Сын и мать

   Утро сразу не задалось: я проспала на работу, на плите сбежал кофе, с вечера невымытые сапоги были похожи на жаб. Выскочив в промозглую темень октябрьского раннего утра,  с раздражением заметила, что забыла надеть часы.

   В трамвае было немноголюдно, и я уселась на одиночное сиденье. Погружённая в свои невеселые мысли, долго не прислушивалась к словам женщины, сидевшей позади меня и в чем-то  горячо убеждавшей кондуктора.
   - Всё!  Выходите! Я на работе! Платите или выходите! Знаете, сколько, таких как Вы?! – почти взвизгнула кондуктор.
   Женщина тихо и обречённо попыталась  что-то возразить.
   Юношеский звонкий голос перекрыл негромкий людской говор:
   -  Не стоит, мама!
   Трамвай остановился, и вагоновожатый объявил остановку.
   - Выходите!.. Вы-хо-ди-те! - сурово потребовала кондуктор.
   - И что Вы за человек… -  вздохнула женщина.

   Через пару минут я оглянулась назад, и  в груди до боли сжалось сердце: юноша, лет семнадцати, вынес из трамвая на руках свою мать. Бережно опустив ее на землю, подал  костыли. Сухонькие, с вывернутыми стопами ноги красноречиво говорили о том, что она была инвалидом с детских лет.  В трамвае повисла глухая тишина.
 
   Двери медленно закрылись, но вагон не тронулся с места: впереди загорелся красный свет светофора. Через несколько секунд двери распахнулись вновь, и кондуктор, став на ступеньку, извиняющимся голосом сказала:
   - Садитесь.… Да я ведь что… Я ведь не знала, что она такая.… Садитесь…
   И в её  голосе, и позе были видны растерянность и жалость.  Юноша, державший на плече большую сумку, какие таскают «челноки», бережно прикрывал женщину от порывов ветра. Мать с надеждой взглянула на сына. Он категорически покачал головой. Трамвай закрылся и медленно пополз мимо блестящего куполами православного храма…
 
   Кондуктор, отрывая билеты пассажирам, всё еще долго шептала, оправдываясь:
   - Я что?.. Я ж на работе… Да пускай бы и ехали… Я ж  не знала, что она такая… Да и сколько их, таких?..
 
   Я ехала и думала, что вот почему не оглянулась раньше? Почему не заплатить бы за них эти несчастные двадцать рублей, чтобы люди могли спокойно ехать до места назначения? И какое же у них положение, если даже на поездку в трамвае нет денег?! Им наверняка нужна помощь. Да, а приняли бы они ее? Вон ведь какое чувство собственного достоинства у этого молодого человека! Хотя, как её предложить. Но нам некогда замечать чужое горе. Свой сбежавший кофе мы считаем трагедией…
 
   Пару остановок люди стыдливо молчали. Вскоре трамвай заполнился новыми пассажирами, и в вагоне снова загалдели, обсуждая свои наболевшие вопросы, попутно ругая местную власть и правительство. И уже никто не задумывался, что цена этим проблемам – двадцать рублей…

27.10.2011