Бемевин и губайс

Константин  Смольников


















БЕМЕВИН и ГУБАЙС



Литературно-Демократическая PR-комедия.


























2012г. (январь).
 
Действующие лица:

Губайс – чиновник, собирающийся издать книгу.

Бемевин – популярный писатель.

Дама – секретарь-референт Бемевина.

Серафимыч – домработник.

Старший Бог - один из Голосов.

Голоса – сетевые «хомячки»..


Герои данной пьесы к реальным лицам никакого отношения не имеют! И не мечтайте!

Стихи Константина Корнева.


































Сцена первая.

 «Легкий фуршет»

Кабинет писателя. Вдоль стен многочисленные полки с книгами. Вечер, светлые сумерки. Распахнувшаяся входная дверь вызывает порыв сквозняка – со стола слетают листы бумаги.
Входит Губайс.

Губайс: Добрый вечер!

Стоит в дверях, не решаясь войти.

Губайс: Бемевин, вы дома?!

Ждет, прислушивается.

Губайс: Кажется, меня не ждут. Придется уйти. Оставлю визитку.

Проходит в кабинет, перед столом  поднимает с пола бумаги, кладет листы на стол, вглядывается в верхний лист.

Губайс: Что?! (читает) «Бемевин и Губайс»?! Это как?!

Берет лист, подходит к окну, начинает читать.

Чубайс: Не понимаю!

Вбегает Бемевин, включает свет. Видит Губайса, застывает в изумлении.

Бемевин: Ты кто?!
Губайс: Я?... Почему вы позволяете себе «тыкать» незнакомому человеку?
Бемевин: А ну, убирайся отсюда!
Губайс: Это вы мне?!
Бемевин: Тебе! Вон!

Бемевин указывает на дверь.

Губайс: Не грубите, молодой человек!
Бемевин: Проваливай, проваливай!
Губайс: Я Губайс!
Бемевин: Ты?! Ты – наглый, беспардонный человечишка, вторгшийся в мой дом! Что тебе надо?! Автограф?! По четвергам не раздаю! Вон!
Губайс: Как вы смеете меня оскорблять?!
Бемевин: Я в своем доме волен в своих поступках, и не собираюсь здесь терпеть никаких посторонних! Вон отсюда! Не мешай работать!

Бемевин садится за стол, хватает ручку и склоняется над листом бумаги.

Бемевин: Не стой над душой! Исчезни!
Губайс: Извинитесь!!
Бемевин: Обойдешься!

Звонит телефон. Бемевин хватает трубку.

Бемевин: Да! Я. Что? Когда? (смотрит на часы) А почему только сейчас предупредили?! Кто?.... Губайс?!!

Пелевин смотрит на Губайса.

Бемевин: Губайс….

Бемевин бросает трубку, вскакивает из-за стола подходит и смотрит Губайсу в глаза.

Губайс: Что вы на меня так смотрите?
Бемевин: Ко мне должен придти Губайс.
Губайс: Он перед вами.
Бемевин: Вы?!
Губайс: Да! Это мы!!

Бемевин машет на него руками, убегает, возвращается с куском ткани. Протягивает ее Губайсу.

Бемевин: Закутывайтесь!
Губайс: Что за отношение? Увольте!
Бемевин: Убедительно прошу вас!

Губайс отпихивает ткань.

Губайс: Отстаньте!
Бемевин: Нет, оденьте!
Губайс: Да кто вы такой?
Бемевин: Я? Писатель!
Губайс: Ах, да - писатель.
Бемевин: Смирились? Заматывайтесь в эту хламиду! Потом и поговорим.
Губайс: Вы сумасшедший?
Бемевин: Нет! Облачайтесь!

Губайс заматывается в ткань.

Бемевин: Вот!
Губайс: Что, вот?
Бемевин: Аве, цезарь!
Губайс: И вам, Бемевин, аве. Теперь мы можем поговорить серьезно?
Бемевин: Несомненно, мой цезарь! Займите свое место!

Усаживает Губайса на свое место, сам садится на стул перед столом.

Бемевин: Чем могу служить?
Губайс: Может, нам стоит поменяться местами?

Губайс приподнимается.

Бемевин: Нет, нет! К черту церемонии! Сидите на достойном месте!.... Говорите, я слушаю вас.

Губайс садится в кресло и ерзает некоторое время в нем.

Губайс: Впервые сижу в кресле писателя.
Бемевин: Удобно, цезарь?
Губайс: Какая-то неуютность ….
Бемевин: В жопе или мозгах?
Губайс: Не понял?
Бемевин: Не важно! Так что вы хотите мне сказать?
Губайс: Сказать?.... Ах, да! Такое вот дело….
Бемевин: Секундочку!!

Бемевин вскакивает и убегает. Возвращается в мантии судьи с толстой папкой в руках, на которой большими буквами написано «ДЕЛО».

Бемевин: Я готов! Здесь – все!

Поднимает папку над головой.

Губайс: Что – все?
Бемевин: Ваше дело! (открывает папку, листает страницы) Как интересно! (смотрит на Губайса выжидающе) Явку с повинной оформить не желаете?
Губайс: Вы понимаете, с кем разговариваете?! Прекратите паясничать!
Бемевин: Да какой из меня паяц? Вас что, мой образ не вдохновляет?
Губайс: Что вы себе позволяете?!
Бемевин: А мне показалось, так будет лучше. Искреннее!
Губайс: Мне кажется, я пришел зря!

Встает, швыряет ткань на пол,  направляется к двери.

Бемевин: Не уходите!
Губайс: Ваше поведение недостойно звания популярного писателя! Ничтожество!
Бемевин: Кто ничтожество?! Я?!

Падает на колени и хватает одной рукой Губайса за ноги.

Бемевин: Простите! Я – глуп! Я не почтителен! Я – юродивый! Писатель я!

Губайс прекращает вырываться.

Губайс: Писатель. Спасибо, что еще раз напомнили. Отпустите колени! Неловко, право.

Пытается осторожно высвободиться.

Губайс: Встаньте! Прошу вас!
Бемевин: Вы должны меня простить!
Губайс: Ну, хорошо, прощаю.

Бемевин с облегчением вскакивает на ноги.

Бемевин: Наконец-то! Вы не представляете, как больно стоять на коленях!

Протягивает Губайсу папку с надписью «ДЕЛО».

Бемевин: Забирайте! Дарю!

Губайс отворачивается. Бемевин бросает папку на стол, снимает с себя мантию, складывает  и протягивает ее Губайсу.

Бемевин: Возьмите! Пожалуйста!

Губайс поворачивается и протягивает руку. Бемевин нагружает ее судейской мантией.

Губайс: Что это?!
Бемевин: Вам!
Губайс: Зачем?!
Бемевин: Это настоящая судейская мантия!
Губайс: Это-то мне зачем?!
Бемевин: Судить будете.
Губайс: Кого?!
Бемевин: Меня! Писателя! Одевайтесь!

Губайс, подумав, торжественно надевает мантию.

Губайс: Какое-то изощренное издевательство. Чувствую себя марионеткой.
Бемевин: Отлично!
Губайс: Что?
Бемевин: А вам идет! Вы как-то человечней стали выглядеть, ваша честь!
Чубайс: Человечней?
Пелевин: Несомненно! Ах, как импозантно и достоверно! Какое благородное лицо! Сделайте его серьезным! Вот! Еще серьезней! Так! А теперь скажите: «Расстрелять!»
Губайс: Вы надо мной глумитесь?!
Бемевин: Нет, ваша честь! Нет!
Губайс: Я ухожу!

Губайс решительно снимает мантию и швыряет ее Бемевину.

Губайс: Прощайте!
Бемевин: Прощайте, мой дорогой! Прощайте! Ах, как прискорбно, что я так и не узнаю, зачем вы приходили!
Губайс: Да! Вы этого не узнаете!
Бемевин: И буду томиться сознанием, что обидел великого человека!
Губайс: Будете!
Бемевин: А вы будете жалеть, что не смогли получить желаемое от презренного писателя!
Губайс: Буду! То есть, нет!

В процессе разговора Бемевин надевает мантию и делает глубокий поклон.

Бемевин: Ну, и скатертью дорога!
Губайс: Счастливо оставаться!
Бемевин: А вам – найти другого писателя!
Губайс: Найду!
Бемевин: Не найдете!
Губайс: Нет, найду! В отличие от вас, у меня есть возможность осуществить желаемое!
Бемевин: За деньги? Наивный человек! За деньги можно купить только ложь! То, что нужно вам, за деньги не купишь!
Губайс: Вы знаете, что нужно мне?
Бемевин: Да!
Губайс: Что?!
Бемевин: Не знаю!
Губайс: Вот!
Бемевин: Вам нужна книга!
Губайс: Да, мне нужна книга.
Бемевин: Книга, которая изменит к вам отношение.
Губайс: Можно сказать и так.
Бемевин: Я готов ее написать!

Губайс возвращается от двери.

Губайс: Вот это другой разговор! Хватит придуриваться, перейдем к делу! Понимаете, Бемевин, у народа сложилось обо мне негативное впечатление. Оно не верное.
Бемевин: Откуда народу-то знать, что вы - не такой?!
Губайс: Вы это понимаете?
Бемевин: Правду надо написать! Правду! Иначе все будет оболгано.
Губайс: Вы меня радуете.
Бемевин: Во всем виноваты журналисты! Они придумывают иные образы своих героев, которые абсолютно не соответствуют действительности!
Губайс: Вы правы.
Бемевин: И только настоящий писатель может разгрести завалы выдуманного в угоду потребности толпы и показать чистый, вызывающий сопереживание образ живого, страдающего человека! Человека, у которого есть идеалы и цели! Который смог добиться чего-то в этой жизни!
Губайс: Где-то так, но более углубленно и развернуто.
Бемевин: У вас много денег?
Губайс: Вы о гонораре?
Бемевин: Нет, о ваших деньгах….
Губайс: А какое вам дело до моих денег?
Бемевин: Никакого! Читателю это интересно…. Да Бог с ними, с деньгами! Поговорим об образе.
Губайс: Я готов заплатить. Но по результату.
Бемевин: Что бы был результат, и вас полюбили, читатель должен увидеть вас жертвой.
Губайс: Почему жертвой?
Бемевин: Ну, страдальцем!
Губайс: Это обязательно?
Бемевин: В России – да!
Губайс: На меня уже было покушение!
Бемевин: Неудачное.
Губайс: А без этого никак не обойтись?
Бемевин: Можно. Но стоить будет дороже.
Губайс: Договорились!
Бемевин: И вас не волнует сумма, которую я назову?
Губайс: Нет….
Бемевин: А меня волнует. Почему вы выбрали меня?
Губайс: Проблема в том, дорогой мой писатель, что вас читают.
Бемевин: Интеллигенция?
Губайс: Не только.
Бемевин: Не только?
Губайс: Вас читает народ.
Бемевин: Да? Очень интересно! Можно, я залезу на стол?
Губайс: Зачем?
Бемевин: Очень захотелось.
Губайс: Вы у себя дома.

Бемевин запрыгивает на стол.

Бемевин: Я – народный писатель!
Губайс: Не совсем. Вам удалось заморочить голову читателям, поэтому вы популярны. Чем я хочу и воспользоваться. За деньги, разумеется.

Бемевин притворяется памятником.

Губайс: И что вы так стоите?
Бемевин: Я признанный писатель!
Губайс: И что? Вы не Толстой и не Булгаков.
Бемевин: Но я – Бемевин! Вы пришли ко мне!
Губайс: Что могу сказать? Выбор мой несколько спекулятивен, но, думаю, результат может быть успешным.

Бемевин сутулится.

Бемевин: Не сомневайтесь. Результат будет ошеломляющим.
Губайс: Вы гарантируете?
Бемевин: Да! Бемевин гарантирует!

Наклоняется, берет со стола пионерский горн, трубит. Открывается дверь, входит Дама.

Дама: Вызывали, шеф?
Бемевин: Обед!
Дама: Уже вечер.
Бемевин: Ужин!

Слезает со стола.

Дама: Страждущих допускать?
Бемевин: Да! И предупредите, что у нас гость! Поэтому – все по высшему разряду!
Дама: Блины с черной икрой? Виски?
Бемевин: Не надо! Канапе из селедочки на черном хлебе, оливочки на шпажках, огурчики мелкие! Немного. И водки, водки! Будем безумствовать! Губайс! Сейчас придет народ. Вы познакомитесь с моими почитателями! То есть – читателями! Вы поймете, что я смогу выполнить ваш заказ!

Дама уходит.

Бемевин: Ах, да! Вы принимаете мое приглашение на званый вечер?
Губайс: Да, принимаю.
Бемевин: Это такой легкий фуршетик с водочкой! Но все будет великолепно! Не будем опускаться до обсуждения суммы гонорара. Это мелочно! Вы, не сопротивляясь, выплатите мне все до копеечки!
Губайс: Посмотрим, каков будет результат.
Бемевин: Ошеломляющий! (кричит) Начинаем!

В кабинет вкатываются столики с разлитой водкой и закусками.

Бемевин: Господин Губайс! Прошу! Берите тарелочку, накладывайте! Водочки сразу возьмем по три рюмки….
Губайс: Достаточно! Я столько не съем!
Бемевин: Ничего, если останется – я за вами доклюю. Все, полезли на стол!
Губайс: Зачем?!
Бемевин: Не спорьте, лезьте!

Бемевин и Губайс влезают с тарелками на стол. Бемевин заставляет его взять рюмку. Чокаются, но не пьют.

Бемевин: Впускайте читателей!

Распахивается дверь и в кабинет врывается толпа, которая сразу кидается к столикам. Начинает пить и есть. Раздаются выкрики:

Голоса: «Ваше здоровье!», «Передайте мне оливку!», «Осторожнее! Не видите – это водка!», «Бемевину – слава!», «Душка!», «Робски не писатель!», «Не читайте Донцову!»,  «И тем более Устинову!», «Бемевин и Колыма!», «Нет –«Чапаев и пустота»», «Это вам, дорогуша, не «Войну и мир» полистать!», «Одна написала – «Цветочный крест»! Принципиально не читаю!», «Колядина? Тоже не читаю!», «Геласимов – от сохи!», «Ларочка Галь из Питера – читать можно?», «Питерских из принципа нельзя!»,  «Достоевский рядом не валялся!», «Дайте водки!», «Водки нет!!!»….

Толпа затихает, дожевывая. Поворачивается к Бемевину.

Бемевин: Господа! А у нас гость! Вы его знаете! Перед вами герой будущего романа, так сказать, во плоти! Выпьем за его здоровье!
Голос: Так водки нет!
Бемевин: Не беда! У нас с господином Губайсом есть! Ваше здоровье!

Бемевин чокается с Губайсом, они выпивают. Толпа волнуется.

Голоса: «У них водка всегда есть!», «Губайс – новый герой?», «Бемевин, как всегда, оригинален!», «Я бы выпил еще!», «Я уже хочу почитать этот роман!», «А когда будет издан?», «Ну что за светский раут без водки?», « А на хрена – Губайс?»….
Бемевин: Что приуныли?! Экие вы мои разгильдяи! Водку в студию!

Вкатывается тележка с водкой. Раздается вопль «Ура!», водка расхватывается, все поднимают рюмки. Губайс и Бемевин тоже.

Голоса: «За Губайса!», «Слава герою!», «Бемевин вы наш!».
Бемевин: Видите, вы уже герой!
Губайс: Не серьезно.
Бемевин: Серьезно будет на бумаге! Ваше здоровье!

Все пьют. Бемевин обращается к толпе.

Бемевин (закусывая): Господа! Никто не знает, какой это человек! Он сложный, противоречивый. В нем есть и плохое и хорошее. Но то, что в этом герое есть добрые начала, и они великие, не знает никто! А они есть! И мы их - покажем!
Голоса: «Мы им покажем!», «Никто не знает, а мы будем первыми!», «Губайс прогремит!», «Слава новому герою!», «За реализм Бемевина!», «За хорошего Губайса!», «Я его уже люблю!!», «Вы гей?!!», «Нет! Но Губайса люблю!», «Оставьте мужчин женщинам!», «У нас свобода и демократия!», «Не у вас, а у нас!!!», «А в харю?!».
Бемевин: Тихо! Не галдите! Пейте ужо! Пейте за свободу и демократию, которые у нас есть, благодаря нашему герою! Ура!!!

Толпа пьет, занюхивает рукавами. Молчит.

Голоса: «А закусить?», «Оливочек бы!», «Или палочек крабовых!», «Хлебушка!», «Сухариков!».
Бемевин: Вы сюда что, жрать пришли?
Голос: А водка еще будет?
Бемевин: Нет!
Голоса: «Это не серьезно, Бемевин!», «Эдакое событие и без водки?», «Нонсенс!», «А сами-то пьете!»
Бемевин: Так у нас с Губайсом есть!
Дама: Водки еще подать?
Бемевин: Нет! Пусть воруют и пьют на свои! (к Губайсу) Ваше здоровье!

Бемевин и Губайс выпивают, закусывают. Толпа угрюмо молчит. Бемевин обращается к Даме.

Бемевин: Гулять, так гулять! Принесите нам с господином Чубайсом отдельно графинчик водочки. Хрустальный и охлажденный! И закусочки пооригинальней!
Дама: Блинчики с черной икрой?
Бемевин: Да!

Дама убегает.

Голоса: «А нам?!», «Нам?!».
Бемевин: А вы будете смотреть!
Голоса: «На что?!», «Как жрет и пьет Губайс?!», «Сколько на это смотреть можно?!», «Издеваетесь?!», «Глумитесь?!», «Ату их, ребята!», «Я Губайса не люблю!», «Попили кровушки!», «Обобрали, так и водку не наливать?!», «Бей их, братва!».

Толпа бросается на Бемевина с Губайсом.

Бемевин: Бежим!

Бемевин с Губайсом спрыгивают со стола. Дама вкатывает столик с водкой.

Дама: Водка, господа!
Голоса: «Водка!», «Бей!», «Насилуй!».

Читатели пристают к  Даме и другим женщинам, бьют рюмки, расшвыривают стулья, дерутся между собой. Бемевин и Губайс убегают.
Сирена.





Сцена вторая.

«Сделка»

Бемевин с Губайсом в разнесенном толпой кабинете.

Бемевин: Какая прекрасная наша страна, какой чудесный у нас народ!
Губайс: А они не вернутся?
Бемевин: Соскучились?
Губайс: Только что этот народ нас чуть не убил!
Бемевин: Дорогой мой, а что вы ожидали? Какой народ хотим, такой и имеем! Зато весело!
Губайс: Отвратительно!
Бемевин: Не спорю!
Губайс: С этим надо что-то делать!
Бемевин: Поздно, батенька, поздно!
Губайс: Выразились вы… эдак… по ленински.
Бемевин: Вы так считаете? Что ж, батенька, вернемся к нашим баранам! Вот вы в книге и решите эту проблему!
Губайс: Какую?
Бемевин: Проблему обыдления и вымирания русского народа! Проблему сохранения культуры и общности!
Губайс: Зачем ее решать?
Бемевин: Не вдохновляет?
Губайс: Нет!
Бемевин: Придется этим заняться.
Губайс: Не хочу!
Бемевин: И не хотите! Этим будет заниматься ваш герой! Вернее, не он, а буковки будут роиться на бумаге, и делать великие дела. Народ будет читать, верить и любить.
Губайс: Прямо камень с души!
Бемевин: А вы подумали, что вам придется самому это воплощать? Нет!
Губайс: Вот и славно! Я пойду? Поздно уже.
Бемевин: Куда вы пойдете на ночь глядя, и без охраны?
Губайс: Возьму такси.
Бемевин: А таксист вас завезет куда-нибудь! Знаете что? Оставайтесь!
Губайс: Как это?
Бемевин: Сейчас организуем постель и уляжемся спать.
Губайс: У меня дела.
Бемевин: Ночью?
Губайс: Завтра!
Бемевин: Вот завтра и займетесь ими! Неужели вам не хочется переночевать у популярного писателя? У меня еще никто не ночевал из ваших. Вы первый будете.
Бемевин: Высокопоставленных.
Губайс: Если вам так угодно, я остаюсь!
Бемевин: Вот и славно!

Бемевин притаскивает надувной матрас.

Бемевин: Великолепная вещь! Вы спали на надувном матрасе?
Губайс: Нет.
Бемевин: Очень удобно и демократично!  М-да! Есть подушки, но нет одеял. Накроемся шинелями из моей коллекции!

Приносит разные шинели. Одну протягивает Губайсу.

Бемевин: Эта как-то больше к вашей фамилии подходит.
Губайс: Причем здесь моя фамилия?
Бемевин: Ни причем. Эта шинель мягче, она вам. Берите.

Приносит две огромных подушки, бросает на матрас.

Бемевин: Чего не хватает? Ах, да! Попоны!

Находит кусок ткани, стелет вместо простыни. Ложится.

Бемевин: Прошу вас! Царское ложе!
Губайс: Мы что? Вместе будем спать?
Бемевин: Да! Как Ильф и Петров.
Губайс: Как кто?
Бемевин: Как Кирилл и Мефодий. Ложитесь!
Губайс: А еще матрас есть?
Бемевин: Нет! Плюхайтесь, здесь просторно! Не будем терять времени – поговорим о книге!

Губайс ложится, накрывается шинелью.

Губайс: Ну?
Бемевин: Слышите?
Губайс: Что?
Бемевин: Тишина над страной!
Губайс: И что?
Бемевин: Ваша заслуга!... Тихо!!
Губайс: Что?
Бемевин: Простите, я пукнул.
Губайс: Фу!
Бемевин: Но я же извинился!
Губайс: Какой же ты!... Писатель!
Бемевин: Мы перешли на «ты»? Забавно! Вот скажи мне Чубайс, а какой ты есть на самом деле?
Губайс: Не знаю.
Бемевин: Честный?
Губайс: Да.
Бемевин: Принципиальный?
Губайс: Да.
Бемевин: Добрый и сострадательный?
Губайс: Да.
Бемевин: Понятно.

Бемевин поворачивается спиной к Губайсу.

Губайс: И что? Что понятно?
Бемевин: Образ твой понятен.
Губайс: Как это - понятен? Нет, ты мне скажи, каким ты меня напишешь? Я ведь не знаю, какой я буду в книге?
Бемевин: В книге? Далась тебе эта книга! Напишу! Спать давай!
Губайс: За свои деньги я хотел бы знать.
Бемевин: Откуда у тебя деньги, Чубайс?
Губайс: Заработал.
Бемевин: Спи уж, зарабатыватель!
Губайс: Да, заработал!

Бемевин поворачивается к Губайсу.

Бемевин: Прямо таки заработал?
Губайс: Именно так!!!
Бемевин: В книге придется указать, что все-таки украл! Иначе нельзя!
Губайс: Почему нельзя?!
Бемевин: Очень просто! Не знает наш народ, как честным способом заработать много денег. Не поверит! С трудов праведных не наживешь палат каменных! Так-то! Мудрость!
Губайс: Оболгать самого себя?!
Бемевин: Зачем лгать? Надо прямо сказать – наворовал! Теперь каюсь. Виноват Ельцин,  его окружение и перестройка. С волками жить, по-волчьи выть! С этим согласятся. Посочувствуют и примирятся.
Губайс: Я не такой!
Бемевин: Конечно не такой! Но есть закон жанра! Вот скажи, Губайс, ты свой народ любишь?
Губайс: И что?
Бемевин: Нужно изобразить, как ты его любишь. Любовь - она разная.
Губайс: Только попрошу без гомосексуальных намеков!
Бемевин: Я другое имел ввиду. Народ можно любить, сопереживая или отстраненно. Можно страдать с народом, а можно смотреть на страдания и сочувствовать. Можно….
Губайс: Хватит! Я народ люблю молча. Настолько, насколько он этого заслуживает!
Бемевин: Понятно! А готов ли ты пострадать за свой народ? Только честно!
Губайс: Где-то внутри, готов.
Бемевин: Жизнью пожертвовать?
Губайс: Нет. Это еще зачем?

Бемевин встает, прохаживается по кабинету.

Бемевин: Самое сложное будет вывести линию твоего отношения к народу и наоборот!
Губайс: Не выводи!
Бемевин: Нельзя без нее! Надо бы спросить у народа, как он относится к тебе?
Губайс: Негативно.
Бемевин: То-то и оно! А ведь это и нужно поменять! Так что делать будем?
Губайс: Что?
Бемевин: Надо спросить! (кричит) Народ, ты где?!!
Губайс: Опять?!

Губайс вскакивает.

Серафимыч: Витька, звал?!

Появляется бородатый и плешивый Серафимыч, в домотканых штанах, подпоясанной рубахе, и лаптях. Бемевин бросается к нему, обнимает, целует.

Бемевин: Серафимыч! Родной! Где, чертяка, пропадал?
Серафимыч: Где, где? Бутылки по помойкам собирал!
Бемевин: Я ж тебе зарплату плачу?!
Серафимыч: Не густо платишь!
Бемевин: Так налоги повысило правительство! Не могу платить больше!
Серафимыч: А ты не плати налоги! Как писатель, скажи этим, хер ли налоги простому народу повышают? Себе пусть повысят! С них деньги не гребут, с нас гребут! Конечно! Бюджет огромный, а на всех не напасешься! Кушать хотят и на проституток надо! А нам жениться не на что!
Бемевин: Ты жениться собрался, пень старый?
Серафимыч: Так хорошее дело! Может я и пень старый, зато стручок справный! Желающих много!
Бемевин: Женятся, чтоб детей рожать, а ты?
Серафимыч: Так состругаю еще пяток! Нет, вру! Пяток не состругаю. Денег столько не заработаю. Сейчас деньги, блять, нужны.
Бемевин: Серьезно? Ты еще хочешь детей?!
Серафимыч: Хочешь, не хочешь - родине защитников надо народить.
Губайс: Бабы нарожают!
Серафимыч: Что бабы в этом понимают?! Как без мужика-то ребенка на ноги поставить, да в жизнь вывести?!.... А это еще что за урод у тебя?
Бемевин: А! Не обращай внимания! Скажи, Серафимыч – ты за родину страдаешь?
Серафимыч: Вот как тебе сказать, Витька? Не страдаю! Нет! Душу иногда воротит, слезы наворачиваются – это да. А так – ничего.
Бемевин: Плохо сейчас?
Серафимыч: Ой, как хреново! Одно слово – ****ство!
Бемевин: И кто в этом виноват?
Серафимыч: Как, кто?! Конечно Губайс!
Губайс: Опять?!! Но почему Губайс?! Что за мания такая?!
Серафимыч: А ты не горячись, мил человек! Губайс заводы у народа с****ил! Вить, ты про это знаешь?
Бемевин: Ну, как тебе сказать?
Серафимыч: А человек не знает. Кричит! Из-за границы, что ли?
Бемевин: Нет, наш человек. Губайс это, кстати.
Серафимыч: Какой еще, в манду, Губайс?!
Бемевин: Настоящий.
Серафимыч: Вить, пойду я, что ли полы помою?
Бемевин: Нет, ты постой!
Серафимыч: Предупредил бы как, что Губайс у тебя!
Бемевин: Зачем?
Серафимыч: Я бы язык попридержал!
Губайс: Нет, вы говорите! Говорите!
Серафимыч: Так не молчу. Демократия у нас. Можно не молчать.
Губайс: Так чем я вас не устраиваю, человек из народа?
Серафимыч: Так всем устраиваете! Претензий нет! Извиняйте, если что не так ляпнул.
Губайс: Нет уж, вы скажите!
Серафимыч: Да хрен с тобой – скажу! Вот я тебя за язык тянул?!
Губайс: За какой язык?
Серафимыч: А какая сука мне за ваучеры «Волги» обещала? Не ты ли?!
Губайс: Так это образно!
Серафимыч: Я понимаю теперь, что образно! Сам «Газпрома» хапнул, а мне говно на палочке?! У меня до сих пор четыре ваучера в загашнике лежат! Где «Волги», Губайс?!

Серафимыч наступает на Губайса, Бемевин встает между ними.

Бемевин: Успокойся, дорогой! Не горячись!
Серафимыч: Да как же успокоится, Вить?! Ни кола, ни двора! Жена ушла, дети выросли! Одни ваучеры остались! Дай, я ему в харю двину!
Бемевин: Нельзя!
Серафимыч: Понимаю. Но хочется!
Бемевин: Успокойся!
Серафимыч: Полы помыть?
Бемевин: Иди, помой!
Серафимыч: Зарплату не повысишь?
Бемевин: Нет.
Серафимыч: Ну и ладно.

Серафимыч уходит.

Бемевин: А ведь он не все сказал, что хотел!
Губайс: А то, что свободным стал – он не видит!
Бемевин: Конечно, не видит! Зрение у него неправильное! А все-таки надо бы с ним поговорить еще. Влезть, так сказать, в его подсознание.

Бемевин ложится на матрас.

Губайс: Куда влезть?
Бемевин: Серафимычу. В мозги его.
Губайс: Не надо этого мужика! О чем с ним говорить?
Бемевин: О народе, стране, о нуждах людских. Что ты можешь ему дать, чтоб он почувствовал себя уверенно?
Губайс: Но почему я должен кому-то чего-то давать?! Не собираюсь!
Бемевин: Придется!
Губайс: Нет!
Бемевин: Какое основное событие будет в книге? Что ты ничего никому не дал?! Народ просто так не изменит к тебе отношение! Не поймет! Ему пример подавай! Да такой, чтоб проняло!
Губайс: Вот и пиши. Чтоб проняло!
Бемевин: Напишу. Не сомневайся! Другие же писали. Материала надо набрать. Давай, все же вызову Серафимыча? Поговорим с ним!
Губайс: Вызови кого-нибудь другого!

Губайс устраивается на матрасе.

Бемевин: Ладно.

Бемевин шарит у матраса  и находит помятый горн, трубит. Появляется Дама.

Дама: Вызывали?
Бемевин: Да. Вы нам нужны.

Дама начинает раздеваться.

Бемевин: Что вы делаете?!
Дама: Что-то не так?
Бемевин: Немедленно оденьтесь!
Дама: Слушаюсь!

Дама начинает одеваться.

Губайс: Ничего, ничего!

Дама прекращает одеваться, держит одежду в руках. Бемевин встает, поднимает стулья.

Бемевин: Давайте присядем и поговорим. Присаживайтесь!

Усаживает Даму на стул.

Бемевин: Скажите нам, дорогая, что думает народ о Губайсе?
Дама: Разное.
Губайс: А поконкретней?
Дама: Да ничего не думает!
Бемевин: Сформулируем вопрос по-другому! Каким бы народ хотел видеть Чубайса?
Дама: Никаким. Народ его вообще видеть не хочет!
Губайс: Так все плохо?
Бемевин: Как видишь! (Даме) А вот книгу о Губайсе читать будешь?
Дама: Если вы напишите – буду.
Бемевин: А если Губайс напишет? Будешь читать?
Дама: Да кто меня заставит ерундой заниматься?

Губайс вскакивает с матраса.

Губайс: Это оскорбительно и невежливо!
Бемевин (Даме): Но Губайс – личность! Человек государственного масштаба!
Дама: Да кто вам такое сказал?!

Бемевин и Губайс прохаживаются по кабинету.

Бемевин: Теперь представляешь, дорогой мой заказчик, какую глыбу мне своротить придется? Это, каким талантом надо обладать, чтоб изменить сознание и оценки людей?! Талантищем!
Губайс: Это невозможно!
Бемевин: Я сделаю это!
Губайс: Сомневаюсь. Но готов заплатить!
Дама: И мне денег дайте!
Губайс: Послушай, Бемевин – уволь эту дуру!
Бемевин (Даме): Кстати! Если я вас уволю – куда вы пойдете?

Дама сползает со стула на колени.

Дама: Не увольняйте!
Бемевин: Ответьте на вопрос!
Дама: Да куда идти в наше-то время?! В проститутки уже поздно!
Губайс: Работать! Голова и руки есть!
Дама: Есть. А толку? Кто нам работу даст?!
Бемевин: Но у тебя в этой стране есть права!
Дама: У меня?!

Дама заползает на стул.

Губайс: Если есть желание – во всем можно преуспеть, всего добиться!
Дама: Есть у меня желание – денег у вас попросить!
Губайс: Ты видишь! Не заработать, а попросить! Что за народ?!
Дама: Вот такой народ! Свободный! Свободный от возможности честно зарабатывать!
Бемевин: А?! Какова?!
Дама: Не увольняйте!

Дама сползает со стула. Бемевин помогает ей подняться.

Бемевин: Встаньте, успокойтесь. Я вас не уволю. Вы мне нужны.
Дама: Правда?
Бемевин: Искренне говорю вам.
Дама (с обожанием): Бемевин!
Бемевин: Да, Бемевин. Есть за что любить?
Дама: Есть!
Бемевин: А Губайса?
Дама: Да пошел он в жопу!
Губайс: Что вы себе позволяете?!
Бемевин: Спокойствие! Не горячись мой друг! (Даме) Идите! Вы свободны. Спасибо вам! Отдыхайте!

Дама уходит.

Бемевин: А что ты скажешь, когда эта женщина станет тебя обожать?
Губайс: Этого не будет никогда!
Пелевин: А я уверяю – будет!
Губайс: Бред!
Бемевин: Не понимаю, почему твой выбор - я?
Губайс: Я же говорил – спекулятивный выбор.
Бемевин: А в талант мой веришь?
Губайс: Не знаю.
Бемевин: Так как же тогда книгу писать?!
Губайс: За деньги!
Бемевин: Деньги?
Губайс: Деньги решают все!

Бемевин ходит, разбрасывает стулья.

Бемевин: Я напишу! Это будет достойное произведение! И денег не возьму!
Губайс: Спасибо!
Бемевин: С условием!
Губайс: Принимаю!
Бемевин: После того, как книга будет издана – никакого общения с народом! Никакого!
Губайс: Прекрасно!
Бемевин: Нигде не светиться! Ни на телевидении, ни на радио! Журналистов – избегать!
Губайс: Вот это несерьезно! В демократической стране нельзя игнорировать прессу. Да и положение мое обязывает!
Бемевин: Но ведь все сразу увидят, что книга не соответствует реальному персонажу?!
Губайс: Как это – не соответствует?! Напиши, чтоб соответствовала! Другим же писали!
Бемевин: Кому?
Губайс: Брежневу, Ельцину писали.
Бемевин: Понятно.
Губайс: Я рад, что тебе все понятно.

Бемевин и Губайс ходят кругами.

Бемевин: И все же!
Губайс: Нет!

Ходят.

Бемевин: Я отказываюсь от своих слов!
Губайс: Но мы же договорились, что напишешь!
Бемевин: Нет!
Губайс: Я готов заплатить приличные деньги!
Бемевин: Хорошо, напишу за деньги! Но требую аванс!
Губайс: Завтра!
Бемевин: Немедленно!
Губайс: Ночь на дворе!
Бемевин: Ночь? Да, ты прав.
Губайс: Я всегда прав!
Бемевин: Что ж, ложимся спать!
Губайс: Ложимся!

Бемевин выключает свет. Они укладываются на матрас, укрываются шинелями.

Бемевин: Спокойной ночи!
Губайс: Что? Ах, да! Спасибо.

Затихают. Губайс во сне вскрикивает, ворочается.

Бемевин: Ты чего?... Снится что-то? Спи, давай, спи! Все хорошо!



Сцена третья.

«День рождения Губайса»

Раннее утро. Бемевин и Губайс спят на матрасе. Бемевин постанывает во сне, Губайс всхрапывает. Тихо отворяется дверь. В темный кабинет проникает народ с цветными шариками в руках и бумажными колпаками на голове. Они окружают спящих, берутся за руки и  начинают бережно водить хоровод. Поют шепотом.

Голоса: «Как на Губайсовы именины испекли мы каравай! Вот такой вышины! Вот такой ширины!», «Каравай, каравай! Кого хочешь, выбирай!».

Дама вносит торт со свечками, Серафимыч катит столик с самоваром и чашками. Включают свет. Хоровод рассыпается. Все кричат.

Голоса: «Хэппи бёздей ту ю! Хэппи бёздей ту ю!», «С днем рождения! С днем рожденья! С днем рожденья тебя!»

Хлопают в  ладоши, смеются. Бемевин и Губайс вскакивают, недоуменно смотрят на окруживших их людей.

Губайс: Что?! Что такое?!
Голоса: «С днем рожденья!», «Ура!», «Поздравляем!».
Губайс: Кого?!
Голоса: «Вас!», «С днем рожденья!».
Губайс (Бемевину): Что происходит?
Бемевин: Действительно, что происходит? (бьет себя по лбу) Ах, да! У тебя сегодня день рожденья!
Губайс: Мой день рожденья уже прошел!
Бемевин: И снова пришел! Уберите матрас! Начинаем праздник!

Матрас уносят. Дама подносит торт с горящими свечами к Губайсу.

Дама: Задуйте свечки!
Губайс: И не подумаю!
Бемевин: Задуй! Чего ломаешься? Народ ждет!
Голоса: «Ждем!», «Просим, просим!», «Уважьте!».
Бемевин: Давай! Надо!

Губайс нехотя задувает свечки. Все кричат «Ура!».

Дама: Поздравляем! Господа, наливайте чай!

Разбирают куски торта, наливают чай. Чубайс делает глоток из чашки и начинает метаться.

Губайс: Запить! Дайте кто-нибудь воды!

Ему протягивают следующую чашку. Он делает глоток и опять начинает метаться. Отнимает у кого-то кусок торта, заедает.

Губайс: Что? Что это было?!
Серафимыч: Спирт! Чистый спирт! Мы его подогрели в самоваре. Так оно забористей и экономней!
Бемевин: Отличная идея!
Губайс: У меня с утра важная встреча!
Серафимыч: Сегодня у вас свободный день! Еще чашечку?

Все быстро хмелеют и начинают общаться.

Голоса: «А все говорили – Губайс, Губайс! Вот, пьет с нами!», «Нормальный мужик!», «Герой!», «А когда будет роман?», «Вот интересно – он бабник?!», «А есть у него дети на стороне?», «Есть!», «Не может быть?!», «Он страдает?», «А как же!».
Губайс: Господа! Прошу внимания!

Губайс с трудом забирается на стол. Бемевин и Серафимыч с восторгом поддерживают его снизу за ноги.

Губайс: Спасибо. Я нормально стою.
Голоса: «Тихо!», «Губайс говорить будет!», «Слушаем, господа, слушаем!».
Губайс: Дорогие мои сограждане! Спасибо! Неожиданно и приятно! Представляете, в рутине бытия и тяжелой работы вдруг….

Он замолкает, подыскивая слово, щелкает пальцами.

Бемевин: Праздник!
Губайс: Да!
Серафимыч: Это как на помойке два чемодана денег найти!
Губайс: Не мелочитесь Серафимыч! Это действительно – праздник! И вы все милые и добрые люди! Я вас люблю!
Голоса: «Вот тебе и Губайс!», «Я вас тоже люблю!».
Губайс: Вы не гей?
Голоса: «Нет!», «Он не гей!».
Губайс: Любите!
Серафимыч: Бери его на руки! Губайса нашего! Вот он какой!

Толпа снимает Губайса со стола и начинает носить на руках.

Голоса: «Любим!», «Вот он, наш Губайс!», «Качать его, ребята!».

Начинают его качать и подбрасывать в воздух.

Губайс: Прекратите! Достаточно! Голова кружится! Меня стошнит! Поставьте меня на пол! Пожалуйста!

Губайса бросают на пол, ставят на ногт, обнимают, похлопывают по спине и плечам. Губайс пытается устоять на ногах.

Губайс: Спасибо, хорошие вы мои! Растроган! Очень приятно, но тошнит. Отвык. Вернее – впервые меня вот так, на руках! Польщен! Так о чем я речь вел?! Ах, да! Жизнь прекрасная штука, господа, но в России неблагодарная! Вот возьмем, к примеру, меня! Из кожи вон лезу! Стараюсь! Для вас! А вы?!
Голоса: «А что – мы?», «Мы – нормально всё!», «Критику, что ль, наводит?».
Губайс (доброжелательно): Вы скоты, господа! Мы вам дали свободу и возможности! Создали вам условия дикого… (икает) нет! Развитого… (икает) тоже нет! Приемлемого капитализма! Да! У вас, господа, демократия и капитализм! Свобода! Ура!!!

Все молчат.

Губайс: Вот вы молчите. Понятно. А почему? Потому что не понимаете сути вещей! А чтоб вы поняли, мы напишем вам книгу! Правда, Бемевин? Вы умеете читать? Да? Вы ее прочтете! У вас откроются глаза, широко-широко, и вы поймете!
Голоса: «Что поймем?!», «Чего мы не понимаем?», «Мудрёно говорит».
Губайс: Вы поймете, что вы, скоты, основная причина того, что мы плохо живем! Вы пассивны, вы необразованны, не предприимчивы. Мы откроем вам глаза на вас! Через меня, героя книги! Вам станет стыдно и противно. Вы должны раскаяться и уступить дорогу предприимчивым и целеустремленным!!! Должны уйти! Туда! Или туда!....  (икает) Хочу спать.

Губайс забирается и сворачивается калачиком  на столе.

Голоса: «Куда это он нас?», «Я не понял – мы кто?», «Быдло, что ли?».
Губайс (лежа на столе): Да, вы быдло.
Бемевин: Не обращайте внимание! Он пьян!
Губайс: Быдло, быдло, быдло!
Серафимыч: Снится ему! Бредит!
Губайс: Я не сплю!
Голоса: «Как он нас приложил!», «Ай, да Губайс!», «Вот тебе и герой!».
Губайс: Всех порву на портянки! Кто не с нами – за борт! С якоря сниматься, по местам стоять!

Машет руками, ложится на спину.

Голоса: «Значит, за борт нас?», «Мы быдло, а он в шоколаде?», «И что мы его празднуем?!», «Бей его!», «Вяжи!».

Кто-то приносит веревки. Губайса привязывают к столу. Стол ставят на попа. Губайс оказывается на коленях, руки привязаны к углам столешницы.

Бемевин: Прекратите! Не позволю!

Бемевина отшвыривают в сторону.

Бемевин: Серафимыч!
Серафимыч: Что?!
Бемевин: Сделай что-нибудь!
Серафимыч: А что я могу сделать?!
Голоса: «Неси все, что горит!», «Обкладывай его, ребята!», «Спиртом облейте!», «Тащите книги из шкафов!».
Серафимыч: Спирт не дам!

Серафимыч уносит самовар, возвращается. Губайса обкладывают кострищем из книг и стульев.

Губайс: Вы что задумали? Жанну д’Арк из меня сделать?! Это не серьезно, господа! И исторически недостоверно! Здесь Россия, а не Франция. У нас так не принято!
Бемевин: Что вы хотите?!
Голоса: «Справедливости!», «Мяса!», «Пусть ответит за все!».
Губайс: Это самосуд! И произвол.
Голоса: «Это народный суд!», «Окончательный и беспощадный!».
Губайс: А я требую справедливого суда!
Голоса: «Он требует суда!», «А где ты раньше был?!», «А нас ты судил по справедливости?!!», «Жги его ребята!!!».
Губайс: Успокойтесь, господа! Что вы как дети? Так нельзя! Помните, что есть закон!
Бемевин: Господа! Остановитесь! Что вы делаете?!
Голоса: «Знаем, что делаем!», «Возмездие!», «Торжество справедливости!», «Торжество демократии!».
Губайс: О какой демократии вы говорите?! Это демократия – сжигать на книгах?! Меня, Губайса! Я для вас старался! Всеми силами! Что вы за звери такие?! Мы для кого старались?! Мы избавили вас от тоталитарного государства! Вы свободу получили!!!
Голоса: «И где она, твоя свобода?!», «Свободу получили не мы!», «Где ты ее видел?!», «Даже водка уже свободно не продается!», «А где свобода быть гражданином?!», «Врешь ты все!», «Вали еще книг, парни!», «Тащи все, что горит!».
Губайс: Есть у вас свобода, есть! Вы выбираете себе руководителей государства, каких хотите! У вас Госдума есть! Есть ваши депутаты! Вы многое можете!
Голоса: «Не можем!», «Сказки будешь внукам рассказывать!», «Не будет!».
Бемевин: Вы творите беззаконие! Это, с каким реноме вы собираетесь жить дальше, господа?! А?! Для кого я книги пишу?! Прекратите! Серафимыч!
Губайс: Серафимыч! Сделайте что-нибудь!! Успокойте своих!!!
Серафимыч: Ладно. Пойду за огнетушителем.

Серафимыч не торопясь уходит. Народ достает из карманов зажигалки и чиркает колесиками.

Бемевин: Серафимыч!
Губайс: Серафимыч!!! Они огнем балуются!!!

Вбегает Серафимыч и начинает бить присутствующих баллоном огнетушителя.

Серафимыч: Стоять, бояться, не толкаться! В очередь! Всем достанется! Кто следующий?!

Народ разбегается.

Бемевин: Какой чудесный день рождения! Как все интересно!
Губайс: Развяжите меня!



Сцена четвертая.

«Похмелье»

Губайс привязан к столу, обложен книгами и стульями. Бемевин и Дама обнимают Серафимыча.

Бемевин: Герой! Богатырь земли русской! Как ты их?! А?!
Серафимыч: Да чего уж там.
Дама: Настоящий мужик!
Губайс: Развяжите меня!
Дама: А я думала, настоящих уж нет! А он вот, рядом!
Бемевин: Глыбище!
Дама: Мужичище!
Губайс: Развяжите!! Мне плохо!!
Дама (Чубайсу): Потерпите! Дайте насладиться героем!
Бемевин: Каков сюжет для романа! Неожиданный, а?! Чубайса спасает народ!
Губайс: Освободите меня, наконец! Я уже рук не чувствую!
Бемевин: Дорогой мой! Конечно, освободим! Но ты только представь себе, как закручивается действие? Тебя спасает Серафимыч, так сказать, яркий представитель русского народа….

Серафимыч кланяется. Дама бросается ему на шею и крепко целует.

Бемевин: Не дает совершиться беззаконию! Ты потрясен! Плачешь и меняешься. А?!... Кстати! Ты плакать умеешь?

Серафимыч отбивается от Дамы.

Серафимыч: Ну, все! Хватит! Отцепилась! Обслюнявила всего!
Дама: Серафимыч!

Опять целует Серафимыча.

Губайс: Освободите меня от уз!!
Бемевин: Что?!... Ах, да! Необязательно плакать! Напишем так! Скупая мужская слеза блеснула из-под ресниц и благородно скатилась по щеке спасенной личности. Взгляд героя становится добрым и осмысленным…. Читатель это оценит! Это его тронет!... Потом вы пьете с Серафимычем на высоком берегу Волги водку, обсуждаете положение в стране. И ты прислушиваешься к гласу народа….

Серафимыч пытается оторваться от Дамы.

Серафимыч: Витька!
Бемевин: Что, мой герой?
Серафимыч: Выгони эту дуру! Скажи, чтоб отцепилась!!
Бемевин: Нельзя гасить восторг масс, Серафимыч! Терпи! Это слава!
Серафимыч: Да ну ее в задницу!
Дама: Что?!!

Бьет Серафимыча по лицу.

Бемевин: А это - любовь!
Серафимыч: Ты видел?! Она мне по морде хрястнула!
Дама: Меня - в задницу?!
Серафимыч: Я же сказал – слава не нужна!
Дама: Милый прости!

Дама бросается к Серафимычу.

Серафимыч: Опять?!! Отстань!

Убегают.

Губайс: Что за пытку вы мне здесь устроили?

Бемевин садится на пол рядом с Губайсом, прислоняется к нему.

Бемевин: Видишь, как заиграло действие? Ах, какая книга получается! Сейчас эта женщина бегает за Серафимычем, через месяц она и тысячи других женщин будут гоняться за тобой! Ты готов к этому?
Губайс: Нет!
Бемевин: Почему?!
Губайс: Веревки режут руки. Мне больно.
Бемевин: Веревки?

Смотрит на Губайса.

Бемевин: А чего ты так?... А! Ты вживаешься в образ жертвы? Правильно!
Губайс: Разрежь веревки.
Бемевин: Зачем их резать? Они еще пригодятся! А вдруг кому-нибудь захочется повеситься? Ужас, правда?

Бемевин встает и легко освобождает Губайса от веревок. Наматывает их на локоть. Губайс с трудом поднимается.

Бемевин: Хорошие веревки! Пригодятся! Когда ты с Серафимычем на высоком берегу Волги будешь вглядываться в просторы родины - внизу бурлаки этими веревками будут тащить баржу!
Губайс: Какую баржу?
Бемевин: Ну, хорошо – пароход!

Уносит веревки в угол, бросает.

Бемевин: Произойдет единение Чубайса и парохода! Тьфу ты! Чубайса и Серафимыча! Оговорился! Вы обнимитесь стоя на берегу, по-мужски! Ветер, река, великие думы! Ну и так далее….
Губайс: Не стоит.
Бемевин: Думаешь, лучше перенести действие на борт самолета? Вы летите, под вами страна…. Надо подумать!
Губайс: Не надо думать, Бемевин!
Бемевин: Правильно! Чем меньше думаешь, тем умнее!
Губайс: Давай, прекратим это дело.
Бемевин: Все! Прекратили! Я тоже устал! И так все понятно. Надо садиться и творить! Но сегодня – праздник! Отдохнем, отметим начало нашей работы! Народ позвать?
Губайс: Какой народ?
Бемевин: Читателей! Массовку!
Губайс: Массовку не надо!
Бемевин: Но с ними весело!
Губайс: Навеселились.

Бемевин всматривается в Губайса.

Бемевин: Что такое? Ты загрустил? Хандра напала? Сейчас что-нибудь придумаем! Серафимыч!!

Вбегает Серафимыч, за ним Дама.

Серафимыч: Я занят!
Бемевин: Губайс загрустил!
Серафимыч: Это хорошо! Значит, в душе закопошилось. У нас завсегда так, у русских. Спирт нести?!
Губайс: Не надо!!!
Серафимыч: Тогда ухожу!
Бемевин: Куда ты?
Серафимыч: Брачный контракт сочинять! Женюсь я!
Бемевин: На ком?!
Серафимыч: Вот на этой! На твоей секретарше!
Бемевин: Как это?
Серафимыч: Так дело нехитрое.

Дама хихикает. Бемевин поворачивается к Губайсу.

Бемевин: Облом! Ты теряешь поклонниц! Надо срочно садиться писать книгу! Серафимыч, помоги!

Они устанавливают стол на место, расшвыривают книги и стулья. Бемевин садится за стол, поднимает руки, как хирург перед операцией. Дама становится с ним рядом. Серафимыч расставляет стулья и складывает на полки книги.

Бемевин: Ручку!

Дама подает ручку.

Бемевин: Бумагу!

Дама кладет перед ним  пачку бумаги. Бемевин начинает писать.

Губайс: Не пиши, Бемевин.
Бемевин: Что? Не мешай! Дай сосредоточиться!

Пишет торопливо. Губайс находит шинель, одевает.

Губайс: Прощай, Бемевин!
Бемевин: Что? Да, да!
Губайс: Я ухожу.
Дама: Куда вы? Посмотрите – он пишет! Насладитесь его творчеством!
Серафимыч: Пускай уходит. Может ему приспичило? Чего к человеку пристала?
Губайс: Я чувствую, что поступаю неправильно! Надо не книгу сочинять, а совершать что-то значимое! Налаживать производства, торговлю – это одно. Это важно, что тут спорить? Но что-то важное мы должны еще сделать! Мне кажется, надо такие же усилия приложить к образованию народа, к его культуре. Нужно растить наших будущих бизнесменов из народа и для народа! Надо научить их быть благодетелями! Тогда и страна состоится! А сейчас все как-то кособоко! Морду правительства надо к народу повернуть! И с народом надо общаться и работать! Потому что мы одно целое!... Меня мучит возникшее ощущение, что я не знаю его, народ. Это плохо, Бемевин!

Бемевин откидывается на спинку стула и смеется.

Губайс: Чего вы смеетесь?
Бемевин: Экий вы у меня забавный на бумаге получаетесь!... Мы опять перешли на «вы»? Хорошо!

Бемевин склоняется над бумагой, пишет.

Бемевин: Да, так будет правильно.
Губайс: Книга не нужна! Вы слышите меня? Это глупая идея – написать книгу. Кто ее будет читать и для чего?!
Дама: Он начал. Его не остановить!
Серафимыч: Книгу писать надо. Народ разберется, для чего ее читать.
Бемевин: «В чем, правда, брат?». (Чубайсу) Вы могли бы с такой фразой обратиться к президенту?
Серафимыч: Эта фраза из фильма!
Бемевин: Из фильма? Уже сперли! Когда они успевают?!

Склоняется над бумагой.

Бемевин: «Скажи, Володя…». Нет! Фамильярно. «Владимир»?... А! «Господин президент! Скажите…». И что – скажите? «Пожалуйста!». Да! «Скажите, пожалуйста!». И чего сказать-то? (Чубайсу) Вы о чем можете спросить президента?
Губайс: Президента? Не знаю. Его не спрашивают. Его слушаются.
Бемевин: Но все же?!
Дама: Как интересно!
Серафимыч: А он спирт пьет?
Губайс: Я не знаю, о чем его спрашивать!
Серафимыч: Пьет или нет?!
Дама: Заткнись!
Серафимыч: Еще не жена! Чего орешь?!
Бемевин: Тихо!

Бемевин встает из-за стола. Все замолкают.

Бемевин: Так о чем?
Губайс: Не знаю…. Но это же глупость! О чем мы говорим?! Я ухожу!
Бемевин: Нет, вы задайте вопрос!
Губайс: Отстаньте!
Бемевин: Мне книгу надо писать!
Губайс: Не будет книги, Бемевин! Не будет!
Серафимыч: Как так - не будет?!
Губайс: Отказываюсь я от своего предложения! Прощайте!
Дама:  Так нельзя! Уже начало положено! Вот же – рукопись!

Показывает исписанные листы бумаги.

Губайс: Сожгите!
Серафимыч: Он не Гоголь, чтоб его рукописи жечь.
Дама: Не позволю!!
Губайс: А я не позволю писать эту ерунду!!!
Бемевин: Почему ерунду?! Я так плохо пишу?
Губайс: О чем собираетесь писать, Бемевин?! О чем?!
Бемевин: Я уже придумал!
Дама: Да он просто деньги зажилил! Жаба душит гонорар платить!!
Губайс: Прекратите истерику! Вы, дамочка!
Серафимыч: А я его понимаю! Ему может душу воротит. А вы с книгой.
Бемевин: Не кричите на женщину!
Губайс: Попробуем побыть честными, Бемевин?
Бемевин: В наших изменившихся реалиях?
Дама: Пусть заплатит за званый ужин и день рождения!
Губайс: Я не заказывал!
Дама: Гони деньги за все, что массовка выжрала!
Серафимыч: Не умеют мужики плакать, когда тошно. А оно бы и полегче было.
Губайс: Ни за кого не собираюсь платить!
Дама: Тьфу, на тебя, антисемит проклятый!
Губайс: Что?!

Вытирает плевок, хватает Даму. Зажимает ее между ног, задирает юбку, начинает лупить.

Серафимыч: Эй! Это еще что за елки-моталки! Чего это, так сказать, моей бабе жопу оголили?! Витька, что за хрень?!
Дама: Врежь ему огнетушителем, суженый!

Серафимыч мечется в поисках огнетушителя.

Серафимыч: Врежу!
Бемевин: Стоп! Серафимыч, ты требуешь сатисфакции за поруганную честь своей дамы?!
Серафимыч: Требую! По самые яйца! Это зачем он ей юбку задирает?! Мое! Не позволю!
Бемевин: Губайс! Вас вызвали на дуэль!

Губайс прекращает пороть и отпускает Даму. Она в слезах кидается к Серафимычу.

Дама: А-а! Зайка! Он! Больно!
Серафимыч: Где огнетушитель?!
Бемевин: Серафимыч, оружие выбирает Губайс. Ты его вызвал, право выбора за ним.
Губайс: Вы серьезно?
Бемевин: Вполне! На чем будете драться?
Серафимыч: На огнетушителях!
Дама: Да, на огнетушителях!
Губайс: Бред сивой кобылы!
Дама: Он меня обозвал!
Бемевин: Не обзывайте даму!
Губайс: О, Боги!

Вбегает массовка в костюмах богов.

Голоса: «Мы здесь! Мы здесь! Мы здесь!».



Сцена пятая.

«Дуэль»

Боги устанавливают кресло Бемевина на стол. На него садится старший Бог. У стола расставляют стулья. Усаживают Бемевина и Даму по центру. Разводят Губайса и Серафимыча в разные стороны. Рассаживаются.

Голоса: «Мы собрались!», «Готовы суд вершить!», «Приступим!».
Старший Бог:  «Говорите, люди!».
Губайс: Комедия? Опять?!
Серафимыч: Взываю к справедливости Богов!
                Меня вот этот смертный обесчестил!
                Моей невесте зад он оголил
                И бил по жопе ей суровой дланью!
Голоса: «Он бил!», «Он обесчестил!», «Ай-яй-яй!».
Старший Бог: «Ты признаешь, о смертный, этот грех?!»
Губайс: Прекратите ломать комедию!
Дама: Я муки претерпела от него!
            Меня, увы, он опозорил!
            За что мне этот стыд и это горе?!
            Кто защитит несчастную девицу?!
Серафимыч: Мне справедливый гнев терзает сердце!
                На мой объект любви он поднял руку!
                Он честь мою обрек на муку!
                К барьеру, сударь! Если вы не трус!
Бемевин: Что ж, дорогой наш друг, вас приглашают к барьеру! Стреляться. Или вы трусите?
Губайс: Я не трус!
Бемевин: Вы разрешаете дуэль, о Боги?
Голоса: «Да будет так!», «Пусть жребий их решит судьбу!», «Положимся на справедливость рока!».
Бемевин: Спасибо! Несите пистолеты!

Приносят пистолеты. Отмеряют расстояние.

Бемевин: Прошу, господа, занять свои места.

Губайса и Серафимыча разводят по местам, вручают оружие. Бемевин достает из кармана монету, подбрасывает, ловит.

Бемевин: Орел или решка?
Серафимыч: Орел!
Бемевин: Решка! Стреляйте, Губайс! Ваш выстрел первый!
Губайс: Вы с ума сошли!
Бемевин: С нами все в порядке! Это просто жизнь такая. И это неплохо, правда? Все просто и понятно! Стреляйте, сударь!
Губайс: Нет! Не буду!
Серафимыч: Стреляй! Что тебе моя жизнь? Ничто! А о своей подумай! Ведь я не промахнусь!
Губайс: Я не могу.
Серафимыч: Нажми курок и все!
Губайс: Я не могу убить!
Бемевин: Какая разница? Убьете вы его или он сам умрет? Что изменится?
Серафимыч: А я тебя пристрелю и урок всем будет!
Губайс: Вы о чем?
Бемевин: Серафимыч хочет справедливости. А как ее добиться – не знает!
Серафимыч: Знаю!
Бемевин: Глупая у тебя идея, Серафимыч! И по сути своей несправедливая!
Серафимыч: Но что-то делать надо?!
Голоса: «Кончайте демагогию!», «Стреляйтесь!», «Не раздражайте нас!».
Губайс: Пусть стреляет Серафимыч. А я не буду. Хотите моей смерти? Что ж, убивайте!

Бросает пистолет на пол.

Серафимыч: Все по-честному!

Стреляет. Чубайс хватается за грудь и опускается на пол.

Голоса: «Свершилось!», «Возмездие!», «Фортуна повернулась задом!», «Я не поворачивалась!».
Бемевин: Вы проиграли, Чубайс! Что ж, вставайте, извиняйтесь перед дамой и ее поклонником.
Губайс: Я умираю.
Серафимыч: Хватит притворяться! Выстрел холостой!
Губайс: Нет, пуля мне попала в сердце.
Серафимыч: Какая пуля? Это же пугач!
Губайс: Твоя ненависть материальна, Серафимыч. Ты убил меня.

Бемевин склоняется над Губайсом, проверяет пульс.

Бемевин: Он холодеет. Пульс прерывистый.
Дама: Серьезно?
Бемевин: Он умирает!
Серафимыч: Глупости! Нервы шалят!
Бемевин: Но это так!!!
Серафимыч: Не убивал я его!!!
Голоса: «Нехорошо получилось», «Переиграли», «Нас привлекут?», «Уходим!».

Массовка по очереди покидает кабинет.

Серафимыч: Он сам виноват!!!
Дама: Довели человека! Надо сделать искусственное дыхание «рот в рот»!
Серафимыч: А меня не довели?! Повешусь! А ты делай дыхание, сука!

Серафимыч берет веревку и начинает делать петлю.

Серафимыч: Что за жизнь такая? И где в ней справедливость? Доколе идиотски так жить будем!? Доколе!!?

Накидывает петлю на шею.

Серафимыч: Витька, где у тебя тут крепкий крюк, чтоб повеситься?
Бемевин: В коридоре посмотри.
Губайс: Серафимыч!
Серафимыч: Правильно! Во всем виноват Серафимыч! Это он страну довел до ручки! Это Серафимыч, блять, все с****ил и теперь губернатор Чукотки! Мне осталось только на Евровидении первое место занять и стать председателем партии власти! Достали, нах!!!
Губайс: Серафимыч, поехали на Волгу!
Серафимыч: Ага! Щас повешусь и поедем!
Губайс: На берегу сядем, выпьем, поговорим. Правый берег высокий – там такие просторы!
Серафимыч: Ты оклемался, что ль?
Губайс: Оклемался.
Серафимыч: Вот зараза! Чуть до самоубийства меня не довел, черт рыжий!
Губайс: Сам хорош! Неужели я такой плохой, Серафимыч?
Серафимыч: Гавнюк ты. Но не все потеряно - человек-то ты наш, как ни крути. Поехали?

Губайс поднимается.

Губайс: Поехали!
Бемевин: Я с вами!
Серафимыч: Стоп! Тебе что там делать? Книги пиши! По совести.
Бемевин: А я Волгу не видел!
Губайс: Едем! Только без массовки!
Дама: А как же книга?!
Бемевин: Да ну ее в перечницу, эту книгу!
Губайс: Пусть она пишет.
Дама: Кто? Я?!
Бемевин: Очень интересное предложение! Я не возражаю!
Серафимыч: Пиши, голубушка! Пиши! А я пока мужиков в Россию свожу, воздухом подышать.

Уходят. Дама стаскивает кресло со стола. Звонит телефон. Ищет, находит.

Дама: Алло! Да! Был. Где сейчас? Где-то на российских просторах. Точнее? На правом берегу Волги! Там ищите!

Прекращает говорить, садится за стол, пишет.

Дама: Что ж, начнем, коль поручили…. Бемевин и Губайс…. (пишет) «Теплым весенним вечером, под стихающее чириканье воробьев и карканье ворон, когда столица замерла в ожидании цветения черемухи и весеннего похолодания, известный господин Губайс принял решение посетить известного писателя Бемевина. Отпустив водителя и охрану за квартал от его дома, он шел по тротуару, дыша согревшимся после зимы пыльным воздухом московской улицы, вглядываясь в лица прохожих и окна проезжающих машин. Его не узнавали. Невольное раздражение копилось в душе, и он ускорил шаг»…. Гениально!!




Мы живем в стране без названия,
Пред корытом стоим расколотым,
И все тешим свое призвание
Лишь балетом, да атомным молотом.

Переписываем историю,
Свято веря своим правителям,
Но на огромную территорию
Не хватает уже жителей.

Но ведь не просим на пропитание,
Стал-быть, нечего и печалиться,
Знать, советское воспитание
От буржуйского отличается.

Седина в ребро ли, бес в бороду,
Так захочется невозможного...
Но не пухнем пока с голоду,
Значит, все идет, как положено.

И продавщицы нам улыбаются,
И самолеты летят по небу,
А что наебывают Чубайсы,
Так все равно ж наебет кто-нибудь.

А нам приятнее, что рыжие,
У нас клоунам все спишется,
Ведь, если даже в войну выжили,
Так сейчас-то чего пыжиться?!

Нам отмочит министр хохмочку,
Мы обсудим ее на кухне, и...
И на этом поставим точку,
Даже, если надежды рухнули.

До сих пор еще на обеде вы,
Наши извилины и впадины...
Так что Ельцыны да Медведевы
По заслугам нам, знать, дадены!


Занавес.