Виндзорских сплетен ожерелье, 2-1

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Перед домом Пейджа.

(Входит миссис Пейдж с письмом.)

МИССИС ПЕЙДЖ:
Я в пору собственной весны любовных писем не знавала, теперь же я, дивясь немало,  в руке держу любовное посланье. Посмотрим, как оно звучит.
(Читает.)
«Любви причину спрашивать напрасно. Любовь терзает разум, как больной врача, рецепта требуя немедля, но все советы разума любовь не принимает. И вы и я — немолоды уже, но это нас объединяет. Вы — веселы и я. И это нас объединяет. Вы любите вино и я не откажусь. Смотрите, сколько общего у нас! Но я солдат и жалости не жажду, а, как солдат, открыто требую: любите!
Ваш рыцарь обожает вас,
И, сутки не смыкая глаз,
Уже без вас не может жить,
Но может голову сложить,
Как рыцарь, на защиту став.
За сим
Ваш преданный Фальстаф.»

Какой же Ирод иудейский! Уже ли так порочен свет? Как может старый износившийся башмак вообразить себя галантным кавалером! Что в поведении моём фламандского пьянчугу окрылило и послужило поводом такого непристойного поступка? Не более трёх раз мы с ним в компании встречались! Что я ему могла сказать? Во всём умерена была я и скромна. Простит мне бог, но я в парламент адресую билль о вынесении мужчинам недоверья. Ах, как реванша жажду я! И быть реваншу так же верно, как то, что  пузо толстяка набито потрохами.

(Входит миссис Форд.)

МИССИС ФОРД:
Приветствую вас, миссис Пейдж. Как раз я направляюсь к вам.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Ну, надо же: и я к вам тоже направляюсь. А что-то нет на вас лица?

МИССИС ФОРД:
Не так, мадам, не так. И доказательство тому прямое есть.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Поверьте мне, что это так.

МИССИС ФОРД:
Ну, хорошо же, хорошо. Но, судя по тому что есть — не так. А кстати, миссис Пейдж, мне нужен ваш совет.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Что вас тревожит, милая моя?

МИССИС ФОРД:
Ах, если б, дорогая, не пустяк, смогла бы я добиться большей чести.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Забудьте пустяки и помните о чести. Любой поступит так на вашем месте. И всё же: дело в чём?

МИССИС ФОРД:
Когда бы не боязнь проклятий ада, могла бы удостоится я рыцарских похвал.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Ну, что за блажь, Алиса Форд! Пусть скромен титул ваш дворянский, но он дороже рыцарства любого.

МИССИС ФОРД:
Ну, что мы попусту болтаем. Смотрите и читайте, какой мне уготован рыцарский почёт. Пока способна видеть, все толстяки противны для меня. А ведь действительно казалось —  являл  он рыцарства собою  образец: противник непристойности любой и женской скромности ценитель.  Меж ложным образом и  рыцарем бумажным ставлю грань я  равно, как между истиной молитвой и базарной бранью. Какая буря выбросить могла на брег Виндзорский жирного кота, в котором столько нечисти скопилось? Как, посоветуй, отомстить? Пожалуй, лучше зародить надежду в нём. Когда же пламя похоти займётся, его же в собственном жиру и утопить. И что вы скажете на это?

МИССИС ПЕДЖ:
Как можно вытерпеть подобный срам: одно письмо по разным адресам! Вот чуду и пришёл конец: смотрите вот письмо-близнец. Но ход дадим мы вашему письму, а про моё забудем. Сомнений быть не может, что письма сотнями он множит, вставляя имена простушек. Станок печатный он, похоже, запустил, печатает, печатает и не жалеет сил. И нас под пресс намерен он загнать. Мне тяжесть Пелиона менее ужасна. Блудниц-монахинь
дюжину найти гораздо легче, чем непорочного мужчину одного.

МИССИС ФОРД:
Один конверт, одна рука, один мотив. Мы для него не более, чем девки!

МИССИС ПЕЙДЖ:
Нет, где-то есть во мне изъян. Выходит: я себя не знаю до конца, коль кто-то может отыскать во мне пороки и смело так идти на абордаж.

МИССИС ФОРД:
Сказали вы «на абордаж»? Его, я уверяю вас, на палубу свою не допущу!

МИССИС ПЕЙДЖ:
И я. А, если  он в мои заглянет трюмы, мне больше моря не видать.  Он мщения достоин. Мы будем назначать свидания ему и ублажать его надеждой, но ни шаг к себе не допуская, пока он не потратится и не заложит кляч своих хозяину отеля.

МИССИС ФОРД:
И более того: готова я на выходку любую, чтоб проучить его, не замарав при этом собственную честь. Не плохо было бы письмо увидеть мужу! Оно бы в муже ревность пробудило на всю оставшуюся жизнь.

МИССИС ПЕЙДЖ:
А вот и он, смотри-ка с муженьком моим. Мой муж от ревности далёк, как я от повода её ему подать. Вот так по жизни мы дистанцию и держим.

МИССИ ФОРД:
Вам, дорогая, более везёт.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Давайте ж сговоримся, как вместе отомстим мы рыцарю разврата. Давайте отойдём.

(Удаляются.)

(Входят Форд с Пистолем, Пейдж с Нимом.)

ФОРД:
Надеюсь, что не может быть такого.

ПИСТОЛЬ:
В таких делах надежда — куцый пёс.
Какой теперь с надежды спрос? -
Сэр Джон жену обхаживает вашу.

ФОРД:
Да что вы, сэр, она же  — не девица.

ПИСТОЛЬ:
Служанка иль дворянка,
Старуха ль, молодуха.
Богата ли, бедна ли
Он замечал едва ли.
Ведь он, подобно вору,
Берёт всё без разбору.

ФОРД:
Влюблён в мою жену!

ПИСТОЛЬ:
Влюблён, как кот. Не примешь мер, как Актион, позор свой обретёшь и будешь по лесу шататься, всех пугая.

ФОРД:
Пугая чем?

ПИСТОЛЬ:
Рогами!
Ну, прощай!
Крадутся воры по ночам — сомкнуться не давай очам.
Не проворонь благое дело, пока кукушка не пропела.
Сэр Ним, идём. Пора идти, капрал.
Разумному поверьте, Пейдж.

(Уходит.)

ФОРД (в сторону):
Терпенья наберусь и истину узнаю.

НИМ (Пейджу):
Я правду говорю и не приемлю лжи. Он оскорбление нанёс мне тем, что предлагал письмо
супруге вашей передать. Мне оскорбительны любовные бумаги, гораздо ближе сердцу звук звенящей шпаги. Да что тут говорить: жену он вашу любит. А я — капрал, меня зовите Ним. И всё-таки Фальстаф влюблён в супругу вашу. Адью! Подачек не терплю я.
(Уходит.)

ПЕЙДЖ:
Как странно говорит — его язык со здравым смыслом спорит.

ФОРД:
Фальстаф теперь под неусыпным оком.

ПЕЙДЖ:
Такого наглого, болтливого мерзавца не знавал.

ФОРД:
А если обнаружу, что всё так?

ПЕЙДЖ:
Пусть даже выступит в его защиту сам священник — китайцу этому не верю я.

ФОРД:
Другой же, по всему видать, разумный малый.

ПЕЙДЖ:
Как, Мег, дела?

(Подходят миссис Пейдж и миссис Форд.)

МИССИС ПЕЙДЖ:
Куда ты, Джордж, идёшь? Послушай-ка меня.

МИССИС ФОРД:
Ах, милый Фрэнк, что так не весел?

ФОРД:
Не весел говоришь? Да нет же — весел. Иди-ка лучше ты домой.

МИССИС ФОРД:
Опять тебя фантазии тревожат. Пойдём-ка, миссис Пейдж, отсюда.

МИССИС ПЕЙДЖ:
Идёмте. Не опоздай к обеду, Джордж.
(В сторону миссис Форд)
Смотрите, кто сюда идёт. Она-то и послужит к горе-рыцарю посланцем.

МИССИС ФОРД (в сторону миссис Пейдж):
Нам лучшего посланца не найти.

(Входит миссис Квикли.)

МИССИС ПЕЙДЖ:
Вы Анну, дочь мою, хотите навестить?

МИССИС КВИКЛИ:
Да, так оно и есть. Хотела бы узнать, как поживает славная мисс Анна?

МИССИС ПЕЙДЖ:
Пойдёмте в дом и сами убедитесь. У нас к тому же деловое предложение для вас.

(Миссис Пейдж, миссис Форд и миссис Квикли уходят.)

ПАЙДЖ:
И что же, мистер Форд, теперь?

ФОРД:
Вы ж слышали, что плут тот говорил, не так ли?

ПЕЙДЖ:
А вы свидетелем другого разговора были.

ФОРД:
А есть ли правда в этих разговорах?

ПЕЙДЖ:
Душонки рабские у них! Не верится, чтоб на такое мог решиться рыцарь. У рыцаря работу потеряв, мерзавцы отомстить ему решили, оговорив его и наших жён.

ФОРД:
Так это слуги бывшие его?

ПЕЙДЖ:
Конечно.

ФОРД:
Но это дело не меняет.  Не в Гартере ли он остановился? 

ПЕЙДЖ:
Там именно и проживает он. Но если против жёнушки моей он предпринять атаку вознамерен, то счастье это я ему представлю, и вижу наперёд, как верная моя его поганит крепким словом. Боюсь и мне по случаю сему перепадёт.

ФОРД:
Жене своей я тоже верю, но  оставлять наедине их не решусь. Мужьям не следует доверчивыми быть. Я б головою за свою не поручился.

ПЕЙДЖ:
А вот с набором пошлых баек хозяин Гартера сияющий идёт. Тот радостно всегда сияет, кто во хмелю или в достатке пребывает.
(Входит хозяин гостиницы.)
Привет хозяину отеля!

ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Привет же дворянин и плут, защитник и блюститель веры  и справедливости великой кабальеро.

(Входит Шеллоу.)

ШЕЛЛОУ:
Иду же я иду.
Поклонов сотня вам и добрый вечер, славный мистер Пейдж. К услугам вашим, мистер Пейдж, прекрасная забава. Не откажите в ней участия принять.

ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Господ порадуй, славный кабальеро, дуэли шуточной примером.

ШЕЛЛОУ:
Французский доктор Кайюс и уэльский пастор Хью  сегодня на дуэли бьются, сэр.

ФОРД:
Хозяин Гартера, прошу вас на два слова.
(Отводит его в сторону.)

ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Что, удалец-подлец, поведаешь ты мне?

ШЕЛЛОУ (Пейджу):
Хотите посмотреть на это? Хозяин Гартера назначен секундантом.  И место для дуэли им уже определил, но каждому своё. По слухам: пастор шуток не приемлет. Я вам поведаю идею сей потехи.
(Отходят в сторону.)

ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
А нет ли против рыцаря у вас претензий или прочего чего, ну, против  кабальеро, гостя моего?

ФОРД:
Нет, не имею. Но даже награжу вас я бочонком славного вина, коль, ради шутки, вы представите меня Фальстафу не Фордом и, к примеру, Бруком.

ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Ну что же — по рукам, хвастун! Есть право выхода и входа у тебя. Не плохо сказано, не так ли? Будешь —  Брук. Наш рыцарь любит шутки. Пора, наследничек, идти.

ШЕЛЛОУ:
Пойдём. Готов я.

ПЕЙДЖ:
Француз прекрасный фехтовальщик, говорят.

ШЕЛЛОУ:
Всё это, сэр, сплошная ерунда. Все ухищрения в бою — пустая болтовня и только. Скажу вам откровенно всё дело в кураже. Я помню времена, когда своею шпагой я нагонял смертельный страх на свору долговязых молодцов, как крысы разбегались все  по норам.

ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Ну, шевелитесь там, ребята!

ПЕЙДЖ:
Уже идём. Любая ругань мне милее драки.

(Хозяин гостиницы, Шеллоу и Пейдж уходят.)

ФОРД:
Наш Пейдж — самонадеянный чудак, что в непорочность жёнушки так верит. Меня легко не проведёшь. Была моя жена в компании Фальстафа в доме Пейджа. Что делали они? - Мне неизвестно. Возьму и всё расследую подробно. Переодевшись, самого Фальстафа расспрошу. И коль она честна — затраты не напрасны, а коли нет — оправданы затраты.
(Уходит.)