Опыт познания

                Дональд Бартельм
                (перевод с английского)

  Откуда-то доносится музыка... Вивальди... его знаменитые «Времена Года».
  Студенты бродят вокруг экспонатов: вот Король Рыбак, а вот за вельветовым канатом красуется газовая турбина. Промышленники в своих книгах описывают ее как «продукт таланта, усидчивости и оптимизма». Студенты собираются вокруг и пристально рассматривают экспонат. Мы не позволяем им запанибратство. Объятия и поцелуи допустимы лишь в дозволенных рамках, им даже можно разговаривать, но лишь в особых случаях.
  Предыдущим экспонатом был Король Рыбак. Если исходить из «протекающей патологии» по Спури и Энтерману, то его бы назвали «сомнительным клиническим объектом», но, насколько это известно, обоим ученым до него как-то не было дела. Передача информации от мира глазам дозволена, если подписана клятва лояльности этому миру, глазам, к протекающей патологии.
  Мы прошли дальше. Две большие теории происхождения - эволюция и создание. Первичность того или другого до сих пор вызывает массу споров. Противники каждого из мнений повышают друг на друга голос, размахивают руками, в порыве веры рвут друг на друге волосы, отрывают на пиджаке оппонента пуговицы, а в мировых масштабах совершают целые Крестовые Походы.
  На стенах развешены фотографии чулочных масок.
  Видимая вселенная, как нам кажется, была создана весьма недурно: величие согласованного движения, течение времени, и во всем этом необузданная энергия. Мы принудили студентов произвести дополнительные расчеты, например, взяв для сложения 435498*:J и 8977?22MARY. «Это и есть часть опыта познания», - сказали мы им. – «И пусть это даже не самая сложная математическая операция, а лишь часть многостороннего объема работы, но какое удивительное время нас ожидает, когда опыт уже будет накоплен, и вы сможете все. Ваши успехи будут грандиозными по сравнению ожидающими вас сейчас, и вы ощутите силу, новые возможности, овладеете тотальной ситуацией, а тотальная ситуация овладеет вами».
  «Вот это - диод, смотрите, как он работает... Это Бертран дю Геклен. Он был назначен французским коннетаблем с 1370 года по 1380... запоминайте, пригодится... Диван, состоящий из двух длинных подушко-образных сидений. Такие производили для Конгресса Штата... какое тогда было время! Конечно же, вы можете приступить к вашим опасным наркотикам, но только потом, на десерт. А сначала вы съедите цветную капусту, закусив ее пальмовыми листьями».
  О, они счастливы оттого, что им нужно будет пройти через все эти упражнения. И мы советуем им не задирать хвосты, когда возникнет необходимость проползать под проволокой, на которой подвешены таблички с цитатами таких великих философов, как Такитус, Геродот, Пиндар... И вот следуют стенды, посвященные космологам - Бонди, Голду и Гойлю. О них упоминается лишь вскользь. Студенты будто перескакивают от дерева к дереву в темном лесу в попытках скрыться от глаз, может, немного задерживаясь у экспонатов из галереи Мерцбоу или заинтересовавшись машиной Ван Графа - вышедшего на пенсию полковника. На этой машине сшивали чулочные маски.
  «Вот, видите? Необузданная энергия. Перед нами стенд, на котором легкое птицы в увеличенном масштабе…»
  «Но у млекопитающих другие легкие», - кричат студенты. – «Это лишь один глоток воздуха на сотни тысяч популяций…»
  И тут же какой-то придурок решил призвать к «действию», ссылаясь на старшинство практики тусклой теории, отметая необходимость подумать, взвесить, разложить все по полочкам, согласовав это с остальными.
  «...чтобы уточнить подробности, нажмите на электронном информаторе «6/8/75». По хорошо знакомым вам кинофильмам, ставшими классикой, вы, наверное, знаете о напряжении между социальными и политическими структурами, об их становлении и разрушении... номер 9/12/75 на информаторе».
  «Вы думаете, что разумная жизнь существует за пределами этой колыбели?» - спрашивает один студент другого, смущаясь, будто до него остальным есть дело - всем или лишь кому-нибудь из окружающих. – «Необузданная энергия, да... но...»
  «... Сержант Престон из Юкона. Он носил портупею, ездил на лошади, и с ним всегда была его преданная собака. Его принудили жениться, но брак был недолгим, после чего, как это ни печально, семьи у него больше не было. Тем не менее - попытка не пытка, ведь в любом светлом чувстве кроется вдохновение, как и отражение видимой вселенной в нашем бытие...»
  Экскурсовод читает утвержденный, заранее заверенный свыше текст: «...я ел из барабана, и пил из тарелок...» Студенты галдят и в одобрение машут руками. Он замечает, что один из них отходит куда-то в угол, изображая животных: горного козла, корову, овцу. И мы не знаем, когда и как остановить его, или пусть лучше продолжает. В нашем деле любого рода недоразумение - не редкость. Важен сам опыт познания, и то, как это пережить.
  Мы ведем их дальше как можно быстрее, но со всеми новыми инструкциями и ограничениями это представляется сложным. «...и вот Часовня Перилуса, позже ставшая фабрикой по производству взрывчатки. Ее окружают восемь тысяч акров, плантаций гуавы. Несколько сот голов белых наемников стоят вокруг с ведрами воды и песка».
  Мы никогда не позволяли курить, что приносило вред, но было важно, надо полагать, для подготовки наших фундаментальных идей. Затем мы учили их, как ставить печати на письма (в ожидании этой части программы там была продолжительная очередь), и читали им лекции о ременных хомутах, настенных выключателях и выносе мусора. С нашей стороны было бы мудрее не пытаться заставить их освоить все сразу в таком количестве - очевидно, мы были недостаточно мудры.
  Лучший способ жить - это, когда не знаешь, что с тобой случится в конце дня, когда солнце опускается к горизонту, а на столе дымится ужин. Студенты переглядываются, посылая друг другу старательно скрываемые улыбки. На их месте прятать от нас свои чувства было бы мерзко, ведь это же Мы, и Мы стараемся дать им все самое лучшее. Попытка склонить их к снисходительности в эмоциях в оценке рационального анализа чуть ли не содержит политический акт.
  «...на информаторе номер 11/9/75».
  Мы подходим к кабинке, где многое можно узнать о тысяча девятьсот четырнадцатом годе. Рядом же кровавый бассейн, в котором плавают клубничные ягоды, Он заполнен кровью. Кто-то играет на пианино, и это мягкие убаюкивающие звуки. Они доносятся из этого бассейна, у которого сидит с удочкой Король-Рыбак, бесполезно пытаться что-нибудь в нем поймать. Сам кровавый бассейн - популярное место встречи для молодежи, но мы давно уже не молоды, поэтому спешим сами и торопим остальных. «Иди ко мне и живи со мной», - слышится среди студенческой толпы - странная идея, которая может оскорбить кого угодно. Мы не хотим, чтобы такие идеи становились главенствующими или популярными.
  «Мир - это все, что сформировано людской деятельностью», - говорит экскурсовод. – «И теперь пора вернуться в автобус», - после чего все, кто нас охранял, окружают, требуя чаевых. Мы расплачиваемся с ними чеками путешественников в надежде на дождь и бахвальство, крики и усеянную цветами дорожку, сигналы труб, фанфары и тутти оркестровой меди...