Я тролль

         Лишь совсем недавно, прочитав статью в «Луркоморье» я понял, что я тролль. Толстый или тонкий, судить не берусь, но есть такое в характере. Таким уж видно народился, поскольку желание поглумится над ближним, преобладало над человеколюбием ровно столько, сколько я себя помню.
        Лет в восемь помнится, ловил я тритонов для домашнего аквариума. Игровых приставок в детстве моем трудном не было, вот и приходилось развлекать себя всеми доступными способами. За этим интересным занятием меня и застали два колдыря, проходившие мимо болотца, в котором я энергично шуровал сачком. На вопрос старцев – какого хрена я тут делаю, ваш покорный слуга ничтоже сумняшеся отвечал, что ловит щучью икру. Щуки в болото это по весне заходили, так что ничего невероятного в моем ответе не было. Старцы посовещались и после недолгих поисков притаранили трехлитровую стеклянную банку, попросив наловить икры и им тоже, что я  незамедлил исполнить. Только вот икра, заботливо мною начерпанная, принадлежала  похотливым лягухам, совсем незадолго до этого  неистово спаривающимся в болотце.
        О дальнейшей судьбу гурманов мне неизвестно. Но думаю организмы переваривавшие жидкость для разжигания примусов, с легкостью справились с небольшой порцией лягушачьей икры, тем паче экологически чистой и не содержащей консервантов.
         Далее, как я научился писать без ошибок, последовали объявления, содержащие в себе информацию о продаже неким гражданином особо дефицитных вещей и предметов по очень уж смешной цене. Данный гражданин чуть погодя вынужден был отключать телефон, поскольку количество людей возжелавших приобрести эти особо дефицитные вещи и предметы, превышало все возможные пределы. И не говоря уже о визите участкового, преисполненного справедливым вполне негодование о настолько беззастенчивой и неприкрытой спекуляции, преследовавшейся тогда законом.
         Так постепенно оттачивая  мастерство и наращивая мышцы, я и рос. Определенная крепость телосложения была просто необходима. Это сейчас троллинг анонимен и самое страшное, что может случиться это крик – «Я тебя  по I P вычислю!» . А подшучивая над незадачливым имяреком при недостаточной физической подготовке можно запросто и в рыло получить. Не скажу, что не пытались, но к счастью моему  не выходило. А обещания… Что ж, обещали и подстеречь и пристрелить.
         Особенно благодатная почва для троллинга  была во время работы моей в системе МВД. Тут то и оттачивалось на несчастных  мастерство розыгрыша.
           «Ох, Авдей! Ты своей смертью точно не помрешь!»  - только и говорил обычно  в изнеможении Петрович, старший моей смены в дежурке, промокая клетчатым платочком  потную и красную от безудержного смеха лысину. В этот момент, жертва очередного моего психологического опыта как то особенно громко изрыгала очередные проклятия, а Петрович вновь сгинался, беззвучно трясясь от хохота.
         Именно там и произошел, самый пожалуй легендарный прикол в моей биографии, вошедший в анналы.
        Началось все прозаично – я собирался на работу. На кухне, во встроенных шкафах лежали погоны и когда я полез за ними, то неловко задел лежащие рядом вещи. Часть из них упала на пол, в том числе и одинокая прокладка, выпавшая из пачки. Проходившая мимо супруга, мимолетно взглянула и посетовала – « Теперь испачкалась… Выкинь ее в мусорку пожалуйста!»
         Я нагнулся и поднял предмет гигиены, а в мозгу точно искоркой мелькнул хитрый план. Благо жена уже поднялась на второй этаж и не могла видеть мои извращения, я выудил из этого же шкафа маленький полиэтиленовый  пакетик, положил на него прокладку и обильно полил ее кетчупом. Завернув потщательнее этот сложный бутерброд, уже через пару минут я помчался на работу.
         Часа полтора просто некогда было, что то   предпринимать. Прием и передача дежурства, просмотр документов заняли полностью мое внимание.   А вот потом, лежащая в кармане куртки ПШ домашняя заготовка затеребилась, призывая к непотребству. Я увидел жертву. Ею по моему мнению должен был стать Саша Яблоков (фамилия мною изменена), замечательный в принципе человек, добродушный, мой непосредственный начальник в этот момент. А что самое важное – брезгливый до умопомрачения. Он сидел за компьютером, отправляя данные в область, находясь в благодушнейшем настроении, напоминая вошедшего в раж Раймонда Паулса, поскольку беспрестанно трещал клавиатурой.
         Саша задвинул доску с клавиатурой, поднялся со стула и отошел в другую комнату, уточнить какую то хитрость в передаче информации – передать о том, что в городе убийство или же подождать, передав тяжкие телесные, а затем уж огорчить область, что потерпевший де почил в бозе. Этих недолгих минут мне вполне хватило, что бы оказаться рядом с компьютерным столиком, выдвинуть доску с клавой, достать пакет и развернув положить измазанную в густой, темно-коричневой томатине, гигиеническую хренотень.
          Спустя пару минут я уже с непринужденным видом стоял рядом в предвкушении чуда. Саша шаркая ногами подошел, пододвинул стул и разве что не отбросил назад фадлы воображаемого фрака. Выбросил руки вперед, поправляя рукава и выдвинул доску с клавиатурой.
         Несколько минут он просто тупо сидел и смотрел перед собой. Но что бы не думалось, сетчатку глаз его, сильнее света от электросварки резал вид гигиенической прокладки щедро измазанной месячными выделениями. Не мог же он знать, что кровавое месиво является на самом деле сгущенным томатным соком. И как только решил он для себя,  что не спит, и предмет рядом со старой, убитой клавиатурой именно то, что ему кажется, зажал Саша рот руками, пытаясь стоически подавить рвотный позыв и опрокинув стул побежал по коридору к туалету. Когда человек резко вскакивает, роняя мебель и несется прочь сломя голову, многих людей это настораживает. Естественной реакцией является желание прояснить ситуацию. А уж прояснять то особенно ничего не надо, поскольку виновница торжества без всяких слов беззастенчиво вопиет о причинах поспешного Сашиного бегства. Единственно, что в голове не укладывалось – КАК МАТЬ ЕЕ, ВСЕ ЭТО ПРОДЕЛАНО! Поскольку наблюдающих начинает подташнивать, если взгляд задерживался на предмете, вызвавшем уже всеобщее волнение более, чем на пару секунд.
          Наконец в дверях показался позеленевший достаточно, измученный освобождением желудка от раннего завтрака Яблоков. Не заходя в комнату, слабым голосом Саша заявил, что непонятно, как он, мужчина гетеросексуальной ориентации мог долгое время находится в этом гей-клубе. Что пожалуй даже он оскорбляет гомосексуалистов, сравнивая их с нами, что даже свиньями, нас выродков, нельзя назвать, поскольку сравнение это будет оскорблением для смышленых и чистоплотных животных. Что только больному на всю голову человеку, могла бы прийти в голову мысль перерыть помойку и найдя вожделенный предмет женской гигиены тащить его на работу.
          По мере того, как заканчивал он свой обличительный монолог и приходя в себя начинал розоветь лицом народ стоявший вокруг предмета переполоха начал похохатывать. Понятно стало, что жертвой  розыгрыша был избран Саша. Именно он и далее за этим всем ничего не последует. Кто бы ни был этим злым шутником, дело он свое уже сделал. Так что следует только поржать.
         А то бы ни хрен! Я осененный пришедшей внезапно в голову идеей, растолкал стоящих и подошел к столу. «Чего вы все разорались то? Как будто случилось что то! Ну затычка, ну на столе. С кровью. И что теперь?» - сказал я и зачерпнув пальцем кетчупа с прокладки отправил его в рот.
         Я никогда еще не видел, как шесть или семь человек пытаются протиснуться в один дверной проем, никогда еще одновременно столько народу не стремились к унитазу. Колонну бегущих возглавил Яблоков. И как всегда ослабевший от смеха и не только, Петрович произнес позже - «Ох, Авдей! Ты своей смертью точно не помрешь!»