Князь Валентин Часть 4

   Валентин стоял в напряжённой позе, бойцовской стойке. В руке он держал лист бумаги – это была копия купчей. В ней говорилось, что участок, а реквизиты указаны территории заповедной зоны, включающей в себя и озеро, и поляну с источником-родником. В графе «покупатель» стояла фамилия, именно, местного губернатора.
   Проходили мгновенья, а Валентин стоял недвижим и делал вид, что внимательно изучает этот документ. Перед ним стояли люди, тут был и человек, представляющий интересы губернатора, и человек пять силовиков в боевой форме – жилеты, автоматы, каски, командир, - директор лесничества, и, поодаль, строительная техника с бригадой каких-то парней, прячущих глаза.
   Отработанный сценарий рейдерского захвата не проводился, потому что всем было известно, насильно сдвинешь Валентина – иссякнет родник и озеро, в котором где-то на дне существует впитывающее воду место, исчезнет менее, чем за сутки.
   Однажды такой случай уже был – по лесничеству два года назад издали приказ о переводе лесника Валентина на другой участок. Когда же он собрал свои вещи и переехал в другую служебную хату, родник высох и перестал питать озеро. А озеро, в свою очередь за день стекло в землю. Через неделю осины, которые быстро разрослись и окрепли на поляне вокруг родника и дуба, сбросили листья. Это в разгар лета.
   Тогда у руководства случилось понимание происходящего. Назревал скандал, потому что вода в озере была лечебная настолько, что рядом был разбит туристический, пока, лагерь, а строительство лечебного санатория профинансировалось первыми двумя траншами. Видимо весть о происходящем быстро дошла до руководства, стоящего выше местных директоров, потому что приказ был, не то что отменён другим приказом, как это положено в делопроизводстве, а полностью был отработан задний ход – по бумагам приказа не существовало, якобы вовсе.
   Валентину приносились извинения лично директором лесничества. Уговорами его вернули обратно на участок. И, когда обратный переезд произошёл, и всё успокоилось, родник возобновил свой источник.
   Но алчность витала в воздухе над этой землёй. Валентин сообразил, что лечебная поляна становится чем-то вроде рубежа навалившегося богатства и теперь, всяк, достигнув какого-то определённого капитала, будет добиваться этой «недвижимости».
   Были уже  уговоры: «Валентин, работай на меня», - чтоб таким образом получить влияние на достопримечательную местность. Довольный собой «наниматель» стоял на поляне перед Валентином.
   - Посмотри, какая ива, - сказал Валентин и обратил внимание собеседника на ствол.
   Начиная от самой земли дерево росло с продольной трещиной, метра в три. Дальше обе половинки опять срастались и дерево выше оставалось целым. Но не это показывал собеседнику Валентин, а на скрип, который слышался при малейшем дуновении ветерка – половинки тёрлись между собой, ветер скручивал ствол, трепля за ветки-листву. За общим шумом природы на этот скрип не обращалось внимание, но, когда гость прислушался, он услышал в интонациях приближающийся предел выносливости – дерево могло упасть в любой момент, подуй ветер сильнее.
   - Эта ива стояла засохшей, когда я впервые сюда пришёл. И те деревья. А ты здесь откуда? И куда этим деревьям воткнуть твои деньги? Неужели непонятно, что тут ничего нельзя купить?
   Тогда аргумент оказался убедительным. А теперь?..
   «Видимо, вменяемые люди кончились», - пронеслось в голове Валентина. Он оторвал взгляд от бумаги и направил его в глаза доверенного представителя. Напряжение тела было на пределе, того и гляди, начнётся дрожь.
   За спиной его тоже стояли люди. Стояла Катерина с малюткой Сашенькой на руках. Она всё бросила и приехала нянчить только что родившуюся девочку, как только узнала, что Наталья скончалась при родах.
   Стоял Степан, коллега и друг, с подросшим сыном Петей, только что вернувшимся из армии. Стояли отдыхающие турбазы, так и не достроенного санатория, лечащиеся у озера.
   Только от Валентина зависело будущее леса, быть вольным или в кабале.
   Валентин повернул лист боком и разорвал его, давая молчаливый ответ.
   Дальше счёт пошёл на мгновенья.
   Рот доверенного представителя  начал кривиться в злорадной ухмылке, сбоку от противостояния раздался треск-выстрел и старая осина переломилась у самого основания.
   Представитель стал поворачивать голову в сторону звука, но один за другим «выстрелили» ещё пять деревьев. Человечек испуганно озирался, растерялся и был насмерть раздавлен рухнувшим деревом.
   Два ствола метили в боевой отряд, а три остальных рухнули на технику, проминая кабины и ломая навесное оборудование.
   Лесник стоял и наблюдал за происходящим, не шелохнувшись. События произошли быстро и всё затихло.
   Перед Валентином и стоявшей за его спиной командой из-под оседавшей пыли и деревянной трухи проступала картина бурелома. Под поваленными стволами и ветками узнавались тела людей. Некоторые начали шевелиться. Раздались стоны. Степан и Петя кинулись помогать ближайшим пострадавшим.
   Добавился гул голосов – это приближалась толпа сельчан из Луковки. Видимо, до них дошли тревожные вести о том, что на поляне происходит.
   Все кинулись спасать придавленных людей.
   Валентин развернулся и пошёл к дубу, который уже окреп и разросся, и сел, прислонившись спиной к стволу. Его трясло от нервного озноба, всё тело пробирал холод, до треска болели виски. Внезапно он вспомнил, что в таких случаях надо сделать несколько физических упражнений, чтобы разогнать кровь – чересчур много в ней было адреналина. Предвидя тяжесть, сделал попытку подняться. На удивление, это удалось легко, а несколько прыжков и взмахов руками окончательно привели в норму. Даже головная боль утихла.
   Не теряя времени, Валентин присоединился к спасателям.
   Но странности на этом не закончились. Вот что ещё выглядело странным.
   Как только Валентин находил себе применение в общем деле, так тут же на этот участок бросались несколько человек.
   С топориком подошёл к поваленному дереву срубить ветку, как сзади услышал:
   - Владимирович, дай я…
   Встал в группу с сельчанами ствол осины подпереть, чтоб пострадавшего из-под завала вытащить – набежали ещё несколько крепких молодых парней:
   - Давай! Разом! Навали-ись! – так и не почувствовал нагрузку на плече. Получилось, что без него подняли.
   В итоге, он остановился в растерянности. Вокруг сельчане споро работали.
   Самое главное, непрошенные гости отделались одним погибшим. Травмированных, а ими оказались военный капитан, бригадир строителей и директор лесничества, уже перенесли в лечебный корпус санаторной базы под опеку штатных врачей. Остальные, уцелевшие, были усажены поодаль и гостеприимно опекались хозяевами – стульчики, чай, одеяла…
   Валентин осматривал поляну дальше. Люди были спасены, день клонился к закату. Конечно, чтобы полностью навести порядок на поляне, работы было ещё много. Однако, можно было не торопиться.
   Постепенно, в памяти всплыло: так уже было – в цехе. Когда Валентин руководил производством, вокруг него так и работали: как только он  подходил к участку, где случался непорядок, сбоил автомат, пока наладчик не подошёл, заготовку смежники подвезли или ещё что… - сразу появлялся кто-то, кто был рядом, устранял сбой и цех продолжал ритмично работать.
   «Одно удовольствие работать в хорошей команде», - заключил Валентин, сдвинулся с места и пошёл в обход по поляне к сельчанам.
   - Заканчивайте на сегодня. Главное сделано, остальное потом. Отдыхать. – повторял он, не повышая голоса, переходя от группы к группе работающих.
   Постепенно, суета на поляне закончилась, сельчане все, как один, собрались перед ним и молча стояли.
   - Все вы были сегодня свидетелями, как резко изменилась наша жизнь. Сама природа вмешалась в конфликт. Никому не дано землю считать своей. Но я боюсь, и вы тоже понимаете, что не все с этим согласны.
   Я решил для себя, что я на стороне свободного леса и вижу, что впереди суровая борьба. Вокруг собралось народу, охочих, задарма прихватить лакомые кусочки, чтоб ничего не делать, а денежки текли в карман. Я начинаю этому открытое противостояние.
   Тем, кто пойдёт за мной, обещаю, на первых парах, еду и волю. А потом и безбедственную жизнь и волю. Работы очень много и её надо делать быстро.
   Сейчас расходитесь по домам и подумайте. Я тоже хорошо подумаю. Завтра на рассвете – сбор, совет и я поставлю задачи.

   Сельчане прощались с Валентином и уходили в Луковку. Сотрудники санатория уводили пришлых накормить и на ночлег. Председатель сельсовета сделал, было, шаг к леснику, но встретившись с ним взглядом, развернулся и ушёл.
   Последним уходил Степан, часто оглядываясь, вдруг товарищ позовёт остаться.
   - Проведи моих, - попросил Валентин и, обернувшись, сделал жест Катерине, уходить.
   Катерина с Сашенькой на руках дошла до Степана, вместе они поравнялись с Петей, который поодаль дожидался отца, и ушли.
   Валентин остался совсем один. Он стоял и глубоко дышал – тело переполняла сила. Эта сила делала душу твёрдой в решениях, придавала телу чуткость и ускоряла реакцию. Впереди была ночь, за которую необходимо было многое обдумать и самому переродиться, потому что вчерашний Валентин не решился бы выполнить многое из того, что теперь предстояло сделать во имя воли этого, казалось бы крохотного пятачка земли.
   В голове хаотично мелькали идеи и мысли, выстраивалась логика целей и пути их достижения. Сомнительным пока было одно – линия стратегии, по-доброму или «на крови».
   В задумчивости Валентин не заметил, как оказался возле дуба. Очнулся от мыслей – он стоит лицом к стволу. Стал разглядывать кору. За три года дуб окреп, превратился во взрослое дерево. Ствол  уже нельзя было охватить в одиночку. Дерево росло раскидисто все эти годы. Не спешило тянуться вверх, а выбрасывало ветки в разные стороны и соки земли направляло в них. Поэтому ветки и стали толстыми и крепкими.
   Валентина потянуло прижаться к дубу. Он, сколько мог, охватил ствол руками и долго стоял.
   Добро не так результативно, как зло. К добру люди значительно требовательней, очень велико недоверие. Часто человек, творящий доброе дело, не доживает до каких-либо заметных результатов. Да и сама смерть его людям служит, лишь, доказательством доброты.
   - Делал-делал, умер, так ничего и не получив, добрый был человек!
   Вот, когда человек висит над пропастью, а его держат, чтоб не упал, тогда у него нет никаких сомнений, что творится доброе дело. Только в таких случаях человек верит в добро. Человечество придумало и цену за добро-спасение:
   - Моя жизнь принадлежит тебе, - говорит спасённый. Вот какая цена!..
   А, если действовать силой, как сегодня поступили осины? Солдаты, так только и можно объяснить случившееся.
   Валентин оторвался от дуба и пошёл по поляне, просвечивая фонариком, и осмотрел оставшиеся пни от рухнувших деревьев. Все шесть пней были свежими, без следов сухости и трухи.
   Деревья погибли, как бы не захотев подчиниться. Так и так, их участь была решена – попади земля в руки объявившегося хозяина, их спилили бы и пни выкорчевали. А так, корни остались живыми – не совсем погибли деревья.
   Открытой войны не выдержит никто. И Валентин не выдержит – число противников будет расти круто. Удачливый лидер – это тонкий и грамотный политик. Интриган.
   В чём, в чём, а в искусстве плести интриги наш народ, видимо, «впереди планеты всей». Весь мир от нас шарахается – природная смётка, изобретательность, направленная на манипулирование человеком во все времена приводила в ужас остальные нации. Конечно, мы не законченное зло – и добрые дела делаем. Так и живём…
   Само собой выходит, что и Валентину надо крутиться с присущей изворотливостью, но для добра.
   Размышлял Валентин, стоя у последнего обломка осины, а глазами всматривался в дуб. Раскидистый удался дубок, мохнатый, можно сказать. Лёгкий ночной ветерок поднялся на поляне, ветки деревьев покачивались. Темнота позволяла фантазировать причудливые очертания. Можно было углядеть даже человеческую фигуру в шубе мехом наружу. Вот туловище, вот руки, голова. Вот, должны быть глаза…
   В следующее мгновенье Валентину показалось, что в том месте очертаний дерева блеснул взгляд.
   Показалось?
   Лесник стал внимательно вглядываться, не повториться ли видение. В очертаниях дуба он уже ничего больше не мог представить, кроме контуров человеческой фигуры.
   За годы ухаживания за дубом Валентин давно относился к нему, как к живому существу, другу. Поэтому не удивился, что воображение рисует ему такие причуды. Он попытался сосредоточиться в «жестах».
   Логики в жестах «рук» не угадывалось – шум ветра, хаотичные взмахи. И, в какой-то момент, чётко стало видно человеческую фигуру в профиль. Вот склонённая голова, Вот рука, опущенная вниз. Вот фигура выпрямляется, рука поднимается, голова закидывается и пьёт из поднятой руки. Нет, рук, наверно, две, просто они слились.
   Дубок пил из ладоней.
   Через секунду контуры смешались на ветру.
   - Валентин! – послышалось вдалеке. – Валенти-и-ин!
   Лесник вздрогнул от неожиданности. Кричал его директор. Да вот он и сам вышел на поляну, пошатываясь, закутанный в одеяло.
   Лицо с одной стороны заклеено пластырем – три полоски: через висок, через щёку и на шее.
   «Наверно, и сотрясение мозга получил, – подумал Валентин. – Голова кружиться».
   Отозвался и шагнул к директору навстречу.
   Николай Игоревич, так звали директора, был мужчина, тридцати двух лет, высокий, стройный с правильными чертами лица. Таких представительных ребят частенько ставят на руководящие посты – своеобразный вид подавления подчинённых. Всем известно, что современная трудовая деятельность, со временем, меняет людей, изнашивает. Грубеют черты лица, разрезаются глубокими морщинами, теряется складность фигуры, меняется походка, потому что очень страдают ноги.
   Назначь такого начальником, и верхнее руководство его просто не поймёт. В таком начальнике прочно, постоянно «стучит» рабочий ритм и на бесконечных заседаниях и оперативках он присутствует, скорее, телом, а большая часть внимания внутри отслеживает события, что происходят на его рабочем участке.
   А красавчик-начальник – и глаз радует, и ориентиры у него совсем другие. Он телом и душой здесь, в руководящих кабинетах, а назад, к вверенному ему делу он не спешит, не рвётся. И пост свой он рассматривает, как очередную ступеньку к более высоким должностям…
   - Валентин… Владимирович, я не могу спать. Не могу лежать спокойно, очень захотелось напиться нашей воды из источника. Вот я и пришёл, а теперь вижу, что не смогу опуститься и попить – голова так кружиться, что не устою. Ты не поможешь мне?
   Валентин стал оглядываться по сторонам, чем зачерпнуть воду?
   - Как же тебя напоить-то? – в личных разговорах возраст позволял обращаться к начальству на «ты». – Только с ладоней могу напоить.
   Тщательно сполоснув руки, Валентин зачерпнул из родника и поднёс Николаю Игоревичу воду, напоил его несколькими горстями и помог сесть. Директор сразу стал клевать носом, засыпать. Тогда лесник уложил его, завернув в одеяло и некоторое время смотрел на спящего.