Дело было вечером

   Дело было вечером, делать было нечего. Вам тоже знакомы эти строки? Конечно же, с самого раннего детства. Мы растем, но, к сожалению, актуальности слова эти не теряют. Разве редко так бывает в вашей компании? Соберетесь вечером, а что делать? То-то, нечего. Вот и мы, собраться то, собрались небольшой дружной компашкой, парней и девчонок, проживающих в нашем дворе, а вот че делать то, и не знаем. Вот и сидим в этот теплый летний вечер в беседке детского сада, великовозрастные детишки. Сидим, так, вяло, болтаем не о чём. Потом Светка, она у нас больно умная, говорит, значит:
   - Ребята, давайте, о чём-нибудь серьезном поговорим.
   Ну, ляпнула, мало того, что поговорим, так еще и о чем-то серьезном. Ха. Ну, дает. Горе с этими умными.
   - Я что, лысый что ли, о серьезном говорить?...
   Ну вот, только так сказал, все уже смеются. А что смеяться? Ну, лысый я, ляпнул не подумавши. Нет, я, конечно же, не взаправдашний лысый. Просто вот уже лет пять, может по более, как брею свою умную, надеюсь, что умную, голову. Ну, нравится мне. И вид прикольный и гигиенично. Опять же экономия на стоимости стрижки, да на шампуне. Во, опять смеются. Ну, смейтесь, смейтесь. А я вот из-за своей пагубной привычки - бриться наголо, - почитай, что каждую неделю в отделение попадаю. Им что, милицитианерам, форму нацепили, их власть. Глядят, идет хлопчик вечером. Крепкий, я что зря по утрам зарядку делаю, да три раза в неделю штангу катаю? Вот мышцы и выпирают. Это то и подозрительно «стражам порядка». Значит, сами посудите, идет русский парень по своему городу вечером, представляете, лысый, здоровый и трезвый до неприличия. «Точно, - вот они и решают, - неспроста. Может националист?». Хап, значит, меня под ручки белые и в отделение. Хорошо в нашем пятом ко мне уже привыкли. Как привезут, так сразу же и отпускают. Знают, что чист я душой и помыслами, яки ангел. Вот хуже, если в другое отделение доставляют. Там брат держись. Нередко «прессовать» начинают. Чтоб, значит, протокол подписал, что при задержании у меня обнаружена цепь мотоциклетная или кастет. Ха, нашли дурака. Лучше чуть потерплю, чем в этом расписаться. Ведь потом, смотри, шаг до тюрьмы останется. Им что, «глухарь» по скинхедам на кого-то повесить надо, ребята и стараются.
   Вот недавно стали они так плотно проводить со мной беседу при помощи подручных там средств, как то: резиновая дубинка, наручники, кулек целлофановый. Вот что действительно плохо переношу, так это, когда дыхалку перекрывают. Ну вот, когда они уже умаялись прилично, бедолаги, покурить уселись, и мне предложили сигаретку. Говорю: «Спасибо, ребята, не курю, и не тянет. А вот вас, убогих, мне жалко. Вишь, - говорю, - как умаялись. А почто стараетесь? Я за дружбу народа был раньше, а вот теперь уж и не знаю. Может, взгляды мои неправильны? Уж больно аргументы ваши убедительны. Опять же не слепой, сам вижу, все больше разного цвета людишек рынки наши захватывают. Мы у них в прислугах скоро все будем. Вот уже, похоже, вам место холуев обеспеченно. Не пойму только, почто столько времени на меня тратите. Возьмите телефон, в пятое отделение позвоните. Вам всяк скажет, не скинхед я, а просто лысый, просто не пьющий, просто русский, похоже, к сожалению».
   Но вот, сказал так, а они, морды, хохочут, и свое дело продолжать собираются. Ну, думаю, кранты. Не иначе, как они обкуренные или без единой извилины. У этих живым не вырвешься. Нет, смотрю, один чтой то задумался, говорит: «Давайте, еще покурите, а я, правда, позвоню».
   Ну, позвонил…. Знамо дело, извиняться не стали. Пендаля дали на прощание для ускорения. Да бог с ними, что не извинились, хорошо хоть отпустили. Вот. А вы смеетесь. За лысину в наше демократичное время больше чем за длинный волос и серьгу в ухе страдать приходиться. Это факт, на себе проверенный. А вам бы все ха-ха, да хи-хи.
   - Да почему ты, Игорь, думаешь, что тебя никто не понимает? Я вот прекрасно тебя понимаю. Я, правда, не за лысину, а за пирожки страдал. Но, думаю, что это тоже считается, - неудачно вставил свое «веское» слово Олег.
   - Да ладно, обжора, я же не о том, - перебила его умная Светка. – Как вы не понимаете, ребята? Давайте о серьезном говорить. Разве не о чем? Посмотрите, что творится у нас в стране. Ведь честной девушке уже без пацана скоро на улицу выйти нельзя будет, кругом одни насильники. 
   - Ну, ты сказала. По-твоему, если тебя «грузят» этим с экрана телевизора, так оно и есть? Ну, ты, Светка, меня удивляешь! Видно слишком часто телевизор смотришь. И, что хуже – всему веришь. Смотри, до добра тебя это не доведет, «крыша потекет». Брось это гиблое дело. Не верь тому, что говорят. Пусть экран цветной, а льют с него одну чернуху. Плюнуть и растереть на их страшилки. Вот спорим, весь вечер будешь гулять в нашем городе, и тебя никто не изнасилует? На что спорим?
   - Юрий, да тебе спорить и меду не надо. Я и сама знаю, что ты говоришь правду. Поэтому и спорить с тобой не буду. Проспорю, конечно. Вот вчера иду, уже темно. Тут двое. О, о. Здоровых таких выходят. Ну, думаю, начинается…. Чуть не уписалась, чес слово. А они такими милыми ребятами оказались. Говорят: «Это почему же в столь позднее время без провожатых такая привлекательная девушка?». Весело поболтали. Потом до дому проводили меня. Говорят: «Пока, красавица». И ушли. Да, да, вот так взяли и ушли. А мне один из них очень понравился. Ну не бежать же было за ним, номер телефона просить, я все же девушка. А сам, вишь, не догадался. Вот теперь и жди, когда опять повстречаемся. А может, и глупость сморозила, что сама инициативу не проявила. Вот теперь мучаюсь. А вы говорите, умная Света. Где он, мой ум, в тот момент был?
   - Светик, успокойся, ну чем я хуже того парниши. Только глазом поведи, и я твой покорный раб.
   - Толик, прекрати заигрывать с моей лучшей подругой. А то, вот осенью пойдешь в армию, ждать не буду.
   - Ну, ну, Катечка, только без таких страшных угроз. Пойми, кроме тебя мне никто не нужен. Это я просто пытаюсь спасти твою лучшую подругу от тоски, грусти. А сам только твой. Поэтому в армию тебе меня провожать, непутевого, и ждать, пока домой вернусь, и письма часто писать. Все это тебе, моя любимая Катюша. Служить - это наш конституционный долг. Школу мужества должен пройти каждый молодой мужчина. Армия, она что? Верно, закаляет, воспитывает…
   - И калечит.
   - Ну, ты это брось, Катюша. Я за здравие, а ты вообще совсем о другом. Пришло время служить. Отсрочка мне не положена. Опять же здоров, слава богу. Косить не хочу. Так что придется тебе меня ждать, Катюшечка. Помнишь, как в старой песне - «Не плачь, девчонка, пройдут дожди. Солдат вернется, ты только жди».
   - Да я то буду ждать. Все понимаю, женская наша доля такая. Одно не пойму - почему ты вот будешь честно служить, а он их, «косарей», сколько? Опять же почему простые рабочие парни, вроде тебя, должны долг священный Родине отдавать, а дети «новых» русских, дети этих толстосумов, сплошь «больные»? И пока ты будешь служить, они будут заграницей по кабакам шляться, чтобы здоровье свое восстановить. Объясни мне, они, что не такие граждане, как все? Или они живут по другой конституции, по другим законам, нежели все мы? Вот, чего я не понимаю. А тебя, оболтуса, я обязательно дождусь. Женю на себе, деток тебе нарожаю. Так что не волнуйся, все равно ты будешь мой.
   - Ты, Катюша, того. Парня не пугай на ночь. Гляди. Вишь, как лицо побледнело, даже в темноте видно. Того и гляди, в обморок твой миленок упадет.
   - Так это же от радости. Исключительно от радости. Правда, мой любимый?
   - Угу. Дай на радостях тебя расцелую.
   - Стоп, стоп. Опять целоваться. Мы же договорились, только о серьезном.
   - Свет, ну не все же такие серьезные, как ты. Где ее, серьезности, на всех то хватит.
   - Олег, не перебивай. Лучше возьми и честно скажи, о чем ты мечтаешь.
   - Честно, честно? 
   - Ну да.
   - Бутылочку бы пива щас.
   - Опять, Олег! Что же ты - пиво, бутылочку. Я имею в виду большое.
   - Бочку пива?
   - Ну, пойми же, крупное.
   - Что, цистерну? Ну, ты даешь. Ее нам и за год не выпить, цистерну пива. Давай уж лучше о бочке мечтать. Ведь даже мечтать надо о реальных вещах. Светик, тебе ли мне это говорить. Ладно, ладно, шучу. Не дуйся, Светочка. Все я понял. Честно – мечтаю о мире во всем мире. Ну, че смеетесь? В коем-то веке правду сказал, а вы смеетесь. Вы только подумайте, сколько людей ни в чем неповинных гибнет каждый день от войн разных. Оно простым людям это нужно? Это тем, кто наживается на крови людской, война, что мать родная. А представьте, просыпаемся, и нигде, ни в одном городе, ни в одной стране, во всем белом свете никакой войны, совсем никакой, нет ее и все. То-то же, не смешно.
   Лучше я о пиве буду мечтать, быстрее сбудется мое желание. А война, война…. Козлов слишком много, которые на ней наживаются. Пока их не переведем, до той поры и мечта эта несбыточная.
   - Олег, не обижайся, не поняла я сначала, что, говоря о пиве, ты прикалываешься.
   - Да ладно, Светка, что уж. Ты лучше о своем заветном желании скажи. А то, вот всех «пытаешь», а сама ты, что хочешь?
   - Ой, неудобно.
   - Сама затеяла этот разговор, так что давай начистоту.
   - Ой, ребята.
   - Никаких ой. Правду, только правду, одну правду, дитя мое Света.
   - Ну, если правду…. Хочу встретить парня, за которым, как за каменной стеной. Такого, такого…. Чтобы он меня очень, очень любил. А я его еще больше. Чтобы деток у нас было много. Ну не знаю сколько, много. Сколько бог даст. И, чтобы жила наша семья долго-долго и счастливо. По-моему, это самое, самое главное, что должно быть у человека – любовь. А все, что составляет материальное богатство, - это мишура, тлен, и недостойно внимания нормального человека.
   Дело было вечером, спорить было нечего.