Война, которую не заметили

 (Обзор содержания романа Густава Гасфорда  «   Старики и Бледный Блупер»
« The Short-Timers, The Phantom Blooper» )

Это книга о войне, называемой иногда «войной, которую не заметили», хотя она длилась десять лет, с 1965 по 1975 год, на территории Вьетнама.
 Благодаря книге Густава Гасфорда, мы имеем возможность взглянуть на эту войну с другой стороны, американской, тем более что автор книги сам был их участником, отвоевав в войсках морской пехоты положенный год, будучи солдатом и военным корреспондентом одновременно.
 Композиционно книга состоит из трех неравных по объему частей: « Старики», « Путешествие с Чарли», « Дикое мясо». Если бы автор имел желание, каждую часть можно было бы выпустить отдельной книгой даже и без предварительного вступления, настолько четко организовано повествование.
В первой части мы узнаем обо всех ребятах: Джокере, от имени которого ведется повествование, его друге Ковбое,  Барнарде, Филлипсе и других, но главной является линия Леонарда Пратта, он же Пайл. Английское слово  Pyle означает что-то вроде местного дурачка. Эту кличку он получил мгновенно по прибытию от сержанта – инструктора учебки морпехов на Пэрис  - Айленде, куда привезли новобранцев для обучения на восьминедельный срок. Два месяца на то, чтобы сделать из необстрелянных ребят машины для убийства. Такая задача стоит перед Герхаймом, жестоким и непреклонным профессиональным военным.
 Напряжение начинается не просто с первой страницы, а буквально с первой строки, когда мы читаем, как Герхайм обращается к подчиненным:   «девчонки», «гниды», «гондоныши», «рыготина», «низшая форма жизни на земле», «говно амфибийное» – и фантазии  сержанта здесь нет предела.
  Запредельные физические нагрузки, наказание через коллектив, наказание за малейшую провинность, бессмысленные работы и задачи, невыполнимые задачи, постоянное психологическое давление, вплоть до лишения личного пространства, когда сержант подходит вплотную лицом к лицу и говорит почти рот в рот с новобранцем. Более того, при малейшем колыхании воздуха, даже просто при наличии улыбки на лице – жестокое избиение новобранца. «
- Вам, гнидам, будет тут не до веселья. От построений вы тащиться не будете, и самому себе елду мять - удовольствие так себе, да и говорить "сэр" типам, которые вам не по душе - тоже радости мало. Короче, девчонки - это жопа. Я буду говорить, вы - делать. Десять процентов до конца не дотянут. Десять процентов гнид или сбегут отсюда, или попробуют распрощаться с жизнью своей».
Так и происходит с Леонардом Праттом. Он не справляется с бешеным темпом жизни в учебке, он слаб физически, и Герхайм просто преследует его своим презрением. Сам же Пайл не показывает слабости днем, но по ночам плачет. Ежеминутные давление, пресс, унижение, стыд от невозможности справиться с препятствиями, более того, презрение товарищей, которых наказывают из-за него и потому как-то ночью они избивают его , приводят к тому, что Пайл постепенно сходит с ума. Он начинает разговаривать со своей винтовкой. «Ну что ты, что ты ... Я люблю тебя.»
Что же происходит? Почему нет  ни одного щадящего движения, ни одного нормального человеческого слова, объяснения, беседы, разговора?
 «Сержант Герхайм объясняет нам, как это важно - понять, что если мы ходим выжить в бою, то должны выработать в себе инстинкт убийцы. Винтовка - всего лишь инструмент, а убивает закаленное сердце.» То есть все делается ради того, чтобы они остались живы или ради того, чтобы работала государственная машина убийства?
 Вряд ли об этом задумывается Пайл. Скорее, это размышления Джокера, потому что Джокер – не робот, а мыслящее человеческое существо. Он помогает Пайлу. Но Джокер не смог спасти Пайла от предсказанной ему Герхаймом судьбы.
«Сержант Герхайм приказывает Леонарду и командирам отделений пройти в гальюн.
   В гальюне сержант Герхайм приказывает нам мочиться в унитаз.
   - Пятки вместе! Смирно! Приготовиться... П-с-с-с-с...
   Мы писаем.
   Сержант Герхайм хватает за шкирку Леонарда и силой опускает его на колени, засовывает голову в желтую воду. Леонард пытается вырваться. Пускает пузыри. Панический страх придает Леонарду силы, но сержант Герхайм удерживает его на месте.
   Мы уже уверены, что Леонард захлебнулся, и в этот момент сержант Герхайм спускает воду. Когда поток воды прекращается, сержант Герхайм отпускает руку от загривка Леонарда».
Это только один из методов воспитания Герхайма. Ожесточение. Лишает ли оно человека личности? Очевидно, нет. Но очевидно также и то, что делает его другим.
  Как расценивать сумасшествие Пайла и убийство им Герхайма и себя? Не произошло ожесточения и превращения Пайла в Скотомудилу, не переломался он и не был подготовлен к будущим « подвигам» во Вьетнаме. Что это все -  таки - самосохранение личности ценой жизни или слабость? Трудно дать ответ на этот вопрос.
   
Вторая подглавка « Стариков» начинается многозначащей сценой просмотра морпехами художественного фильма с Джоном Уэйном в главной роли. Они уже во Вьетнаме, в Дананге. Один из героев фильма говорит: "Сначала убейте ... всех вонючих конговцев ... а потом поедете домой". И морпехи ржут. Потому что это уже не новобранцы, а повоевавшие на территории Вьетнама солдаты, и они знают, что победить вьетнамцев, убить их всех невозможно, поскольку в этой вонючей войне каждый грудной вьетнамский младенец - уже солдат, и при рождении он даже игрушку получает в виде автомата.
 Джокер носит на рубашке значок пацифик, подаренный ему его возлюбленной Ванессой перед отъездом в армию. Он не снимает этот значок даже по требованию какого-то полковника. Потому что он понял уже суть этой войны и суть американской миссии. «Статья, которую я пишу на самом деле – «шедевр». Требуется настоящий талант, чтобы убедить людей в том, что война - это прекрасное приключение. Поезжай один, приезжайте все в экзотический Вьетнам, жемчужину Юго-Восточной Азии, здесь вы познакомитесь с интересными людьми, наследниками древней культуры, которые пробудят в вас интерес к жизни... а ещё вы сможете их убить. Стань первым парнем из своего района, кто откроет официальный счет убитым врагам.»
 Вьетнамцы ненавидят своих благодетелей, пришедших для того, чтобы спасти их от коммунистов. Им не нужны ни те, ни другие. Они хотят остаться независимым  народом на этой земле.
 Напряжение в повествовании романа нарастает. Иногда  текст кажется просто циничным. Лексика соответствует обстановке. Виктор Чарли – это гуки, вьетнамцы. (Victor Charlie - слово Viet Cong (VC), произнесённое по начальным буквам в соответствии с правилами американского военного фонетического алфавита. Gook - пренебрежительное прозвище азиата, происходит от корейского сленгового слова, означающего "человек".)
 Хряки – боевые морпехи, крысы – служаки, штабные, обслуга. Между ними нет мира и понимания, они  ненавидят друг друга. Крысы считают хряков животными, убийцами, хряки же просто презирают крыс. Главная тема разговоров у хряков « Откат – п…ц всему». Откат –   буквально  Payback is a motherfucker.
 Payback - 2) а) возврат ссуды, займа, кредита; погашение долга б) = payback period период возврата ссуды, займа, кредита; срок погашения долга 3) воздаяние; наказание… Переводчик удачно использовал наиболее соответствующее этому русское  лексике романа русское слово « откат».
Для вьетнамцев не существует ни женщин, ни детей, ни стариков, ни малых – они все воины. Для них не существует праздников и будней – они воюют всегда. «Входит наш начальник майор Линч и приводит всех в кондицию. Он сообщает, что Виктор Чарли воспользовался праздником Тэт ( вьетнамский лунный Новый год) и начал наступление по всему Вьетнаму …В Сайгоне посольство Соединенных Штатов захвачено отрядами смертников  . Кхесань тоже вот-вот захватят, как Дьенбьенфу  . Термин "укрепленный район" отныне потерял всякое значение. Всего в пятидесяти ярдах от нас на высоте, возле генеральских апартаментов, отделение вьетконговских сапёров разнесло ранцевыми зарядами центр связи».
 Джокер постоянно поминает сержанта Герхайма и убеждается, что тот во многом был прав. «Тоска смертная. Как в Мире мы потом будем к жизни привыкать? День без крови - что день без солнца ," – говорит он иронией.  К этому их готовили в учебке. Герхайм старался пробудить в каждом из них инстинкт убийцы для того, чтобы выжить. Существует ли он на самом деле, этот инстинкт? Вот о чем заставляет задуматься книга. В любом случае что-то происходит с психикой человека, раз начальник штаба хочет отослать в подарок на день рождения жене мертвого гука.
Жесткость, нет чудовищная жестокость ситуаций сопровождается соответствующей лексикой. В романе очень много грубых, бранных слов и  эвфемизмов. И это оправдано теми  действиями, которые в нем  изображены. Как иначе можно показать  страшный  накал событий, о которых идет речь в романе?
 Во второй подглавке «Стариков» четко можно выделить такие  линии.
Хряки и крысы.  Хряки - это люди с «тысячеярдовым взором», циничные и жестокие убийцы воины, все до одного верующие в бога, потому что в окопах начинают в него верить все. Крысы - те, кому война – мать родна: штабисты, мародеры, барыги, карьеристы, сутяги,
 Гуки и  их «благодетели». «Виктор Чарли», не желающий идти навстречу своему  собственному «счастью» и желающий только одного: чтобы их страну оставили в покое. Благодетели же с напалмом руке ведут их к светлому будущему. Напалм - густой нефтепродукт ( ему дана кличка Вилли Питер), он липнет к коже, продолжая гореть. В романе он  горит на теле пятилетней девочки, и тушить его водой значит вызывать еще более сильную реакцию возгорания. Погасить  можно, только замазывая  дырочки от ожогов илом.
 Линия Джокера и Ковбоя.  Через этих героев автор передает то ощущение бессмысленности, жестокости и ненужности этой войны, от которого более ста тысяч вернувшихся с войны солдат покончили с собой уже дома, в Америке.
Джокер и Ковбой – друзья. Кульминационным моментом этой части повествования становится сцена убийства Джокером своего лучшего друга.  Невозможно было поступить иначе для Джокера, когда они попали в западню вьетнамскому снайперу  Уже по возвращении домой Джокер часто видит один и тот же сон. «
В кошмарных снах раз за разом я вижу эти сцены, но всегда - одни и те же. Ковбой лежит на земле, с простреленными ногами, отстреленными яйцами, без одного уха. Пуля, пробившая щеки, вырвала прочь его десны. Снайпер, засевший в джунглях, отстреливает от Ковбоя кусок за куском. Снайпер уже изувечил Дока Джея , Алису и салагу Паркера. Ковбой поубивал их всех выстрелами в голову из пистолета и пытается застрелиться сам, но снайпер пробивает ему руку. А потом снайпер начинает отстреливать от Ковбоя куски, чтобы остальные в отделении пошли за Скотомудилой и попытались его спасти, а снайпер тогда получил бы возможность поубивать всё отделение, и Ковбоя тоже.
   Каждую ночь наступает момент, когда Ковбой глядит на меня застывшими от страха глазами и тянет ко мне руки, будто хочет что-то сказать, и я выпускаю короткую очередь из "маслёнки", и одна пуля попадает Ковбою в левый глаз и вырывается наружу через затылок, выбивая смоченные мозгами куски волосатого мяса...». Этот сон – чистейшей воды реальность, бывшая с Джокером  в действительности.
Думается, что  большой объем второй части романа, именуемой «Бледный Блупер», связан с конечной целью автора. Какая же она, эта цель?
Но сначала о  Бледном Блупере. Блупер – это имя, которое американские солдаты дали гранатомету марки М79, издающему при выстреле характерный звук – «блуп». Почему Бледный, и почему ему отведено такое место? И что это за явление  вообще? Впервые в романе он упоминается в разговоре Джокера с Капитаном Январем о том, кто похерил статью Джокера об игольчатых снарядах, запрещенных Женевской конвенцией как негуманного оружия ( как будто оружие  может быть гуманное ), но тем не менее используемое американцами во Вьетнаме, потому что «десять тысяч дротиков из нержавеющей стали с оперением действительно превращают гуков в кучи обосранных тряпок».
  Наводку врагам - репортерам об использовании таких запрещенных вещей дает как раз Блупер.
 Блупер – это, говоря просто, либо перебежчик, либо солдат, захваченный вьетами в плен и оставшийся там для службы с ними, либо тот, кто находясь со своими, по каким-то убеждениям помогает им. Почему Бледный? О них все знают, но их никто не видел. Только один американский снайпер сумел однажды заглянуть Блуперу в лицо - и онемел… да так и остался немым навсегда. Но это скорее авторский прием, призванный сказать об очень значительном явлении в американской армии, перешедшем гораздо позднее в другое необыкновенно жуткое явление - самоубийство сотни тысяч американских ветеранов, покончивших с собою после войны. Отчего это происходило? Привычка к крови,  ослабление религиозных чувств, ломка кровавых наркоманов, убийц и зомби либо обостренное осознание ненужности и бессмысленности их пребывания во Вьетнаме,  бессмысленности тех жертв, которые они принесли, тех потерянных, утраченных, уничтоженных дикой войной представлений о человеке и человечестве, которые они вынести были уже не в силах и предпочитали быть мертвыми по-настоящему, чем Блуперами, бродящими по земле?
Блупер, как призрак, появляется и исчезает, воюя на стороне вьетнамцев. При этом он имеет самые точные сведения военного характера, позволяющие вьетнамцам проводить успешные боевые акции.
 Во второй части Гасфорд как раз показывает, каким образом происходит это перерождение американского солдата - убийцы в сторонника врага. Потому что Джокер, раненный в бою, попадает в плен и проводит несколько  месяцев во вьетнамской деревушке Хоабинь, деля с жителями все их события и узнавая их каждого лично и всех вместе.
Из второй главы мы узнаем очень много непосредственно о вьетнамцах. О мужчинах и женщинах, стариках и детях и о вьетнамских солдатах.А главное о том, какая сила держит этих людей и дает им возможность противостоять вооруженной самым современным оружием американской армии, которая к концу войны составляла по численности уже около полумиллиона.
Разумеется, одной из составляющих этой силы является ненависть, появляющаяся у вьетнамцев буквально с молоком матери. В чем сила вьетнамцев? Они рожают детей для того, чтобы воевать,  рожают не просто детей, а новых солдат, которые получают первую игрушку- деревянный автомат, и даже  имя  маленького сына Боевой Вдовы  Би-Нам Хай - "B-52" ( стратегический бомбардировщик).
«  Колонна замедлила ход в деревушке, и тут подбегает гучонок-уродец с "волчьей пастью", торгует ломтиками ананаса на зубочистках. "Ты дать мне одну сигарету! Ты дать мне одну сигарету!"
   И вдруг этот славный уродец зашвыривает свою картонную коробку, полную ананасных ломтиков, прямо в грузовик.
   Папа Д. А. в тот момент стоял у пулемёта. Разворачивает его, и все его тело начинает сотрясаться от "бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум", и пацанчик взорвался и разлетелся по всей обочине, как искромсанный цыпленок.
   А потом трехосник разорвался на части…».
Вьетнамцы воюют с американцами всеми возможными и невозможными способами. Больше половины вьетнамских проституток - это солдаты. Одна из героинь второй части, подруга и наставник Джокера, закончившая университет в Сорбонне, вьетнамская девушка Сонг научилась говорить на туземном английском, когда прислуживала в хибарах на базе морской пехоты в Фубае. Днем она стирала белье. По ночам ублажала мужчин, и похотливые юные убивцы имели ее хором в блиндаже. А кроме того, она была ещё и строевым офицером во вьетконговском разведотряде. Как в том бородатом морпеховском анекдоте: "У ней забот был полон рот".
В романе есть потрясающая сцена. Когда  американского комендора – морпеха по имени Сранни-Ганни, одного из тех, кто насиловал вьетнамских двенадцатилетних девочек, взяли в плен, девочки сначала прибивают его к дереву гвоздями. Потом одна из них, по имени Ангелочек, с белой кожей и голубыми глазами, подходит к нему, отрезает его мужское « достоинство», силой они запихивают все это ему в рот, и ему поневоле приходится сглотнуть свое имущество, зашивают рот, мажут губы помадой и оставляют умирать на дереве.
В романе Гасфорда очень много вот таких жестоких натуралистических сцен, причем жестоких с обеих сторон. Но если американские солдаты играют в футбол отрубленной головой вьетнамца, то почему с другой стороны должно быть обратное?  Мало, почти нет психологизма. Нужен ли он здесь? Думаю, нет. События и люди говорят сами за себя. Джокер, ранее бывший только пацифистом, проживший полгода в деревне в плену у вьетнамцев, начинает понимать их и внутренне переходить на их сторону. Он живет у них, видит, что они едят и пьют, сажает и убирает вместе с ними рис, участвует в военных операциях и переходах, которые длятся в джунглях по две недели. Он знает многих по имени и в лицо. Он уже чиенси ( южный партизан). Долгое время его не оставляет надежда перебежать к своим где-нибудь в бою.
Но со временем, постепенно, он начинает уже и думать, как они. А как можно еще, видя, как воюют вьетнамские солдаты? Когда уже дважды застреленный, убитый, мертвый вьетнамский солдат продолжает бежать наперевес врагу. «Просто чудо боевое - прямо передо мной из ниоткуда возникает гук.   Я вытаскиваю свой "Токарев" из наплечной кобуры и стреляю гуку в грудь. Он не останавливается, продолжает стрелять из автомата с примкнутым штыком. Я вижу тонкие черты его мальчишечьего лица, плоский нос, неровно остриженные черные волосы, его черный гуковский взгляд… Я дважды выстреливаю ему в грудь, и он подпрыгивает от пуль, но продолжает наступать… Я чувствую себя как некий клоун в дурацкой киношной комедии про войну, который забыл все свои реплики. Неужто мертвец может столько пробежать?   Не знаю уже, что делать, а потому еще четыре раза стреляю в гука, и вот он врезается в меня как миниатюрный полузащитник в футболе, сбивает с ног и перескакивает через меня…»  Сцена не из триллера, фильма ужасов, фэнтези, скорее из слэшера, но слэшера осмысленного и оправданного.
 Вторая часть романа, имеющая многозначительное название « Путешествие с Чарли», занимает по объему самое большое место неслучайно. Именно здесь совершается важнейший процесс в сознании американского солдата, если он, конечно, не просто машина для убийств, скот, хряк, а мыслящее, нормальное, человеческое существо.
Герои второй части изображены  параллельно. Джокер, американский пацан с неплохой душой, и вьетнамские крестьяне, возделывающие рисовые поля и воюющие одновременно.
Деревня Хоабинь захвачена американскими солдатами и сожжена, как многие другие. Все близкие и хорошо знакомые Джокеру жители убиты. Убиты Боевая вдова и ее грудной сын. Убит Джонни Ко - Булл, пацан , рожденный вьетнамкой от американского солдата и мечтающий найти своего американского отца.Убиты близняшки Фуонг, недавно вышедшие замуж за едва – едва разобравшихся в них братьев Нгуен, и хряки несут винтовки с их привязанными к штыкам головами. Подруга и наставница Джокера Сонг повешена голой в петле из проволоки на дереве. Хряки поджигают зажигалкой  волосы у нее на лобке, от огня ее тело конвульсирует, как живое, и они ржут.
 При захвате деревни Джокер ранен, и вот так он попадает снова к своим. К своим ли?
Третья, последняя часть носит название « Дикое мясо» ( proud flesh ), в буквальном смысле означающее восстановление, рост новой  рубцовой ткани на местах ожогов.
Ее тоже можно условно разделить на две части – госпиталь и поездка домой, в маленький городок Рассевил в штате Алабама.
 Роста «новой ткани» не происходит  в госпитале. Не происходит адаптации  к мирной жизни. Нет перспективы и нет надежды.
 Это главный мотив госпитальной темы. Каждую ночь кто-то умирает. По своей либо не по своей воле. «Морпехи знают, как умирать, не отнимая времени у других. Венозные вставки лопаются по ночам. Хряки выкашливают куски металла и умирают. Лица девятнадцатилетних мальчишек сначала желтеют, потом сереют, а они не говорят ни слова. Санитары обнаруживают их утром.»
 Вторая тема – разговоры. Разговоры об одном - о прошлом, не о будущем. О том, кого и при каких обстоятельствах ранило. То есть мы видим, что война не отпускает людей ни днем, ни ночью. «По ночам мы возвращаемся во Вьетнам и с воплями просыпаемся. Мы ссым напалмом и выкашливаем пауков. Здесь только мы одни - овощи, удивительные создания без ног и яиц, чудища-химеры для пополнения музейных коллекций; берите калек на работу - на них смотреть прикольно.» Это настоящее и будущее этих парней. Потому что обычная Америка  ничего не знает об этой войне. Те, кто побывали на этой войне, поняли одну истину.  «Американцы уважают не людей. Американцы уважают деньги, власть и механизмы. Вьетнамцы бедны, это самый бедный народ на земле, но у них есть достоинство, душевность, гордость, они знают, что такое честь. Вьетконговцы живут в мире, более похожем на ад, и живут счастливо. Американцы погрязли в роскоши, и им невесело». Ветераны вьетнамской войны пытаются какими-то способами встряхнуть эту спячку, организовывая митинги протеста против войн вообще, но ответом на это являются только репрессии.  Когда Джокер по возвращении домой заезжает к своему сослуживцу Донлону в Лос- Анжелес, он попадает в такую  ситуацию: ветераны организовывают митинг против войны, но полицейские разгоняют  их  дубинками и слезоточивым газом.
Центральный эпизод последней части – это столкновение Джокера с отчимом по приезде его в Рассевил, где в сущности, он никому не нужен, кроме своей маленькой сестренки, которая задает ему вопрос о том, что такое напалм, потому что по телевидению время от времени идут репортажи о бессовестных вьетнамцах, убивающих и убивающих людей. Отчим  Обри похваляется тем, что когда-то он сумел пристроиться  на войне, откосить под инвалида, да еще при этом и пенсию инвалидную получить.  Он убежден в том, что президент Никсон все делает правильно, и он поучает Джокера: «Пора взрослеть, сынок, - говорит Обри. - Ты там на службе привык как сыр в масле кататься, на наши налоги жировать, но халява кончилась. Пора уж и понять, что надо на ноги становиться, по-мужски жить». Это звучит дико, но это  так. Слепота американцев по отношению к этой войне сконцентрирована в этом эпизоде. Более того, отчим  угрожает ударить Джокера, если он его не будет слушаться. И тогда Джокер приставляет дуло « Токарева « к его виску. «Страшно? Это хорошо. Ну так вот, пребывание во Вьетнаме отличается по трем пунктам. Во-первых, под нацеленным стволом находишься не десять-двенадцать секунд, а год.
   - Во-вторых, палец на крючке - не твой. Вовсе не твой - на спусковом крючке лежит палец человека, который живет под землей в вонючих норах. И человек этот серет осколками и завтракает напалмом. А ты - захватчик на земле его предков. Ты убил его скот и сколько-то родственников. Ты сжег дом, который выстроил своими руками его дед. Ты развлекался тем, что до смерти мучал солдат - его братанов. Ты травил его посевы. "Эйджент орандж" отравил его пищу и воду - и жена его начала рожать уродов. И вот он решается тебя одернуть, ты становишься его мишенью - а сам только что спросил у его сестры-малютки, не прочь ли она потрахаться..."
И мать Джеймса обвиняет его в том, что он стал убийцей и что его руки в крови.
Думается, что именно в этом эпизоде заключена вся глубина непонимания обычными людьми Америки сути вьетнамской войны. И думается, именно в этом непонимании содержится трагедия тех ребят, которые покончили с собою, уже находясь дома.
Кроме этого, последствия использования Америкой химического оружия во Вьетнаме сказались не только на вьетнамцах, но и на них самих. «Статтен живет в Нью-Джерси, у него ребенок с "заячьей губой".
       Гром - коп в полицейском управлении Лос-Анджелеса, он там знаменитый снайпер в спенцазе.
       Дрочила умер от рака толстой кишки в возрасте двадцати двух лет.
       Папа Д. А. - алкоголик, подался в наемники, сейчас в Силусских скаутах где-то в Африке.
       Боб Данлоп вступил в клуб "рак месяца" и помирает сейчас от рака ротовой полости.
       Деревенщина Хэррис выстрелил однажды себе в голову, но выжил. Когда его спрашивают, не служил ли он во Вьетнаме - отрицает, что он ветеран Вьетнамской войны.»
 Джокер уезжает из дома. Он решил вернуться в свой настоящий дом, во Вьетнам. Так ли это на самом деле или автор  использует этот прием для изображения психологического состояния  героя, уже и не столь важно. Важно то, что трагедией война во Вьетнаме стала не только для вьетнамцев, но и в такой же степени для американских солдат.
Перевод романа выполнен  выполнен очень профессионально и в художественном, и в фактическом отношении.
 Русский текст отличается таким же накалом, какой создал в романе его автор.  Переводчику удалось сохранить ту трагическую ноту, которая звучит основным лейтмотивом романа. Трагизм романа - в той немыслимой жестокости, которая была на этой войне. Поэтому так оправданно здесь звучит употребление бранной лексики и эвфемизмов – они создают атмосферу горения адского огня, превращающего и тела, и души людей в пепел. В то же время повествование совершенно меняется, когда переходит в иную плоскость, в изображение  жизни вьетнамской деревни, одной из сотен таких же. Автору перевода удалось показать   все нюансы жизни и души этого маленького народа.
То есть повествование строится таким образом, что оно переходит из низкой лексики в высокий пафос и обратно. И то, и другое бывает в жизни любого нормального человека.
 Отдельного внимания заслуживают комментарии переводчика к тексту романа, которые читать так же интересно, как сам роман. Обилие военных названий и терминов оправдано темой и  объяснено комментариями, которые показывают, какой огромный труд проделал переводчик. Поэтому   не существует никакого затемнения или непонятных мест в русском варианте романа. Всё органично и слаженно, и роман доступен для чтения и понимания. Но чтение это не будет легким. Потому что эта книга о боли.

http://artofwar.ru/f/filippenko_a_w/text_0680-1.shtml