Корабль великих грешников

                Корабль великих грешников.

  Вождь всех времен и народов нервно теребил усы.  Одиннадцать часов дня. Время приема гадких лизоблюдов. Еще одно из наказаний Создателя для желателей власти , власти над себе подобными.
  Вчера материализовался  Ягода. В командирских галифе, изодранной рубахе, с окровавленной физиономией. Падал на колени и  хныкал унижаясь.
 - Дорогой товарищ Сталин, пойми, каждый может ошибиться. Не нужно так строго. Я был тебе предан, я бы тебе еще пригодился.
  От мысли, что с такой  тряпкой пришлось  вступить в войну против немцев, Сталина передернуло.
 - Пошел вон, - выдавил он из себя, хотя прекрасно знал, что тот никуда не исчезнет до двенадцати дня. Таков распорядок на корабле и Ягода еще час сюсюкал о своей преданности, булькал кровавой слюной, порываясь поцеловать руку вождя. Сталин руку не давал, злобно шипел и ругался на грузинском.
 - Вот, человечишко, - подумал он после того, как Ягода испарился с первым ударом полуденного колокола, - яркий представитель своего народа. Такого разрежь на двадцать четыре куска и каждый из них будет клясться тебе в верности. Гадкий субъект, но без таковых власть не удержать.
 - Кто же явится сегодня?
  Не успела мысль закончить свой путь, как в комнате материализовался человек высокого роста, с нескладной фигурой, на которой топорщилась одежда: поношенный костюм серого цвета, сбитые на одну сторону башмаки, рубашка с засаленным воротом. Комичность данного создания завершала помятая кепка, сползшая на правое ухо. Незнакомец сделал пару шагов, взял стул, сел на него, закинув ногу на ногу.
 - Ну, Коба, здравствуй. Смотрю, на барже ты начинал – баржей и закончил.
  От такой наглости у Сталина перехватило дух, глаза, по-рачьи, выползли наружу, лицо побагровело и на нем темными пятнышками проступили следы от оспы. Он открыл рот, но ядовитые слова, от которых трепетали великие полководцы и заслуженные деятели, застряли в горле.
 - Что, не узнаешь?, - что-то неуловимо знакомое промелькнуло в усмешке незнакомца.
  Сталин прекрасно помнил всех, с кем пришлось сотрудничать за долгие годы, знал, также и всех обитателей корабля. Он и Гитлер занимали крайние каюты в противоположных концах коридора. При этом, Гитлеру была отведена и каюта напротив,  потому как корабль стоял на якорях в такой климатической зоне, где сто восемьдесят три дня в году жарило солнце, а сто восемьдесят два дня шел проливной дождь с восточным ветром  до обеда и западным во второй половине дня. Иллюминаторы были открыты круглые сутки и, Гитлер первую половину дня находился в восточной каюте, получая утреннюю порцию жары или влаги, а в два часа дня переходил в западную каюту. Так было построено наказание. Все остальные грешники получали климатическое наказание только половину дня.
  Напротив Сталина жил Наполеон, страдая из-за своей злой гениальности, Хеопс присутствовал за деспотизм при строительстве пирамид, Навуходоносор за разрушение еврейского храма, Александр Македонский за неуемную жажду военных захватов. Римляне были представлены династией Юлиев-Клавдиев: Юлием Цезарем, Октавианом Августом и Нероном. Атилла, Карл Великий, Вильгельм Завоеватель, Чингиз-хан, Тамерлан, Иван Грозный, пара турецких султанов(их имена Сталин помнил плохо), Кромвель, Робеспьер, Бисмарк и еще десятка полтора властных правителей находились в своеобразно построенном аду. Исполнителю этого замысла были прекрасно известны слабые стороны правителей и, Он поступал с ними после их смерти так, как они поступали со своими подчиненными при жизни, с той  только разницей, что физические пытки были заменены духовными. Чингиз-хану, например, каждый день являлась Бортэ и рассказывала о времени, проведенном в плену у меркитов, а Ивану Грозному несколько раз в сутки (даже ночью) показывали коронацию Бориса Годунова.
 - Ну, так что, не узнаешь?, - снова спросил незнакомец, сдернул кепку с головы и зажал ее в кулаке. Сталин икнул.
 - Л-ленин? Владимир Ильич?
 - Ну а кто же еще? Дал Господь, свиделись. Долго я его об этой встрече просил. Сказать спасибо тебе хотел.
 - За что?
 - За то, что в целях узурпирования собственной власти разъединил душу мою с телом . Мается теперь душа, не может присоединиться к другим в положенном месте потому как тело не погребено должным образом.
  Эти слова породили внутри Вождя всех народов бурю возмущения. 
 - Ишь ты, в целях узурпирования… А ты, сидючи в Цюрихе, заглотнул наживку Парвуса и помчался в опломбированном вагоне в Россию. Тоже власти захотел, брат террориста.
  Последние слова Сталин произнес с особой брезгливостью. Человек, назвавший себя Лениным, вздохнул.
 - Каждое утро просыпаюсь и бреду к зеркалу, посмотреть, каким внешним обликом я наделен на последующие сутки. Вчера был кривоногий коротышка, сегодня долговязый образина в помятой одежде. Надо же было до такого додуматься – засушить меня, как египетского фараона. Да еще и охрану поставить: пост номер один. От кого охранять? От тех, кто на поклон шли, как к Иисусу?
  Сталин утвердительно тронул ус.
 - Враги – они повсюду. Восемнадцатый год, завод Михельсона, помнишь?  Получил сполна за поступки свои.
  Человек в кресле впился в ручки так, что кисти рук побелели, туловище приподнялось, мышцы всего тела напряглись, глаза метнули недобрый огонь.
 - Кто!? Кто послал эту тварь стрелять в меня?
  Сталин горделиво тронул второй ус.
 - Оставь слепышку Каплан в покое. Не нужно делать из нее вторую Шарлотту Корде.  Либо ты платишь по долгам, либо получаешь по заслугам. Каждый политик должен знать таблицу деления.
 - Но я был верен обязательствам. Брест-Литовский   договор, выход России из войны, отдача территорий…
 - Верен, верен, - буркнул Сталин, - да только своевольничать начал. Романовых расстрелял, внешние долги аннулировал, промышленные предприятия национализировал, красный террор ввел.
  Ленин расслабился, поерзал в кресле, фыркнул тоненьким смешком.
 - А ты расстреливал только врагов народа. Сколько безвинных людей в лагерях погубил.
 - Я державу великую создал, и если в Кремле чихнуть приходилось – Америка от страха тряслась. Да и учитель у меня хороший был…
  Ленин перестал улыбаться, поджал губы.
 - Время такое было. Иначе бы не выжил.
 - Да ты и так не выжил. Пару лет покуролесил, а потом гнил потихоньку в Горках. Печальный опыт Кромвеля и Робеспьера тебя ничему не научил. Пошел по накатанной дороге: свержение монархии, разжигание террора, а террор такая штука, которая своего родителя и пожирает.
 - Зато ты продвинулся на людских костях.
  Теперь пришла очередь усмехнуться Сталину.
 - А отчего не продвинуться? Русский человек, он для себя государство создать не может. Это еще со времен Рюрика известно.
 - Государство…, - фыркнул Ленин.
 - Зря смеешься. Кто из российских владык был исконно русским?
 - Петр Первый.
 - Мастер славных дел? Он хоть по рождению и русский, да воспитан в немецких традициях. Сына родного сгубил по трусости, а власть в России перешла к выходцам из Голштинии да Цербста. Вот и получается, что единственным русским царем был Иван Грозный.
 - Методы правления которого ты и взял на вооружение.
 - И заметь: преуспел при этом. Жалко, что после царя Ивана к власти пришла мелюзга всякая – Годуновы да Шуйские. Москву полякам сдали.
 - Ну, ты-то уж отомстил за это.
 - Дважды, - горделиво сказал Сталин, - в тридцать девятом году за тысяча шестьсот третий и в сорок четвертом за тысяча девятьсот двадцатый.
 - И ради этого пошел на сделку с Гитлером… И не выпучивай на меня глаза, лучше скажи – будут меня хоронить или нет?
 - Не знаю, не знаю, - ледяным тоном ответил Сталин.
  Ленин вздохнул и с первым ударом колокола исчез.
 - Черта с два, - злорадно подумал Сталин, - лежи там, где лежал. Нужно связаться с преемниками. Пусть позаботятся.