За письку репатрианта

               

 Я сразу же извинюсь перед читателем. Это первая проба пера. Без какой-либо редакции и работы над ошибками.

   Была, значит, у меня в жизни такая вещь – репатриация. Началась она внезапно. Выходишь из самолета, а вокруг пальмы, жара, попугаи чирикают и вообще, много диких обезьян. И закончилась - не успел заметить. Никто на меня не давил – репатриация или смерть, кошелек или жизнь. В один прекрасный или не очень день, я уже потел в аэропорту полу африканской страны. Страна эта называлась в то время Гваделупа Иорданская, может слышали о такой. Маленькая совсем страна, но десантировался я точно, не промахнулся. А дальше началась эта самая репатриация.
  Еще живя в родном Бывшем Советском Гондурасе ( была такая страна ), мне показывали это место, ткнув пальцем в глобус Гваделупы. Вот, говорят, там ты будешь жить первое время. Летишь не просто так, а по заданной свыше программе, можно сказать в открытый космос выходишь. Первые полгода учишь язык местных аборигенов. Можно работать, можно не работать, а потом делай что хочешь. Так ты быстрее привыкнешь ко всему хорошему у них и отвыкнешь от всего хорошего у нас, в Российском Гондурасе. Звучало заманчиво. Ах, что за страна, что за страна,- рассказывали мне, - там столько диких обезьян… Отлично, подумал я, мне все подходит, халява что надо. Паспорт получаешь, язык учишь, живешь вроде как в общаге при колледже. В общем учись, студент, кто не работает – тот ест. Немного смущало название места на глобусе, куда предстояло десантироваться – Иббим. Как оказалось потом, ничего странного. Аборигены как жопой чувствовали – именно иббим тут и будет. Сюда свозили со всего Бывшего Советского Гондураса этих самых репатриантов. И первые их слова были похожи на «иббим твою мать». 
  Иббим – кучка небольших одноэтажных домиков. Пальмы, газончики, таблички разные. Вокруг забор, проходная и охранник с бластером. На зоопарк не похоже, но что то общее есть. Возле проходной меня встретили, посмотрели документы , показали где я буду жить. Все говорили по-русски с акцентом – сказывалось каждодневное общение на местном диалекте. Сразу предупредили вести себя хорошо, не бухать, девок не совращать. Иначе…в общем закон суров. Поселили меня четвертым к троим. Когда я зашел в дом, эти трое сидели за столом в одних трусах. Это не потому что традиция такая, встречать новоприбывших  или сейчас начнется иббим твою мать, нет. Жарко там… там везде очень жарко. Один из Крыма, один с Украины, один руссо туристо. В отличие от меня, только первый день в незнакомой стране, эти трое были уже по два месяца, чем очень гордились. Они уже вкусили плоды цивилизации, я же еще ничего не знал. Можно сказать лох.
  Бросив шмотки под кровать, я пошел осматривать территорию кунстлагеря. Бараки радовали. Черепица, стены беленькие, травка вокруг зелененькая, все ухожено, плюнуть как говорится негде. Смотрю, человечки какие то на пригорке с сумками. Как оказалось, здесь постоянный поток прибывающих и убывающих. Впервые, только здесь, в этом лагере перевоспитания варваров, я увидел (и даже кое где потрогал) столько представительниц стран Советского Гондураса. Украина, Гондурас, даже с Латвии, Эстонии и Узбекистана. Почувствовав столько доступных женщин, аборигены-самцы приезжали опылять их к проходной - на тачках. Гель на локонах, парфюм на попках, все как надо. Но не буду отвлекаться, оставим узбечек не надолго в покое. Познакомившись с прибывшими из разных стран такими же как я уставшими от перелета туристами, встал вопрос – где магазин? Магазин в кунстлагере был, но его ассортимент нас не особо впечатлил – кока кола, конфетки. Самого главного не было. Мы сходили в близлежащее поселение, где в каком то полуподвальном помещении купили водку у толстого мужика . Местные индейцы приняли нас неожиданно тепло и радостно, крича нам что то в след и кидая небольшие кирпичики. Подбирая раненых – один все таки получил в чердак, мы вернулись под охрану наших стен. Видимо это и есть гваделупско-палестинский конфликт, вечно тлеющий пожар и вообще мировой гемор, подумали мы. Как потом оказалось, мне еще выпадет поучаствовать в этом конфликте на стороне Гваделупы, но об этом в другой раз. В этот же раз мы впервые встретили квази-гваделупян. Для читателя не совсем разбирающегося в восточных тонкостях поясню - это такие местные, расово правильные индейцы, которые не любят покупать водку в субботу и другим не дают.  Вот тебе и репатриация. Первые впечатления, так сказать. Водку мы выпили, закусили салом, бережно привезенным кем-то из славного города Харькова. Видели бы нас в тот момент гвази-гваделупяне. Возможно, завидя нового врага, прекратился бы и вечно тлеющий гваделупско-палестинский конфликт. Первый день прошел в радостном расположении духа. Все напились .
  Теперь о долбонафтах, с которыми пришлось делить черствый хлеб репатрианта, курить траву и потеть под палящим солнцем Гваделупы. Труд я вам скажу не из легких.
  Женя, мой сосед по комнате, приехал из Новосибирска. Женя был тихий, спокойный и немного пришибленный. За каким то хером прочитав одну единственную в своей жизни книгу известного в определенных кругах автора Ницше, он постоянно спорил с соседом Юрой. Темы споров были сугубо филосовские, всегда за столом и в трусах, не потому что, а потому что жарко и всегда заканчивались полным провалом теории Ницше. Просто Женя внятно не мог обьяснить, чего же он там такого прочитал.
 Вася был из Иркутска. Там он успел отсидеть по малолетке четыре года за ограбление ювелирного салона, учил на зоне гваделупский и по истечению срока свалил, репатриировался одним словом. У него были золотые зубы, почти все и когда он улыбался, яркое южное солнце отражалось бликами у него во рту. Правда он их по приезду заменил на более человеческие резцы, чтоб не выделяться в нашем культурном обществе. Вася курил траву постоянно и так же постоянно воровал в магазинах. Спал он под огромным пуховым одеялом в сракоградусную жару и причем днем. Вокруг него - на полу, тумбочке, подоконнике, была разложена добыча настоящего сибирского зверобоя – дорогой и не очень парфюм всех лэйблов, начиная «Гочей Габаняном» и заканчивая «Гуси и Версаси». Одеколоны, кремы для бритья, какие то кремы для жопы и лица, бритвы. Естественно все заработано честным путем. Идешь как-нибудь вместе с Васей в гипермаркет, пожрать купишь себе, Вася себе пожрать. А на выходе он хопа – достает из-под футболки очередной флакон «Франко Залупини» без коробки и пшикается….А че? Они ж не смотрят. Теперь если шли за покупками, Васю не брали, ну его в жопу. В общем зона не прошла даром для неокрепшего организма. На положенные уроки по изучению местного диалекта Вася ходил вяло. Выучил фразу «я вас люблю», говорил ее молодой училке на своих редких присутствиях в классе и ржал, показывая золотые зубы. Мы тоже ржали. Мы там почти постоянно угарали над какой-нибудь ***ней. Вместе с Максиком. 
  Максик прилетел из города Черкассы и первое время выдавал себя за студента Киевского вуза, спортсмена-баскетболиста да и вообще классного парня с накачанным прессом. Познакомились мы с ним возле турника, где я подтягивался в полуголом виде, привлекая девушек и знакомясь параллельно. Он видимо решил сделать тоже самое. Как оказалось потом, наркотики – вот на самом деле где для Максика был настоящий спорт. В них он был мастер спорта, а по приезду в Гваделупу еще и международного класса. Мы часто стали играть с ним в баскетбол, литрбол и накурбол. Баскетбольная площадка находилась немного в стороне от назойливых вожатых лагеря чем мы и пользовались, смешивая баскетбол и гаш в перерывах. Максик обладал феноменальным даром притягивать к себе всякую ***ню, мутных личностей и впутываться в сомнительные аферы. С первых же шагов по жаркой Гваделупе, он начал воплощать в жизнь свои грязные помыслы, связался с какими то пиратами и покатился. Оказался должен местной кавказской шпане, о чем нам эта же шпана и сообщила, показывая ножичек, когда мы с Мишей не подозревая подвоха спокойно прогуливались по городу.    
  Миша был просто наркоман. Если Максик был мастер спорта, то Миша был заслуженный тренер, олимпийский призер Лиллехаммера. Лаборатория метамфетамина в Феодосии под его руководством благополучно процветала многие годы, приводя в экстаз приезжих из Москвы бандитов и местное население торчков. Годы праздности, веселья и больших денег быстро прошли, появились проблемы с законом и Миша благополучно, в отличие от своих менее удачливых товарищей, сделал себе репатриацию через это самое место – Иббим. Здесь он первое время проявлял себя как человек воспитанный и даже скромный. Показывал всем свои знания в фотографии, рассказывал как работал фотографом в Феодосии и учил нас как кормить домашнего питона. Вобщем спасибо, пожалуйста, силь ву пле. Пил кофе, курил сигареты «Галуаз» у входа в домик, внимательно ища наркоманов среди проходящих мимо. Скоро он познакомился с Максиком. Таким образом круг замкнулся и внутри него появились интересные вещи.
  Однажды, увидев на скамейке Максика и Мишу, я подошел к ним пообщаться или просто сказать привет уроды. Оба сидели абсолютно правильно – на столе жопами и ногами на скамейке. Отвечали как то не внятно и рассеяно. Максик поглядывая на свой телефон, явно куда то спешил. За воротами остановилась машина, оба быстро попрощались и уехали в неизвестном направлении - по трассе в город, другой дороги не было. По возвращению из неизвестности, я узнал от них радостную новость – оказывается наркотиков тут завались - героин, кокаин, экстази, трава, что хочешь выбирай. Оба вернулись упоротые и довольные своим героическим открытием. Вот так и началось наше знакомство с местными достопримечательностями. Самой распространенной был героин. В городке рядом его было очень много. Стало его много и у нас.
  В кунтцлагере бухали все. Бесконечная череда Дней Рождений, где каждый новорожденный показывал всю свою щедрость и приглашал своих друзей. На запах слетались неприглашенные, а иногда и не желательные лица с других Дней Рождений . Поэтому драки были не редкость. На Мишин ДР все было выпито и мы несколько раз перелазили через забор, чтобы затариться в городе. В последний раз перелезть через забор уже не удалось, силы и разум покидали наши тела. Пытались перебросить Мишу на территорию лагеря, не вышло – тяжелый и забор высокий. Но он, собрав последние усилия пошел в наглую через проходную, на четвереньках прополз под окном охраны и упал на газон. Мы подобрали Мишу и отнесли в дом.
  Всё умело скрывалось от администрации, потому как – драка, пьянство и дебош карались изгнанием новорожденного и его собутыльников в окружающую пустыню. А этого никому не хотелось. Поэтому дрались практически бесшумно, слышались только глухие удары и тихий мат. Синяк под глазом объясняли случайным столкновением с дверным полотном ночью. Магазин на территории был неоднократно жестоко обворован. Делалось это так – заходило несколько человек, один подходил к кассе покупать жвачку. И пока он покупал жвачку, трахая мозг продавцу, какую же ему взять – с ментолом или эвкалиптом, остальные успевали засунуть себе за пазуху первые попавшиеся товары. Потом, уже в домике, вываливали все на стол и смотрели, что взяли в этот раз. Поэтому закусывали чаще всего шоколадом или сосательными конфетками.
  Но как бы мы не скрывались, а тайное всплывает и не тонет, как мы знаем. Скоро выгнали Васю. Точно не помню за что. Вроде его спросили – ты употребляешь наркотики? Он сказал да. За честность и прямоту был изгнан. Всем остальным было сказано – появляться здесь, даже в гости, он не имеет права. Тот кто его пустит – вылетит точно так же. Я и Максик, как наиболее близкие друзья Васи, были репрессированы - переселены в домик, самый ближайший к охране, возле проходной. Это был домик для неблагонадежных, домик под прицелом так сказать. Вооруженная охрана, теперь всегда стояла у нас на крыльце. Думаете это что то изменило? Нет, стало еще хуже. Как раз в это время к нам приехали американцы.
   Американцев было много, их заселили в несколько домиков, создав таким образом американское гетто отдельно от нашего. Что там делали американцы? Они были волонтеры - играли на гитарках своего Цоя, валялись на газонах, оккупировали весь зал интернета, баскетбольную площадку. Американцам мы стали продавать траву. Цена была в два раза больше местной. Она их устраивала, говорили что у них, в родном Техасе дороже. Общались мы в принципе позитивно, проиграли в пух и прах в баскетбол, отыгрались на траве. В конце своего пребывания, американцы решили сделать всем подарок – жарить мясо, пить кока колу, а в конце устроили дискач. Вроде культурная программа, подумали мы и решили принять в ней самое активное участие. Для начала мы нажрались еще до того, как был разожжен первый мангал. Когда был разожжен второй мангал – мы подкреплялись вином у нас в домике. Были разбиты несколько бутылок вина с их содержимым, начались танцы на осколках посредине комнаты. Когда был разожжен третий мангал, мы вышли на поляну. Если там и был какой то концерт американской самодеятельности, то я его не помню. На дискотеку я пришел и мирно присел на стул в уголке, собирая силы для вальса. Максик уже отрывался на танцполе, усиленно вальсируя в моей шапке-ушанке, подарке иностранным гостям. Решив немного взбодрить меня, он слегка вьебал по моему стулу ногой и заорал – какого *** ты не танцуешь?. Не дремлющая охрана скрутила буйного, подумав, что меня хотят убить прямо здесь и сейчас. Пришлось обьяснять на пальцах, что мы выпили всего по пиву, что никакой драки нет. Максика под усиленной охраной отвели домой. Дома охране предстала картина из разлитого везде вина и вышибленной кем то двери. Я пошел в туалет, только прицелился поссать – рядом опять Максик. Он сбежал из под охраны и теперь стоял рядом, ритмично ударяясь головой в шапке о смывной бачок. В очередной раз, ворвавшись в туалет, охрана увела буйного. Когда же к нему в домик пришли уже с директором, оказалось , что он мирно спит в разгромленном шкафу. Через несколько дней Максик был изгнан с возмещением ущерба, который он оплачивать отказался, сказав, что он ничего этого не делал. Я тоже долго не задержался.
  Как мы работали. Мы кстати, не только жили и тунеядствовали за казенный счет, нет! Однажды мы даже работали. Вот как было дело. Приехали к нам представители охранной фирмы и говорят - есть работа. Будет концерт, вы будете стоять в оцеплении или вроде того, помогать полиции в общем. Наша привозить, отвозить, деньги платить – уверяли узбеки. Мы сразу же согласились помочь полиции в их нелегком труде и оградить мирных граждан от всякого быдла. Привозят нас в славный город Иерусалим. А там огромная дискотека, опен эйр. Всем нам курточки раздали - "секьюрити" надпись во всю спину. Вроде как безопасность. Полицай показал нам где стоять, расставил в линию. Мы стоим, не дрогнем, косяк передаем . Но помогать полиции оказалось делом скучным, быдла нигде не было, сколько мы не всматривались. Зато концерт за нашими спинами разгорался нешуточный, транс долбил и манил фонариками сцены . А что если двое из нас сбегают незаметно в магаз? Никто и не заметит потери бойцов. Так и сделали. Выпив вонючего джина ворвались в танец. Танцы на куртках "секьюрити" и накурка с хиппарями прошла на ура. Хорошая была музычка, Инфектед Машрум. По приезду сьездили за героином и  продолжили отдыхать. Через несколько дней нам привезли деньги за отлично выполненную работу. Узбеки не обманули.
  Наша встреча с правительством Гваделупы была конечно для нас крайне неожиданной. На местном языке всем жителям лагеря торжественно сообщили, что будет экскурсия куда то. С трудом разобрав слова мы поняли, что будет поездка на автобусе по каким то памятным местам, и в конце, то ли концерт, то ли пожрать дадут, непонятно. Вобщем, все очень радужно и оптимистично, ничего не предвещает беды. Едим. Затарились значит, на остановочках забиваем, курим и опять едим. Места памятные разглядываем в окошко. Слева до горизонта песок, справа до горизонта песок. Козлы, ослы и местные палестинцы фак показывают. Все в песке, козлином говне, красотища одним словом, места действительно памятные. И жара. Ближе к вечеру привозят нас к какому то месту, выгружают. Автобусов много, не только мы приехали - школьники, студенты, солдаты, офицеры и прапорщики, учителя, врачи, космонавты. Цвет нации, одним словом. Значит будет что то торжественное. Проходим проверку на металлодетекторе, но не звеним. Трава спрятана в трусы. Выходим мы значит в такой атриум под открытым небом. Посредине трибунка небольшая с микрофонами, места все заняты, галдешь страшный. По накурке все грузит. Вот мы и решили сзади трибунки этой сесть, там как раз место было, у ног африканцев сидящих выше. Сели на последнюю ступеньку, вроде не мешаем, да и не гонит нас никто. Близится торжественный момент, начинают появляться лидеры государства. Я то их впервые видел, это Миша подсказывал кто есть кто, он в мировой политике разбирался. Выходит главный, Барак Сигизмундович, глава Гваделупы. Прям за трибунку эту встал к нам жопой и давай речь революционную толкать в полуметре от нас. Телевидение со всех сторон снимает, по всем каналам это дело транслирует. Мы не знаем что и делать, палево нереальное. Очки солнцезащитные спасают, в остальном сделали каменные лица. Потом гимн, все встают, выносят венки. Камеры вокруг. Мы стараемся не ржать. Стараемся изо всех сил - хлюпаем соплями, фыркаем и плачем. Из под темных очков текут слезы. Если где то есть архивные кадры, то на них можно увидеть, как за главой государства стоят люди и плачут, пуская пузыри соплей. Три крепких, мужественных лица, по которым текут слезы. На этом церемония была закрыта и мы пошли к автобусу, не забыв пыхнуть. Как потом оказалось, мы приняли непосредственное участие в праздновании юбилейного Дня Варенья одного из отцов основателей, Аэропорта Бенгурионовича.
  Количество принятых нами наркотиков все увеличивалось, примерно в такой же прогрессии уменьшались деньги. Так как мы нихуя не работали, а только проматывали деньги честных налогоплательщиков, то скоро нам пришлось жрать одни апельсины. Апельсины в Гваделупе растут везде. И когда у нас совсем не было денег, то у нас был полный холодильник апельсинов. И еще лагерный магазин, который иногда приходилось немного обобрать на пару банок тунца с хлебом. Зато мы были стройны, бодры и веселы и ни о чем не думали. Полгода пролетели и в этот момент снова вспыхнул гваделупско-габонский конфликт. Мы, как полные патриоты, приняли в нем участие - нас всех забрали в армию.