6. Неандертальца ищу. Дед Пихто и Орфей

До-Словесность – Словесность – После-Словесность…
Что это? Завершённая картина мира.
Пред-Жизнь – Жизнь – За-Жизнь…

***
– Чем велик ты, скотина?
– Да ведь не этим же… не доблестями всякими там…
– А чем?
– Несказанным…  в основном – несказанным…
– А что это?
– Поживи, милый, поживи. Изживи зернь, хоть и плоть… откроется многое, многое, многое…

***
…триста лет позорища Романовской династии, после Петра сплошь немецкой.
Да не национальный признак здесь определяющий! Сложность и путаница в том, что и международную политику, и жизнь народную определяли романовские идеологи сугубо европейской статью, по-русски изуродованной европейской меркой. Тогда как само евразийское пространство, сама история, казалось бы, говорила такое очевидное!..
***
…Талант, это когда позвоночник от прочитанного вздрагивает.
Гений, это когда Благодать нисходит…
***
…двести лет позорища русской светской поэзии…
Орфеево, европейское начало оказалось во главе русской поэтической эстетики. Светской эстетики.
А какой, к чёрту, Орфей в России? Тут не Орфей главный, тут главный –
Дед Пихто.
***
       …в этих двух племенах, крылось некоторое различие. Самым почётным жителям в племени Зуба издревле доставались наиболее удобные, веками обихоженные естественные пещеры, которые можно было расширять и углублять по своему разумению – для личных надобностей разветвлявшегося рода. Не подрывая при этом Красной Скалы, разумеется. А в племени Капельки все пещеры были рукотворные.
           Но не это изумило Зуба. Оказывается, Капельку изгнали из племени за то, что она густою охрой, накануне Праздника Забоя, искренне желая порадовать соплеменников, разрисовала Священную Считальную Скалу. Причём, сами долговые числа, выбитые рубилом старейшин их племени, почти не были замалёваны охрой, она лишь провела ромбо-точечные узоры по периметру Скалы, и только. Но старейшины её племени сочли это страшным надругательством над Святыней, над Считальной Скалой. Ишь ты, Благодаря Скале у них все знали кто кому должен, кто лучший в племени, кто подлежит наказанию!
Это было самое настоящее Уложение племени, его главный закон. А несчастная сиротка Капелька, с детства возившаяся лишь с красками, толокшая цветные камни в ступе и малевавшая диковинные картинки на каждом плоском камушке, всегда была чужой в племени, никому не нужной дикаркой, только отъедавшей Общую Долю, а значит, вполне никчемной единицой. Ей и выдавали еды меньше других, и она росла худенькой, забитой девчушкой. А тут ещё эта Считальная Скала…
***

…кстати, боготворя Орфея, забывают, что это очень жестокий бог. Ревнивый песнопевец. Настолько ревнивый и жестокий, что однажды, услышав о песнопевце Марсии, возревновал к его славе и вызвал на состязание.      
Марсий перепел Орфея… Дурак!
Орфей, используя верховные полномочия, велел содрать с Марсия кожу. Живьём. И кожа эта висела на ветках, сушась под солнцем и развиваясь на ветру, в назидание другим глупцам.
Боги жаждут, не забывайтесь!..
***
…подвиг Хлебникова повторил в 20 веке – на казахской почве, в тюркском космосе, но на русском языке, вот что поразительно! – Олжас Сулейменов. Тоже сильно недооценённый современниками поэт, как и его русский кумир. Ещё в своей геологической молодости, где-то в пустыне, в палатке, в дефиците воды и пищи, он писал:
«…хлеба нет, но зато есть Хлебников…»
Это говорит о многом: не классиков золотого и серебряного века он ставит превыше хлеба, но – Хлебникова…
Как некогда Хлебников через голову великого Пушкина перелетел к древним корням и вернул живую воду первоистока, Сулейменов через голову великого Абая перелетел к истокам и подлинным ритмам своего, степного народа. И нисколько Абая не унизил, тем более «не отменил». Да и возможно ли отменить гениальное?..
Абай был не только русофилом и переводчиком Пушкина, но и всю ритмику русского гения перенёс на казахскую почву. Он был гениальным человеком и певцом, это понятно каждому, кто соприкоснулся с его творчеством и биографией. Но то, что удалось Абаю в силу его гениальности, не удавалось потом никому из казахских письменных поэтов. И вот уже сто с лишним лет его последователи (или подражатели) «пушкинскими» ямбиками, перенесёнными на казахскую почву, пытаются выразить душу своего народа. Но, похоже, ни души, ни природного ритма заёмными формами в полной мере передать невозможно…
Сулейменов пошёл на шаг дико рискованный – именно русским языком сумел передать ритм, дробь и грохот конских копыт, вернуться к изначалию степной поэзии, к поэтике и ломаным ритмам древних певцов-воинов. Их называли жирау…
Асан Кайгы, Копламбек-батыр, Бухар-жирау, Махамбет… многие другие. Они, нередко остававшиеся безвестными певцы и батыры, заложили природную основу казахской поэзии, где грохот и запах полынной степи проступает в каждой строке…
Одна «Глиняная книга» Сулейменова чего стоит! А его лирика?
«…в эпосах неслыханных, китовых, в тугоплавких римах монотонных…»
«…мы пролетим по краю, город и степь накреня!..»
 «…успокойся, скакун, это всходит луна!...» – Стихи  можно цитировать и цитировать. Но лучше просто взять книгу и прочитать.
Или перечесть заново…
Сулейменов подобно Хлебникову сумел, обернувшись через время, извлечь драгоценные для своего народа образы и мелодии, перенести их в сегодняшний день, и архаика стала современней любой «устоявшейся» современности. Или представления об этой современности.
Этот мощный опыт, этот подвиг поэта ещё предстоит оценить по-достоинству. Как и подвиг Хлебникова, конечно…
***
…а ещё и внедрили в русскую поэзию диковинные термины: «Христианская поэзия», «Православная лирика»… что это такое? Может быть, это просто «безгрешные вирши»? Но тогда это не более чем уход в те же 16-17 века, в польско-латинскую силлабику, полностью очищенную от «красивых соблазнов». Там-то уж точно вирши были безгрешны, подцензурны церковным иерархам, среди которых был крупнейший стихотворец той эпохи Симеон Полоцкий…
Тогда зачем прорыв Тредиаковского, Ломоносова, а потом и Баркова с Пушкиным? Они хоть по форме и содержанию во многом европейские, но душою-то русские, свободные. Да и стих освободили…
***
Но – где во всех четырёх Евангелиях поэты? Есть рыбари, мытари,  блудницы…  Простые души дороги были Ему, а не извитые соблазнами и прелестями мира.
Нет и великих скульпторов, и музыкантов, и художников. А они были, да ещё какие! – Это достоверно известно. Только Он словно бы и не видел, и не желал их замечать.
Чего ж городить про какое-то особое «Православное направление»?
Безгрешны в своей основе и Хлебников, и Некрасова. Только их почему-то не шибко причисляют к стану «Христианской поэзии»…
***
Поэзия и в Африке Поэзия. И ничего более. Суть её, или по-научному «базисную основу» лучше всего выразил знаменитый акын.
Когда его осыпали почестями на одном из писательских съездов и стали «брать интервью», он не вполне понимал – чего им нужно, этим, суетящимся вокруг него людям? Наградили – и хорошо, денег дали – и хорошо, переводчика дали – совсем хорошо! А зачем вопросы задавать?
Когда ему всё же растолковали суть вопроса: как он пишет, как создаёт свои замечательные произведения? – Старик расхохотался и ткнул пальцем в переводчика: это, мол, он – пишет, а я – пою. Как?
А так:
степь вижу – степь пою, горы вижу – горы пою.
Эту чеканную формулу золотом бы высечь на мраморе! Впрочем, сталинские идеологи практически это и сделали – внедрили её в учебники. И даже назвали старого акына степным Гомером.
А ведь умны были, черти! И сравнение точное нашли. Гомер величественен. Он не  умничал, не морализировал, он просто пел, именно пел. Пел всё то, что и составляло Жизнь с её богами, героями, царями, победителями и побеждёнными.
Победил? Значит, прав. Нечего рассусоливать. Победителя вижу – победителя пою. Красавицу вижу – красавицу пою. Это не голое фиксирование факта, это Гимн Жизни – такой, какая есть. И – ничего более…
Баснословная слепота Гомера не в счёт. Всё он видел. И видел лучше других.
А то придумали тоже – «Тема», «Композиция», «Фабула»… какая, на фиг, фабула?
Степь вижу – степь пою, идиота  вижу… почешу репу, идиота пою.
Префекта вижу… уста немотствуют.
***
…Неандертальца ищу…
***
Работа над работой… работа над ошибками… и – всё?
Вот «Работа над любовью» – это да! Кажется, японцы это культивируют. Но разве японцы «тонкую любовь» выдумали? Чушь! Как говорили мужики у Лескова: «Все болезни от нервов. А нервы выдумали англичане…».
Это, может, и правда, но ещё лучшая правда, что русские выдумали – Любовь…
Это потом англичане с японцами наврали, что русские выдумали любовь для того, чтобы не платить…
Врёте, суки! Русские любят чтобы – Любить!
***
О, великие Скандинавы! Если кому и воспеть славу на этой земле, так это им, могучим, костистым, настоящим потомкам великанов. Это они несли на Русь – Силу. Это главное. Из Силы рождается потом и Красота, и чувство справедливости, и соприродное всему этому чувству иерархии, соподчинённости, которое не унижает никого, но выстраивает устойчивую структуру. Структурную решётку общества.
Русское общество перед приходом скандинавов было довольно аморфным, рассеянным в ещё более аморфной чуди-жмуди-мордве. Скандинавы спасли Русь, выстроили её и – сами растворились в необъятных просторах. Теперь и не поймёшь толком, кто и где Скандинав на Руси. А есть он, есть! Он строг, могуч и неизбывен.
У себя на родине – тоже тяжёлой земле – они сумели устроить если не царство справедливости, то указали наглядный путь к нему, царству социальной справедливости. И если в русском человеке, забитом дружинно-княжескими палицами, боярами, крепостным правом, самодурами всех мастей и времён всё же восстаёт это чувство справедливости – это от них, великих Скандинавов!..
Много народов обитает на этой земле, и почти ко всем сложное отношение со стороны соседей – к азиатам, немцам, кавказцам, евреям, африканцам, американцам… но вот, поди ж ты, не встречал я ещё человека, который сказал бы плохое о Скандинавах.
В детстве читал я книжку про Эйрика Рыжего, навестившего со своими воинами Америку задолго до Колумба. Я восхищался им, хотя и знал, что это далеко не сахар, что это – берсеркер, чудовищной силы и свирепости воин, способный в одиночку одолеть дюжину вооружённых соперников. Я это знал, но почему же я восхищался им, любил его, можно сказать «болел» за него? Не потому ли, что уже тогда чувствовал, что он великий Скандинав, – потомок великанов, неандертальцев? Живы, живы они, неандертальцы. И не только в преданиях. О, великая Русь! О, великая Скандинавия! Вам моя песнь…
***
…Рай, именно Рай делает из человека пьяницу!
Рай, сама идея Рая делает это.
О, этот вечный соблазн земной,  предчувствие вечного блаженства, и – нетерпение, неспособность человека пристойно отстрадать себя на земле, войти на полных основаниях в настоящий, а не суррогатный Рай… трудно это – Рай…
***
«…один урюк
Подал урок:
Лакал арак,
Упал в арык…»
***

Побочные дети Хлебникова, его детишки «обериуты» – ранний Заболоцкий, Хармс… – вот у кого язык современных детей. Особенно, если прислушаться, разглядеть в Интернете, в блогах и живых журналах лепет, говорок современных детишек. Эти сокращения слов, это игровое калечение слов, типа «Поганьский язык», «Олбанский язык» и проч. «Дыр, бул, щир, обещур…» – вот где кручёныховская заумь становится умной. Вот где Хлебников приближен к нам, особенно к детям.
А если приглядеться к Писанию, к словам Его о детях?..
Бытует мнение, что Хлебников язычник. Но вот ведь, поди ж ты, этот «язычник» ближе других оказался к Писанию, к сути Его.
«Будьте как дети, ибо их есть Царствие Небесное…». А Хлебникову и не надо было быть, он всегда был – дети.
***

…нет, главный в России не Офрей, так любимый нашими классиками 18-20 вв. Орфей подходящ для маленькой Греции, Бельгии, даже для не очень маленькой Франции. А в России главные – Великаны.
Дурни несусветные: Лаптевы, Хабаровы, Дежневы… и чего их тянуло на край земли? Первые парни на деревне,  крепкие ребята, ушлые, работящие!.. Лучший дом на побережье, коли захочешь – твой, лучшая девка – твоя! Так нет же… не только на край земли, но и – за край!
Зачем, для чего? А – надо! Жадность, жирность, страсть… вот что движет русским человеком, то есть – Великаном, то есть – дитём (посмотрите, как жадны и страстны дети в своих играх!)…
 Это вам не альковный Орфей, так мучительно и коварно подкосивший чуть ли не всех русских поэтических гениев. А чем подкосил? Прелестями, искусами, соблазнами… Да какими! Самыми пошлейшими:
«…вот и маленькая ножка,
Вот и гибкий круглый стан,
Под сорочкой лишь немножко
Прячешь ты свой талисман…»
И это один из гениальнейших русских поэтов, Лермонтов. Правда, очень ранний, юный Лермонтов.
Тут не в юности дело, а в том, что эта пошлейшая нота насквозь пронизала всю великую русскую поэзию. Пронизала самых гениальных творцов, подкашивая их, унижая (неведомо для них самих же!), опошляя, уводя от Главного!.. И этот талисман, чуть прикрытый сорочкой, воцарился в стихах почти  каждого светского поэта… да русского ли поэта?
Гениальные, не очень русские великие... европейцы были они. Душой русские, а по форме и содержанию – почти все из «Войны богов» Парни.
И только Октябрьская Революция, смею утверждать, породила несколько истинно русских поэтов – великого Хлебникова, Ксюшу Некрасову, Андрея Платонова…
***
А главный в России, повторюсь, вовсе не Орфей…
А кто?
    Да, да – Дед Пихто!
***
И главное в России – Гимны. Гимны Солнцу, небу, земле, травке малой… Плодородию. Вот его-то, Плодородия, и не стало без этих Гимнов, без великих песен, былин, народных, исторических, лирических песен, сказок, пословиц и поговорок…
То есть, они есть, никуда не делись, но идут, и всегда шли в стороне, в теневой стороне, как бы на отшибе от большака. А вместо них  целых два, если не  три столетия красовалась пошлейшая и – гениальная порою – светская поэзия.
Жалко, как жалко… столько сил ушло на «прелести»! И – по инерции – всё уходит, уходит, уходит…
***
Деление поэтов по кастам:
Пушкин – кроманьонец.
Хлебников – неандерталец.
***
Но остаётся, вопреки всему, Настоящее в русской поэзии, остаются её Великаны – Велемир Хлебников, Ксения Некрасова, Андрей Платонов… и – Гоголь, конечно. Только и Гоголь, и Гончаров, и Лесков это всё же более проза, великая русская проза. Менее грешная перед Богом, нежели русская поэзия, но проза. – Более позднее и тяжёлое образование, нежели русская поэзия.
***
…хочется сказать напрямую о карликовом начале, поедающем Великанье, как мелкие мураши  скопом пожирают огромных, великих, большеглазых муравьёв, но напрямую не выйдет –  узелок-то в клубке расплетают по ниточке…

***
Настоящий неандерталец:

На всякий лай, на всякий гавк:
«Козла на мыло, на табак!..»
Он достаёт свой ноутбук
И расчехляет томогавк…