Я однажды приду...

Я однажды приду, даже если края мне твои незнакомы,
как в счастливый, но глупо когда-то оставленный мир…
Так детей непослушных, сбежавших однажды из тёплого дома,
заставляет вернуться сквозняк из лохмотьев, истёртых до дыр.

И зеркальное время замрёт, словно в стиле немой киноленты
целлулоидной смальтой чужих и наивных историй дробясь,
потому что разлука и встреча – стремительно эквивалентны
в обоюдном решении выковать неуязвимыми нас;

сделать так, чтобы ты, прежде – невозмутимый, бесстрастный оракул,
поседевший философ, постигший с годами весь вкус бытия,
удивился: щекотно под веками… Чёрт… Неужели – заплакал? –
над моим невесомо-нескАзанным, тающим в воздухе: «Я…»,

прозвучавшим впервые без длинных гудков, без помех телефонных,
словно, трудный и долгий, незримый друг к другу закончился квест…
И весь мир остальной, что себе позволяет о нас и не вспомнить,
будет нами отправлен под строгий бессрочный домашний арест…