Ирландское пиво

     Федор Поликарпович, бывший кузнец надумал помирать. Крепкий вроде бы еще мужик, сносу даже вблизи не видать. Пятьдесят семь лет, до пенсии всего три года осталось, а туда же. Жизнь, мол, не мила.
     Ну, а какая в деревне Чемодуровка теперь жизнь?! Колхоз два десятка лет как дал дуба. Все трактора и комбайны, плуги и сеялки давно на металлолом сданы. От коровников и свинарников одни стены развалившиеся остались. Вся молодежь в город рванула ближе к легкой жизни. Остались в Чемодуровке одни пенсионеры, инвалиды, алкаши и бездельники. Да еще вот Федор Поликарпович со своей законной супругой.
     - Я как Гоголь помру, - сказал Поликарпович бывшему агроному Петру Савельевичу, - лягу и помру без всякой причины.
     - Это какой же Гоголь? - усмехнулся Петр Савельевич. - Тот, который родом с Никитовки? Семен Афанасьевич? Бывший ветеринарный врач?
     - Да нет, тот, который Николай Васильевич. И который родился в Больших Сорочинцах Полтавской губернии. Русский писатель, классик! 
     - А чего так? - не унимался Петр Савельевич. - Отчего жизнь не мила?
Федор Поликарпович сплюнул на землю окурок, резко втоптал его подошвой кирзового сапога и посмотрел на бывшего агронома искоса злым взглядом ярких зеленых глаз.
     - Хеппинеса в жизни нету, - добавил он и снова закурил.
     - Чего нету? - удивился Петр Савельевич. - Пениса?
     - Дурак ты! - взревел Поликарпович и  схватил за шкирку бывшего агронома. - Я тебе за такие предположения сейчас череп одним ударом кулака проломлю!
Петр Савельевич барахтался, пучил глаза, сопел и начал уже пускать слюну в крепких мужских объятиях бывшего кузнеца.
     - По… Поли… Поликар… Поликарпыч, отпусти! - взмолился Петр Савельевич. - Извини, я не расслышал, не то ляпнул.
     Федор Поликарпович расслабил объятия. Петр Савельевич раскашлялся и толком уже ничего не соображал.
     - Хеппинеса нет - это значит - счастья нет, дурная ты башка! Чему вас только в высшей партийной школе учили?! Это значит, что самогонка меня больше не веселит, а лишь в тоску вгоняет. Понял?
     И бывший кузнец зло оттолкнул от себя бывшего агронома. Петр Савельевич полетел в кусты. Вот и весь мужской разговор по душам!
Короче говоря, Федор Поликарпович затеялся в середине марта помирать. Лег на кровать, отвернулся к стенке и перестал принимать пищу. Жена от греха подальше перечить не стала, заботливо укрыла его старым бараньим полушубком и пошла к куме пить чай.
     Но жизнь то - она кудрявая. Задумаешь одно, а получится совсем другое. В России завсегда так. Либо шиворот-навыворот, либо с ног на голову…
Только, значит, затеялся Федор Поликарпович помирать, а законная его жена отправилась к куме, как объявился Петр Савельевич. Вошел в горницу без стука и прямиком к бывшему кузнецу. И начал его шебуршить за плечо:
     - Поликарпыч, очнись…Выручай, Поликарпыч… Всей деревней просим…
     - Чего тебе? - бывший кузнец перевернулся на спину и открыл свои злые зеленые глаза.
     - Поли… Поликар…Поликарпыч, - затараторил бывший агроном, - а ты можешь свое помирание на завтра отложить?
     - Чего? - возмутился Федор Поликарпович и схватил Петра Савельевича за воротник старенького пальто.
     - Того, - Петр Савельевич резко отдернул его руку, - на завтра процесс отодвинуть можешь? У Евдокии Васильевны младшего внука в армию забирают.
     - Ну, а я тут причем? Ему что, коня требуется подковать?
     - Какого коня?! - разозлился бывший агроном не на шутку. - Ты чего дурака валяешь? Всей деревней просим!
     - Да чего просите то! - бывший кузнец тоже изрядно разозлился. - Вместо него в армию сходить?!
     - Да нет!
     - А чего?!
     - Понимаешь, - Петр Савельевич лукаво улыбнулся, - нету на проводах хеппинеса без музыки!
     - Ну?
     - Рога гну! Гармонь есть, а гармонист помирать собрался!
     - Я что ли?
     - Ну не я же! Умел бы я как ты на гармони фортеля выделывать - хрен бы к тебе пришел!
     Комплимент удался. Федор Поликарпович с молодых лет слыл далеко на всю округу первым гармонистом. И это очень льстило ему всегда.
     - Пошли, народ ждет, - взмолился Петр Савельевич, - а помрешь завтра. Какая тебе разница, днем раньше, днем позже!
     Гуляли у Евдокии Васильевны в хате всей деревней до рассвета. Федор Поликарпович не выпил ни стакана, но был в каком-то особом ударе. И хеппинеса доставил народу много. Плясали так, что стены и полы ходуном ходили.
     А утром чуть ли не всей деревней в рейсовом автобусе повезли призывника в Саратов в областной военкомат. Песни по дороге орали уже совсем охрипшими голосами. Пассажиры особо не возмущались, ясный пень, не на курорт пацана провожают.
     Вышел Федор Поликарпович из областного военкомата и пошел, куда глаза глядят. А в трезвом виде и в плохом настроении они у него всегда только под ноги глядят. Вдруг слышит он, как в спину к нему обращается приятный женский голос. Обернулся бывший кузнец и оробел тут же. Стоит перед ним не понятно кто в зеленом платье с зеленым лицом и в зеленой шапке с рогами. Да так оробел, что пот липкий по спине побежал. А приятный женский голос молвит:
     - Мужчина, вы знаете какой сегодня праздник?
     - Чего?! - Федор Поликарпович подавился собственным словом.
     - Сегодня 17 марта, день Святого Патрика!
     Бывший кузнец только хватал ртом весенний воздух и таращил глаза.
     - Я приглашаю вас в наш паб, - зеленое платье указало зеленой рукой на зеленое здание с зелеными листьями клевера над входной дверью зеленого цвета,- приглашаю вас выпить знаменитого ирландского пива «Гиннесс» за счет заведения в честь этого великого праздника!
     Пока Федор Поликарпович переваривал услышанное, зеленая рука аккуратно взяла его за рукав его старого бараньего полушубка и повела в зеленое заведение.
     Домой бывший кузнец заявился лишь за полночь. И как добрался до Чемодуровки в неурочный час, до сих пор никому не говорит. И не домой, к законной своей супруге пошел Федор Поликарпович. А к соседу своему Петру Савельевичу. Долбил ему кулачищем в двери так, что половину деревни разбудил.
     Бывший агроном выскочил в одних подштанниках и минут десять активно матерился на крыльце, разбудив вторую половину деревни. А Федор Поликарпович, молча, выслушивал его и улыбался, довольный жизнью.
     - Чего ты приперся ни свет, ни заря?! - отведя душу, спросил Петр Савельевич.
     - Так я это, Савелич, помирать расхотел.
     - Чего это вдруг?
     - Я хеппинес нашел.
     - Какой хеппинес?
     - Ну, счастье по-нашему.
     - Да?! - бывший агроном очень удивился. - И где же, если это не военная тайна?
     - В ирландском пабе?
     - Где? - Петр Савельевич выпучил от удивления глаза, как будто его дубиной по голове огрели.- У ирландской бабы?!
     - Да не у бабы, а в пабе, - рассмеялся Федор Поликарпович, - пивной бар есть такой в Саратове. Ирландский. И пиво там бесплатно наливают. «Гиннесс» называется. Шикарная вещь. Я восемнадцать больших стаканов, каждый размером с нашу пивную кружку, как саданул! Вот это хеппинес! Завтра опять поеду за счастьем.
     - И наливают бесплатно?
     - Бесплатно!
     - Восемнадцать кружек?
     - Ну, я выпил восемнадцать пинт, больше не полезло. Ну, а ты же меньше меня, в тебя только четырнадцать поместится.
     - Восемнадцать чего?
     - Восемнадцать пинт, пол литровых стаканов!
Бывший кузнец и бывший агроном посмотрели друг на друга глазами, жаждущими большого хеппинеса.
     - Плохо ты меня знаешь, - усмехнулся Петр Савельевич, - я хоть и ростом мал, да на бесплатное пиво очень дюж. Я пятнадцать пинт запросто в себя волью! А, может, и все шестнадцать!
     Долго они еще стояли на крыльце и беззлобно спорили кто из них и сколько кружек «Гиннесса» завтра в ирландском пабе выпьет. И сколько хеппинеса это им придаст.
     Долго, пока Петр Савельевич окончательно не замерз босоного стоять на холодном крыльце в своих тонких подштанниках…