Чух, Ушастый и другие. 3

Глава  7
    Заманчивую идею предложил братьям-поросятам Толстячок:
    - Мне не понятно и даже чуточку обидно, почему мы все должны только слушать  переговоры Ушастого и дедушки Чуха? Почему дедушка Чух нам не доверяет? Почему только  он разговаривает с Ушастым?.. Мне, к примеру, очень хочется самому поговорить по рации  с Ушастым.
    - И мне!.. И мне!.. – откликнулись поросята.
    - Вот и давайте поговорим с Ушастым без дедушки Чуха, пока он спит?
    - А если он проснется, что тогда? - вклинился в разговор самый маленький поросенок.
    - Да ничего тогда не будет. На то она и школа, чтобы всему научится. Ну, что,  попробуем? - нажимал на поросят Толстячок. Уж очень ему хотелось самому поразговаривать по рации.
    - Давайте попробуем! – Откликнулось несколько голосов. И все побежали, к старому  дубу, где дедушка Чух спал глубоко и спокойно.
    Толстячок щелкнул переключателем на рации и стал вызывать:
    - Ушастый?.. Ушастый?.. Как ты меня слышишь?..
    - Слышу вас нормально.
    - Но почему у тебя такой тихий голос? Ты что - охрип или чего-то испугался? - Сам  того, не замечая, понизил голос Толстячок до шепота.
    - Нет, не охрип, а почему говоришь ты Толстячок, а не дедушка Чух?.. С ним что-то  случилось?..
    - Нет. Ничего с дедушкой Чухом не случилось. Просто он спит, а мы, просто, решили  сами с тобой поговорить. Как твои дела? Что видишь интересненького?..
    - Впереди, слева, вижу камарильник.
    - Что, что? Может накомарник?..
    - Да нет, не накомарник и не комарильник, а дом муравьев. А!..Вспомнил – муравейник!
    - Вот это находка! Может разбудить дедушку Чуха?
    - Нет не надо. Вы меня ребята извините пока, у меня ничего интересненького нет, я  заканчиваю сеанс связи. Пока.
    В рации, где вот только слышался голос Ушастого послышались какие-то шумы и скрипы.
    - Во дает, Ушастый!.. – возмутился Толстячок. «Извините, пока у меня ничего интересненького нет…» - передразнил он голос Ушастого.
    – Эх, мне бы найти муравейник!..- посетовал Толстячок.
    А все дело в том, что кабаны очень любят валяться в муравейниках. Что, конечно,  быстренько и сделал Ушастый.
    Он так долго валятся в муравейнике и так сладостно хрюкал, что не заметил, как над  лесом опустила свое черное покрывало – ночь. И это его так испугало и озадачило, что он срочно стал вызывать на связь дедушку Чуха.
    - Да, я слушаю. Что случилось, Ушастый?
    - У меня изменилась обстановка.
    - И у нас тоже.
    - А что могло измениться у вас, шеф?..
    - Тоже же, что и у тебя. Настала ночь. И я, уже ничего не вижу, если не считать  старого дуба.
    - А?! И у меня ночь…Шеф, а что мне дальше делать?
    - То, что будем делать и мы.
    - А вы что будете делать?
    - Успокойся. Все идет по плану. Ты разве забыл, что мы делали, когда наступала ночь?
    - Ложились спать.
    - Вот и укладывайся.
    - Но… но… я… мне боязно ложиться одному.
    - Тогда возвращайся назад к нам.
    - Но, шеф, и впереди, куда я иду, и откуда я шел, - везде, везде ночь!..
    - Конечно, всюду ночь. И настоящий кабан обязан спать там, где он захочет или где  его застала ночь. А в такую теплую ночь - уснуть под деревом, в лесу, одна сладость.  Когда я был такой как ты сейчас, то я с удовольствием захрапачивал в лесу. Успокойся и  поспи. Это тебе пойдет на пользу. На завтра тебя ждет следующий переход, а для этого  нужны силы.
    - Хорошо шеф, я постараюсь уснуть.
    - Спокойной ночи, Ушастый!
    - Спокойной ночи, шеф.
    На месте, с которого Ушастый говорил со своим шефом, потоптавшись, он и лег спать.
    В голове его блуждали всякие мысли. Но чаще всех подкрадывалась одна: съест его  волк этой ночью или нет? От этого дрожь пробегала волнами по всему его телу, сохло во  рту и хотелось пить. И не только пить, а визжать и плакать. И это еще больше возбуждало его страх, который, казалось, только летает над ним и страшно пугает.
    - Ух! Ух-и!!! Ух!.. Уху! - раздалось где-то за деревьями. Поросенок вскочил, сжался пружиной и приготовился. К чему? Он и сам не знал, к чему он приготовился. И, вдруг,  снова раздалось: -Ух! Ух-и!!! Ух!.. Ух-у!..
    Не помня себя, поросенок ринулся в темноту и…
    - О!!! О-о-о… - раздался его плаксивый голосок. И он заговорил сам собой:
    - Если я больше не слышу крика этого Страха, то я, наверное, крепко его шибанул,  если он даже замолчал?.. Правда, лоб, а особенно пятачок, болят очень больно… О-о-о! О! - стонал  Ушастый. И лежа на земле, оплакивая свою боль, он незаметно уснул.
    Так закончился первый день молодого кабанчика на старой кабаньей тропе.
    А… это уже  в следующей главе.

Глава  8
    Любопытная синица–гаечка весело перелетала с ветки на ветку, и удивленно  разглядывая спящего на земле поросенка, щебетала:
    - Вот лежебока, вот лежебока, солнце все деревья осветило, а он все дрыхнет…
    Ушастый услышав разговор, но, не уяснив, кто это с ним так разговаривает, хрюкнул:
    - И ничего я не сплю. Просто я привык думать лежа, с закрытыми глазами.
    Но, открыв глаза и увидев всего лишь навсего синицу–гаечку, оборвал свой разговор.  Не хватало еще ругаться с всякими пичугами!..
    А, увидев над головой яркое солнце, он позабыл обиду на гаечку, вспомнил, что он на задании, а вчера была такая страшная ночь, что сразу оглядел место, где произошла  схватка со Страхом.
    Стыдно сказать, но ночью он влепился не в какой-то Страх, а в высоченную елку.
    - Вот это да?! А я то думал, что шибанул вчера Страх.…Ох, даже сейчас еще  побаливает лоб. Конечно, вчера я струсил. А кто бы ни струсил на моем месте, если так  было страшно? - Признался он сам себе.
    - На будущее мне будет наука. Выходит, Страха никакого нет. Это я сам его  напридумывал. Да, но я же вчера четко слышал, как кто-то кричал, и этот кто-то меня  испугал? Нет, Страх все-таки был. Это точно.
    В рации что-то зашипело, и послышался голос дедушки Чуха:
    - Ушастый, почему так долго не докладываешь? Как слышишь?
    - Слышу вас хорошо, шеф.
    - Как спалось? Не боялся? Со страхом не боролся?
    - А откуда вы знаете, шеф, что я боролся со страхом?
    - Эту новость синица на хвосте принесла.
    - Да шеф, я боролся со Страхом, даже шишку себена лоб поставил. Но Страх куда-то  исчез….
    - Как ты набил шишку и что это за Страх, с которым ты там боролся?
    - Вчера ночью Страх очень страшно кричал, и я решил ему поддать и побежал на него,  но в темноте врезался в елку и набил себе шишку, а Страх куда-то исчез.
    - Не пугайся Ушастый никогда, вот и не будет никакого Страха.  Его просто нет. Это  он жил в твоей голове.
    - Нет, шеф, я слышал, как он страшно кричал, очень страшно кричал! Вот так: - Ух - у! Ух - у! Ух - у!
    - Хрю-хрю-хрю-ю!!! Кхе-кхе-кхе!.. – аж закашлялся дедушка Чух.
    - Я забыл тебя предупредить малыш, что ночью просыпаются совы и филин. Они ночные  птицы и свой корм они добывают только ночью. И еще, ночью они хорошо все видят. - Хрю-хрю-хрю-ю!.. Страх… Кхе-кхе-кхе!..
    Ушастому было стыдно за свою боязнь и обидно, что его не предупредили о ночных  птицах, которые своим криком могут испугать. И он молча пережевывал это событие.
    - А сейчас у тебя какое настроение? - Спросил дедушка Чух.
    - Следовать старой кабаньей тропой.
    - Молодец! Страх, это для слабеньких, а мы должны быть сильными и смелыми. И если   у тебя все пока нормально, то до следующего сеанса связи.
    - До связи… - вяло откликнулся Ушастый.
    За разговорами, Ушастый, окончательно проснулся и очень захотел есть.
    Чуть пробежав по тропе, решил с нее свернуть и поискать чего ни будь съедобного. И  начал быстро выкапывать своим крепким носом корневища трав. О!.. Какие они были сочные  и сладкие эти корневища! Из высокой травы, которую шевелил своими боками Ушастый,  раздавалось радостно-желудочное хрюканье.
    Насытившись, он тут же развалился и крепко уснул. Потому что солнце взобравшись на  самую высокую точку небосвода, показывало всем обитателям леса, что наступило  послеобеденное время.
  А в это время на поляне… 

Глава  9
    Маленький поросенок заговорщицки шептал на ухо дедушке Чуху. При этом глаза дедушки Чуха все увеличивались и округлялись, и кажется, наливались страшно красным цветом. По  окончании этого тайного разговора он грозно позвал к себе игравшего Толстячка. 
    - Кто тебе разрешил выходить самовольно на связь?
    - Понимаете, шеф, вы сами сказали, что у нас школа сыщиков, а какая это школа без  учебы? - Вопрос на вопрос задал Толстячок, не забывая пережевывать какой-то корешок.
    - Как это школа без учебы? Как это мне понимать?
    - Когда вы спали, нам стало скучно, и мы решили поговорить с Ушастым без вас, шеф.
    - Это нарушение моего приказа. А если ты такой смелый, то я могу послать тебя по  старой кабаньей тропе догонять Ушастого. И когда ты один переспишь ночью в лесу, тогда  проверим, какой ты смелый.
    - Извините, шеф, я больше не буду самовольничать. Захныкал Толстячок, неприметно  толкая острым копытцем маленького поросенка. Тот ойкнул, но промолчал. Он, конечно,  знал, за что его толкнул Толстячок.
    - Хорошо, на первый раз я тебе прощаю. И пока нет докладов от Ушастого, я вам  расскажу историю, которая давным-давно произошла со мной.
     Поросята быстренько обступили дедушку Чуха.
    - Когда я был молодой и сильный, и немножечко глупый, ну, точь в точь, как вы  сейчас, в тот год был неурожай на желуди. Еду отыскать было трудно, и вожак Хрук решил  вести стадо в более богатые места, которых он знал множество.
     Стадо шло и день, и ночь, останавливаясь лишь на короткие передышки, чтобы, чем ни будь подкрепиться, чтобы были силы. Отдохнув и наевшись, мы снова трогались в путь.
  И вот однажды при переходе реки, я не поплыл за вожаком. Стадо застала ночь, и мне  показалось, что река в этом месте глубока и течение очень быстро. Я спустился ниже по  течению и поплыл. А на самой глубине, на середине, течение было такое, что меня   закружило так, что у меня закружилась голова и я, плохо ориентируясь, стал усиленно  грести ногами. Мне казалось, что я плыву к берегу, а оно так и вышло, но только в  другом месте от всего стада. Но это я узнал только днем. А, тогда, выбравшись на берег, я не нашел своего стада.
    Я бегал то вниз, то вверх по берегу реки, но вода смыла все кабаньи запахи. Хрюкнув несколько раз - я не услышал ответа от воего стада. И решил переночевать, а утром  продолжить свой поиск.
    Утро было хмурым, с холодным дождичком. Я стал искать. Устал, вымок, но стада нигде не нашел. И решил на свой страх и риск двигаться предположительно в сторону, куда нас  вел Хрук.
    К вечеру я вышел на край поляны и учуял запах своего стада, но, я учуял еще и запах наших вечных врагов – волков.
    Холка моя вздыбилась, клыки зачесались и громадными прыжками перемахнул поляну в  сторону запаха волков.
    Их было трое. Они перерезали все наше стадо, и объевшиеся, с одутловатыми боками,  лежали у обглоданных костей моих сородичей.
    С разбега я поддел пузо одного разбойника и, не задерживаясь с ним, ухватил  второго. Но он успел меня куснуть за правую ногу, но и с ним в один миг было покончено.
    Третий встал в боевую стойку. Мне пришлось на бегу изменить свою тактику, да и рана дала о себе знать.
    Долго мы кружили с этим третьим волком, но во мне была такая злость на этих  разбойников, а волк настолько обожрался мяса, что мне очень удачно удалось поднять его  на клыки и все было кончено.
    У некоторых поросят сидящих за партами текли по щекам слезы. Они этого не замечали, слезы сами бежали и бежали, будто капли с листьев деревьев во время теплого дождя.
    - А что было дальше? - спросил Толстячок. Он был самый стойкий и не плакал.
    - А дальше, я залечил свою рану, но потерял много сил, и все-таки добрался до  такого леса, где еды было столько, что и сейчас наше стадо живет здесь. Вот у этого  старого дуба. Тогда он был еще и не старым, а зеленым молодым красавцем.
    - И вы, шеф, жили один? - нарушил тишину Глазастик.
    - Да, одно время я жил один, а.… О! Нас вызывает на связь Ушастый. Давайте слушать  его доклад.