Такой разный Сергей Токарев...

1.
Мясистая, толстопятая, с конопушками на вздернутом носике. Уютная, молочная как деревенская девка. Он тонул, задыхался, в мягком, податливом, бабьем…
…Всё…
- Ну, Лялька, укатала, ты меня…
- Ладно, вам … Сами-то ого-го-го…! Ляля, томно  прикусила губку.
- Ты, давай, причипуривайся…ого-го-го… Ехать надо… Покурю.
Токарев, грузно выкатился из  распахнутой  двери внедорожника.

Апрель, шершаво, молью протачивал снег. Настырное солнце, рыжилось в соснах, ласкалось талой водой, кружило голову прелым теплом.
Токарев приезжал сюда в особенное настроение. На берег брошенного песчаного карьера, всегда сам за рулем.
 Не густой, чистый сосняк стройно тянулся в небо, обрываясь крутыми берегами рожденного озерца. Здесь он дышал глубоко и свободно. Здесь время тягучее, медово – липкое. Только здесь, он ощущал хрусткую дрожь жизни и величие мира. Он мечтал…он грезил… он был… он ЕСТЬ!
Ароматная, сиреневая дымка сигареты, с каждой новой затяжкой, уносила Токарева все дальше, дальше и дальше…

2.
…Бумажный, лакированный  халат, плащ из тростника, короб с тушечницей и крепкий, черной акации, посох - всё имущество.
Тенза Сендока - мастер каллиграфии, так гласила надпись на огромной  шляпе, сплетенной из кипарисовых стружек. Который год он странствовал по равнине провинции,  Тенза Сендока - самурай клана Кавасё.
Кормился уроками, плел дзори, не отказывался  от работы и  на крестьянском  поле. Нужда стирает грани. Надолго нигде не оставался и часто ночлегом ему служили ложе из трав и высокое звездное небо.
Милосердный, Будда  Амида! Кто, на свете, несчастнее ронина!
Госпожа Сен Сегон, с одобрения восточного ветра, направлялась  паломником  в горные монастыри, вознести молебны во здравие супруга. Говорят, если прикоснуться до пятой луны к Трем Буддам в Сиракама, все желания сбудутся.
Сендока нанялся проводником. Путь предстоял не легкий, тревогами горных перевалов. Буйно цветились хаги, а  значит помереть в такую пору, ну просто не возможно….

3.
-….Сергей… Сергей Николаевич…
Ляля, настойчиво дергала Токарева за рукав.
- Из офиса звонили. Партнеры ждут…. Сергей Николаевич…
- Подождут. Раздражение собралось смачным плевком. Токарев с обидой ударил ладонями по капоту.
Он мог себе позволить. Токарев много мог себе разрешить.
Его империя основалась с продажи подержанного отцовского «запорожца». Лимонный, ушастый М-96, обменялся на пару бензопил. За литруху сомнительной сивухи, лес губили варварски и крайне незаконно. Платил кому нужно и дело сдвинулось. Дальше -  больше. Тульский угольный  разрез консервировал нерентабельные шахты. Стучали касками, митинговали и договорились. Поставили, за бюджет, итальянскую линию производства макарон. Токарев вошел в серьезный бизнес. Покупал, продавал, укрывал, предавал и стал тем,  кем есть - весомая персона, не то чтобы кандидат на публикацию в Форбс, но губернский князь, это точно.

Инфляционное ожидание, проценты, ставки, торговое сальдо… Токарев откровенно скучал, едва справляясь с дремотой. Переговоры затягивались удавкой обоюдной неуступчивости  сторон
- Все равно будет по- моему… Токарев игрался карандашом. Интересно кто их оттачивает…
 За панорамными стеклами офиса,  на разные голоса, надрывалась  автомобильная  сигналка.
- Заканчивайте без меня.
-Ляля, машину.

Тонированный,  мерседес, уверенно проглатывал перекрестки. Реклама… витрины… рваный бег разметки… невесомо… серым  туннелем  типовых пятиэтажек…

4.
…Дорога змеилась лощиной. Серая стена криптометриии, мох  в росе, воздух звеняще  холоден. Носильщики паланкина, осторожно ступали, огибая крупные камни. Госпоже Сегон нездоровилось. На четвертый день пути, отряд миновал станцию Осуга, углубляясь в горы.
Тенза Сендока, придерживая край шляпы, тревожно наблюдал высоко  парящих, невдалеке, по кругу, стервятников. Успокоив биение сердца, самурай, обернулся и осмотрел свой маленький отряд.
- Хатиман - бог войны, к  тебе взываю!  Самурай,  с поклоном,  поднял посох над головой.

 Их было двое. Те самые беглые асигару, о которых предупреждал хозяин станции в Осуга.
Отчаянный страх убийства читал самурай в их лицах. Слова были излишни.
Разбойники обнажили мечи. Первый, в изрубленном, красного лака, доспехе, медленно, по кругу огибал самурая слева, стремясь зайти за спину. Второй, занеся катана над головой, готовился крушить  в лобовую.
Сендока, словно изваяние, недвижимо стоял, упирая посох в землю. Носильщики опустив паланкин на землю, склонили головы вознося молитвы.
«Красные доспехи», продвинувшись за  плечо самурая, с громким криком ринулся в атаку. Сендока, перехватив посох, разворачиваясь на пятках, мощным тычком, бросив тело вперед, встретил его ударом.
Кончик посоха, ломая гортань, кровавым плевком, прервал биение жизни.
Вращая посох длинной дугой, самурай парировал удар второго разбойника. Меч, увязнув в плотной древесине, разломился надвое. Еще взмах и все было кончено.
Самурай снял шляпу, отирая ладони, медленно опустился на колени.
Безразличная   тишина   гор наполнилась  ликованием  спасенных…

5.

…- Госпожа Вера, хозяин едет!
 Прислуга, как модно нынче, дитя Сиама, шмыгнула в столовую.
Было в ней что -то кошачье, походка, особенность речи и имя сложное. Вера называла ее просто « Кыс-Кыс».
Вера любила давать имена. К примеру: она сама тщательно отбирала секретарш для Токарева. Их всех непременно звали «Ляля», как нравилось мужу. Еще более строго, Вера следила, чтобы «ляли» были здоровы и менялись не реже одного раза в год.
Вера любила давать имена. Тот подвесной мостик их ранней юности, где впервые встретились, был - Наш мостик. … Как это было давно…
Потом она выбрала имена детей: старший Иван и младшая, без сомнений, Мария.
Иван пропадал в богемной питерской тусовке, наведываясь  за очередным денежным траншем… Мария, воодушевленно  спасала  амазонскую сельву…

Верочка могла исполнить все, и даже бредовые свои  мечтания. Она уже расселяла муравейники, украшала город дизайнерскими фонарями, жертвовала во благо…
Токарев оплачивал всё.
Была ли она счастлива…. Слишком не простой вопрос.
А, что Токарев…?
Сергей Николаевич точно помнил самое нужное: день свадьбы, дни рождения жены и детей,  всенепременные тюльпаны к восьмому марта. Еще называл - Зайкой и целовал на прощание в носик.

6.
-Подавай… Вера сделала  знак рукой в сторону столовой.
Отварная стручковая фасоль и рыба на пару с пикантным соусом. Токарев с отвращением пережевывал зеленую, пресную массу.
- Травы по которым прошел
   Не оставив следа
   Давно увяли…

- Что, Сережа..? Вера поправила очки.
- Кто, Вера, это - кто! Это - Танэда Сантока….  Токарев бросил вилку на кипельно - белую скатерть.
-Что с нами стало…Это наша жизнь…Так мы хотели, Вера…?
-…Все к черту! Токарев  выскочил из-за стола.
-Бежать… Все заново… Это не я….
Ключ зажигания путался в кармане пальто.
-Бежать, за солнцем, где всегда светло. Я успею, я буду там.
 Двигатель выворачивал максимум оборотов. Токарев, выжимая в пол, кричал, бил по баранке, сигналил встречной полосе…

7.
Сергей Николаевич вернулся к вечеру следующего дня. Притащили на эвакуаторе.
Мятый, осунувшийся с воспаленным взглядом и ощутимым амбре.
Боже, как он был жалок!
К несчастью, топливные баки не так беспредельны, как порывы души и веление сердца…



… Всласть напившись из ручья, самурай, разбрызгивая пригоршнями воду, довольно фыркал.  Тенза Сендока, шел туда, где в порту, большие «Черные корабли» португальцев.
Он будет там, где солеными брызгами, откроется новый, не изведанный мир. Там, где всегда яркое солнце…..