3. Неандертальца ищу. День непопадания в урну

3. День непопадания в урну

Впереди расстилалась для Великого совсем невеликая тропа, судя по общественному озлоблению, вызванному его публичными проектами. Имел глупость и отвагу Великий составлять проекты.
Неравнодушный к  бедам Отчизны, он не только запивал горькую с малолетства, но составленные при этом проекты направлял прямиком в газету. В самую главную партийную газету. Чтоб непременно услышали серъёзные дяди и приняли меры.
Они принимали. Не просто швыряли в корзину рукописи, но давали тревожный сигнал в школу, в детскую комнату милиции, родителям…
Особенное негодование вызвал его проект резкого повышения демографии в стране. Вкратце суть такова: Поняв, что ни увещеваниями, ни материальными посулами рождаемости не поднять, он предлагал суровые, но единственно действенные меры. 
Предлагал обернуться и посмотреть назад. Но куда?..
О, ужас, – он предлагал возродить методы проклятого царизма! Одно  это уже попахивало политической статьёй, которую он избежал благодаря своему малолетству и доброй репутации родителей…
***
Обратимся к сути проекта. Индюк решительно доказывал, опираясь на исторический опыт, что громадную и дикую территорию России (на две трети в зоне вечной мерзлоты) невозможно было освоить без всевластия мужиков и бесправия баб.
По его логике, женщин снова следовало лишить паспортов и пенсий. Лучшая пенсия – дети.
Как было при царе в крестьянских семьях? Только у девочки циклы наладились – замуж. И рожай, рожай, рожай сколько Бог даст, пока утроба своё не отработает. А дальше «Сорок пять – баба ягодка опять». Поговорка не досужая, проверенная.
И если под старость оставалось у многодетной матери из полутора десятков детей  два-три кормильца, считалось, что жизнь прожита очень хорошо.
Кроме того, отсутствие паспортов обеспечивало прочность семьи. Разводы случались редко, да и то лишь в образованных сословиях. О правах женщин вопили только университетские дуры. Деревенские же бабы, главные рожаницы, о таком и не слыхивали, и не думывали.
Если муж добрый, работящий – и хорошо, и никаких писаных прав не надо. Если муж раздолбай, так он и в Африке раздолбай, при любом времени и строе раздолбай
***
Скорее всего, стерпели бы и такое свободомыслие власть предержащие, к которым обращался млад-Индюк, кабы не имел глупую дерзость ввернуть пассаж, подвергавший сомнению материальные посулы для рожаниц. Он сделал прогноз – если деньги и повысят рождаемость, то за счёт мусульман и цыган. А русским всё одно кирдык, коли не отобрать паспорта и не лишить пенсий.
Вот за это – за нац-подкоп – его и проработали в милиции, школе, а потом и в родном дому. Отвечал он на проработки согласным кивком головы и дичайшим звуком «Гы-ы-ы…» Это было одновременно и утробное «Угу» – «Ага», и выражение утробного же, прямо-таки животного смеха. В зависимости от ситуации. А поскольку фрикативный звук этот мог семантически и фонетически видоизменяться до бесконечности, он годился на все случаи жизни, и уличить Индюка в издевательстве над старшими совершенно не представлялось возможным…
***
Не любили учителя Индюка. Не любили, и всё. Хотя лучше всех решал задачки, быстрее всех соображал. Иногда даже, откровенно глумясь над учителями, которых неизменно называл халдеями, раньше всех тянул руку, когда ещё не был окончен вопрос…
  Но, что страннее всего, не любили его и родители. Особенно могучий «папуля», геолог, отравивший в младенчестве сыночка…
***
«…ты Царь? Живи один.
Ты Раб? Живи семьёй…»
(Резюме Индюка о родимом доме)
***
А было дело на северах. Пил папуля с дружками-геологами в каптёрке водку, кидали окурки куда попало. Один них попал в тулуп, где был наглухо закутан
млад-Индюк… и тот задохнулся.
Не совсем насмерть задохнулся, ибо пришла «мамуля» из магазина и почти вовремя обнаружила весьма подозрительный запашок из детского тулупчика. А также подозрительные корчи и покашливания из него же…
Так на всю жизнь и остался Индюк, спасённый от пьяных геологов, с голосом Высоцкого, но с некоей писклявостью, в отличие от Владимира Семёновича. В дальнейшем самоотравление уксусом  (как всегда, не окончательное), плюс гарь от пожара на чердаке только добавили хрипотцы…
Так, год за годом, формировалось его знаменитое хриплое «Гы-ы-ы…» – на все случаи жизни.
***
Да и мамуля не очень любила Великого. Почему-то не любила… может, зачат был не по любви? Это тайна. И тревожить её не будем. Тем более, что Индюк сам подавал, очень даже нередко подавал поводы к нелюбви…
И сестра не очень любила его…
И сотоварищи относились к нему с недоумением… и девушки странно,
очень странно к нему относились…
***
« … что ж зазря глазами хлопать,
Пенелопица?
– Рыбки бы чуток полопать…
Да не лопается.
И не ловится, и не лопается…
– Не ходи за лоха замуж,
Пенелопица...»
(Из индюкова цикла «Белибердень»)
***
…и решил Индюк свести счёты с жизнью.
Да, но как свести? Прыгать с башни? – Страшно. Застрелиться? Нет «ружжа». Таблеток нажраться? Денег нету…
Выбрал время, когда все домашние на работе, включил духовку и сунул туда башку…
Пахло плохо, очень противно. И решил он передохнуть, отдохнуть немножко…
Прилёг рядом с открытой духовкой, почти в обнимку с нею, да и заснул.
А тут  вдруг – «папуля»!..
Явился домой вне всякого режимного распорядка, и – привёл всё в порядок: выключил газ, открыл настежь окна, выдрал Великого – на позорище всему двору – выдрал Индюка безо всякой пощады сыромятным ремнём…
И тот в очередной раз сбежал из дома...
***
Фразки, наблюдения, вирши из обрывков дневника:
– Вы холодейте, миллионы,
Вас «нагревают» на «лимоны»!..
(Крик Индюка лохам 90-ых)
***

 «От Финикийцев остались финики. От Персиян персики…
Магнолии, значитца, от Монголии?..»
***
 «Кащей-то в Кащенко прописан…»
***
…велик подвиг юбку задрать…
***
 «Да кто мы такие? Мы уже неинтересны котам, собакам… сорокам даже…»
***
– Что за день такой?.. – Вопросил задумчиво Великий, остановив меня однажды на осенней ветреной улице – какую дрянь ни кинь  в урну, то рука дрогнет, то ветром снесёт в сторону… это особенный день. Такие, наверно, именуются как-то по-особому. А как?..
Великий почесал колтун памяти и махнул рукой, словно вырубил на века:
А вот так – «День непопадания в урну»