Не мой Новый год

Я хочу исповедаться.

Да, неподходящее время для отпущения грехов - очередной Новый год. Ведь обычно этот праздник сопровождается другими чувствами: вдохновением, надеждами, новой верой. Верой в лучшее, которой у меня больше нет. Вот прошёл год после смерти Петра. Брат-близнец навечно останется в моей памяти. Его образ будет свидетельствовать о грехе и... освобождении. Он не сотрётся никакими ветрами, никакими вьюгами...

Всё началось, когда мне было восемь лет...

***


Я всё помню. Смеркалось. Снежинки падали бесшумно, окаймляя собой наш кирпичный дом, кусты сонной сирени в саду, крепкий деревянный забор. За час намело достаточно, чтобы слепить на пару с братиком снеговика. Дышалось так легко, что воздух почти не чувствовался: только свежий морозец лениво проникал в грудь, словно собирался в ней что-то искать. Мама готовила пироги и салаты, папа поехал за ёлкой на рынок, бабушка беззаботно вязала шерстяные носки.

Обычно у нас в Новый год собирались гости, в основном соседи и родственники. Одним словом, народу было много. Но до прихода гогочущих и суетливых особ оставалось ещё около нескольких часов. Хотелось сделать сюрприз для тётенек и дяденек: того самого снеговика - но вместо рук, носа и ведёрка-шапки стояли бы сухие осиновые ветки. Довольно оригинально - так казалось ребёнку, но взрослые только делают в подобном случае вид, что крайне удивлены, а в мыслях: "Что будет на ужин? Видимо, снова их фирменная тухлая курица в кляре!".

Так вот, казалось, ничто не предвещало беды. Отец вернулся с безжалостно спиленным деревом за плечом, даже не загнав машину в гараж. Спросид:

- Ребятки, наряжать будем?

Мы отрицательно покачали круглыми головами: мол, теперь заняты другим, давай попозже. Отец вздохнул и ушёл в дом, из коего уже потянуло сладкой выпечкой.

Я вглядывался в лицо петра и пытался понять: он догадался?.. Мы сообщники или нет? Но он поднял взор, нахмурил бровки и тут же радостно закивал. Сердце забилось часто от волнения, но утешало то, что Петя был немым. Думаю, ему можно довериться...

Всё дело было в камине. Он нас пугал своей темнотой и глубиной. Однако родители не хотели закрывать его простынёй по нашей просьбе даже в праздники. Разве чувствовали они тот страх, липкий и приставучий, тревожный и беспокойный, который бередил душу?! Вот из этой тьмы вылезет вылезет чья-то холодная рука, а за ней потянется по полу трупное тело неведомого призрака... Вот поэтому папочка орал на всю округу, что ужастики портят детскую психику, а мамочка ему утвердительно поддакивала. И ведь Фредди Крюгера мы совсем не боялись, даже в какой-то степени считали другом...

Мой голос зазвучал уверенно, но тихо:

- Слушай внимательно. Бомбу положим под дрова, чтобы никто не увидел, и ровно в одиннадцать часов. В полночь она сработает. Ты меня прикроешь.

- Чувство, что мы - настоящие шпионы. Несмотя на это, бомба, конечно, была настоящая, а самодельная. Её создал соседский мальчишка - впрочем, создание детских роковых механизмов у Кирилла было нездоровым увлечением. Не знаю, куда он девал ящики с произведённым материалом  - видимо, продавал на рынке по воскресеньям остальным деревенским ребятам, пока никто не видел, скорее всего ночью.

Я же просто нагло украл один из "бесценных" экземпляров, но это совсем другая история.

Так вот, смеркалось, а план созрел недавно, до снеговика. Небольшой, совершенно немасштабный взрыв - и камин испорчен. Его, скорее всего, уберут, и призраков больше тоже не будет.

Через полчаса, когда в гостиной взрослые пытались тщетно установить оказавшуюся кривой в траектории пушистую ель, я рывком совершил желанный грех, пока Петя телом прикрывал угол стены. Оставшись незамеченными, мы выбежали обратно во двор.

На лице брата читалось то ли недоумение, то ли тревога. Я никак не понять этого выражения лица - всё же получилось! Через минуту он всё же решился и поднял вверх два пальца.

- Что? Чего ты хочешь?

Пётр указал рукой в направлении дома и снова поднял вверх два пальца.

- Ну??

Он не выдержал и нарисовал на снегу квадрат, а внутри - два овала. И зигзаг. Потом вдруг резко всё стёр, так, что в воздух взметнулись белые хлопья.

Я стал думать: "Зигзаг в квадрате - огонь... Огонь? В камине. ДВА овала... Почему ДВА, была же одна бомба?". Вспомнились слова Кирилла: "Одно взрывное устройство поражает малую территорию, так как траектория взрывной волны не...". Всё же этот придурок не упускал момента поумничать. "... или же две, но их нельзя совмещать, то бишь располагать вместе - тут я за последствия не отвечаю, на метра полтора всё разнести может...". Но КАК...

Петя посмотрел мне в глаза. Да, оказывается, сумел меня опередить, догадаться раньше о том, о чём я размышлял уже в вечерних сумерках. Но сообщить об этом не смог заранее.

Снеговик теперь никак не получался. Руки от возбуждения тряслись так сильно, что снег обречённо рассыпался в ладонях. Послышался шорох колёс по улице и визг клаксона. Гости. Надеюсь, никто не пострадает... И лишь в тот момент, до меня дошло, что раз брат установил бомбу РАНЬШЕ меня, значит...

Они, к счастью, не успели зайти в дом. Но мама открыла окно нараспашку и поприветствовала эту маленькую толпу разодетых в дублёнки и валенки пожилых людей. Потом гогот голосов нарушило неожиданное "БАМ!" - и мамино тело наполовину вывалилось из окна. Под нарастающий звук фейерверка, оно безжизненно провалилось в перину белого снега. Что было потом, я помню очень плохо...

***

Вновь салюты, тридцать третий раз в моей жизни, разрывают тёмное небо на части. Взгляд устремлён в окно, и видится только этот бездушный букет разноцветных всполохов, быстро тающих во тьме новогодней ночи. Тогда не выжили и отец с бабушкой: Валентина Авраамовна, испугавшись резкого звука, получила инфаркт, а образовавшийся из-за взрыва пожар преградил отцовские пути к отступлению. Он сгорел - если быть точным, вместе с камином.

Нас с Петром воспитали соседи, жившие неподалёку в таком же, каков был у нас, доме. И что самое глупое - с аналогичным камином около гостиной. Это была немолодая бездетна пара: сельский учитель и посудомойщица в местной "забегаловке". Иван Порфирьевич и Зина Борисовна завещали нам после смерти всё своё состояние - грубо говоря, всё то же самое, что и было.

И вновь этот страх... Но призраки стали настоящими. Каждый вечер из тёмной глубины нутра моего заклятого врага поочерёдно выходили мама, папа и бабушка. Они двигались очень медленно и так же медленно садились за стол, якобы собираясь ужинать. Замерев, будто статуи, они уходили "к себе" в камин лишь к утру, за минуту до восхода кровавой зари.

Целью всей моей оставшейся жизни стало избавление от безобидных мертвецов, однако никакие обряды со святой водой и чем-то ещё не помогли. А Пётр только мешался, путался под ногами. И вчера меня охватил какой-то неосознанный, можно сказать, животный рефлекс. Взяв в руки два коробка спичек (второй - на всякий случай), я поджёг пьяного Петра, предварительно перетащив тело в камин и позже захлопнув чугунную дверцу, дабы дым уходил именно в дымоход.

Поэтому сегодня семья не собралась за столом - и что-то мне подсказывает, что не зря. Они ждут меня. Если это правда, то сейчас в окне дома на другой стороне улицы вспыхнет свет и появится белое лицо брата. Оно посмотрит сюда мёртвым взглядом и исчезнет, чтобы через мгновение появиться под моим окном. Пётр придёт - и я жду. Пусть всё это глупо, бессмысленно, - но я жду.

***

Часы бьют полночь, и миллионы желаний устремляются куда-то в небо, сталкиваясь на пути со снежинками. Сами снежинки послушно оседают на грешную землю, укладываясь спать рядом с теми желаниями, которые упали, так и не сбывшись...

Бабушка назвала нас Павлом и Петром. В честь апостолов. Но в нас нет ничего святого. Столько людей, наблюдающие за смертью Старого года, наивно верят в свою чистоту, но и в них нет ничего святого. Потому люди и смертны, как труп на похоронах. Потому и закрыты, как гроб на служении. Потому и запятнаны, как засыпленная земля... Но сейчас это не важно. Сейчас ничего не важно. Сейчас время остановится для того, чтобы выпустить в облака те самые желания, законсервированные в быту, легкомыслии, низменности. И пусть многие из них не долетят до победных высот, но зато упадут чистым снегом, покрывающим собой всё то, что недостойно внимания.

Новый год набирает обороты. Это поистине счастливое время в жизни, праздник, который всех объединяет снова и снова - даже мертвецов.