страна вечного вечера. Эти места никогда не увидят солнечного света, постоянно следуя за Луной. Сумрак и мгла здесь обычное дело. Именно в краю теней произрастают корни Древа Рода, ствол его проходит через ночь, а ветвями упирается в утро. Когда для человеческой судьбы наступает вечер, человек попадает сюда, следует к Древу Рода, его путь зависит от прожитой жизни, нажитого опыта. Дойдя до Древа, для человеческой души наступает ночь, она засыпает, пока не проснется в теле только что родившегося младенца.
- Край теней следует за Луной? То есть, если мы останемся на месте, то он пройдет через нас, и окажемся в обычном мире?
- Угу, в обычном, который прямо кишит монстрами и чудовищами – усмехнулся Гайка – Если бы это было так, многие могли б избежать смерти. Край теней подобно темной реке с мощным течением, уносит с собой все, что попало в ее воды. И если уж попал сюда, то отсюда одна только дорога – через Древо Рода.
- Все равно мне кажется странным как эта земля, деревья, кусты, местные обитатели перемещаются за Луной, которая является-то всего лишь спутником Земли.
- Ну, да, именно все так происходит, и ничего удивительного я в этом не вижу. Край теней и есть тень. Тень луны, так почему бы ей не следовать за собственной хозяйкой? Твоя же тень не встает, когда ты сидишь, и бежит за тобой всюду по пятам, куда б ни шла.
Гайка, как бы ища подтверждения у знающего свидетеля, оглянулся на Луну.
- Тень луны бежит по земле точно так же, как солнечный свет, они будто играют в догоняшки, как та собака, что крутится вслед за собственным хвостом, пытаясь его достать. Поэтому, если все время идти на запад, то рано или поздно попадаешь в край теней. Это все равно, что с берега спуститься в реку, но никогда неизвестно, удастся ли тебе вырваться от объятий этой реки. Я думал, что до этого и сама додумаешься!
- Только не умничай, а? Для меня такие явления все равно останутся непонятными. Все это любопытно и сходу в такое тяжело поверить. Ну, с этим понятно. Теперь скажи, мы в краю теней – что делать дальше?
Гайка жестом пригласил Дану следовать за собой.
- Пойдем, краса моя! Время терять не станем, а по дороге я расскажу тебе байки о Древе Рода. Много ли правды, мало ли, сам не знаю, за что купил, за то и продаю.
- А нашу болтовню не услышат какие-нибудь местные хищники?
- А и услышат, что с того? Мы с тобой только что так кричали, звали летунью, что весь край теней знает о нашем прибытии. С любым существом можно мирно договориться, али перехитрить его.
- Ладно уж, хитрец, рассказывай, только ты все же потише давай.
Друзья пробирались сквозь мглу и густые заросли кустов, в загадочном безмолвии края теней, рассказ скомороха звучал гулко, с многоголосым эхом возращался, у Даны возникло ощущение, что рассказ ведет тысячеорая толпа. 
- Древо Рода Человеческого самое старое и большое из всех Древ. Корни его идут от семени всего живого. Когда-то, когда жили только одни камни, да вода, появилось семечко Жизни. Одна из росинок, оставшаяся на одном из камней впитала в себя столько солнечных лучей, что ожила. Проходил день, а за ним следовала ночь, а росинка все не высыхала, впитывала в себя энергию жизни все больше и больше, пока не превратилась в семечко. Это семечко не было похоже на те, что мы сейчас привыкли видеть, оно было жидким, как вода, светящимся и горячим, как солнце и вечным, как камень.
Гайка на время замолчал, пригнул преграждающую путь ветку, всмотрелся сквозь рваные куски белесой мглы, не заметив ничего подозрительного, продолжил:
- Долго, очень долго, прорастало это семечко, ни год, ни столетие и даже не тысячи лет, а столько, что Земля-матушка за это время из неказистой девочки превратилась в красавицу-невесту. А женихом ее стало Солнце. Ведь в той капельке накопилось столько солнечных лучей, что она просто уже не могла не ожить и не пустить корешки. Первый корешок пробивал камень, землю, пока не дотянулся до подземного ручья. Вот тогда-то из семечка вылез первый росток – Род. Род вырос в могучее Древо и разбросал свое семя по всему свету, от этих семян появились Древа животных, насекомых и растений. А само Древо Рода стало причиной появления на свет Богов – первых разумных существ на Земле. Ну, тогда они, конечно, не были такими уж и разумными, а, скорее всего, несмышлеными малышами. Какими, по сути, ныне и являются люди. Но солнечная жизнь, впитывая соки Земли- матушки, вместе с ними впитывала и Разум. И Боги стали умнеть, а от ума и начались все беды. Появилась зависть, злоба и вражда. Вершина Древа Рода прекратила рост. Боги, хоть и получили бессмертие и могущество, но теперь никто из них не может продолжить свой Род, завести потомство.
Несмотря на то, что путь по краю теней был труден, сказывалась необычная темень и туманы, но Дана заинтересовалась рассказом Гайки. Спина скомороха маячила впереди, Гайка прокладывал дорогу, поэтому его голос шел как бы ни от него, а отовсюду. Но на следующей фразе Гайка остановился и обернулся, подчеркивая тем самым важность следующей ниточки истории.
- Вершина перестала расти, но появилось две веточки, которые величиной уже давно обогнали основной ствол и все еще продолжают рост. Эти веточки – Древо Рода Человеческого. Одна веточка для людей со светлыми побуждениями, а другая для темных. И Боги постоянно стараются перетащить людские души каждый на свою сторону, хотя известно, как только одна из ветвей перевесит другую, Древа Рода рухнет и Земля-матушка осиротеет, ничего живого не останется.
- А разве Боги сами не ведают, что творят?
- Как же, знают. Да только существует ма-а-аленькая вероятность того. Что погибнет только нижняя ветвь поваленного Древа, которая сломается под тяжестью всего Рода, а та, что сверху сможет выжить.
- Тогда Боги должны играть в «поддавки», ведь чем больше душ, тем ветка Рода тяжелее, а внизу окажется та, что перетянет. – усмехнулась Дана.
- Все не так! – мотнул головой Гайка и продолжил путь, а его голос опять приобрел вездесущность. – Душа – вещь неземная, навеянная солнечным светом, а потому тянется к небу, то бишь внизу окажется та ветвь, в которой душ меньше. Но нам главное другое. Древа Рода – самое высокое Древо в краю теней, к нему тянутся все души умерших людей. Древо питается душами, впитывает их вместе с соками Земли, растворяет в них и поднимает вверх по сердцевине ствола к молодым побегам, что над сумерками. Там душа просыпается и возвращается под солнце семенем судьбы новорожденного. Так и происходит круговорот жизни из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. Восход – семя, день – жизнь, закат – смерть, ночь – сон, а ночь всегда сменяется утром. Но рано или поздно наступает момент, когда душа человеческая готова стать на века вечные частицей Древа Рода. Лучшие из лучших хранителей Знания и Мудрости составляют корни Древа. Души, дарующие жизнь – ствол, а великие учителя селятся в ветвях.
- Красивая и интересная легенда. Только получается, что Древо Рода в конце концов вберет в себя все души человечества, и на Земле не останется ничего разумного.
- Хочешь верь, хочешь не верь, но это не легенда. Ведь что такое легенда? Мозаика из вымышленного и были. Кривое зеркало, что искажает правь, навь и явь, то бишь, жизнь, смерть и грезы. Легенда, если человек ее принимает, искажает его судьбу. Мы с детства любим слушать сказки, всякие небылицы, порой не ведая, начинаем смотреть на окружающие вещи сквозь их оконце. Любая книжка, рассказ, даже просто слово пусть на незаметную толику, но меняет судьбу, ровно так же, как и общение с людьми, особенно с незнакомыми. Так что быль может перетереться в небылицу, а легенда стать жизнью. А Древо Рода произрастает вне яви, прави и нави. Это единственная незыблемая реальность в живом и разумном мире. И в вашей и в нашей половине мира это есть самое настоящее, а остальное, если вглядеться с разных сторон, то правда, то ложь, как посмотришь.
Дана смотрела на Гайкину спину и размышляла о том, что этот мужичок вновь открывается для нее с другой стороны. Если вспомнить первую встречу, впечатление – деревенщина, хитроватый простачок. Потом оказывается, что у этого простачка совсем непростая судьба, которая невозможна у сереньких безликих личностей. Совсем недавно выяснилось, что скоморох не просто скоморох, а хозяин огненных ящериц, достаточно сильный маг. И теперь выходит, что Гайка способен на глубокие мысли, самобытное восприятие мира. И сколько еще можно ожидать сюрпризов от него? Скоморох же между тем, крадясь сквозь мглу и заросли мягким кошачьим шагом, продолжал рассказ.
- Да и не может Древо Рода вобрать в себя все разумное. Разумное постоянно рождается из живого, и живое вытекает из неживого. Посмотри, сколько в краю теней произрастает деревьев и кустарников. Каждое растение – это скопище духов и душ. Одно относится к растениям, другое – к животным, а третье к букашкам.
Гайка нагнулся, поднял из под ног заросший мхом песчаник и показал его Дане.
- Одни лишь камни находятся в крае теней и обычном мире одновременно. Но и камень со временем рушится, в поры проникает лишайник или мох, они высасывают каменного хозяина по мельчайшим крупинкам. И вечно застывшее образование за сотни и тысячи лет плавно перетекает в поток живых организмов, пусть маленьких, невидимых глазу, но живых. – Скоморох аккуратно возвратил камень на прежнее место, стараясь песчанику поточнее вернуть изначальное положение. – Таким образом, даже камень обретает дух, который постепенно развивается в душу какого-нибудь растения, которая через более-менее продолжительный срок достигнет уровня души насекомого, потом души животного. А животная душа получает шанс стать человеческой.
Дана слушала с интересом, хотя, конечно, ей ли, цивилизованному человеку, выросшей среди машин, электроники, вычислительной техники, верить в языческие побасенки? Все равно интересно, ведь как бы ни были мощны компьютеры и матеры ученые всяких там академий, они же не смогли просчитать и вычислить брата близнеца ремесленного мира – мир магический. Значит, еще не все известно, еще не все изучено, а раз так, то в некоторых « сказочках» Гайки этим «добрым молодцам» есть урок. Скоморох полуобернулся и поднял указательный палец, подчеркивая важность следующей фразы.
- Так постепенно, все неживое переходит в живое, а затем живое развивается до разумного, разум же, достигнув пика развития, становится частью Рода. Мир рожден, чтобы ожить. Жизнь – закономерное явление.
- А наши ученые все еще бьются над разгадкой, есть ли жизнь во Вселенной – усмехнулась Дана. – Некоторые считают, что наша планета единственная, где смогла зародиться жизнь. А у вас, оказывается, все уже знают точный ответ на этот вопрос?
Гайка пожал плечами, продолжил путь.
- Ваши ученые, надо полагать, весьма высокого мнения о собственной исключительности. Раз они самые умные на Земле, значит, они таковыми должны быть и для всей Вселенной. Наши мудрецы просто на всего немного поскромнее. Но закон перехода неживого в живое, и живое в разумное не в состоянии отменить даже ваши ученые. Представь себе, что вдруг произошло нечто, от чего в один миг живой мир погиб. Пусть через миллионы лет, но жизнь и разум, благодаря закону перехода, вновь восстанет, подобно птице-фениксу, из кучки пепла вылупится несмышленый птенец, гадкий, мокрый, облезлый. Но пройдут еще года, и птенец вырастит в гордую сияющую птицу. Может, после этого мир будет, как прежде цельным, а может, опять расколется на магическую и ремесленную половину, но то, что разум возродится – это закон.
- Тебя послушать, так можно предположить, что Вселенная прямо кишит жизнью. Но наши ученые , действительно, опираются на факты – другие планеты, которые землянам удалось малость изучить все-таки мертвые. Меркурий, Венера, Марс – безжизненные пустыни, а на Юпитере, Сатурне жизнь даже предположить невозможно, не говоря уж об более далеких от Солнца планетах. Возможно, где-то у других звезд и крутится шарик, отмеряя свои иноземные года, на котором и есть жизнь, но об этом еще никто не знает. Чтобы долететь до другой звезды и проверить, нужны тысячелетия.
- Жизнь есть везде! – сказал, как отрезал, Гайка. – Другое дело, что не видима нашими глазами или недоступна нашему пониманию. Бесплотный дух тоже не услышать, не пощупать руками, он будет рядом, даже усядется тебе на горбушку, а ты об этом и знать не будешь. Маги-пастухи разводят духов на той же Венере как овец, стригут их незримую шерсть и продают здесь в виде защитных амулетов за огромные деньги.
- Что?! Как ты сказал? Маги на Венере разводят духов?
Скоморох пожал плечами, остановился, стер влагу с лица засаленным рукавом.
- Ну, да. Лет двести уже, как первый маг побывал на другой планете. Как только научились магическую силу хранить в ларце из бесплодной яблони, так все и  началось. Кто в землю до центра путешествует, кто по дну океана, а кто от звезды к звезде мыкается. Магическая сила и накормит и защитит и обогреет. Выходит, что ваши ученые не такие уж исключительные, а?
- Я промолчу. Мне кажется, что ты сочиняешь свои побасенки прямо на ходу. Но, тем не менее, ты продолжаешь меня удивлять. Когда я тебя впервые встретила, мне б и в голову не пришло, что ты окажешься таким философом. Однако, мне твои сказочки уже не развлекают. Я все время думаю о Горлинке, что с ней приключилось? Да и в край теней мы притащились не затем, чтобы побасенки друг другу рассказывать. Ты идешь и идешь вот, а знаешь хоть, куда идти-то и как найти Древо Рода?
- Как ни знать. Есть простая и верная примета – все кусты и деревья в краю теней  тянутся к Древу Рода, будто к Солнцу. Посмотри на любой куст – там где ветки гуще и длиннее, значит, в эту сторону и идти. А если кусты и деревья на пути становятся выше и толще, то, значит, мы держимся верной стороны. Только вот…
- Что «только»? – насторожилась Дана.
- Чем ближе к древу Рода, тем больше надо остерегаться нам неприкаянных духов и душ. Случается так, что корни не принимают души существ, те ходят и годами ищут корень, что их примет. Неприкаянные – самые злобные существа на свете. Потеря связи с Родом – жестокое наказание, поэтому они и становятся обозленными и вредными существами. Они не так опасны, потому как слабые, но создать проблемы могут.
- Ох, не запугивай меня, Гайка! Порой, кажется, ни что уже не испугает. Хуже, чем сейчас, не бывает. Чего только за  такой короткий срок ни повидала, ни натерпелась.
Скоморох резко остановился.
- Как знать, как знать – прошептал мужичок, сторожко оглядываясь и почему-то ежась. Гайка сплюнул через левое плечо, свил из пальцев кукиш и, тараща им во все стороны, неразборчивой скороговоркой затараторил какое-то заклинанье.
Дана решила, что скоморох по-прежнему ерничает, старается вывести ее из равновесия. Посчитав, что подобные шутки не к месту, женщина сердито дернула скомороха за рукав и скомандовала следовать за собой. Не дожидаясь, направилась в сторону, куда выгибались верхушки и ветки деревьев. Однако, Гайка не шелохнулся, замер истуканом, уставившись взглядом в одну точку. Сделав еще шага три, женщина с раздраженным видом оглянулась, окликнула, но скоморох никак не отреагировал.
- В чем дело, Гайка? Ты идешь?
Нервничая, Дана повернула назад к скомороху и, намериваясь тряхнуть незадачливого шута за шиворот, протянула руку. В шоке от увиденного так и замерла.