Подвиг господина художника

(опубликовано в Тверском духовно-просветительском журнале "Наш Мастеркласс" №6, 2010-2011               

Наитием Святого Духа Ты озаряешь мысль                художников, поэтов, гениев науки. Силой Сверхсознания они пророчески постигают законы Твои, раскрывая нам бездну творческой премудрости Твоей. Их дела невольно говорят о Тебе. О, как Ты велик в Своих созданиях! О, как Ты велик в человеке!
(Из Акафиста «Слава Богу за всё» Икос 7)

Родился Алексей Гаврилович Венецианов  7 февраля 1780 года в Москве в небогатой купеческой семье.  Отец его занимался продажей ягод, варенья, ягодных кустов, луковиц тюльпанов. Наряду с этим купец Венецианов предлагал и «очень хорошие разные картины» за весьма умеренную цену, рисованные художником Прохорычем, самоучкой из низкого сословия. Этот самый простолюдин Прохорыч и пробудил у маленького Алёши чувство уважения к простому народу и страсть к рисованию, дав мальчику основы изобразительной грамоты. Алёша много срисовывает с картин, рисует портреты своих товарищей карандашом и щетинным пером, за что ему каждый раз влетает от дедушки и бабушки, а больше всего от учителей в классе. 
Видя несомненные способности у своего ученика, Прохорыч не раз уговаривает Гаврилу Юрьевича взять сыну «настоящего» учителя, но тот и слышать об этом не хочет, мечтая видеть Алексея продолжателем своей торговли. Однако богобоязненный, терпеливый и обычно покладистый Алёша проявляет характер и «завоёвывает своё любимое занятие».
По окончании пансиона Алексей оставляет родной дом, любимый сад, самых близких на свете людей и, наконец, саму, любезную сердцу, народную, звонящую тысячью колоколами Москву и отправляется в далёкий, холодный, угрюмый, покрытый туманом Петербург, где устраивается землемером в ведомстве государственных имуществ.
В свободное время он часами простаивает перед картинами в Эрмитаже, чтобы узнать «как это сделано и отчего так поразительно хорошо». Венецианов копирует произведения классической живописи и пишет первые портреты.
Здесь же, в Эрмитаже, случай свёл его с Владимиром Лукичом Боровиковским. Старого мастера волновали проблемы духовного самосовершенствования, а новый знакомый хорошо знал святоотеческую литературу и искренне любил церковные службы.  В результате Венецианов получил приглашение почаще бывать в доме популярного столичного портретиста и становится учеником Боровиковского.  Начались систематические занятия по живописи и рисунку. «Вот тут-то я понял, как нужно правильно рисовать», – отмечал впоследствии сам Венецианов. 
Успехи молодого живописца были сразу замечены. И хотя в Академии художеств Венецианов не учился, в 1811 году за «Автопортрет» он получает признание академии как портретист и звание назначенного (то есть кандидата в академики), а за портрет инспектора  Академии  К.И. Головачевского  с тремя воспитанниками – звание академика.
Венецианов начинает писать жанровые картины, главными героями которых являются крестьяне, что идёт вразрез с требованиями императорской Академии художеств, не допускающей в искусстве живого дыхания современности и отдающей предпочтение религиозным и мифологическим сюжетам. Крестьяне – любимые герои картин Венецианова. Он знает их хорошо. Под грубой одеждой скрываются сердца, способные глубоко чувствовать, радоваться, страдать. Венецианову вспомнилось, как умилялся собственной добротой и душевной щедростью Николай Михайлович Карамзин, когда возгласил:
– И крестьянки чувствовать умеют...
«Эх, сударь мой, вгляделись бы вы зорче в сердца и души малых сих!» – мысленно спорит он с чувствительным историографом и ему подобными и противопоставляет слова Радищева о красоте русских крестьянок: «...приятности, загрубевшие хотя от зноя и холода, но прелестны без покрова хитрости».
Алексей Гаврилович хорошо знает, как воспитанные академией художники морщатся, негодуют не только на избранные им модели, но и высказываются против оскорбляющих господский слух простонародных мужицких имён.
Невыразимо горько было Венецианову, когда даже его доброжелатель Василий Иванович Григорович, издатель «Журнала изящных искусств» напечатал про него такое: «Кисть, освещение, краски – всё пленяет. Одна только модель, если смею сказать, не пленительна. Мне кажется, художник, во всяком случае, должен избрать лучшее. Можно всё написать превосходно, но лучше превосходно писать то, что прекрасно,  особенно если выбор предмета зависит от художника».
Венецианов не отступает. И как бы друзья не упрекали, а враги не травили его за склонность к «малым сим», он не свернёт с избранной дороги, хотя ох как она терниста!
В 1823 году полотно художника «Очищение свеклы» было представлено императору. Автор получил награду в тысячу рублей, а его произведение заняло место в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. Алексею Гавриловичу было назначено жалованье в 3000 тыс. руб. Также он был награждён орденом Святого Владимира 4-ой степени.
Однако Алексей Гаврилович уже устал от мучительного раздвоения между службой и художеством.  Он на перепутье, но пока не решается на  последний шаг.  Порвать с прошлым помог случай. Зимой 1829 года Венецианов сломал руку.  Несколько месяцев не ходил в должность. Воистину болезни иногда посылаются нам как настойчивое приглашение к размышлению. И Венецианов принимает решение... Живописец Его Императорского Величества, академик Алексей Венецианов оставляет службу и, жертвуя во имя искусства привычным укладом жизни, переезжает с женой и двумя дочерьми в деревню в небольшое имение на скудной Тверской земле с её тихой красотой, где происходит подлинный расцвет его дарования.
В деревне Сафонково, живя среди народа, Венецианов создаёт произведения, в которых правдиво и поэтично запечатлевает образы крестьян и родную природу. Именно в этот период,  появляются такие шедевры, как «Гумно», «На пашне.  Весна», «На жатве. Лето», «Дети в поле», «Спящий пастушок». Работающие крестьяне в полотнах Венецианова преисполнены внешней и душевной красоты, полны благородства, моральной чистоты. Своими полотнами художник стремится показать, что те, кого называют «говорящей скотинкой», за кем не признают чувствующей души, кого продают семьями и отдельно: детей, матерей, отцов – подневольные люди – тоже часть творения «Бога живого». На своих картинах мастер «боготворит» людей, живущих на земле и обрабатывающих её своими руками. Женщины на его картинах не идут, а плывут над землёй, их образы напоминают богинь.
Он исполняет множество портретов крестьянских девушек: «Крестьянка», «Крестьянка с грибами в лесу», «Пелагея», «Девушка с шитьём», «Крестьянка с васильками». Однако эти полотна не принесли Венецианову признания в официальных кругах. Академия художеств не скрывает неприязненного отношения к художнику, тяготеющего ко всему «низменному», простонародному. Отношения  Алексея Гавриловича с Академией испортились вовсе. Его страстное желание преподавать оказалось невостребованным, и Венецианов за свой счёт начинает обучать живописи талантливых крестьян и простолюдинов.
 В 1831 году после эпидемии холеры умирает жена Венецианова, Марфа. Убитый горем, с остановившимся взглядом, он блуждает по дому кое-как одетый, никому не отвечая и вряд ли кого слыша. Любовь дочерей, особенно старшей, пятнадцатилетней Маши, взвалившей на свои плечики всю тяжесть по ведению домашнего хозяйства, помогла Алексею Гавриловичу перенести смерть любимой жены.
Как-то, преисполненный воспоминаниями о годах супружества, Алексей Гаврилович долго лежал на траве с закрытыми глазами и вдруг слышит, как кто-то окликает его:
– Барин!.. Батюшка Алексей Гаврилович!.. Никак худо вам? Может, пособить чем надоть?
И к плечу прикасаются осторожные руки. Венецианов видит перед собой Захарку, взятого им в дворню из отдалённой деревни Сливнево.  И тут Венецианову вспомнилось, как он впервые увидел Захарку.  Паренёк был в неуклюжей шапке, отороченной мехом,  то и дело спадающей на лоб, в больших рукавицах, с топором. Сам маленький, а на вид важный, деловой. Ну, прямо мужичок с ноготок! Ясный взгляд озарял и делал привлекательным некрасивое детское лицо с широкими скулами, коротким носом и очень полными губами. Ни тени робости и зависимости, – живость ума и человеческое достоинство. Вот он каков, русский крестьянин!  Венецианов разговорился с Захаркой, привёл его в дом и немедля начал писать с него портрет. Так в 1825 году появилась картина «Захарка».
И вот снова благодаря Захарке художник берётся за кисть и начинает писать новую картину «Жнецы», на которой изобразил Захарку и его мать Анну Ивановну. На картине Захарка с детской доверчивостью обнимает мать, у которой на руке сидят два мотылька.
Художник снова возвращается в  мир, привычный и дорогой его сердцу. Только теперь он глубже задумывается о предназначении человеческой жизни.  Он как никогда остро ощущает, что «время коротко, и образ мира сего проходит».  Алексей Гаврилович  берётся за написание образа Богоматери...
Сколько было хлопот из-за этой иконы! Когда её поместили в Дубровской церкви, крестьянки вначале не хотели молиться на неё, так как видели тут не Богородицу, а кучерову жену Машеньку, послужившую моделью для образа Богородицы. Однако, со временем женщины привыкли и стали класть истовые поклоны перед этой иконой.
 В 1839 году, словно из глубин самого сердца художника,  рождается полотно «Причащение больной женщины Святых Тайн». До Венецианова русские живописцы не обращались к теме перехода в мир иной. Живописец стремится показать благотворность и чистоту православной веры, силу молитвенного сосредоточения.   На картине автор изображает фигуру больной и её последнее земное ложе освещённым, словно бы на нём лежит отблеск мира иного, Божественного, где «нет печали, но жизнь бесконечная». 
 Что ещё можно сказать об Алексее Гавриловиче Венецианове, как о человеке, о христианине  кроме того, что он был простым и искренним, что он был любящим отцом и дружбу ценил превыше всего? 
Крепостные мужики толковали меж собой, что не иначе как Бог услышал их молитвы и послал им такого барина, не похожего на других господ, художника, который в мужике видит человека.
Иконописцы, монахи, странники всегда могли найти приют в доме Венецианова.
На последние свои средства Алексей Гаврилович содержит школу, проявляя об учениках трогательную заботу: он учит даром, ходатайствует об их освобождении, об их выкупе, отвозит художников в Петербург, заботясь пристроить в Академию и найти им заработок при обществе Поощрения Художеств. Вскоре ему приходится заложить имение в Опекунский совет. Чтобы исправить материальное положение, Венецианов занимается заказной работой.
4 декабря 1847 года Венецианов закончил эскизы новых икон и решает лично отвезти их в Тверь. На крутой дороге лошади понесли. Венецианова выбросило из саней, он запутался в вожжах и погиб.
Благодаря трудам Алексея Гавриловича Венецианова  из Сафоновской школы за двадцать с лишним лет вышло свыше 70 крестьян-художников, многие из которых продолжили дело учителя, сделав основной темой своих работ «жизнь и портреты «простых людей», в которых сумели показать истинную поэзию и красоту.
Венецианов внёс огромный вклад в историю русской живописи. «Тишайший» художник был ещё при жизни признан «отцом русской жанровой живописи», а его творчество именовалось не иначе, как подвигом. Его полотна выставлены в Государственном Русском музее (Санкт-Петербург), в Государственной Третьяковской галерее (Москва), в Тверской областной картинной галерее (Тверь).
Картины, написанные Венециановым, пленяют своею правдой. Они интересны и любопытны для ценителей художеств не только в России, но и во всём мире. Образы его картин, наполненные любовью, будут жить всегда. Любовь и красота Божьего мира не имеет временных рамок, она вечна.