Иди домой

   День сегодня явно не задался. Вот уже скоро пятнадцать часов натикает, тем, у кого часы имеются. А у меня еще маковой росинки во рту не побывало. А тут еще два дня назад в нашей катакомбе появился чужак. С виду пацан, как пацан, токмо малость постарше нас, может, годков на пять. И вот оно, пригрели на свою голову. Надо было скопом, как обычно, насесть, глядишь, и замесили бы. Неповадно было бы по чужим лежбищам шастать. Слабину проявил я. Что говорить, дал маху. Вот, всего два дня прошло, а он так зашугал мою компашку, что держись. Вожака в нашей компании из себя ставить начал. Все резко и прогнулись. А мне не сегодня-завтра с ним толковать придется. А он - амбал здоровый, смотри еще и не одолею. Вот уже и шило на крайняк приготовил. А то ведь, если осилит, в зачухонного определит. А по мне лучше мужчиной помереть, чем отверженным жить.
   Отвлекся малость, вот оно, похоже, фарт идет. Он, какая кралечка молоденькая на скамейке сидит. Глазки, оно, как мечтательно закатила. Думай, думай, голубушка, мечтай. А кошелечек то твой, вона, как меня дразнит. Так и кричит: «Возьми меня! Вот я, туточки!».
   Одно плохо - прикид мой не очень подходящий: джинсы затертые, маячка драная, да патлы нечесаные. Опять же запашок. Не дезодорантом, подвальчиком пахнем. Будь он трижды проклят, этот наш «уютный» подвальчик. Тут так провонялся, что самому от запаха тошно. Того и смотри, дамочка учует. Ну, еще секундочку, а то уж больно кушать хочется. Да и курнуть в самый раз, а то уж ухи пухнут.
   Опана, размечтался. Шустрее надо было быть. Как это она, сидела, мечтала, а потом за ручку мою шалую, кошелек из ее сумки тянущую, цап. Да крепко, не вырвешься. И главное - на деле взяла, вот тебе и мечтатель. Сейчас точно вой поднимет, созывая сознательных граждан, в свидетели. Надо опередить. Мне оно хоть и пятнадцать годков, но щуплый, малолеткой можно прикинуться. Щас слезу пущу, потом сопли размажу, глядишь, отверчусь, граждане у нас сердобольные.
   Ну, день, все не так, как ждешь. Думал, сейчас закричит, а я ее своим «детским» басом перекрою. А, фиг вам. За руку держит, ни полслова не роняя, поворачивается ко мне и смотрит. Просто смотрит. Даже, похоже, и не на меня. А туда, куда-то, далеко, где только ей одной все видно. А глаза, глаза чистые такие, ну что бусинки. И сама она ничего, симпатичная, как волшебная фея. Видел, когда-то в детстве, на картинке. Ну, может и не взаправднейшая, но все равно обличием похожа.
   Вот так мы и смотрели несколько минут молча, я на нее, а она в даль свою. Потом смотрю, похоже, возвращается, из мира ей только видимого, сюда к реальности. А она, реальность, совсем не милая, видуха у этой реальности в моем то обличии…. Как ей еще непротивно меня за руку грязную так долго держать?
   А она, голосом таким нежным, и говорит:
   - Ну что, дружок, присаживайся рядышком, места много, и рассказывай.
   Тихо так говорит, вкрадчиво. Но сила такая чувствуется, не хочешь, а подчинишься. Вот я и плюхнулся, как дурак, рядом с ней. Сел и сижу.
   - А че рассказывать? Чай не на исповеди, - сказал так и даже хмыкнул. Ведь и на исповеди я тоже ни разу не был.
   - Ну, дружок, давай, рассказывай все.
   Думаю: «Вот прицепилась, что ей от меня надо?». Только так подумал и ну болтать, как плотину прорвало. Видно много, уж больно много чего на душе насобиралось. Копилось вот, копилось и только и ждало простых, искренних слов этой волшебной женщины.
   - А что хорошего могу то рассказать? Отца не помню, даже фотографию ни разу не видел. Только и знаю, что был, верно, он у меня, поскольку не верю в непорочное зачатие. А маманя, она что? Давно уже всю жизнь на пузырь сменяла. В квартире одни стены, да пара зачуханных матрацев. Вот и думай, какая у меня с ней житуха была. Всё было: и ее пьяные дружки шугали, и голодного кормили коркой хлеба с лезвия ножа, гогоча пьяно. Много чего было. Потом детский дом. Потом опять к ней на время «исправления». Теперь вот сам по себе, потихонечку копчу небушко. Пить не хочу, до тех скотов, дружков материных, опускаться западло. А вот к табаку пристрастился. План пробовал. Ничего, смеешься, прикольно. Только не хочется наркошей быть. Те, что на игле, еще хуже пьяниц, вообще чумовые. В общем, жизнь, как жизнь. Нормальная. Компания опять же своя собралась, всё путем. Плохо только, что читать люблю очень, а в библиотеку мне ходу нет. Ну и тут выход есть. Ты знаешь? Вы знаете, сколько хороших книг на свалке найти можно? У…. Не в каждой библиотеке столько отыщешь, как там в мусоре. Люди богатеют, зачем им книги? 
   Даже не дослушав меня, фея встала со скамейки, с удивлением посмотрела на свою руку, держащую мою. Подумав долю секунды, разжала свои пальцы, высвободив мое запястье.
   - Ну что же, дружок, пойдем, - проговорила она бесцветным голосом и медленно пошла по аллее.
   И я, как привязанный, поплелся за ней следом. Правда, правда. Обладает она, какой-то, невидимой волшебной силой, заставляющей, ей подчинятся. Я же говорю, фея, волшебница.

   Недолго мы так шествовали. К домику такому, игрушечному почти, с палисадником и цветами в нем подошли. Я, как запах этот от цветов уловил, вообще отключился. Что-то такое, такое хорошее…. Аж в носу защипала. Вот-вот от умиления расплачусь.
   А фея дверь в дом приоткрыла и говорит:
   - Заходи, дружище, гостем званным будешь.
   Зашел, чего уж там, раз приглашают. Обстановочка в доме не шик. Совсем не богатая. Но чисто все, опрятно, по-хозяйски. А книг то… бог ты мой! Отродясь столько у людей не видывал. Аж присвистнул.
   - Не свисти, - говорит фея, - денег не будет.
   - Ну, - протянул я, - судя по всему, деньги в этом доме - не самое главное. А эти книги, книги, - спрашиваю, - что взаправду все прочли?
   Она так удивленно на меня посмотрела, словно я глупость несусветную сморозил. Плечиком так повела.
   - Конечно, - говорит, - а то зачем, по-твоему, книги то еще нужны. Если их не читать, они мертвые, а так живут, говорят, уму разуму учат. Книга, брат, это сила, силища. Да что я тебе это объясняю, ты, похоже, это сам понимаешь. Я сейчас вот о чем думаю, - продолжает, - сынок у меня есть, комплекция у вас схожая. Иди, дружок, ты в ванну, приведи себя в порядок. А я пока кое-что из свежих вещей тебе приготовлю. Свое то сложи у ванны, давно на помойку вещи эти просятся. Ты уж не побрезгуй и не обижай меня отказом.
   Что делать? Пошел.
   Ух, и напарился, от души. Одного шампуня извел у… скока, но волос вымыл. Причесался, оделся в не новую, но чистую одежду. Глянул на себя в зеркало - я, ну прямо не я. Даже смотреть приятно. Вышел к фее, а она от восторга даже в ладоши захлопала.
   - Кузя, - говорит, - ну вылитый домовенок Кузя.
   - И чего это обзываться вздумала? - надулся я. - Отмыла, приодела, теперь что и насмехаться можно?
   Тут она ну смеяться.
   - Да не обзываю я тебя. Мультфильм есть такой русский, добрый, старый, про домовенка Кузю. Что, правда, ни разу не смотрел? Да не может быть того.
   - Не может, не может. Да где бы я его смотрел? Я и телевизор то только в детдоме видел. Опять же сами говорите, мультфильм: старый, добрый, русский. Разве ж такой по телевизору часто увидишь? То-то. Молчите. А то сразу - неужели, неужели. Так и есть, не видел.
   - Брось, не ворчи, дружище. Дело поправимое. Пошли на кухню, чуть подкрепимся. Потом DVD включу, оба посмотрим. Мне этот мультфильм очень нравится. А вот, подишь ты, давно уж его сама не смотрела.
   На кухне в четыре руки мы быстро организовали себе питание. Хозяюшка, правда, только что прикоснулась к еде и, подперев голову руками, любовалась, как я ем. Старался я, изо всех сил, не особо налегать на угощение. А потом и решительно отодвинул вилку в сторону.
   Я вот что думаю, у фей волшебных тоже, поди, душа имеется и много чего разного там скапливается. Скапливается долго. А потом вот так переполнится, что мочи нет уж более, все в себе держать. Вот оно, как получается, оно ведь даже и у волшебных фей не вся жизнь - сплошная радость. Много, очень много в их жизни бывает и черных полос.
   - Лет десять назад оставил нас с сынишкой муж. Решил найти себе женщину побогаче и приземленней. Чтоб было у них общность интересов: новая квартира, престижная машина, шикарная мебель, модные вещи. Ищет, пока безуспешно. Но может, повезет. Мы живем, пусть не богато, но, как говорится, не бедствуем с сыном. Он у меня умница, только слишком добрый для нашей жизни. Иногда мне его жалко. Думаю: «Может, жизнь угробила, воспитав его таким отзывчивым, думающим, правдивым?». Боялась, что он хлюпиком вырастит, сама его в секцию айкидо записала. Постоять он за себя может. Но тренер у них такой же идеалист. Он его только укрепил в вере, что добро и честь – главное, составляющие настоящего мужчины. Вот так то. А теперь волнуюсь я за него, как он, такой несовременный, в жизнь нынешнюю войдет. Ой, тяжело ему будет на жизненной дороге. Ой, тяжело. Прямо извелась вся. Что делать и ума не прилажу.
   А тут еще человека встретила, вот уже четыре месяца встречаемся. Сыну он очень не нравится. Как это он говорит? Гнилой, говорит, мужик. А мне ведь семьи хочется, простой женской радости.
   Только, вишь, как вышло, сын в деревню отдыхать поехал на молочко парное, вот человек у меня и поселился. Но, понимаешь, похоже, ему нравится быть приходящим. А меня это не устраивает. Хочется определенности. Такая я вот старомодная, понимаешь? А серьезно вот поговорить все боюсь, а вдруг разрушу, хоть хрупкую, иллюзию, намечающегося, благополучия.
   Ладно, ладно, заговорила я тебя. Пойдем уж лучше мультик посмотрим.
   Хороший мультик. Вот только обидно, досмотреть не удалось. Мы, как только первую часть посмотрели, тут ее, этот, «друг» пришел. Ну, фрукт! Как она этого не видит? Похоже, правду говорят: «Любовь зла, полюбишь и козла». А сына ее, за одно то, что он разбирается в людях, зауважал. Друга такого неплохо иметь. Мужик тот, как только зашел, так на меня уставился. Оценил, и фею в соседнюю комнату потащил. Звук у телевизора, он негромкий был, все слыхать. Слышу, шипит, и проходимец я и вор, и еще много чего разного. Так оно и есть, да только не совсем так. Он в душу плюет мою, чистого видеть там ничего не желает. А фея эта прекрасная до самой, до глубины, до чистоты душевной меня увидала. Такое во мне увидела, что, может, и я за собой раньше не замечал. Человека во мне разглядела. Да разве он поймет. Да и нужно оно мне это…. Пойду-ка я на волю, надо и меру хорошему знать.
   И я решительно направился к выходу. Но увидел на этажерке сотовый телефон.
   «Крутой, мне такой никогда не иметь.
   А почему? Чем я хуже этого мужика? Вот, протяни руку, и он твой.
   Но, это кража. Кража из дома, где тебя поняли, накормили, одели. Это ведь по-свински.
   Вот, вот, именно по-свински, накормили, напоили, и ты уже поверил, что все это искренни, что тебя понимают. Да просто тебя пожалели. Да и самой ей было видно в кайф, быть этакой добренькой. Все люди злы, лицемерны, обманщики…».
   Так накручивая свою злость, я стоял в прихожей. И вдруг, щелк мысль: «Что ты сомневаешься, бери и беги. Тебе в этой жизни нет места. Твое место там, в подвале. Ты -  отброс общества, твое место не здесь».
   Чувствуя, как предательская слеза медленно катится по щеке, я схватил вялыми руками злополучный телефон и опрометью выбежал на улицу.
 
   Солнце было уже высоко и согревало все окрест, но оно не могло унять мою дрожь, и не в силах было осушить поток слез.
   «Господи, когда я плакал то, в последний раз в этой жизни? Что со мной? Да и куда идти? Опять в этот вонючий отстойник, в наш подвал? Может быть, я правда встретил человека, которому нужен, и сам его предал, да еще и обворовал? О, как жжет, этот чертов телефон. Как исправить эту роковую ошибку? Как? Да и можно ли ее исправить, оправдаться? Нет, видно уже поздно, выбор сделан».
   Низко опустив голову, сижу на той самой скамейке, где мы с ней встретились. Что за неудачный день сегодня. Самый лучший день моей жизни и самый тяжелый. Вдруг зазвенели колокольчики, и прозвучал смешной голос:
   - Ах, мой милый Августин. Ах, мой милый Августин.
   Я, как завороженный, смотрю на телефон, из которого льется эта мелодия. С трудом осознаю – звонок. Мне надо принять решение: отвечать или сотовый телефон отключать. Решительно нажимаю кнопку прием. И, о чудо, снова слышу ее голос. Да это она и она звонит мне, кому же еще.
   - Простите меня, волшебная, добрая фея. Простите, если можете.
   - Что ты говоришь? Ведь ты взял телефон только для того, чтобы я могла с тобой связаться. А потом мы вернем телефон его владельцу. А пока выслушай меня, пожалуйста, выслушай. Я набралась храбрости и поговорила с тем мужчиной. Вот поговорила и все. Он ушел, ушел навсегда. Зато приехал мой сын. Я ему рассказала о тебе. Он очень хочет с тобой подружиться. Приходи к нам, Кузя, немедленно. Дом без домовенка не может быть. Приходи, мы тебя очень ждем. А втроем мы обязательно придумаем, как нам жить дальше. Иди домой.


   P./S. Рисунок автора.