14-XXvII Освобождение Актиды

                XXVII

  – О Геркулес! А я совсем забыла, – тихо говорит Фабия. – Есть с кем оставить?

  – Да, госпожа. Со старшей дочкой, ей двенадцать, у неё как раз сейчас работы почти нет.

  – Весной ты вместе с Галиком советовала мне всё-таки отправить наше молодое вино в Геную. И действительно, хотя там хватает галльских вин, наше не затерялось. Замечено, и замечено ещё и иногородними торговцами… Но хватит о деле. Как же, как же тебя?.. Актида! Верно?

  – Да, светлейшая госпожа.

  – О Луцина! Какой он чудненький, твой сыночек! – патрицианка глядит на укутанного карапуза. – Но хватит уже здесь разговаривать, – ей снова стало больно смотреть на чужого крохотку, – идём, прогуляешься со мной. Свежо с утра, оденься теплее, – с этими словами писательница выходит из кубикула.

  Почти сразу, на ходу оборачиваясь длинной полой тёплой накидки, её догоняет на лестнице та, что родилась рабой, а совсем скоро станет свободной гражданкой.

  – Госпожа!..

  – Подожди, Актида. Не называй меня больше так. Сейчас сядем и поговорим, –  женщины выходят из дома и устраиваются в квадриге с двухместной скамеечкой; по лёгкой отмашке кисти хозяйки возница трогает, за колесницей пристраиваются четверо конных сопровождающих. – Актида, с этого дня, с кануна ноябрьских ид восемьсот двадцать первого года, или с консульства Тиберия Италика и Публия Трахала, ты вольноотпущенница, поздравляю!.. Перестань, перестань, – у бывшей рабыни потекла слеза, она целует руку знатной домины. – Просто я держу слово, продолжаю добрую традицию отцов: ты носила и рожала столько детей – и заслужила вполне эту милость. Так что не зови меня больше госпожой, называй патронессой или покровительницей. Можешь даже обращаться ко мне «Присцилла». Ты же теперь Фабия Актида, носи наше родовое имя с достоинством.

  – О патронесса! Я счастлива! Благодарю! Благодарю! Я так признательна! Всё равно, что бы ни случилось, я всегда к вашим услугам, всегда во всём буду только рада помочь! Носить столь славное имя и вправду огромная честь! Ведь ваш родоначальник – Геркулес! Среди ваших предков триста Фабиев, Максим Руллиан, Кунктатор!.. Вправду, вот сейчас скажи мне кто-нибудь, что есть в мире человек счастливее меня, не поверю!.. Госп-… Патронесса! Я век буду хранить вам верность и признательность, клянусь Аидом!

  – Хорошо, Фабия Актида, я принимаю твою верность, и обязуюсь поддерживать тебя, покровительствовать и защищать, – теперь уже Присцилла сама подаёт руку либертинке, и та надолго приникает к ней своими губами. – Вот и хорошо. Я довольна, что ты знаешь моих великих предков. Похвально! А детям ты тоже об этом рассказываешь? Откуда Плис знает, что я Фламина?

  – Плису я и Поллик объясняли во время вашего приезда. Что же касается знаменитейших Фабиев. По вашей милости, в частности мне, разрешено пользоваться библиотекой. Там я люблю читать книги прежде всего о рациональном ведении хозяйства, а после них – по истории. Так что на ночь детям я рассказываю о славных предках нобилей, квиритов, и больше всего о ваших, гос-… патронесса.

  Об увлечении одного из своих помощников, точнее, единственной помощницы, книгами для землевладельцев рассказывал и Галик, как и о том, что Актида с некоторых пор его ассистент – вот только она всё стеснялась показываться на глаза. Лет шесть уже. Он часто брал её с собой в качестве советницы на коммерческие переговоры, не только на нундины в Новые Верцеллы – где она, в частности, много и успешно беседовала с чиновниками и слугами Л. Белея – но и в другие городки, и даже в Геную. Разумеется, если она не была на последних месяцах. Однако о чтении истории, к которой прокуратор равнодушен, он не упоминал, что, в общем, естественно, ибо к делам это не относится.

  – Ты поразительная работница, Фабия Актида! Твой Поллик – кстати, отныне он формально не муж тебе – твой Поллик полезен, и весьма, но ты его превосходишь, ты удивительная гражданка, Фабия Актида! Первое, что я сейчас сделаю, это передумаю!..

  Двусмысленно заявляет Муция, стараясь разыграть Актиду, почти так же, как недавно Поллика. Женщина проявляет больше выдержки, разве что улыбка исчезает с её лица, и глаза теряют часть блеска. Но она молчит, ожидая дальнейших слов.

  – Передумаю… О Геркулес! Извини, ты могла невесть что подумать! Я передумаю давать кличку твоему сынишке, – счастье вновь выражается на лице вольноотпущенницы. – Хотела назвать его Квадом, как четвёртого, – квадрига проезжает по центральной улочке Гургит, мужиков не видно, бабы с детишками приветствуют, машут патрицианке, она кивает им в ответ. – Ведь он, родившись – милостью Богов – четвёртым сыном, подарил тебе свободу. Но лучше, считаю, ты сама назовёшь сынишку.

  – О Милостивые Блаженные! Присцилла! Ваши слова – вот знак Богов! Мои родители, деды и бабки – они из народа квадов! И пусть сыночка так и зовётся: Квад!.. – спутница фламины умиляется.

  Патронесса решает заранее утешить эту многодетную мать:

  – Ты, Актида, естественно, переживаешь теперь о Поллике, Плисе, Кваде, других детках. Понимаю. Поллик, скорее всего, если будет столь же усердным и далее, тоже может получить свободу. А дети… Дети… Ты чем собираешься заняться, куда, быть может, отправиться?

  – О моя покровительница! Прошу вас разрешить мне остаться поближе к Амагальтусу!.. Поближе…

  – Подожди. Извини, перебью. Говорю же, понимаю тебя, Актида. Есть  у меня к тебе одно интересное, и даже я сама его назову смелым, предложение. Мне неважно, кто и как будет номинально возглавлять организацию и проведение ярмарок Амагальтуса, неважно, как его называть, пусть будет куратор нундин, какой-нибудь гражданин мужского пола. Главное, что реально он будет во всём подчиняться тебе, ни шагу пусть не ступит, ни одного асса не позволит расходовать и приходовать без твоего ведома. Понимаешь, Фабия Актида? Доверяю тебе действительное руководство. И буду называть тебя агораномом. Это у греков так называется смотритель, ответственный, управляющий рынком. Фабия Актида, ты мой агораном. Главные твои задачи: следить за соблюдением всех необходимых обрядов, что причитаются Бессмертным – тут подскажу, разумеется, что к чему – за порядком и справедливостью, за рациональным устройством. И, естественно, чтобы дарованное Амагальтусу Римским Сенатом право нундин приносило выгоду не только тем, кто будет собираться здесь, но и самому сальтусу, и его владелице.

  – О! Патронесса, коне-…

  – Подожди. Вот тогда, если всё будет складываться определённым образом, ты сможешь ещё и неплохо заработать, и способствовать таким образом отпущению на волю своих детей.

  – Клянусь всеми Богами! Присцилла! Я считаю вашу задачу, предложенную мне работу трудной, но и интересной. И приложу все силы к тому, чтобы нундины Амагальтуса стали многолюдными и доходными. И не только из-за личных выгод – хотя и для себя я, безусловно, буду стараться – но и для того, чтобы имение, доставшееся вам от чрезвычайно почётных и именитых предков, от Аллоброгика – всё более процветало. Чтобы вы, моя благодетельница и покровитеьница, не пожалели о своём воистину смелом назначении на должность агоранома женщины, вчерашней вашей рабыни…

  В администрации Новых Верцелл с большим почётом встретили Присциллу Младшую. С одной стороны, формально лишь владелицу одной из нескольких латифундий подведомственного округа, а с другой… Но о другой стороне и так сказано достаточно. К тому же «на следующий день, – как сказала засуетившимся канцелярским работникам сама фламина, – будет более удобный случай помянуть» эту другую сторону. Быстро и без лишних вопросов состоялось юридическое оформление акта освобождения Актиды.

  На обратном пути снова были и радостные эмоции двух женщин, и деловые разговоры, в основном о первых нундинах. Актида, теперь уже в своём новом статусе, осталась на будущем эмпории у арки, её патронесса и работодательница, остановившись ещё раз, у ротонды, просила собравшихся извинить её слабое сопротивление усталости от поездки и сообщила, что салютатио отменяется. До прандиума Фабия успела искупаться и принять умащения.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/21/1389


------------------------
  квад – первый слог латинского слова «четвёртый»; квады – германское племя.