Последняя фишка

«Генерация случайных чисел слишком важна, чтобы оставлять её на волю случая...»
Роберт Кавью


ЧАСТЬ 1
Оз
Глава 1
Первый год после своего восемнадцатилетия я каждый день со страхом открывал свою почту уведомлений, но все мои опасения были напрасны. Обо мне как будто забыли или удача сопутствовала мне, и жребий обходил меня стороной. За тот первый год семь моих сокурсников получили черную метку и пятеро из них погибли на Игре. Я уже уверовал в свою неуязвимость и два последующих года жил без страха. Слухи о неудачниках, о профи, о стратегии, об оракулах, гадалках, амулетах не интересовали меня. В каждом доме, в каждой кофейне, во всех барах тема Игры была всегда центральной. Вот уже сорок лет она оставалась животрепещущей, ведь на кону была человеческая жизнь.
Правила Игры оставались неизменными все это время, с тех пор как их ввел Юниверсум Второй. Азартный игрок, прошедший всю войну и чудом выживший из достаточного количества сражений, чтобы уверовать в избранность отдельно взятого индивидуума, правитель во всем полагался на удачу. Множественные оппозиционные группы уже в мирное время предлагали поменять правила игры, сделать их более логичными, опирающимися на математику, на умение, но все их предложения, подкрепленные множественными изысканиями ученых, отвергались и даже жестко пресекались при попытках свергнуть существующий строй силой. При всем этом даже оппозиционеры соглашались с тем фактом, что после того, как население Земли перескочило отметку в двадцать пять миллиардов, Игра – самый гуманный метод сокращения численности землян. Это все равно честнее, чем вести войны, основанные на религиозной вражде, территориальных притязаниях, расовых различиях. Все соглашались с тем, что пятнадцать миллиардов – оптимальное число. При этом магическом числе сохранялся баланс бедных и богатых, никто на нашей планете не умирал от голода, не было недовольных масс. Средний класс был доволен своим положением. Бедняки точно знали, что вовремя получат государственную дотацию. Богатеи же были уверены в своем благосостоянии, вовремя делясь с казной наложенным на них налогом. В независимости от классовой принадлежности, каждый получивший повестку на Игру вынужден был лично участвовать в ней. В начале были попытки со стороны богатеев послать на Игру вместо себя другого человека, и естественно, находились люди, готовые пойти на игру со смертью, взамен на материальное вознаграждение своим семьям. И это была заслуга Юниверсума Второго, что он издал указ об идентификационных номерах, вшитых в руку каждого человека. Следующим его нововведением стал указ о смертном наказании при попытке замены участников, как для покупателя, так и для смертника, если бы он выжил в Игре. После этого у всех появилось ощущение равенства перед провидением, некая вера в Игру и люди естественно восприняли саму идею Игры. Единственным их чаянием стало изучение методов и стратегий выживания в Игре.
Хоть официально готовить к Играм в стадиумах, и начинали с шестнадцати лет, все дети сызмальства играли ее на щелбаны и мелкие деньги. Это и не мудрёно, в тех же стадиумах на уроках Истории, изучая жизненные пути Юниверсума Первого и Юниверсума Второго, дети штудировали изданные ими законы, в том числе и Игру, приведшую общество к некоему равенству. Но только, с совершеннолетием, с восемнадцати лет код каждого ученика начинал участвовать во всемирном розыгрыше жребия. С этого момент школяр становился гражданином. Что интересно, Игра не означала конец жизни, в Книге Рекордов, были граждане, которым удавалось выйти живым из Игры по девять раз. Все ждали, кто же из них побьет рекорд и в десятый раз выйдет победителем. Люди после совершеннолетия продолжали также жить, влюбляться, жениться, рожать детей. Так же как и во все времена, кто-то продолжал свое образование в Академиях, кто-то шел работать, пройдя короткие курсы обучения.


Глава 2
На семейном совете, участниками которого были мои дяди Мист и Дриад, а также мой старший брат Алекс, решили, что будет лучше, если я также поступлю в Академию и вот уже, проучившись 3 года, будучи магистром по высшей математике, я получил свое первое уведомление. Мой отец не вернулся со своей третьей игры, а Алекс участвовал один раз, слава Богу, удачно. Семья у нас была зажиточная, отец сразу после войны приобрел акции «Maple», дивиденды с которых позволяли нам оставаться представителями среднего класса. Мать свою я не видел, она погибла, дав мне жизнь. Оба моих старших родственника уже по два раза выходили сухими из Игры. Так что, опыта у меня было, у кого занимать, хоть у всех троих и была различная стратегия. Вдобавок к их советам, я еще вынужден был прислушаться к словам моей подруги Лили, дабы не обидеть её, и пойти на прием к Ксане, предсказательнице, уже четырежды победившей в Игре, и к чьим советам прислушивались все женщины-участницы с нашего района. Ксана приходилась дальней родственницей Лили, что упрощало визит к вечно занятой и недоступной жрице удачи. Надо сказать, что из тридцати двух ее клиенток двадцать пять вернулись с Игры живыми, и этот показатель чего то, да и стоил.
До Игры у меня еще оставалось две недели, и за этот срок я должен был подготовиться и теоретически, и морально. Правила самой игры под названием «Девятка» были просты донельзя, они всего один раз претерпевали изменения и то, уже после смерти Юниверсума Второго. При нем они были чересчур незатейливы и сводились к тому, что девяти игрокам раздавалось по одной карте. В колоде было и всего девять карт с достоинством от одного до девяти. Ни один игрок не видел своих карт, так как они раздавались рубашкой вверх. Всем в начале игры давалось по пять фишек – пять «жизней». Судья бросал жребий и перед тем, кому он выпадал, на игровой стол клали амулет, изготовленный из золота медальон с изображением Фортуны. Это означало, что он – последний участник торгов. Игрок, сидящий слева от него, обязан был вложить в игру одну жизнь – одну из пяти фишек. То есть стратегия отсиживания и пассивного ожидания вылета, и соответственно, гибели оппонентов тем самым не оправдывала себя. Игрок вынужден был что-либо предпринять, чтобы его фишки-жизни не убывали. Каждую следующую раздачу амулет переходил к игроку, сидящему слева, тем самым опять было сохранено равенство игроков. Игра завершалась в тот момент, когда из девяти игроков оставалось четверо. Пятерых ждала смерть.
Кресло игрока представляло собой некий агрегат, оснащенный механическим запором, не позволяющим покинуть его до окончания Игры, и встроенным в сиденье набором инъекций с различными составляющими. Всем игрокам перед началом Игры предлагалось выбрать состав, который будет в него введен в случае проигрыша:
– мощный галлюциноген с продолженным фатальным исходом;
– сильный наркотик, погружающий в безграничную эйфорию с сексуальным уклоном, с аналогичным исходом;
– мощное седативное средство с моментальным фатальным исходом.
Я интересовался, откуда появилась идея Игры у нашего правителя и, судя по моим изысканиям, он еще в довоенное время был страстным любителем покера и даже занимал первые места в мировых сериях этой, распространенной в то время игры. Сейчас у той игры также есть ярые поклонники, она намного сложнее нашей Игры, и сильные покеристы проигрывают реже, чем обыватели, но наша нынешняя Игра проще и более привязана к случаю.
По словам моего брата Алекса, участвовавшего в игре всего лишь раз, весь ход событий, даже чем-то увлекательный, омрачается дважды: в момент проигрыша первого смертника – все со страхом, смешанным с любопытством, следят за его реакцией; и во второй раз, когда проигрывает пятый, последний игрок – никто им не хочет быть, все цепляются за свои последние фишки, затягивают отведенные по правилам на раздумья при каждом ходе пять минут. В эти моменты в комнате стоит запах адреналина, взгляды у всех аутсайдеров остекленелые, слышны гулкие сердцебиения игроков, гримасы искажают лица игроков даже с достаточным количеством фишек.
После завершения Игры механические затворы кресел четверых выживших отпираются, они молча встают и покидают комнату, которая могла бы для них стать последним пристанищем...
Но зато, по его словам, когда выходишь на открытый воздух, мир для тебя светится всеми красками, ты – самый счастливый человек на Земле. По законам, на два года ты освобожден от призыва на очередную Игру. Два года при таких правилах ¬– это огромный срок, тем более что тебе может везти и жребий не выберет тебя еще несколько лет. Жребий разыгрывался только в случае перенаселения. В первые годы после введения Игры люди по всей Земле уменьшили деторождаемость, но с годами жизнь взяла свое, люди привыкли к Игре, увидев в ней божий промысел, выбор судьбы, безропотно, а может, и с благодарностью приняли её и прирост населения возобновился в прежнем темпе.
После смерти Юниверсума Второго, его преемник несколько изменил правила, и тем самым придал Игре некое подобие преимущества интеллекта над удачей. Его нововведение заключалось в следующем: каждый скинувший свою карту и не пожелавший участвовать в торгах, скидывал её в открытую. Хотя правила Игры изменялись всего один раз, технические нюансы претерпевали множество изменений по мере усложнений людских ухищрений, направленных на попытку обмана системы.
Раньше игрокам вместе с уведомлением приходил и список оппонентов, чтобы у человека была возможность изучить их характер, и в соответствии с этим выстроить свою стратегию. Находились субъекты, выискивающие среди будущих соперников родственные души, как правило, это были профессиональные игроки, и входившие в сговор по взаимной поддержке во время Игры и по обыгрыванию наивных душ. Взвинчивая ставки в ходе торгов, они отсекали неопытных игроков, затем подыгрывая друг другу, сохраняли баланс в количестве собственных фишек. После этих махинаций и громкого дела, о котором пойдет речь ниже, списки оппонентов прекратили присылать.
Лет пятнадцать назад широкую огласку в прессе и интервидео получила так называемая операция «Сиреневый туман». На одну из запланированных Игр не явилось сразу пять человек. Надо сказать, что по правилам, если кто-либо отсутствовал за час до начала игры в отведенном месте, этот игрок считался проигравшим и его розыском и дальнейшей судьбой занимался полициум. Кто-то мог из страха перед Игрой решить удариться в бега, а кто-то мог умереть в результате какого-либо происшествия, мало ли что может случиться с человеком за две недели. Но в этом случае не явилось аж пять человек. Четверым счастливчикам, пришедшим на Игру, даже не пришлось садиться за стол. Полициум начал расследование, и подозрение сразу пало на сына мистера N. – наследника огромного богатства. Было выявлено, что двое из пятерых дезертиров бесследно пропали, один разбился на скоростном шоссе, следующий отравился, поужинав в ресторане экзотических даров моря, а у последнего случился внезапный сердечный приступ. Полтора года шло следствие и в результате выяснилось, что все эти смерти устроил отставной военный, уже трижды выживший до этого в Игре. Но на этот раз ему оракулы-предсказатели предрекли поражение, и он решился на такую дерзкую операцию. Предсказание свершилось с запозданием на полтора года...
Потому в нынешнем варианте игрок мог увидеть своих оппонентов только в зале Игры, и непреложным правилом было то, что это не окажутся его знакомые или родственники – за этим строго следила комиссия по жребию.

Глава 3
Перед тем, как навестить Ксану, я решил выслушать наставления родни. Первым с яркой и в то же время краткой речью выступил дядюшка Мист.
– Все поначалу боятся за свою шкуру, а посему надо сразу брать быка за рога. Первым же ходом ставь все свои фишки, никто сразу не осмелится тебе ответить, и ты заберешь одну лишнюю жизнь. Затем выжидай, наблюдай за оппонентами. Если кто слаб духом и он на вынужденной ставке, сразу ставь все свои шесть жизней. Как только у тебя станет семь жизней, уходи в глубокую оборону, никому не отвечай, даже когда ты на вынужденной. Это единственно правильная стратегия!
– А если я в самом начале попаду на вынужденную или раннюю позицию, тогда что делать?
– Ну, тогда сбрасываешь и все это проделываешь, когда ты в поздней позиции. Это же легко, малыш! И не тушуйся ты так.
Он, комично скривив рот, подражая моему голосу, промямлил:
– Если, если... Никаких если! Запомни – это единственно правильная стратегия!
Далее в дискуссию вступил мой младший дядя – Дриад:
– Запомни три правила! Первое: всегда отвечать, если больше двоих вошли в игру не всеми своими жизнями. Если повезет и твоя карта будет старше, ты сразу получишь преимущество. А затем не бойся входить в розыгрыши на одну-две фишки.
Дядюшка Мист презрительно фыркнул, но это не смутило Дриада:
– Второе правило: всегда ставь все фишки, если до тебя все сбросились и ты в поздней позиции.
Мист яростно закивал:
– Вот-вот! Об этом я и говорю!
В этот раз Дриад фыркнул не менее презрительно:
– И третье правило: никогда не играть на все фишки в игре один на один.
Я уже начал путаться:
– ДэДэ (так мы коротко звали дядюшку Дриада), ну ты же противоречишь сам себе. Ты только что сказал, ставить все свои фишки с поздней позиции, а затем говоришь не играть один на один, как это понимать?
– Хм. Я имею в виду не отвечать, если оппонент против тебя поставил все свои фишки. И учти, самое трудное – это играть, когда вылетели четверо. Ты можешь стать пятым, и у тебя на тот момент останется мало жизней. Ни за что не ввязывайся ни в одни розыгрыши, жди, пока кто-нибудь окажется глупее и вылетит до тебя. Это самое главное!
– Получается, что вы оба пропагандируете агрессивный стиль игры?
 Они радостно закивали и в один голос затараторили о преимуществе агрессии не только в игре, но и в жизни.
– Пассивность означает слабость, надеяться на судьбу нельзя. Надо забирать у неуверенных право на жизнь. Без этого не проживешь – это закон жизни! – чуть ли не дуэтом пропели они.
Настала очередь Алекса. С детства он любил что-либо изобретать, рыться в учебниках, вести долгие беседы о смысле жизни, о любви. Я был уверен, что он предложит стратегию, отличающуюся от предыдущих вариантов.
– Пихать все свои фишки-жизни можно, только если ты на позиции амулета и все до тебя скинулись.
Глядя на недоуменные лица родственников, он, чуть покраснев, с пылом, прерывающимся голосом заговорил:
– Да, я сторонник осторожной игры. Я даже, если надо будет, пожалею какую-нибудь слабую девушку, если у нее будет мало фишек, а у меня много и не буду ее выдавливать, дам ей шанс. Мы же все-таки люди, а не звери какие-нибудь, чтобы играть по законам джунглей. Слышишь, Оз, – он обратил свой взор на меня, – всегда найдутся такие, - он многозначительно посмотрел на своих оппонентов, – которые перегрызут друг друга, а тебе стоит лишь держаться на плаву. Ну, конечно, если уж совсем припрет, и ты видишь, что уже у тебя осталось мало жизней, то надо, безусловно, пихать, независимо от позиции. А там уже, как Бог даст. Э-х-х!
Выпалив свою тираду, он смущенно опустил глаза.
На следующий день меня ожидала встреча с великой предсказательницей, а пока мне оставалось только переварить полученную информацию и надеяться на лучшее.

Глава 4
Ксана оказалась симпатичной смешливой женщиной средних лет. Мы с Лили пришли к ней под вечер, и создавалось ощущение милых семейных посиделок. Я ожидал увидеть старинные фолианты, магические шары, ароматические палочки, услышать приглушенную восточную эзотерическую музыку, на худой конец какие-нибудь транс композиции. Вместо этого нас ждал мощный компьютер, посредством которого Ксана сверяла какие-то показатели с таблицами, графиками, звездными картами, а музыкальным фоном нам служили старинные рок композиции далекого двадцатого века. Еще она оказалась ужасной кошатницей: четыре хитрых бестий в ее присутствии терлись о мою ногу, а стоило ей отлучиться в другую комнату, начали многозначительно вглядываться в меня и издавать шипящие звуки. Во время чаепития Ксана вдруг взяла мои руки, повернула ладонями к свету и долго разглядывала их. Затем спросила у меня точную дату и время рождения, введя цифры в компьютер, также ввела мое полное имя. После долгих калькуляций, сверкой с какими-то данными коротко хмыкнула и начала форменный допрос обо всей моей жизни. Лили встревала и отвечала за меня, чуть приукрашивая мои нравственные достоинства. Честно говоря, я только сейчас понял, какой романтический ореол окружает меня в глазах Лили. Я даже мысленно решил в дальнейшем больше соответствовать этому образу. Внезапно Ксана вдруг изменилась, начала наигранно смеяться, переводить разговор на нейтральные темы и у меня на душе начали скрестись кошки, под ложечкой засосало, я почувствовал какое-то отчуждение, что-то дурное. Реальные кошки, не те, что приютились у меня в душе, сбившись в кучу, ушли в дальний конец комнаты, как будто сторонясь меня. Лили,  также почувствовав холодок, безмолвно воззрилась на предсказательницу. Ксана уставилась на меня пронзительным ледяным взглядом и заговорила тихим, изменившимся голосом:
– Всё говорит о том, что день Игры будет для тебя последним, если кто-либо из твоих соперников чудом не проиграет тогда, когда он должен был бы по всем знакам выиграть. У тебя просто-напросто все время будет низкая карта. Это будет не твой день. Только опытный профессиональный игрок, умеющий взглядом побеждать слабых, умеющий только за счет ставок выигрывать, выжил бы в этот день.
После короткой паузы она продолжила:
– Но я вижу тебя выжившим в будущем, как будто ты исчезаешь со всех радаров на время и появляешься другим человеком. Ты должен во время Игры совершить поступок. Но в какой момент и что за поступок, я не знаю. У меня сейчас нет никаких советов для тебя по игре, пусть случится то, что должно случиться. Единственное, что я могу для тебя сделать, это свести с двумя необычными личностями, – она многозначительно посмотрела на Лили. – Я дам тебе их координаты, я сама сообщу им о тебе, завтра свяжись с ними и навести их. А я буду ждать того нового тебя. Мне самой интересно. Это перевоплощение должно случиться, чтобы я заново взглянула на карму этого нового человека. Но если, что пойдет не так, не обессудь, все в твоих руках. А сейчас оставь, пожалуйста, меня наедине с Лили, она догонит тебя.
Я с потухшим взглядом, с роем мыслей в голове покинул это еще полчаса назад уютное гнездышко, а сейчас ставшим для меня обителью холода и отчуждения... Сколько я не расспрашивал уже снаружи Лили, о чем они шушукались, так она и не сказала, не выдала свою родственницу. А может, не хотела еще больше расстраивать меня. Только крепко сжимала мои руки и как в трансе приговаривала: «Все будет хорошо, я чувствую это, я чувствую, я знаю».

Глава 5
Первым, кого я посетил по совету Ксаны на следующий день, был опытным профессиональным игроком со звучным именем Лео. Это была очень колоритная фигура, с заросшим лицом, горящими глазами, хриплым голосом. Его лексикон изобиловал нецензурными фразами. Он был явно навеселе или под допингом, но это не мешало ему связно, рассудительно, грамотно объяснять принципы Игры. Его подход был созвучен с тем агрессивным стилем, что предлагали мои дядья, но более изощренный. Он больше основывался на психологии. По мнению Лео, есть люди, и соответственно игроки, зажатые, надо их выявлять и безостановочно давить на них и отнимать их фишки. И по его прикидкам, таких зажатых игроков – восемьдесят процентов из всех людей. Я намеренно не передаю его рассказ от первого лица, так как каждая его фраза сопровождалось таким количеством нецензурных эпитетов, что не каждая бумага вынесет это. Даже, по мнению Лео, если тебе встретился не зажатый, а такой же, как он «лагер» (я не стал выяснять этимологию этого термина, и так было понятно, что это антоним «зажатого»), это еще не значит, что надо стушеваться перед ним. Надо, наоборот, доказать этому оппоненту, чьи тестикулы изготовлены из более твердого металла.
Сразу после расставания с Лео, я решил пройтись пешком и вглядываться в прохожих, с целью определить к какой категории по его классификации они относятся. Действительно, из сотни прохожих, как минимум двадцать человек всем своим видом доказывали, что они «зажаты». Правда, я не знал, как легко эти «зажатые» расстанутся со своими жизнями, если я буду в Игре на них давить.
Следующий консультант, с кем я должен был встретиться по совету Ксаны, жил на окраине нашего мегаполиса. Мне пришлось сменить трех рикш, прежде чем я добрался в этот богом забытый район. Я был приятно удивлен, увидев ухоженный городок. Уже привыкший за два последних дня к мрачным краскам, я рисовал в своем воображении чуть ли не трущобы. Найдя по навигатору нужный мне дом, только я собирался позвонить, дверь раскрылась, и навстречу мне с улыбкой вышел хозяин. Это был грузный человек с очень живым лицом и умными глазами. Чуть приобняв, он ввел меня в просторную квартиру. Я был несколько ошарашен таким радостным приемом незнакомого человека, но как он объяснил, его жизненным кредо было помогать обездоленным, людям в беде, сиротам. Видимо, и меня он отнес к одной из этих категорий, в принципе двум последним критериям я полностью и соответствовал. Он был очень словоохотлив, затащил сразу меня на кухню попробовать приготовленный его собственными руками паштет. После этого я уже ничему не сопротивлялся и полностью отдался потоку его размышлений и советов. У него были русские корни, и имя его было труднопроизносимо, но все его звали Фарао. На стенах висели картины маслом каких-то русских живописцев аж XVIII, XIX веков. Я в первый раз в жизни видел такое и подумал про себя, что если выживу, обязательно сдружусь с Фарао, чтобы часами разглядывать эти картины и слушать его разъяснения. Поговорив обо всем на свете, он, наконец, снизошел до интересующей меня темы – темы Игры:
– Я считаю, что наш строй и наши правила Игры неверны в корне! Вопрос жизни и смерти: кто должен уйти? Старый? Больной? Мужики, которых стало много больше, чем баб?
Вопросов много. Цель? Проредить популяцию количественно или со смыслом? Кого мочить первыми? Гнать на игру только тех, кто уже воспроизвел себя, а не по возрастному признаку – восемнадцать лет. Ведь если всех восемнадцатилетних уничтожить, кто же будет продолжать род людской?  Мое мнение таково: реализовали свое предназначение, пройдите, пожалуйста. Если всех грести подряд, то процесс эволюции  нарушится. А как же постулат «выживает сильнейший»? Ведь он всегда, во все времена и вел человеческую расу к эволюции.
Уколы в задницу нужно делать как с ядом, так и без. Может, кто просто от страха помрет, такие нам не нужны. Играть должны только мужики. Баб мочить в пропорциях, но не по семейному признаку, а тех, кто уже не может произвести потомство.
Не случай должен выбирать, а разум. В противном случае планета погибнет и те, кто явятся, будут напрягать свои мозговые извилины, от чего же передохли наши предтечи. Тоже мне загадка Майя! Понапишут много диссертаций, но так и не узнают, куда делась Атлантида. Им и в голову не придет, что в карты какие-то, в Игру какую-то сами себя извели!
Я внимал каждому его слову.
– Но! Мы имеем то, что имеем, а посему надо выкручиваться в сложившихся обстоятельствах. Надо учиться выживать в этих природных условиях, так сказать. У меня много теорий, я сам и химик, и биолог, и физик, и философ, и еще много чего. Я изучал игру, и как лучшие исследователи ставил опыты на самом себе. Теория Игры видится мне в следующем: экспериментальным путем я доказал, что можно подчинить Удачу нужным нам правилам. Я и с клиентами Ксаны ставил опыты.
При этих словах меня пробрала дрожь, неужели меня хотят использовать в качестве подопытного кролика. Но его энергетика заворожила меня, и я как всамделишный кролик безмолвно внимал речам мудрого удава. Его речь текла плавно, голос был тихий, что заставляло невольно наклоняться к нему и прислушиваться к его речам.
– Вы слышали о Станиславском?
– Нет.
– Хе-хе. Это был великий человек, по его методике готовились к своим ролям все великие актеры того времени. Как-нибудь на досуге прочтите про него, вам это будет полезно. Так вот, Станиславский учил преображаться в другого человека, в выдуманную роль и если вам удавалось перевоплотиться в образ, вы могли впитать и сопутствующие чувства, ментальность и, наконец, судьбу этого фантома. Применив эту теорию на игре, на любой игре, где присутствует элемент удачи, мне удалось подчинить себе будущий ход событий. Допустим, вам должна была выпасть проигрышная карта на шестом ходу. А к шестому ходу я уже буду другим персонажем, с другой судьбой. Ха-ха-ха! Как вам такой крендель, а?
– Постойте, ведь неважно кто сидит на шестом ходе в вашем кресле. Что должно было выпасть, то и выпадет, кто бы там не сидел.
– А вот и нет, мой друг. Ксана предрекла одной женщине проигрыш в определенный момент и запретила в этот момент играть ей, несмотря на то, что в этот момент она должна была быть на амулете и до нее все должны были скинуть. Вашему покорному слуге удалось обаять эту женщину, научить ее перевоплощаться, уговорить ее не скидывать в тот момент, а сделать ставку. Она сделала и выиграла, представляете?!
– Это же ничего не доказывает, может, Ксана ошибалась изначально.
Он вдруг поменялся в лице, сощурив глаза, как какой-то русский вождь (имени не помню, но лицо его, виденное мною на старых репродукциях, живо стало перед моим мысленным взором), выдержал долгую театральную паузу и строгим голосом спросил:
– Вы не доверяете мне или Ксане, или обоим? Что же вы здесь делаете?
– Поймите меня правильно, уважаемый Фарао, я по образованию математик, мне ближе более приземленные материи. Но я не исключаю необыкновенных возможностей человеческого разума. Я очень хочу поверить вам, и потому и пришел, чтобы вы меня научили. И толика сомнения неверующего вполне позволительна в моем случае. Переубедите меня, – я поймал себя на мысли, что я начал разговаривать в его стиле. Неужели он уже начал преображать меня?
Он вдруг расхохотался, приобнял меня и продолжил:
– Вы определенно мне нравитесь. Хорошо, давайте я вам преподнесу все с другого боку. У русских есть пословица «на Бога надейся, а сам не плошай». Её арабский вариант - «сначала привяжи верблюда, а потом доверь верблюда Аллаху». Это означает, что всякий должен и может повлиять на судьбу. И если ты уверуешь, что ты творишь, то твоя уверенность повлияет на ход событий, и они развернутся в твою пользу.
– Если обобщить то, что вы говорите, можно прийти к утверждению, что если ты боишься и настроен на поражение, то так оно и произойдет, и ты действительно проиграешь. А если ты будешь верить, что ты избран, что ты не можешь проиграть, то и карты лягут по-другому?
– Абсолютно верно, удача любит самоуверенных и подстраивается под них. Главное – верить, что ты никак не можешь проиграть. Вжиться в эту роль избранника судьбы.
– Кажется, я понял, – неуверенно промямлил я.
Он радостно улыбнулся и опять по-отечески обнял меня. Я покидал его дом с надеждой еще не раз придти сюда и сдружиться с этим необыкновенным человеком.

Глава 6
 Следующие несколько дней до игры промелькнули как в тумане, я только помню ночи любви с Лили, ставшей мне как никогда ближе. Её горячий чувственный шепот, её ласки уводили меня в мир грез, и я однозначно определился с выбором инъекции перед Игрой. Просмотрев несколько видео по реальной Игре, во множестве выставленной в сети, и прокручивая в голове все советы, данные мне окружающими, я определился со стратегией... никакой стратегии, как получится, так и сыграю. А если мне уготована смерть, значит, так тому и быть. И вот этот день настал. Странно, но я не ощущал никакого волнения, как обычно принял душ, побрился, позавтракал и вышел из дома, попрощавшись с родными. Лили ждала меня на улице, собираясь проводить меня до самой взлетной площадки. Я решительно воспротивился, проводил её домой – очень необычное ощущение, провожать любимую утром – и, поцеловав её на прощание, мысленно распрощался с ней навсегда. Никогда не забуду её слёз сквозь виноватую улыбку, она корила себя за то, что отвела меня к Ксане, и та вселила в меня неуверенность, чувство обреченности.
Хорошо еще, что государство само оплачивало перелеты на игру, после всемирного падения добыч нефти восемьдесят лет назад, топливо использовалось только для воздушных путей сообщения, и цена билета равнялась трехмесячному жалованью топ-менеджера в солидной компании. Правда, с развитием технологий сами перелеты не занимали больше двух часов между любыми двумя точками Земли. Через сорок минут я был в пункте назначения, меня встретили и проводили в Зал Игры.
В комнате ожидания уже сидели семеро, и вскоре мосле моего прихода появился девятый игрок. Мы сидели и молча изучали друг друга. До времени начала Игры еще оставалось двадцать пять минут, и я стал по классификации Лео выискивать зажатых. Первым обращал на себя внимание своей белой одеждой до пола какой-то арабский шейх. У него была аккуратная бородка с проседью, на вид ему было лет сорок, он был в элегантных затемненных очках, от левого угла рта и до скулы на лице его был шрам, придававший его лицу грозный вид, и на зажатого он абсолютно не походил. Рядом с ним сидела невзрачная девушка с русыми волосами, непритязательно одетая, единственной примечательной особенностью которой являлся пирсинг на бровях – её как раз таки можно было причислить к классу зажатых. Третьим оппонентом был очень толстый латиноамериканец с надменным взглядом. Четвертым – смешливый, дерзкий человек, удобно разлегшийся в кресле. Почему-то у меня создалось стойкое ощущение, что он не в первый раз участвует в Игре. Все между собой общались на универсальном английском языке, а у него был какой-то непонятный акцент, ближе к странам Балтики.
Пятой была тихая женщина, как потом выяснилось, у нее была своя аптека и она любила всем ставить диагнозы. Шестой оппонент – его я сразу причислил к зажатым – прыщавый молодой курсант с бегающими глазками василькового цвета. Седьмой – вальяжный индус-сикх с жестокими глазами, ни с кем не желающий общаться. И, наконец, восьмой – болтливый итальянец, как-то сразу начавший выказывать агрессию ко всем и задиравший каждого, чуть ли не вызывая на рукопашный бой до Игры.
В комнату вошел судья в строгом костюме. Представившись мистером Мэджиком, он начал инструктаж. Кроме основных правил, мы также узнали, что каждые полтора часа нас ждет кофе-брейк, где оставшиеся игроки могут перекусить; за столом во время Игры курить нельзя, но можно взять с собой любые напитки, даже алкогольные. Вообще, принятие до Игры и во время перерыва любых допингов не возбранялось. Нас провели в зал Игры – это была просторная затемненная комната, только игровой стол был ярко освещен. После рассадки по предварительно расписанному организаторами порядку, я заметил, что каким-то странным образом также освещены лица оппонентов и их руки. Нам всем раздали по пять фишек-жизней, изготовленных из пластика. После выбора каждым состава инъекции, на наших креслах защелкнулись запоры, прозвучал мелодичный звук, мистер Мэджик раздал в открытую карты нам всем, девятка выпала шейху, перед ним поставили золотой амулет. Игра началась.