Журавли и карлики

Получив в подарок на день рождения покет-бук, я решила – буду читать новинки, за которыми, если ждать и покупать книги, то просто не угнаться. Прошлась по премиям – за что кому дали. Что-то уже выложено в сети, что-то пока нет. Но вот Леонид Юзефович «Журавли и карлики». Читаю аннотацию:
«В основе нового авантюрного романа Леонида Юзефовича, известного прозаика, историка, лауреата премии «Национальный бестселлер» - миф о вечной войне журавлей и карликов, которые «через людей бьются меж собой не на живот, а на смерть». Отражаясь друг в друге, как в зеркале, в книге разворачиваются судьбы четырех самозванцев: молодого монгола, живущего здесь и сейчас, сорокалетнего геолога из перестроечной Москвы, авантюриста времен Османской империи XVII века и очередного «чудом уцелевшего» цесаревича Алексея, объявившегося в Забайкалье в Гражданскую войну».
Авантюрный… Как-то слово «авантюрный» меня уже скорее отталкивает, чем привлекает… Но ладно! «Национальный бестселлер». Погляжу, что же у нас пользуется максимальным спросом?
 
Сразу скажу – чтение покет-бука меня пока никак не устраивает. Масса у него, этой технической штучки, достоинств, но привыкшему к бумажным книгам человеку усваивать текст с экрана (какой бы он не был продвинутый и приближенный к бумажной странице) – очень трудно. Может быть, это возрастное, может быть - с непривычки, но вот так. И бумажные книги приходится порой перечитывать, чтобы лучше уяснить – о чём речь. Но вот электронный текст элементарно забывается, то есть его перечитываешь не для более полного усвоения, а чтобы в памяти улеглось – что за чем и кто кому волк или друг.

Итак, в книге (на мой взгляд, в противовес аннотации) три героя (персонажа) – Жохов (авантюрист по натуре, погибающий довольно нелепо в конце), Шубин – интеллигент, гуманитарий, пытающийся выжить и спасти свою семью в «лихие девяностые», не прибегая ни к каким схемам, связанным с любыми внеморальными действиями, и прототип (и даже портретно повторяющий) Жохова – самозванец Анкудинов, о котором Шубин пишет исследование. Персонажами проходят ещё три вида мужского существования: кавказцы (Ильдар и Хасан – укоренившиеся в России, но по сути почти разбойники, для которых главное – это чтобы их семьи имели всё, что доступно и недоступно), кто-то, кто выдаёт себя за спасшегося от расстрела в Екатеринбурге царевича Алексея (так я и не поняла – он каким боком введён и зачем), и монгол Баатар (тоже клон Жохова) –водитель авто, в котором в конце и погибает Жохов. Женщины представлены малопутной Катей – подружкой Жохова, такой же почти авантюритской-мечтательницей, пытающейся выжить любыми путями, и женой Шубина, которую даже не называют в романе по имени, но несущую на себе задачу вечной женственности.
Стержневая мысль романа (по-моему, опять же) - всё на земле повторяется: и люди, и сюжеты. Вот примеры рифм: диск из редкого металла европия, имеющий большую материальную ценность, если его продать, который попался Жохову почти случайно, и редкий камень из желудка коров, приносящий удачу и здоровье владельцу, с которым почти на протяжении всей своей жизни не расстаётся Анкудинов. И ни тот, ни другой тотем своего предназначения на деле не выполняют – богатства и счастья хозяевам не приносят.
Приключения Жохова, Баатара и Анкудинова тоже перекликаются – и за тем, и за другим ведётся охота (по разным мотивам, но своей деятельностью они привлекают к себе внимание, как возмутители спокойствия).
И только Шубин, образованный человек, кандидат исторических наук, не вмешивается в авантюры, упорно противостоит своему лихому времени и, наконец, единственный остаётся жив и благополучен.

А вот загадку с антиподами, поставленными в заголовок, я так и не разгадала – почему журавли и карлики (не синицы или ещё какие птицы, или хотя бы животные). Почему борются птицы и маленькие люди? И что это означает? Скажем, журавли – что-то высокое (возвышенное), а карлики – пригнуты к земле. Но зачем бороться? Или это символ борения в человеке возвышенного и низменного. И речи Анкудинова, дескать, потому никто никого не перебарывает, что среди журавлей есть карлики, а среди последних – журавли – они вообще темны.

Меня больше в книге вот что остановило. Во-первых, Борис (сын владельца дачи, куда проник пройдоха Жохов) обобщает разделение людей на 4 категории в периоды жизненных катаклизмов, смены эпох:
(цитата из романа) «Когда разлагается старый порядок, – заговорил он, выруливая на бетонку, – мы имеем четыре варианта ответа на этот вызов истории. Первый – аскетизм. Уход от мира, жизнь на лоне природы, довольство малым. Во времена крушения Римской империи это был путь философов и фиваидских пустынников, в современных условиях – дачников. Политика их не интересует, они солят грибы, варят варенье и сажают картошку на своих шести сотках…
– Второй вариант – архаизм, – стоя у машины, договаривал Борис. – В том смысле, что если настоящее тебя не устраивает, можно спрятаться от него в прошлом. Это выбор тех, кто молится на Николая Второго или ходит с портретами Сталина. Третий – труантизм. От французского трюан – сброд. Внизу грубый криминал, наверху – коррупция, финансовые аферы. Там и тут война кланов, кровь, ****ство, пир среди чумы. Тоже, между прочим, путь слабых.
– Ну, не скажи, – не согласился Жохов.
– По форме, может быть, и нет, а по сути – да. Сильные выбирают четвертый вариант. Они видят, что над ними трескается потолок, но сквозь трещины старого миропорядка им открывается не хаос, а космос.
….
– Первые три варианта – пассивный ответ, – продолжал Борис, – четвертый – активный. В моменты исторических катастроф не нужно цепляться за обломки старого мира. Человек должен найти свое место в системе более широкой, чем та, что рухнула». (конец цитаты)

Ну, вот. Это – авторский взгляд (мыслителя, философа) на ситуацию крушения старого миропорядка. Но вот какой вариант кто себе выберет – это уже другими категориями определяется, внутренними, уже сформированными тем самым «старым миропорядком».
Почему люди живут в одной и той же среде, а ведут себя по-разному? И это не от силы зависит и даже не от ума, а от, наверное, концентрации нравственного закона внутри (о котором ещё Кант…).
Да, жизнь двигают авантюристы (в этом романе их четверо – из разных эпох и мест), но они, как первопроходцы – нарушая всё и вся, они и рискуют больше тех первых двух категорий (третью я спишу в «издержки производства»). Но удерживают жизнь в сбалансированном состоянии всё же кто-то, скорее из первой категории, (хотя я бы дополнила этот перечень ещё одной – веточкой от первой, аскетической, которая пытается сохраниться, ища приложение своим силам в новой обстановке, но не впутываясь в сомнительные проекты). В романе герой именно этой категории в конце и выживает, и устраивается более-менее устойчивым образом – это Шубин. Все остальные гибнут, потому что на них, авантюристов, охотятся совсем уж отпетые, из третьей категории.

В романе показаны все четыре категории, хотя и не дистиллированные. Катя – из аскетов, с примесью в  характере авантюристического ингредиента. Дядьки (родственники) там какие-то – из второй. А вот третья как-то переплетается с четвёртой. То есть и Жохов, и Акундинов, и монгол этот (Баатар), и самозванец Алексей – они и прохиндеи, и вроде бы те, кто старается не держаться за старые порядки, а выстроить новый мир. Там ещё и Борис, и Марик, и Саня, пытающиеся тоже оседлать новую жизнь, но мало кто из них выжил к концу романа, а Шубин – выжил. Не хитрил, не подличал, любит жену, сына, работает, старается удержаться честным путём – и удерживается. Награда от Господа?
И всё же, кто там журавли, кто карлики?

Вот нашла отзыв в сети:
««Журавли и карлики» с ходу предъявляют читателям несколько версий того, что в последние двадцать пять лет особенно охотно принималось за историческое сознание. По одной из версий, история циклична: различные времена «рифмуются», «двоятся», «отражаются друг в друге». Вот и издательская аннотация подсказывает: предприимчивый монгол из Улан-Батора начала 2000-х, сорокалетний жох из Москвы 1993-го, авантюрист времен Османской империи, выдававший себя за сына Василия Шуйского, и лжецесаревич Алексей, объявившийся в Гражданскую войну, объединены таинственной надличностной связью — «История четырех самозванцев разворачивается… отражаясь, как в зеркалах, в судьбе каждого». По другой версии, легкосовместимой с первой, история оборудована тяжелыми жерновами, перемалывающими маленьких людей, не давая им спрятаться в своих шатких укрытиях. Картину дополняет третья версия, согласно которой история-порядок, история-космос регулярно сменяется историей-хаосом, смутным временем, когда рушатся цивилизации и выживают слабейшие, самозванцы — те, чья самость истончается под многочисленными масками до полной прозрачности» . (Ирина Каспэ)

Ну, не знаю – ни один самозванец в книге не выжил, всех «положили». Выжил трудяга-интеллигент, завязавший, вообще-то, на себе все судьбы, описанные в книге.

Я тут на днях рассказ Юзефовича прочла «Поздний звонок»… Хорошо пишет! Правда, Монголии много. Страна, похоже, влюбляющая в себя людей, так или иначе там поживших. Я была знакома с одной дамой, которая детство в Монголии провела, так она ни одного разговора не вела без фразы: «Вот в Монголии когда мы жили...»
Так и Юзефович… Такое впечатление, что у него без Монголии и произведений нет. И вот это для меня как-то не очень привлекательно – равнодушна к этой стране вовсе. А когда фон и среда, где происходят события, тебе не интересен, то и книгу искать не кинешься. Разве что по причине - писатель хороший.