задорнов из-под полы

                ЗАДОРНОВ ИЗ-ПОД  ПОЛЫ
   Шли славные 70-ые годы. Они не так уж далеко ушли от  сладостных и удивительных 60-ых, которые  в свою очередь передали им  заметную долю прелести и очарования.  Но все чудное и прекрасное этих десятилетий медленно начинало приобретать оттенки неосознанной тревоги, предчувствия предстоящей и неотвратимой беды. Где-то в подворотнях уже зарождалась и потихоньку выползала на свет капиталистическая гадюка со смертельным ядом и всей своей пресмыкающейся мерзостью. Но люди пока  еще жили весело и беззаботно.
    Я был  где-то в возрасте Иисуса Христа и чувствовал себя если не богом, то, по меньшей мере, Апполоном, никак не меньше. В этом прекрасном для мужчины возрасте я ехал на курорт. Розовый цвет был не только впереди, но и сбоку, и в любой другой стороне, куда бы не направлял свой взор.
   План действия на отдыхе был разработан и отточен, мысленно, до мельчайших подробностей. Ничто не должно было повлиять на его осуществление. Безусловно, какие-то небольшие отклонения допускались, но только в самых незначительных амплитудах.
   Путь мой лежал через матушку Одессу, где до пересадки на львовский поезд предстояло провести несколько свободных часов.
   Гордо продефилировав по Дерибассовской, я неожиданно пришел к умному открытию – «Находясь в Одессе и не побывать на Привозе равносильно тому, что сходить в баню и не помыть голову». Я тут же бросился в баню мыть голову.
   «Привоз» гудел, как пчелиный улей перед большим  взятком. Казалось, тут никому ни до кого нету дела. Каждый кричал и причитал в пустоту, в водоворот всеобщего гама. На самом деле это было далеко не так. Любой посетитель Привоза был на прицеле опытных торговых глаз.
   Вот и я, осознав значимость Одесской достопримечательности и уже было, собравшись покинуть ее с чистой головой, как тут же попался на крючок.
   Где-то рядом, я услышал призывной, елейный голосок, обращенный именно ко мне: «Молодой человек, есть очень свежий Задорнов».
   Торговкой свежего Задорнова оказалась уже немолодая, но еще и не совсем старая женщина. Она вытащила из-под полы Николаевича и заговорщески мигнув, отошла чуть в сторонку. Я шнурком последовал за ней.
   -«Вот смотрите». Она властно сунула мне в руки что ни наесть свежего Задорнова.
   Заметив мою заинтересованность, она без особых эмоций спросила: -
   «А что вам-таки надо эта книга?»
   Чувствуя, что эта эрудированная одесситка заломит хорошую цену, может даже вдвое от номинала, и дабы сбить ее с курса, я сделал кислую физиономию и с выраженным безразличием, нехотя, процедил сквозь зубы.
   -«Да, так себе, сам не знаю. Писатель – то  не ахти какой.
   «Какой писатель? - взорвалась особа неопределенного возраста,- да я вижу вам, что литература, что моченые яблоки одно и то же. Ну и литераторы пошли. – Искренне продолжала негодовать продавщица дефицитом.
   И примиренчески, но еще обиженно продолжила:-
   -«Это же вовсе не писатель, это форменный юморист. Таких еще в Одессе поискать надо. Ему цена не восемь рублей, а вдвое больше. Это я, дура, торгую себе в убыток, будь он еще смешнее.
    Подобного себе я даже не мог и представить. Небольшая книжица, не более ста страниц, в мягком переплете могла потянуть от силы копеек на 80, никак не больше. Я заглянул на обложку и убедился. В плохо замаранной цене заметно проступали две цифры. То ли 75, то ли 95 копеек. Я допускал двойную переплату, но десятикратную…
   Обескураженный, я бессознательно мял корешок шедевра, пытаясь каким-то образом осознать действительность и сказочную цифру. Такая сумма в моем сознании, тем более в кошельке, никак не укладывалась.
   -«Что вы мне Мишку мнете,- спохватилась продавщица и вырвала ее из моих рук. – Если не понимаете юмора, так вам надо читать не Задорнова, а Достоевского. – Старуху Изергиль. По между прочем, серьезное произведение, а здесь смех и тонкий одесский юмор. Это не книга – это лекарство. Минута смеха прибавляет неделю жизни. А тут – на каждой странице сплошной смех. Вот и считайте сколько лишних денечков жизни принесут  вам эти восемь деревянных рубликов.»
   Она внимательно посмотрела мне в глаза и, поняв, что с этого любителя сатиры ничего не сорвешь, потеряла ко мне всякий интерес. Я отошел в сторонку и, не выпуская из поля зрения продавщицу свежим Задорновым, и большим знатоком Достоевского и Горького, стал нарезать вокруг ее круги, мучительно размышляя.
   -Вот если бы я ехал с курорта и разговора бы не было. А то ведь на курорт. В предполагаемых расходах учтена каждая копейка, а уж о восьми рублях и говорить не приходилось. В те времена это была большая сумма. С такими деньгами можно было посидеть в ресторане, притом, не одному. А вдвоем. Именно это я и планировал осуществить. В женщинах, как я и предполагал недостатка не должно было быть, а вот истраченные рублики на Задорнова лишат заманчивого общения с незнакомой пока еще незнакомкой. И тогда мне пришла по отношению к себе довольно садистская мысль – угостить в ресторане только женщину, наотрез отказав в угощении самому себе, а вот на эти сэкономленные денежки и приобрести юмористический эликсир долголетия.
   - Ах, это опять вы. Да, я и не сомневалась в том, что Задорнов вам нужен так же, как мне вот этот витаминный овощ. Она показала мне розовый пучок редиса и тут же сунула мне в руки непонятно откуда появившуюся книгу.
   Я, как отец Федор из  Двенадцати стульев, смело глядя ей в глаза, выпалил.
   -Пять рублей.
   Она с негодованием вырвала книгу из мох рук и ответила тем же.
    -Восемь. И торг здесь неуместен. Не петрушку продаю и даже не редис.
Она снова помахала передо мною пучком овощей, считая разговор законченным, демонстративно, наугад, открыла книгу и как бы для  себя стала читать вслух.
   Вещь была мне незнакома и понравилась настолько, что я тут же забыл, что еду на отдых и то, что лишусь одного приятного общения в какой-нибудь точке общепита, молча отсчитал восемь рублей и протянул их декламирующей любительнице юмора замечательного «знатока» Достоевского, да и Горького в придачу.
   Она тут же захлопнула книгу, сунула деньги вместе с редисом в бездонный пакет и одним словом подытожила нашу сделку «Не прогадаете» и растворилась в чреве  «Привоза».
   Задорнов жег руку. Я не мог понять – то ли это огонь приобретения, то ли потери. В конце концов я пришел к выводу, что книга сытнее ресторана и ко мне тут же вернулось душевное равновесие и успокоение. В поезде вообще исчезли последние сомнения, и я искренне радовался своему приобретению. Предвкушая упоительное чтение на верхней полке, я бережно положил юмориста на столик, быстренько переоблачился в спортивный костюм, как полагается вытащил бутылку водки и полагаемую к ней закуску, предвкушая удовольствие на все 150 процентов.
   И тут- нате вам. Как гром среди ясного неба на первой остановке в мое плацкартное купе с шумом и гамом ввалилась ватага молодых парней, хмурых, взъерошенных, неразговорчивых. Они ехали на работу буквально пару остановок. От их пахнуло устойчивым запахом перегара и табачным дымом. По всему было видно, что вчера ребятам было очень хорошо, а вот сегодня – довольно скверно.
   Однако, увидя на столе бутылку, они вмиг преобразились. Из них рекой поперло красноречие, посыпались шутки – ничуть не хуже, чем у Задорнова.
   У меня не хватило ни сил, ни мужества противостоять их напору и я, капитулировав, согласился совместно уничтожить зеленого змия. Чья-то опытная крепкая рука  в момент выбила пробку, булькнула в стакан, и  он побежал по кругу. У кого-то отыскалась еще бутылочка самогона. Здоровье быстро поправлялось, и молодые строители светлого будущего становились веселее и разговорчивее.
 И когда они на своей остановке так же быстро высыпали из вагона, как и вошли в него, мне  стало скучновато без такой шумной компании.
   Но поезд застучал по рельсам, и я наконец-таки мог приняться за чтение, то есть взяться, понимаете ли за самого Задорнова. Одного моего желания оказалось мало. Я просто физически не мог этого сделать по одной незначительной причине – сатирика нигде не было: ни под моим кульком, ни под газетой, оставленной пришельцами. Я понял – Задорнов «вышел» вместе  с ними строить светлое будущее. И только эта мысль как-то успокоила меня.
                Ф.МАТИШЕВ
                17.01.08г.