***

КОТЛЕТЫ ГОРЯТ!
Подходил к концу 1995 год, солдатушки браво-ребятушки клали свои головы на северном Кавказе, отстаивая единство России, в Москве яркие блондины носили коробками доллары, развёртывая новую компанию для «кудрявого», грубо нарушая закон чередования вождей, тем более, что лысый, красноватый на лицо, прямо из кожи лез, чтобы прорваться в Кремль. А в мощном, когда-то многолюдном, знаменитом на весь мир институте, по пустынным коридорам бегали голодные мыши в поисках хотя бы крошки. Пробегая мимо одной из комнат, они вдруг замирали и падали, начиная дрыгать своими ма-ленькими ножками и жалобно предсмертно попискивать.
А в этой месте «семеро смелых» инженеров и учёных сидели за круглым столом, покрытым старым протёртым зелёным сукном, в очень, очень  длинной (какова длина говорить нельзя – гостайна!) комнате без окон, в которой всё было сделано из пластика, ни одной железки. Перед каждым лежал секретный блокнот, в который иногда кто-то из них, что-то записывал. Тихо жужжал вентилятор, нагнетая свежий морозный воздух с тихого двора сверхсекретного столичного «ящика», находившегося недалеко от большого парка, где весело и непринуждённо скакали с ветки на ветку уже слегка сереющие здоро-вые беззаботные белки.
Лица у всех сидящих за столом  были сосредоточены, будто каждый пытался уловить в воздухе и пространстве что-то необыкно-венное.
В центре стола была большая красная кнопка с табличкой: «для экстренного прекращения эксперимента». В дальнем углу ком-наты находился ещё один, маленький столик, над которым виднелись несколько рупоров, таких, какими раньше были громкоговорители на столбах, и по которым когда-то выступал Молотов с объявлением о начале войны.  Планировалось с помощью этих рупоров передавать также сигналы и призывы… А в промежутках между призывами об-рушивать на людей мощные потоки «музыки» (почему в кавычках, узнаете чуть ниже), облегчающей усвоение сути призывов! Всё это планировалось установить на крыше автомобиля на вращающемся механизме, чтобы «призывы» доходили до всех в радиусе… Помните, в некоторых фильмах про войну, вдоль передовой ездили немецкие автомобили и призывали из рупоров: «Рус-Иван, сдавайся, сопротив-ление бесполезно!» А на самом столике стояла большая тарелка, точ-нее блюдо,  с ещё сырыми котлетами, приятно пахнущими специями, луком и чесноком.
Изредка специалисты-радиолокационщики перекидывались фразами, типа: «Этот режим здорово припекает», - а, взглянув на све-тящееся табло, записывали его показания и свои ощущения…
Итак, они проводили испытания нового электромагнитного оружия для воздействия на толпы демонстрантов. Очень своевремен-но, так как наступила эпоха демократии, не дай бог, начнётся смута, которая свергнет новый режим! А она, смута, впрочем, уже была. Бастовали шахтёры, коммунисты требовали импичмента президенту, демонстрации проносились как смерчи по стране, что было неслы-ханно в старые добрые времена.
Настоящих военных заказов в институте уже давно не было, да и зачем? Россия подружилась с США и НАТО, наш президент сто-ял навытяжку (но пошатываясь) перед их президентами. В былые времена они (учёные) никогда бы не взялись за это «грязное» дело, но их детям и внукам надо было что-то есть. Котлеты были на их столах всё реже и реже. Зарплату платили нерегулярно, а потом в девяносто четвёртом прекратили вовсе. Многие разбежались, перестали ходить в институт, некоторым везло, уже два года они выполняли ничего не значащие НИРы, когда золотопогонникам с Фрунзенской набережной надо было купить квартиру дочке или любовнице. Тут резво создава-лась мудрёная кооперация для отмывания каких-нибудь двадцати тысяч долларов, работа выполнялась, проводились конкурсы, защи-ты, и исполнителям через малые предприятия, которыми командо-вали шустрые ребята, дружившие с лихоимцами в мундирах, бук-вально в коридоре по одиночке выдавали деньги, хотя расписыва-лись в ведомостях они совсем за другие суммы! Так длилось уже два года, институт трещал по швам!
 Когда Главный конструктор узнал об этих махинациях, он сокрушённо произнёс: «Я же вам говорил, не голосуйте за него. А вы? Демократии захотели, вот и получите!»
Даже Серёга, слушавший все зарубежные голоса в те времена, когда их глушили и яро ненавидевший партийных секретарей разно-го ранга, погрустнел и переметнулся в стан неокоммунистов. Да и как было не переметнуться? На глазах у талантливых инженеров, пус-тышки из парткомов и комитетов начали разъезжать на Мерседесах, строить коттеджи, пить виски, кутить с продажными тёлками в рес-торанах, куда бедным вход был закрыт.
И тут манна небесная свалилась на головы стремительно лы-сеющих учёных, любимцев Главного конструктора. О них вспомни-ли! Где бы вы думали? На Лубянке! Там понимали, что теперь надо защищаться от «глупого народа», не понимавшего, что их снова  (в который раз?) ждёт светлое будущее.
Когда Главный собрал своих «орлов», как он их называл, и сообщил задание на разработку, вначале воцарилась тишина. Потом Серёга, заражённый новыми прокоммунистическими бациллами, разносивший красные газеты по комнатам, встал и сказал, что уча-ствовать отказывается.
- Это же нарушение прав человека, - напыщенно сказал он свою любимую ещё с коммунистических времён фразу.
Прошёл гул по рядам стульев в секретной комнате, где шло совещание в присутствии режимщика. Кто-то порывался уйти, но Главный запер дверь, а режимщик почесал затылок,  встал и громко напомнил всем, а особенно Серёге, что они все дали подписку о нераз-глашении.  Кто-то закричал: «выпустите меня из этой мышеловки!» Видимо от недоедания у ребят помутился рассудок. Они стали ощу-щать себя теми же мышками, что бегали по их коридорам. Замглав-ного начал успокаивать ребят, сказав, что в их компетенции сделать «машину» гуманной, чтобы не наносить вред здоровью.
- Знаем мы эту гуманность, мало им брандсбойдов, так ведь надо же удумали «шашлычницу», - произнёс известный всем своим свободолюбием Виктор Соломонович, главный теоретик, - будут нас поджаривать как котлеты! Мы выдумаем, а они так переделают, что мать родная не узнает, - продолжил он, под одобрительный гул.
А Главный, дав затихнуть гулу, встал, долго молчал, обводя по очереди всех своим жестким, но отеческим взглядом, и сказал: «Ребята, вы же умные, не сегодня родились! Я уверен, что как только мы создадим «монстра», и сообщим заказчику эффекты его воздейст-вия, он сам прибежит к нам и закажет «противоядие».
Все переглянулись, но ничего не поняли.
- Сами подумайте, ведь там, - он при этом поднял палец квер-ху, - не такие дураки, смекнут, что это же оружие могут применить когда-нибудь и против них.
Через секунду он продолжил: «Так что прямо сейчас, парал-лельно с этим заданием,  приказываю начать думать над тем как за-щищаться от того монстра, который мы придумаем». При этом он даже немного хохотнул. А Серёге, как теперешней красной оппозиции и вечному диссиденту и карты в руки!
- Да, теперь меня возьмут в оборот, знаю я их приёмчики. Ко-гда я был диссидентом, так меня перед праздниками засылали на сто первый, то картошку собирать в грязи на ноябрьские, то на майские праздники – сортировать перед посадкой, - выдал тираду Серёга.
- Ничего, может кандидатскую напишешь, - сказал замглав-ного, - а то засиделся в инженерах, светлая наша головушка.
А голова у Серёги действительно была светлая – седая. Это в сорок-то с небольшим. Видно, хлебнул мужик, как от прежних, так и от теперешних властей, да ещё и от своих многочисленных бывших жён, которых на сегодняшний момент насчитывалось уже шесть, включая действующую – тихую уже неспособную к деторождению царевну-лягушку, как называли мы её за глаза.
- Ура, Главному, ну голова, стратег прямо, - раздались со всех сторон возгласы.
Режимщик, туповатый отставник с Лубянки, вначале не по-нял о чём речь. Он только крутил головой, пытаясь запомнить, кто и что сказал!
Когда минут через пять до него дошло, как до жирафа, он вскочил и заявил: «О ваших намерениях я вынужден доложить куда следует!»
Разошлись часа через два усмирённые и умиротворённые Главным и его техническими наставлениями по мере чтения техни-ческого задания.
Серёга, по пути домой, думал, что жизнь не сложилась, все демократические идеи, за которые он «боролся», оказались ложными и надуманными, настолько искажёнными  ныне, что его так и тянуло пойти в редакцию своей любимой газеты и там всё рассказать. Но видно он уже постарел, дрожь прошла по телу, от увиденного недавно фильма про диссидентов. А тут ещё и шпионство пришьют! Вспом-нил книгу Солженицына, которую читал в списках, ещё студентом.
 - Нет в психушку, а тем более на Лубянку не хочу, - сделал он окончательный вывод к своим размышлениям.
- Помилуй, Боже, - подумал он, хотя в бога никогда не верил.
Через неделю их собрал «замдир» по режиму и каждому, под расписку вручил личное предписание с Лубянки о дополнительных мерах… и т.д.
Все разошлись в подавленном настроении, но Главный при-казал нос не вешать!
Он знал, что если ребятам не подбросить реальную возмож-ность работать комплексно, другими словами, создавая оружие, все-гда надо думать, а какое противодействие может быть против него, то всё рухнет. Скрепя сердце он обзвонил знакомых в Министерстве, те проложили ему дорогу к дверям одного генерала на Лубянке и нача-лись дискуссии с молодыми борзыми офицериками из этого до сих пор могущественного ведомства. Те упирались не на шутку, по всему было видно, что Главный хотел вынуть из их рта лакомый кусочек. Но опасение, что инженеры сами придумают защиту без их участия, и не дай бог, начнут продавать это на рынке всем и вся, решило исход баталий за финансирование новой темы.
И действительно, через месяц Главный убедил охранников нового режима, что защитные костюмы просто необходимы, так как в рядах бастующих могут быть и обязательно будут спецагенты, про-изводящие скрытую съёмку. Помимо жизни спецагентов надо было защитить и эту аппаратуру, произведённую в Японии. Деньги выде-лили, но обязали сузить круг лиц до предела. На этой теме остались Главный и Серёга. Он должен был придумывать что-то, типа плаща-ницы,  в голове, идти докладывать Главному, а тот ехал в специнсти-тут и там уже должны были реализовывать их идеи.
Обе разработки были ещё более строго засекречены, так что образовавшаяся в начале девяностых годов двадцатого века возмож-ность поездок за рубеж для участников теперь была надолго (если не навсегда) перекрыта.
Вначале, как всегда, работа над «монстром» шла шаляй-валяй! То ли сказалось отсутствие серьёзных заказов в течение не-скольких лет, мозги протухли от бездействия,  то ли действительно, в мозгах свербило: «сами себе костёр или гильотину изобретаем». Больше всех балагурил, как всегда Серёга, другие охотно подхваты-вали тему, и она захватывала не один час.  Особенно нравилась тема Джордано Бруно. Серёга говорил, что он поднимется на костёр ин-квизиции ради спасения истинной демократии. В ответ все гоготали и, потирая руки, кровожадно говорили: «Ну, мы тебе костёрчик ра-зожжём посильней!»  У Сереги было, помимо любвеобильности к женщинам, ещё два пристрастия: он обожал салат «Оливье», кото-рый покупал в соседнем с институтом магазине по килограмму в день и арабикокофепитие с настоящими наполеонами. Но в новой эпохе вначале отпало кофепитие, потом наполеоны и, наконец, салатики. Осталось только чаепитие с дешёвыми пряниками. Однажды ребята приклеили пряник к столу и Серёга, чертыхаясь: «Ох, уж эти спарта-ковские болельщики!» - отковыривал его ножом.
Главный заходил в отдел как раз в те моменты, когда он на-чинал священнодействовать.
- Опять чаепитие в Мытищах, - с выражением и укоризной восклицал он, - Родина в опасности, а вы тут распиваете.
Чтобы пресечь благодушие Главный каждый день по утрам собирал планёрки, поочерёдно каждого спрашивал о движении мыс-ли, кого-то хвалил, кого-то журил. Но замглавного после того, как все расходились, доставалось по настоящему. Они знали друг друга лет сорок, ещё со студенческой скамьи и не церемонились, матерились остервенело. Кто бы знал, из-за чего они, в основном, матерились! У главного уже было две Госпремии ещё с тех времён, когда давали од-ну премию  списком двенадцати головам, точнее грудям, сразу, а те-перь давали только одному. А у замглавного – ни одной! Предвкушая добычу, замглавного заранее требовал её себе, Главный смотрел на него непонимающими глазами, и говорил: «Это невиданно, чтобы главному не дали премию!» Замгланого кричал: « У меня пенсия на носу, а Госпремии до сих пор нет!»  Известно, что за Госпремию пен-сию сильно подымали. Поверьте, так бывает, и довольно часто!
 В конце концов, они договорились – за монстра премию зам-главного, за спецодежду - Главному. Именно поэтому за все промаш-ки по главной теме Главный так материл зама, что у того даже сердце заходилось. Но делать нечего, назвался груздем…
Несмотря на склоки, работали они слаженно, и по закону Паркинсона работа выполнялась почти в сроки, по строго намечен-ным этапам: аванпроект, эскизный проект и т. д.
Потихоньку, возникли облик и схемы, расчёты показали, что мощности хватит от  двигателя грузовика или даже джипа, тем более, что в ТЗ ограничение по потребляемой мощности отсутствовало, что было неслыханным за всю историю инженерной деятельности.
Учёные долго изобретали это чудо техники, почти года два, с момента получения заказа. Идеи были не так уж и новы, кое-что про-сочилось из-за рубежа, а остальное придумал Главный конструктор, кое-что замглавного и их бывший когда-то мощным отдел.
Хуже всего дела шли при работе над железками. Технологи давно разбежались, кто куда. Одни делали свиней и коней из бронзы, другие мечи и сабли «булатили», третьи крыши крыли железом «с матом» для бедных и медью  с отборным матом - для богатеньких в центре Москвы в посёлке художников на Соколе.
Хорошо, что уцелели ассы своего дела, не желавшие идти в услужение капиталистам и перебивавшиеся с воды на квас.
Туго было с электроникой. Своей уже не было, заводы стояли,  на рынках в Царицыно, Горбушке и других удавалось за наличные что-то покупать, но Главный боялся таких закупок, как огня. Ведь деньги были бюджетные, могли привлечь именно его, потому что он подписывал все псевдочеки. Но делать было нечего, приходилось рисковать, надеясь на авось!
Компьютер сделали буквально на коленке, получился гро-моздкий, но надёжный. И только с антеннами всё было оккей! Ребята выстругали из дерева матрицы, достали из загашников серебрёные медные листы, изогнули и выколотили их по сложным, рассчитан-ным теоретиками кривым. Получились прямо таки скульптуры из металла, хоть сейчас на выставку авангардистского искусства, а ко-гда к ним подсоединяли волноводы разных диаметров, вообще глаз оторвать было невозможно, шедевр, да и только!
Наконец, когда сварганили первый макетный образец, с раз-решения заказчика, решили испытывать его на себе. Это был почти подвиг! Правда, начали на куриных яйцах! Оказалось, что даже при лабораторных мощностях они сворачиваются даже на расстоя-нии…(нельзя говорить). Хотели, было на шахтёрах. Но побоялись! Те могли не простить, что из них сделали подопытных кроликов. Так что начали с себя как делали во все времена врачи, мостовики и т.д.
Доложили в министерство о первых результатах, на Лубянку, там обрадовались и выделили ещё изрядную порцию «деревянень-ких» или точнее керосиновых.
Главный конструктор, правда, отказался участвовать в ис-пытаниях, сославшись на плохое здоровье. Действительно, у него бы-ло больное сердце, всё в шрамах от битв с министерскими бонзами. Но, благодаря золотопогонникам с Лубянки, ему удалось выбить ог-ромные деньги, миллиарды (Гайдаровских рублей, правда), в самое голодное для учёных время. Но, как только в Министерство пришло постановление о выделении дополнительных средств, местные бонзы тут же организовали фирму «Интеллект-сервис», во главе с бывшим начальником главка Владиславом Викторовичем, которая молние-носно провела неоспоримо важное:  «Исследование коньюктуры за-рубежных рынков с целью возврата бюджетных средств, затрачивае-мых на проведение ОКР», всего-навсего за один миллиард. Особенно они напирали на эффект сворачивания яиц, говоря, что это настоя-щая конверсия.  Исследование было закончено за месяц, платежки из «Интеллект-сервиса» пришли в институт, так что из пятидесятипро-центного аванса, полученного на работу, пришлось отстегнуть боль-ше половины.
Главный вывод исследования состоял в том, что надо смелее выставлять изобретения на международные выставки. Ура, вперёд на запад!
Когда об этом (что денежки тю-тю) слухи просочились к ра-бочим лошадкам, началась забастовка!
Причём, она носила ярко выраженный итальянский харак-тер: то сгорали дорогущие транзисторы, то гнулись бесподобные ан-тенны от сквозняков, то всех сваливала эпидемия гриппа летом. Хотя ребята с больничными листами купались, пили холодное пиво, ино-гда и покрепче, и ходили в лес за грибами. Замглавного с ног сбился, буквально собирал ребят под кустами, но те нагло вынимали из кар-манов синенькие листочки и продолжали пить пиво. А это было лето девяносто пятого, до сдачи опытного образца оставалось полгода, а до выборов год. А на Лубянке, предвидя беспорядки, срок поставили конец 95. Докладывая Главному, зам буквально плакал, понимая, что его Госпремия может накрыться голой женщиной. Помните тот са-мый популярный анекдот про сон Главного конструктора, когда на куче золота восседала абсолютно голая фемина и смеялась.
Конечно, Главный тоже понимал в чём дело, но жадность чи-новников действовала на него самого угнетающе. Он поехал к заказ-чику и, угрожая срывом работы в целом, выбил премию за первый этап - создание макетного образца.
Да такую! Что теперь чиновники заскрипели зубами, но было поздно. Большой пряник пролетел мимо их ненасытного, всегда го-лодного рта.
 Вообще, Главный конструктор был отличным мужиком, его все любили, беспрекословно подчинялись не то что бы его приказам, а его просьбам и советам. Поэтому теперь, после частичного восста-новления справедливости, взялись за работу как всегда скоро и спо-ро, под его мудрым ненавязчивым руководством, хотя формально научным руководителем был назначен замглавного.
Особенно усердствовали электронщики и программисты. Им самим так понравилась эта работа, что они засиживались вечерами и даже ночами, что было неслыханным нарушением режима. Но Глав-ный преодолел и это.
Когда он готовился отказаться участвовать в испытаниях уже мощного опытного образца, он созвал специальное совещание, сказал, что не может, как подобает настоящему инженеру, стоять «под своим мостом», извинился и попросил не очень усердствовать. Молодым он запретил участвовать, сказав, что им предстоит    «ещё делать детей», а последствия воздействия этой машины он предска-зать не может. Он только рассказал, что рядом со своей мощной, са-мой передовой в мире станцией он сам воочию видел белку, упавшую с верхушки тридцатиметровой ели, стоявшей в пятистах метрах от радиолокационного монстра,  после включения излучения на полную мощность. Этим он (Главный конструктор) давал полную гарантию, что людям, ходящим вокруг станции по земле, но не выше трёх мет-ров над ней, ничего не будет.
- Да, были времена, когда я сам «стоял под мостом» - сказал он тихо и замолк на минуту, а потом продолжил воспоминания.
- Она (белка) страшно дергалась, кровь шла из мордочки, мне стало самому плохо от увиденного, так что не торопитесь ребятушки! – проникновенным голосом, со слезинкой сказал он.
Замглавного, сидевший по правую руку от него, сказал, что они сами выберут добровольцев из «стариков», пообещав им прилич-ную премию. Нашлось шестеро: Виктор Соломонович – теоретик, доктор наук с мировым именем, Дим Димыч – кандидат наук, пи-савший докторскую на старости лет, Олег – пятидесятилетний сле-сарь умелец, мастеривший чудо антенны, вопреки всем законам ра-диолокации, которые усиливали сигнал в два раза сильнее, чем тре-бовалось по расчёту. Далее: Иван – электронщик, делавший на ко-ленке компьютеры, Петя – главный специалист по обработке данных, Саша – кандидат наук, изобретавший такие хитроумные приборы, что получил уже несколько медалей на международных выставках. И, наконец, сам научный руководитель, замглавного – седой благооб-разный «старик» шестидесяти лет, член-кореспондент РАЕН, по про-звищу академик. Он давно привык, что к нему все так обращались, что сам иногда забывал, как его зовут на самом деле.
Серёга свою разработку никому не афишировал, но Главному докладывал.
Там всё было непонятно, потому что им самим ничего не по-казывали.
Кроме того, придумываемая им защитная одежда была ещё более засекречена, вплоть до пуговиц и ниток, а испытывать её надо было один на один в присутствии заказчика. Так что об этом мне ни-чего до сих пор неизвестно и не будет известно никогда. Почему? Спросите вы. Ответ в конце рассказа!
Очень рвался на испытания монстра Серёга, который уже шесть раз женился, в браках от него родились семеро детей, которым он платил пятьдесят процентов от зарплаты. Ему, конечно, очень хо-телось получить премию, чтобы накормить своих наследников.
- Всего по семь и пятнадцать десятых процента на каждого, это же мало, - шутил он сквозь артистически напускаемые слёзы. Он любил всё подсчитывать: перекуры, чаепития, рассказы о похожде-ниях, даже время, проведённоё в туалете на работе. В результате у него получалось, что на благо Родины они трудятся только один час в день.
 Так что ему уже ничего не надо было в этом смысле, даже на-оборот, он надеялся, что после эксперимента у него пропадёт охота очередной раз жениться. Но его не взяли, записав в запасные участ-ники, то ли из зависти, что у него самостоятельная разработка, то ли из вредности замглавного, у которого не было детей. Серёга дежурил за пределами комнаты, на телефоне, чтобы в случае чего вызвать скорую помощь. Но когда приезжали медички, он опять принимался их соблазнять и заигрывать. Горбатого могила исправит!
Испытания шли уже третий день. После первого дня, когда проводили  низкочастотные испытания, но звука как такового не было, пришлось сделать перерыв, так как у всех, без исключения, испортились мгновенно ЖКТ, проще говоря, возникла спонтанная диарея, но врачи сказали, что это нестрашно, просто «пейте побольше крепкого чая». Но эффект был очень важный: кто из демонстрантов будет в «грязных» штанах требовать ещё еды! Да и стоящим рядом не очень понравится вкушать амбре чужого говна. Главный сказал, что он это предвидел, но не хотел пугать заранее, иначе результат экспе-римента был бы нечистым!
- Вот именно, - хором ответили испытатели и загоготали, и их отпустили домой менять одежду.
Второй день испытаний – посвящённый звуковым частотам, но которых тоже не было слышно, они воздействовали только на мозг, прошёл без сюрпризов, если не считать, что у академика забо-лела голова. Тут медики долго его исследовали, даже засунули в то-мограф, но ничего не найдя, дали добро на дальнейшие испытания. Академик отшучивался: « Ну, не люблю я современную музыку».
Оказывается, Иван при составлении программы модуляции колебаний взял за основу параметры «музыки» тяжёлого рока, вся-кой другой попсы, обосновывая своё предложение тем, что бастовать будут, в основном, студенты и вообще молодые, пускай попляшут от души, может тогда и забудут, зачем вышли на демонстрацию. Ведь мозги от тяжёлого рока тупеют через минуту после начала громопо-добной «музыки». А если выйдут старухи, тем более хорошо, у всех заболит голова и кричать, боле не захочется.
Электронщик Иван быстро перестроил программу на компь-ютере так, что теперь аппарат воспроизводил старинную музыку Ба-ха, Бетховена, Бортнянского: клавесин, флейты, скрипки, орган, ар-фа и так далее. Академику стало лучше, а они с удовольствием запи-сали в блокноты, что обнаружен новый эффект: эффект Академика … Фамилию по понятным причинам здесь приводить не будем. Опять же в блокнот занесли перечень доделок аппаратуры. Нужно, чтобы режимы перестраивались автоматически в зависимости от возрастного состава демонстрантов. Когда доложили Главному, тот хихикнул: «Ну, вы даёте, ребята! Это высоко оценят там наверху!»
И вот, шёл третий день, день испытаний высокочастотной части мозгодробилки, как прозвали устройство инженеры между со-бой. Но Главный предсказал, что на высоких частотах эффекты будут совсем другие. Именно поэтому на столике рядом с рупорами появи-лась тарелка с котлетами, приготовленными женой академика.
Через час испытаний, у тех, кто помоложе, в блокнотах поя-вились записи: «яйца стали горячими, появился зуд, нестерпимое желание помочиться». У стариков с аденомами, наоборот, в записях появилось: «чувствуется облегчение со стороны давления аденомы».
К исходу второго часа, замглавного приказал повысить мощ-ность до максимальной. Тут началось забавное зрелище.
Молодые заёрзали через минуту, хотели, было, нажать на красную кнопку, но замглавного запретил, но разрешил им выйти на минутку. А сам сидел и, закрыв глаза, чертил на блокноте странные фигурки, напоминавшие русалок.
Когда молодые вернулись, они в один голос закричали: «Кот-леты горят!» Действительно, из дальнего угла комнаты шёл прият-ный дымок, пахло шашлыком.
- Ура, мы придумали шашлычницу, - закричал Саша.
Но замглавного, проснувшись, попросил не радоваться, так как продать такую шашлычницу можно будет только ГБистам.
- Да и то, использовать её они будут только для пыток ново-явленных диссидентов,- добавил академик.
Виктор Соломонович грустно покачал головой, сказав: «Сде-лали на свою голову, теперь не пойдешь на баррикады воевать за со-ветскую науку, поджарят как барана!»
- Советская наука, служившая народу, приказала долго жить, - пытался подытожить дискуссию академик, - теперь наука капита-листическая и должна служить интересам толстосумов.
Дим Димыч воскликнул: «Так это же целая глава в диссерта-цию, о конверсии оборонных технологий!»
Молчали только Олег и Иван, они понимали, что вся тяжесть новых завихрений в мозгах учёных ляжет на них…
Но позже они всё же доложили о таком неожиданном эффекте в «Интеллект сервис» вышеупомянутому Владиславу. Тот организо-вал поездку делегации заграницу во главе с самим собой на междуна-родную выставку, взял с собой жену, дочку бывшего министра, её дочку и Сашу, который целыми днями торчал у экспоната, пока де-легация «налаживала» по ресторанам контакты с возможными инве-сторами за денежки изобретателей. Эти деньги Владислав вежливо, но настойчиво потребовал перед поездкой.
- Ведь мы будем рекламировать ваше изобретение, - безапел-ляционно заявил он.
Пришлось отвалить несколько тысяч долларов, якобы для переводчицы и недельное проживание Саши в трёхзвёздной гостини-це с каким-то алкоголиком из министерства. А переводчицей, как вы уже, наверно, сами догадались, была дочка дочки. Делегация прибы-ла в Женеву. Саша как проклятый целыми днями стоял у прибора, без обеда, так как денег было в обрез на какие-то заказанные тряпки и ложечки. Владислав жил с женой в пятизвёздочной. Появился один раз на стенде, распил с Сашей его водку, привезённую из России, и окончательно пропал.
А дочки исправно облазили пещеры Женевы и магазины, раскупив изрядную долю товаров и наевшись шоколада Нестле. Ин-весторов не обнаружилось, потому что, как сказал Владислав, Саша случайно заявил при демонстрации прибора  какому-то ВИП-деятелю из Швейцарии (точнее, так перевела на французский дочка дочки), что «шашлычницу» можно применять и для разгона демонстраций, уничтожения террористов, если увеличить мощность, и тем самым, отпугнул истинных демократов из Европы! Как же так: «без суда, адвоката и следствия?» Виноват был, как всегда, стрелочник…
Потом замглавного сам нажал на кнопку, сказав, что пора перекусить домашними котлетками. Все бросились к столику, схва-тили голыми руками шипящие, обжигающие вкуснятины, и момен-тально всё слопали, академику ничего не досталось, только жир на блюде.
- Ах, вы обжоры, - в сердцах завопил академик, - тут же было двадцать штук, это что по четыре штуки слопали?
- Нет, по четыре не всем досталось, - обиженно сказал доктор наук, который любил уже больше кефир и овсяное печенье.
- Надо бы включить первый режим, чтобы отбить у вас охоту есть на халяву, - угрожающе буркнул замглавного.
- Ой, только не это! - хором взмолились сытые изобретатели.
- Ничего, ничего, меня дома жена накормит, - благожелатель-но прокомментировал их капитуляцию он.
И они   довольные и сытые разошлись по домам, мечтая о большой премии, только Серёга грустил. Его дивиденды будут скромнее, ведь он был всего-навсего запасным, а что заплатят за спецодежду, было весьма туманно, но зато познакомился с очарова-тельной медсестричкой, которая охотно пошла на контакт, ведь усто-ять перед Серёгой  до сих пор никто не мог.
Пусть появятся новые дети, хоть и голодные!   Будет, кому бастовать и ощущать изобретение его папы на своей «жопе»! 
После окончания испытаний опытного образца, его – образец забрали вместе с Серёгой в специнститут, жил Серёга там же, его ни-куда не выпускали, Главный посещал его раз в неделю, но ребятам об этих визитах не говорил ни слова. Но по его лицу было видно, что там твориться что-то неприятное.
Наконец, на собрании всего отдела Главный объявил об ус-пешной сдаче обеих разработок, все закричали: «Ура, Главному!» Но на его лице не было видно радости. Он совсем постарел за эти два го-да, за которые  они вместе сотворили монстра. Серёга тоже был ка-ким-то странным, уже не балагурил, хотя развёлся с шестой женой и женился на той самой медсестричке. Они жили у неё. Но в гости он теперь никогда никого не приглашал. Даже на дни рожденья. Гово-рил Серёга, опустив при этом голову в пол, что жёна чем-то болеет.
- Может, беременностью, - шутил Саша.
Но шутки оказались не к месту.
Серёга через год после завершения испытаний спецодежды умер. Что-то видно у него не получилось! Или?  Его пытались лечить полгода в лубянском госпитале, но безуспешно.  К нему никого не пускали, кроме жены - медсестры.
Ребята гадали, что же такое с ним случилось? Дим Димыч с умным видом сказал как-то: «А медсестричка, какая-то очень странная. Она наверняка из ведомства!»
 Все задумались, а ведь действительно, уж очень быстро она согласилась выйти за него замуж. Видно такое было у неё задание, чтобы не произошло никакой утечки.
Хоронили Серёгу на Ваганьковском кладбище, там была их семейная могила. На похоронах были: «медсестра-жена»; предыдущая, брошенная из-за сотрудницы с Лубянки, видимо следившей за ним с утра до следующего утра; двое взрослых сыновей от первых браков и много незнакомых в штатском, молчавших и внимательно слушавших говоривших пронзительные по искренности речи. Глав-ный сказал, что когда-нибудь можно будет в открытую сказать о самом человечном подвиге Серёги. При этих словах люди в штатском насторожились, но Главный завершил речь очень осторожно: «Он отдал жизнь науке для спасения человечества и демократических ценностей!»
Зато через полгода торжественно вручили в Кремле Госпремии Главному и замглавного, орден дали Виктору Соломоновичу, медали того же ордена в виде крестиков (хорошо не на могилы) – остальным.         
Февраль 2011