Сны - 6. ответ

..........................
*  *  *
       Я рассказал ей всё и спросил свою любимую: «Что это?» А она ответила: «Это к деньгам».
       Мы уже почти три года вместе. Вместе все праздники и многие будни, субботы и воскресенья, дни и ночи. И это – наша общая радость, и это всегда – кокон счастья! Я никогда не был так счастлив, и не устаю благодарить за это своего Ангела. Живём мы, правда, ещё отдельно, но она уже не раз заводила разговор о браке. А я ещё сомневаюсь. Я хорошо помню и свой прежний опыт, и свои предчувствия разлуки. Я пока ухожу от ответа, однако уже хочу жить с ней: постоянно видеть её, слышать её нежный голос, знать, что она – рядом. Потому что – люблю.
      Но она поехала на курорт. Поехала в ту пору осени, когда приходят холода, когда всё так серо и мрачно, когда стынет тело, а душа, с надеждой ищет тепла и опоры. Курорт - она так решила. И теперь она уезжала, а я - её провожал. Я глядел в её лицо, в её глаза и не видел там ни толики грусти и ни капли печали. Лишь, плохо скрываемое, ожидание праздника. Она сказала мне, улыбаясь, когда мы прощались в тамбуре вагона: «Не бойся, всё будет нормально». Но уже тогда, в тамбуре вагона, я знал – нет не будет… я знал, что ты – уходишь, любимая. Ты уходишь из моей жизни в эту минуту, и входишь в ту реку, которая навсегда унесёт тебя. Я провожал тебя, а душа моя плакала, как замерзающий, выброшенный в мороз, щенок.
     И поезд унёс её, не разглядевшую чего-то во мне, поглощенную своим праздничным ожиданием. А я остался.
     Ты ещё там, ты веселишься на своём празднике жизни, а я – здесь, в карусели повседневности. Все мои вечера пропитаны одиночеством. Мне немножко за пятьдесят. Я в весьма хорошей форме, но никого не веду к себе, потому что мне никто кроме неё не нужен. Всё свободное время я пишу, как одержимый: с утра до ночи – когда есть силы. А когда их нет – часами сижу, пялясь в экран монитора, и совершенно ничего не могу. Ничего не рождается в голове, просто - сон разума. Или Ангел покинул меня. Но я уже почти дописал свою «Сагу» и теперь перечитываю, исправляю, переписываю – снова и снова, днями и ночами.
      И вот, один из таких вечеров, обычный, ничем не примечательный. Я засыпаю… и новый сон.

СОН  ТРЕТИЙ - ВЕЩИЙ.

      … Церковь православная. Полумрак. Мы стоим с ней, с той, которую люблю, перед образом. В руках у нас зажженные свечи. А она – вся в белом. Как невеста...
      И вот, здесь в церкви, стоя с ней под образами, я хочу проверить мои, терзающие меня догадки. Я мысленно обращаюсь к Богу и прошу у него: «Дай мне знак, Господи! Открой мне – Ты знаешь, о чём». Затем я оборачиваюсь к ней, к милой своей, смотрю в её широко раскрытые, небесной голубизны глаза, которые так люблю. И тут, вдруг, замечаю, что её свеча – потухла. Она не горит более и от неё поднимается лёгкий, сизый дымок… Вот и ответ на мой вопрос. Услышали, значит, там…
      Таков был сон, и был этот сон накануне её приезда. Да и не сон это, а – знак. Знак, как ответ в диалоге. И я ему, конечно, поверил – а как иначе... Но… слаб человек. Он просит правду, но не может принять её. И тогда он хочет, чтобы его обманули. Так и я хотел, потому что боялся потерять её. И, надеясь на этот обман, я пригласил её в церковь, когда она вернулась.
      И она согласилась…
      И всё, как тогда, как будто – дежа-вю.
      Православная церковь. Полумрак. Мы с ней стоим перед образом. У меня и у неё в руках незажжённые свечи – я их купил. Я зажигаю свою - от свечи, горящей под образом, а она уже – от моей. Я ставлю свечу на подставку, в крепление, а у неё – гаснет. И она снова зажигает от другой свечи и ставит её рядом с моей. Я, уже понимая, что ответ мне дан, но продолжаю свой обряд. Я клянусь перед иконой, что был верен ей. К моему изумлению, она делает – то же.
     Я – поражён. Я ведь знаю о ней, и Он – знает. Смотрю на неё и говорю: «Смотри! Если не так, у тебя могут быть большие проблемы…» И она, с окаменевшим лицом и застывшими, дивного фарфора, глазами, отвечает мне жестяным голосом: «Ну, это – мои проблемы!»  Вот так.
      Я перестал спать, не мог писать и разучился жить… Все мысли о ней и изгнать их – не могу. Все они горше горького. Единственное спасение от них – мой спортзал и там - до изнеможения.
      Но всё терпеливо ждёт меня дома, когда я возвращаюсь туда, в свою холостяцкую квартиру. Она – стала мне, как тюрьма. И тут спасения другого нет, кроме стакана. Понимаю, что так нельзя. Знаю, чем это может закончится: схоронил уже нескольких родственников – сторонников этого пути. Но со стаканом…  значительно легче…
      Ослаб я. Не телом, но душа совершенно оголилась. Она опять где-то потеряла кожу, и оттого любое прикосновение к ней – боль...  Я уже не раз терял и должен бы закалиться или приобрести иммунитет в виде слоновьей кожи. Но ничего этого нет! Она оказалась голая и беззащитная, как улитка, потерявшая панцирь.
        Как же так: я ведь знал, с самого начала - мне даны были эти знания, что будет именно так, что я потеряю её, что другого не будет. Так чего же я теперь такой растерянный и несчастный? Но я опять - в нокдауне: ещё стою, но уже ничего не вижу и весь в собственной скорлупе, заполненной до краёв переживаниями. Уже несколько месяцев – одиночество. Иногда – пишется, иногда – нет. Куски разбитого стекла в душе – обросли плотью или коростой и уже не так больно ранят. Сага – готова – так мне кажется. Не сильно весёлая получилась история. Как, впрочем, не очень весело устроена и сама жизнь. Вечер. Кручу-верчу разные мысли, и засыпаю…

...................