Лучший друг самоубийцы

 - …Она умерла.
Костяшки пальцев, сжимавшие трубку, побелели. Я не мог поверить в сказанное и продолжал вслушиваться в гудки, надеясь, что это ошибка. Но через несколько минут трубка выскользнула из руки и упала на пол. Раздался стук…
…И я открыл глаза. Сердце заходилось как бешеное, я пытался восстановить ровное дыхание. Повернув голову, я посмотрел на часы. 11 утра. В квартире было тихо. Родители с сестрой уехали на дачу, забрав с собой даже кота. Я встал и побрел в ванную, чтобы смыть с себя остатки кошмарного сна. На зеркало была приклеена записка от мамы: «Тём, завтрак на столе, в коридоре на полке деньги, если на выходных что-то понадобится. Вернемся в воскресенье вечером».
Во время завтрака меня все еще преследовали мысли о кошмаре. Я сразу понял, о ком шла речь, хотя имени произнесено не было. Алина. Она была моей лучшей подругой с самого детства, мы выросли в одной песочнице. Я был и остаюсь ее единственным другом. Она никогда не умела заводить друзей среди девчонок, а мальчики просто не обращали на нее внимания. Наши родители знали друг друга со школы и дружили семьями. Наша дружба с Алиной становилась все крепче с каждым годом, а когда настала пора для романтики и отношений, я превратился в плакательную жилетку. И к тому же стал сентиментальным Ромео из мыльных опер. Короче, влюбился я в нее по уши. А Алине не везло с парнями, и все тут. Может, потому что она всегда была настолько ослеплена своим очередным избранником, что ничего вокруг не замечала, а ее милого тут же уводили. А мне только и оставалось, что каждый раз утешать ее. Иногда меня это бесило, но вместе с тем я понимал, что если я один раз скажу ей все в лицо, она обидится и уйдет. Навсегда. И я перестану ее видеть, слышать, дышать с ней одним воздухом. В общем, у меня запущенный случай.
Я отправился на кухню заварить себе кофе, но тут раздался звонок в дверь. Я поплелся в коридор, ожидая увидеть зареванную, растрепанную сестру, которая забыла свою любимую игрушку. И действительно. Зареванная, растрепанная. Но только не сестра. На пороге стояла Алина. С потекшим макияжем она выглядела настолько жалко, что я ни слова не говоря, за руку буквально втащил ее в квартиру и отвел в ванную. А потом все-таки отправился варить кофе. Когда я вошел в гостиную, держа в руках чашку, Алина сидела на диване, поджав под себя ноги и прижимая к себе любимого мишку моей сестры. Я протянул ей кофе и, сев с ней рядом на диване, спросил:
 - Сколько на этот раз?
 - Семнадцать дней, - она шмыгнула носом.
 - Этот еще долго продержался.
Она отхлебнула кофе и обожглась. Я со вздохом забрал из ее дрожащих пальцев чашку и пошел на кухню отнести ее. До меня долетел ее голос.
 - Я решила покончить с собой.
Чашка выпала из рук и разлетелась на мелкие осколки.
 - Ты соображаешь, что ты говоришь?! – я со скоростью ветра подлетел к дивану.
 - Вполне, - она скользнула по мне отрешенным взглядом. Меня молнией пронзила мысль о моем сегодняшнем сне. Конечно, я еще не настолько сошел с ума, чтобы верить в вещие сны и подобную чушь, но все-таки мне стало не по себе. Сквозь щит окруживших меня мыслей до меня долетел тихий голос Алины:
 - Это лучший выход, поверь. За последние полгода меня бросили три парня, мать словно не замечает меня, погрузившись в свои проблемы, отец просто открыто не обращает на меня внимания, меня словно не существует. Так будет лучше для всех. Я знаю, тебе надоели мои постоянные проблемы, и ты будешь рад от меня избавиться…
Ее слова прервала звонкая пощечина. Она прижала руку к щеке, посмотрела на меня, и ее глаза наполнились слезами.
 - Как ты можешь говорить такое?! – во мне словно лопнула пружина, натянутая до предела, и я как будто слетел с катушек. Я кричал на нее, а Алина съежилась в комочек и испуганно глядела на меня. Я орал на нее, наверно, даже сильнее, чем любил. Когда я, наконец, замолк, она подняла голову и дрожащим голосом произнесла:
 - Если даже ты не хочешь меня понять…
Она встала и пошла к выходу. Некоторое время я стоял, будто парализованный. Но услышав звук открываемой двери, я метнулся в коридор и захлопнул дверь.
 - Хорошо. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
***
Ночью я не смог заснуть и проворочался почти до утра. Сегодня она должна была привести свой план в исполнение, а я все еще не представлял, как смогу ее остановить. Точно я знал лишь одно: я не могу позволить ей умереть.
Через два часа мы встретились около ее дома.
 - Ты уверена, что хочешь…
 - Да, уверена, - она решительно посмотрела на меня. И когда мы поднимались по лестнице на крышу, я сказал:
 - Ты иди, я догоню.
Остановившись на одной из лестничных площадок, я набрал на телефоне 02.
Мы стояли на крыше, держась за руки. Внизу уже собралось большое количество народу, а еще через несколько минут подъехала милиция и скорая помощь. Я увидел, как несколько ментов вбежали в дом. Алина их не видела: она зажмурила глаза и что-то шептала про себя, еле шевеля губами. Я знал, что скоро все кончится. Алина шагнула к краю, пытаясь высвободиться, но я крепко держал ее руку в своей. Наконец она стряхнула ее и подошла еще ближе. Обернувшись, она вдруг быстрым шагом подошла ко мне и обняла меня. Шепнув: «Прости», она подбежала к краю. Я бросился за ней, но было поздно. Она прыгнула, и внезапно я понял, что лежу на краю крыши и держу ее за запястье, не давая упасть вниз. Не знаю, сколько времени я пролежал в таком положении, но потом рядом со мной опустилось еще два человека и помогли мне втащить Алину на крышу. Она вырывалась, слезы лились из ее глаз, и она одним взглядом молила меня о помощи. Но я стоял, не шевелясь, и когда ее повели вниз, к лестнице, она обернулась и крикнула: «Предатель!» Еще долго я пробыл на крыше, глядя, как ее сажают в машину скорой помощи, и передо мной все еще стояли ее полные слез глаза, и воздух звенел от ужасного слова «предатель».
Прошло полгода. С того злополучного дня я ни разу не видел Алину. Родители отправили ее в санаторий, и я не знал, когда она вернется. Однажды, в противный дождливый день, мой телефон назойливо запикал, оповещая меня о приходе SMS-ки. Сначала я решил не обращать внимания, но потом все-таки взял мобильник и прочитал. Приятный холодок пробежал по спине, когда я увидел одно-единственное слово: «Приходи».
Я стоял возле ее квартиры, не решаясь позвонить. Но когда я все-таки протянул руку к кнопке звонка, дверь внезапно распахнулась. Мы стояли, разделяемые лишь порогом, и смотрели друг на друга. Я поймал себя на том, что разглядываю ее и не могу узнать в ней ту Алину, которую знал полгода назад. Она как будто бы повзрослела, у нее из глаз исчезла та отрешенность, которая постоянно проскальзывала в ее взгляде последние несколько месяцев.
 - Входи, - она улыбнулась и прошла в комнату. И даже походка у нее была другая. Раньше в ней присутствовала подростковая неуклюжесть, а теперь она стала по-настоящему грациозной, женственной.
Следующие несколько часов мы говорили и не могли наговориться. Точнее, говорила в основном она, а я сидел и слушал. А потом я вообще перестал ее слышать, просто смотрел не нее и любовался. Очнулся я только тогда, когда Алина замолчала и стала махать перед моими глазами рукой.
 - Эй, Артем, проснись!
Я моргнул и посмотрел на Алину. Она рассмеялась.
 - Что с тобой?
 - Ничего… - я улыбнулся.
 - Знаешь, - она вдруг стала серьезной, - за время, проведенное в санатории, я многое осознала. Нельзя было так себя вести. Прости меня за все. Прости за то, что назвала тебя предателем. Я не должна была…
 - Да что ты, - я провел рукой по ее щеке. – Ты меня прости за то, что ударил тогда. Что не смог тебя удержать. И эти полгода тебе не пришлось бы проводить в санатории. Я должен был отговорить тебя, запереть, все что угодно сделать, чтобы…
Внезапно она приложила свою руку к моим губам, чтобы я замолчал, и поцеловала. Я замер от неожиданности, а потом притянул ее к себе и поцеловал в ответ.