Про любоффь. Детство

Когда я читаю Гессе или Юнга, или может быть, еще кого-то из маститых и мудрых, они представляются мне высокими худощавыми стариками, от которых словно исходит чистая любовь. Такая безусловная, непредвзятая, что ли. Из каждого слова. Как будто писали, чтобы именно тебя согреть и успокоить. Но при этом ничего не требуя взамен. Даже понимания написанных строк.

И ещё я ловлю  ощущение, что сходное  чувство вызывают у меня воспоминания о деде. Причём, что примечательно, неродном.

Моя бабушка и мамина мама вышла за него, когда ей было 50 , а ему - на десяток больше.
Они прожили вместе 16 лет, он умер в 86-м от рака желудка. И еще 20 она пробыла без него.

Он был немногословен и хитро улыбался. Он единственный меня ничему не учил.
А  все остальные учили!


Второй – по отцовской линии – дед, заставлял зубрить таблицу умножения в 5 лет. И что-то вечно спрашивал,  проверял, и хотел, чтобы я была отличницей по математике.. и вообще везде.

Бабушка мучила меня пришиванием пуговиц, взбиванием кремов и домашнего майонеза,  вышивкой и вязанием, прополкой сорняков в огороде, а затем своими старческими капризами. Хотя в итоге я ей очень благодарна за все это рукоделие...

А дедаКоля (это прям так и произносилось не дед – а «деда», и оттого – в одно слово) прятал мои любимые тапки сабо, которые я искала натурально по 2 часа, и находила в барабане стиральной , к примеру, машинки. Кормил синичек семечками, которые перед тем долго чистил. Разрешал мне валяться и вертеться на полу, сколько влезет. Пил обязательно ледяной компот, поставленный бабулей заблаговременно в холодильник в тонком стеклянном стакане, ел ледяную рыбу (я-то думала, что рыба «ледяная» примерно по той же причине, что и компот) … Он вырастил трех сыновей, может быть, поэтому так относился ко мне, девочке, как к желанной радости.

Он меня особо ничем не баловал, никогда не сюсюкал и не заигрывал. Не задавал вопросов и не требовал решений, но я помню его внимательные и лучистые глаза. В них было чему поучиться.

Когда я вспоминаю о них с бабулей, то представляю почему-то всегда зиму и солнце за большим балконным окном.

***
И сейчас, когда я думаю о любви, мне бы хотелась, чтобы она была такой: восхищенной, изобретательной, сдержанной и безусловной.