Путешествие Квентрэн

Тема кошек давно не нова.
Но весьма ведь немаловажно,
Что они возвращаются снова
В этот мир со страниц бумажных.

"Кошкокрылые", кошкообразные
Смотрят серым "кошачьим взглядом".
Люди кажутся безобразными,
Если сравнивать с кошками рядом.

Вежливо разделять территорию,
Полагаться лишь на обоняние...
Мы откроем эпоху новую,
Где в чести будут рык и скитания.

Тема кошек давно не нова.
Да ведь это и неудивительно!
Ведь в кошачьих все то основа,
Что в приматах весьма сомнительно.


…солнце уже было довольно высоко над их головами. Жэн посмотрела на небо, приставив ладонь ко лбу привычно щурясь. Она не устала. Годы тренировок и лесных походов позволяли ей чувствовать себя превосходно на этой их прогулке по летнему городу. Дрю на первый взгляд тоже выглядела неплохо. Но Жэн знала, или хотела знать, что на самом деле Дрю смертельно устала.
- Значит, ты хочешь написать про их мир, - заключила Жэн, идя совсем рядышком и украдкой разглядывая фигуру Дрю.
- Да, - пожала плечами Дрю.
- И как это будет выглядеть?
- Я еще смутно себе представляю, - призналась Дрю, - но скорее всего это будет что-то наподобие альтернативного мира. Мира, где по какой-то причине кошки, именно кошки! эволюционировали в разумных существ.
- А люди?
- А что люди… Люди в этом мире не более чем еще один вид животных. Некоторые богатые кото-господа даже держат таких забавных зверушек у себя дома. Но это дорогое удовольствие, потому что люди агрессивны, плохо обучаемы и нуждаются в больших хорошо проветриваемых и освещаемых вольерах, а так же в большом количестве корма.
Последние слова особенно позабавили Жэн. В отличие от нее, Дрю страдала жутчайшей булимией, и все, что касается корма было для нее темой весьма болезненной.
- Хм… Забавно, дэц, - Жэн приглушенно смеется.
- Понимаешь, - Дрю входит в азарт. Ее глаза горят, она начинает обильно жестикулировать. – Это будет целый мир. Мой собственный мир… Вернее мир моего собственного изготовления. И в этом мире все должно быть правдоподобно: правдоподобная структура общества, правдоподобные отношения, социальный строй, положение науки и религии, даже половые извращения!
- Ого! – только и смогла сказать Жэн, пряча неопределенную улыбку в ладонь. – И как, по-твоему, должно выглядеть это правдоподобное кото-общество?
Дрю останавливается на минуту и смотрит по сторонам, словно ответ ей могут подсказать дома, залитые удушливым солнцем и запахом плавленого асфальта .
- Ну… это будет нечто совершенно не такое как человеческое общество, - заявляет она наконец.
- Это понятно… - снисходительно смеется Жэн.
Но Дрю вдруг меняется. Она больше не слушает Жэн, она вообще больше не смотрит на мир по сторонам, а только куда-то внутрь себя. Даже голос ее немного переменился, стал более глубоким и отчужденным.
- Да! Кошки ведь не такие социальные животные как люди. – Вещает Дрю своим новым отчужденным голосом, и Жэн становится немного не по себе. - То есть, не будет городов, стран… в нашем понимании. Будут территории! Да, да… Территории и Дома. У кошек есть свои определенные территории – кажется их три по степени отчуждения от логова – так вот, эти территории и буду структурной единицей кошачьего общества. В центре – Дом, прилежащие к нему земли – Территория Родства. Это земля обитателей Дома. Следующий этап – Территория Соседства. Это пространство, где имеют право находиться обитатели соседних Домов. Так сказать общая и в то же время ничейная земля. Но на ней пребывать правомочны только ее совместные владельцы – соседи, жители соседних Домов. И наконец – Территория Чуждости. Это ничейная земля. На ней могут находиться все. Она ничья…
Жэн смотрит на Дрю озадаченно. Она впервые такая. И Жэн уже готова поверить, что все те россказни про кошмарные сны, путешествия в чужие сознания и прочий бред Дрю имеет под собой какое-то основание. Может, это шизофрения? думает Жэн, пристально глядя на Дрю.
- Должно быть этот мир намного менее густо населен… - бормочет она, чтобы поддержать беседу.
- Правильно! – Соглашается Дрю, кивая. - Очень жесткий естественно-искусственный отбор, потому что кошки животные-одиночники. И им нужно много свободной территории.
- Да..
- И еще. Это как бы двойное общество.
- То есть?
- Ну, Дома и их сложная территориальная устроенность это удел кошек… самок. На территории Дома – полнейший матриархат. Дом носит имя Матриарха, в доме живут ее дети и внуки и так далее, а так же ее социально не состоявшиеся сестры. Ее мать и бабушки... Но это касается только женского населения.
- А самцы?
- А удел самцов – Территория Чуждости.
- Почему так строго?
- Что значит строго?! Ничего и не строго. Это нормально для них. Смотри. Территория Чуждости это ведь не заброшенные пустыри. Это тоже жилое обустроенное пространство. Место трактиров, гостиниц, кое-каких административных учреждений. К слову сказать, объекты культуры и науки тоже есть на Территории Чуждости, не только в Домах. Но способ жизни самцов радикально отличается от способа жизни самок. В то время как самки живут на одной определенно территории, у них есть стабильное недвижимое имущество, они привязаны к определенным Домам. Самцы же – бродяги. Они не имеют права на недвижимое имущество, но зато они вольны передвигаться по всей Территории Чуждости. И да… они приходят в Дома только для спаривания. И чем больше Домов посетил самец, тем он успешнее.
- Понятно… - Жэн хотела сдержать смех, но не смогла, - хи-хи…
- Что «хи-хи»?! - очевидно, Дрю так и не поняла причины ее смех, - это не просто прийти потрахаться! Самец должен соответствовать социальному статусу Дома, чтобы его приняли. И он приходит к своей самке, назовем ее – женой.
- То есть у них многоженство…
- У них несколько иной институт семьи, чем у нас. У самца вообще нет семьи. Он относится к роду своей матери, носит ее имя. Но фактически он частью семьи не является. У него есть жены. Ну, в их Домах. И все. Самец никому ничего не должен и вообще его самка может видеть один раз в жизни. А если это формальная женитьба для улучшения отношений с другим Домом, то они могут прожить всю жизнь и даже не быть знакомыми. По этому поводу даже могут ходить шутки, мол, встретившись как-то при случае на Месте Сбора, они узнали, что оказывается они муж и жена.
- Печально…
- Нет. У самки таких мужей может быть до сотни.
- А зачем так много?
- Большая часть их – формальные мужья. Муж-патриарх – тот, от которого она рожает детей. Этих немного – не больше десятка.
- Ага…
- Так вот, о чем это мы?
- Территория Отчуждения…
- Нет! Территория Чуждости!
- Да…
- На Территории Чуждости самке быть неприлично. За исключением некоторых ситуаций: война, ряд церемониальных праздников, путешествие в другой Дом и так далее. И она должна иметь при себе соответствующий заверяющий документ и проводника-самца.
- На… этой Территории опасно.
- Конечно! Вся преступность, практически вся, сконцентрирована на Территории Чуждости. Но, кстати сказать о войнах. В этом мире не бывает глобальных войн, как и нет больших государств. А точнее сказать, государств вообще нет – их функции выполняют Дома. И поскольку все Дома, так или иначе, связаны между собой, то вся планета покрыта одним государством – его можно назвать Федерацией Домов. А вот Территория Чуждости – это как бы отдельное государство, которое растворилось в Федерации Домов. И надо заметить, что Дома и Территория Чуждости между собой не воюют никогда. А вот некоторые Дома иногда схлестываются. Это довольно жестокие и кровопролитные поединки. Но они носят весьма локальный характер.
- У них, получается, мир мужчин и мир женщин несколько отстранены друг от друга.
- Да.
Дрю замолкает, исторгнув из себя сгусток информации – маленький вымышленный мир. Она кажется теперь немного опустошенной и от этого дезориентированной.
- А как у них с науками? – спрашивает Жэн, чтобы вернуть мысли Дрю в нужное русло.
- Я об этом много думала, – мгновенно оживляется та. - Смотри, все наши познания и стремления к познаниям основаны на наших чувствах… на том, что доступно нашим органам чувств. И еще одно! Что касается общества: язык! Основа любого общества – это язык. Так вот, у них будет не настолько вербальный язык как у нас. Их способ общения больше основывается на запахах, вибрациях, мимике… но в основном на запахах. Да! Это будет цивилизация запахов! Их язык, наука, культура, искусство, религия – это все основано прежде всего на запахах.
- Круто. Только немного сложно для понимания…
- Для понимания людей – да. Но, исходя из этого, можно сделать выводы, какие науки у них будут собственно популярны. Правда, это скорее будут аналоги наших наук, потому так и будем говорить: аналог химии, фармации, конечно же очень будет развито парфюмерное дело, но не в том ракурсе, что у нас…
- А в каком?
- Запахи будут более тонкие. И цели их более пространные, более сложные… и больше способов применения. А не только – замаскировать вонь собственного тела, как у людей.
- Не очень-то ты о людях…
- Так вот! Основа их системы познания – это запахи. Они не различают или плохо различают цвета (я точно не знаю), потому физика – во всяком случае, оптическая – вряд ли будет в чести. Система письма, конечно же, будет, но для человека она покажется сплошным мракобесием. Тем более, что и письменность, скорее всего, будет основана на запаховом принципе.
- В таком обществе, должно быть, будет трудно врать.
- Да нисколечко! Врать они научатся. Уж поверь!
- Верю…
- И еще у них будет несколько другой подход к воспроизводству ресурсов.
- Ну, понятно. Они же хищники.
- Да! Вместо хлебных пашен – луга и леса, где выращивается добыча. А охота – и промысел, и основа аграрной системы и искусство в чем-то.
- Это нежизнеспособно…
- Неправда! Это нежизнеспособно только если основано на принципе безвозмездного потребления. А они устроят целую систему наук по созданию, уходу и эксплуатации охотничьих угодий, которые, кстати, закреплены по большей части за Домами.
- Хэ-хэ…
- Религия, искусство… - взгляд Дрю заметался по темной зелени придорожных кленов. - Я думаю, искусство тоже в основном парфюмерия. И… музыка! Да! Не такая как у нас, у кошек совсем другой слух – более тонкий… но музыка станет чем-то вроде основы искусства и магии. И соответственно религии. У них будет многобожие.
- Свои боги для самцов и для самок…
- А это идея! Спасибо.
- Да, не за что.
- И еще. У них ведь будет иная анатомия.
- А медицина…
- Куда же без нее. Но тут дело не в ней, вернее не только в ней. Анатомия это тоже искусство и эстетика. Например, у них будут хвосты. Представь наше общество только с хвостами.
- Товары для хвостов, мода на хвосты…
- Да! Да! Мода на определенные хвосты, товары, услуги по уходу за хвостом, пластические операции для улучшения хвоста. Хвост может служить индикатором статуса… даже фетиш хвоста. Представь: перчатки, пояса, чехлы для хвостов (назовем их нахвостники)…
- Хи…
- А что, неплохо.
- Прикольно, дэц…
- Даже виды извращения, такие как отрицание хвоста или использование хвоста не по назначению.
Жэн вдруг перестала смеяться и задумалась.
- А назначение у него какое? – спросила она.
- Ну… - замялась Дрю. Она определенно не знала, что ответить. Похоже, она придумывала этот свой мирок на ходу. Как, впрочем, все и всегда, отметила Жэн. - Скорее всего, хвост станет атавизмом в цивилизованном обществе и его назначение будет сугубо бутафорское. – Выкрутилась Дрю.
- Тогда как его можно использовать не по назначению? – не унималась Жэн.
- Пока не знаю, – раздраженно призналась Дрю. - И вообще, это они сами уже додумают. Их хвосты, в конце концов!
Они добрались наконец-то к цели их путешествия – старой заброшенной стройке, притаившейся среди густых зарослей кленов и другой растительной жизни. Жэн помогла Дрю спуститься по практически отвесной промытой весенними дождями дорожке, укрытой разлапистыми ветками. И они очутились в тихом месте, совершенно отрезанном от шумного пыльного и прожаренного июльским солнцем города.
- Прикольный мирок, – отозвалась Жэн, расстилая покрывало на цементном полу недостроенного сооружения. - И что дальше?
- Ммммм…. Дальше я хочу придумать героя для этого мира. – Сказала Дрю, сидя на корточках и обхватив колени руками. - Кого-то кто не вписывается в рамки общепринятых правил и кто своего рода изгой.
- Это не ново.
Жэн устроила их место, сняла с плеч рюкзак и принялась «накрывать на стол». Ей нравился этот пустырь. Они выбрали идеальное место для пикника.
- Это и не должно быть ново. – Отозвалась Дрю, перебазировавшись на покрывало. - Это неизбежный закон бытия. Только изгой может перевернуть мир. И только жизнь изгоя достойна того, чтобы о ней слагали истории. Потому что существование серой однородной нормальной массы никому (а особенно этой самой массе) не интересно.
- И как же будет выглядеть этот изгой? – спросила Жэн, раскладывая бутерброды.
- Это будет калека, - без выражения ответила Дрю.
И что-то внутри Жэн вздрогнуло и заставило ее замереть с бутербродом в одной руке и крышкой он бутербродницы в другой. Странное чувство пронзило ее, словно в этот миг где-то далеко-далеко и вправду кто-то стал калекой.
- …
- Не в нашем понимании, - продолжила Дрю. - Это будет молодая кошка, давай назовем ее Квентрэн.
- Глупое имя…
- У Квентрэн проблема, она… у нее практически нет обоняния. А в их обществе это что-то вроде слепого у нас.
- Печально.
- Ну, да. До совершеннолетия она жила в Доме матери и никто не замечал ее увечья, так как Квентрэн научилась «читать по губам».
- Хм?..
- Она уделяла больше внимания собственно словам. Поскольку была лишена способности понимать запахи, она хорошо знала слова, даже те, которым практически не придавали значения в обиходе и, опираясь на них, догадывалась, что пахнут ее собеседники.
- Ага, и что же она?..
- Она вполне нормально жила у матери, получила классическое образование, была в принципе неплохой кошкой и недурна собой. А свою страшную тайну она скрывала с детства. Никто об этом не знал. – Дрю говорила торопливо, словно боялась забыть то, что пришло ей в голову. - Но вот наступил ее день рождения, когда она стала кото-девушкой, и ей предстояло впервые принять участие в общественном празднике.
- То есть покинуть материнский Дом?
- Да. Но Квентрэн знала, что за пределами Дома ее точно разоблачат, потому что одно дело притворяться в своем Доме, где все с детства знакомо, а совсем другое – на незнакомом месте. Да еще и на Территории Чуждости!
- Ну, «слепая» она, ну и что?
- Это позор.
- Почему?
- Нездоровое потомство подлежит уничтожению. А она умудрилась вырасти, получить сертификат жизни, образование и вообще…
- И что?
- Ее Дом… то есть Дом ее матери оштрафуют и понизят в статусе.
- И что же делать?
- А вот об этом и задумалась Квентрэн на кануне отъезда. Она очень любила мать, свой Дом, родных и друзей. И она не хотела причинять им такую беду.
- А это беда?
- Еще бы! Штраф отнимет большую часть охотничьих угодий. А дурная слава лишит ее мать половины, а то и больше мужей.
- И что же она решила, эта… кошка?
- Квентрэн.
- Ну, да…
- Квентрэн решила инсценировать собственную смерть. Да! Если бы она умерла, никто бы не узнал, что она была ущербная. И семья бы только понесла годовой траур и все. Это дало бы даже преимущества перед другими Домами, потому что за несчастный случай общество возмещает Дому убыток. И Квентрэн решается на такой отчаянный поступок. Она собирает кое-какие вещи. И не свои причем, чтобы ее смерть выглядела абсолютно натурально и закапывает их на границе с Территорией Чуждости (правда, она совершает маленький проступок – она берет с собой фамильный амулет Богини-Артери. Эту вещь она не должна была бы брать в путь). А потом утром, когда экипаж был собран и уже готов пуститься в путешествие к Месту Сбора (Это своего рода общественная территория в пределах Территории Чуждости, где действуют законы общие для всех Домов, и где самцы и самки могут пребывать одновременно на равных правах – но только на период праздника. В это время и в этом месте творятся законы, крупные торговые и прочие соглашения и ведется собственно общественная жизнь). Так вот, когда экипаж тронулся, Квентрэн сделала вид, что дурачится на стропилах и хочет запрыгнуть в свое седло. Но она оступилась, по-настоящему оступилась. Правда, ей повезло. Лошадь…
- У них были лошади?
- Мы же одомашнили коней, почему бы и кошкам не одомашнить разных животных. Так вот, лошадь понесла ее. И к тому времени как лошадь догнали и изловили (а она забежала в лес), Квентрэн успела освободиться и спрятаться.
- То есть ее не нашли?
- Нашли окровавленный халат. Квентрэн поранила руку.
- И заключили, что она погибла.
- Нет, заключили, что она где-то в лесу раненная. Снарядили отряд поиска. А экипаж двинулся без нее. Они не имели права опаздывать.
- И что же?
- Квентрэн спряталась в лесу на Территории Родства и стала выжидать удобного момента, чтобы пробраться к своему тайнику, а потом – скрыться на Территории Чуждости.
- Но она же самка!
- Да. Но у нее не было другого выбора. Только либеральные законы Территории Чуждости, ее практическая неконтролируемость могли дать Квентрэн возможность жить и не приносить вреда своему Дому.
Жэн вручила Дрю бутерброд. Странно, подумала она. На первый взгляд совершенно стандартная история. Но что-то все же задело. Почему-то судьба этой кошки с невыговариваемым именем стала ей небезразлична…
- И что же с ней произошло на Территории?.. – отозвалась Жэн, вгрызаясь в бутерброд.
- А вот этого я пока не знаю. – Мрачно призналась Дрю, глядя в одну точку. - И может быть, не узнаю никогда…

***
1
Квентрэн очнулась от резкой боли. Очевидно, она уснула. И во сне оперлась на больную руку. Ее знобило, и было непривычно разглядывать мир через яркую пелену воспаленных глаз.
«В конце концов, даже если я уму на самом деле, - подумала Квентрэн, силясь подняться, - это не страшно. Дом уже записал меня в пропавших без вести и значит репутация Дома в безопасности».
Она поднялась кое-как на ноги и, опираясь на корявый сук, который уже почти два дня служил ей посохом, пошатываясь, пошла в сторону Территории Соседства. Это самая опасная часть ее путешествия, если рассматривать с точки зрения репутации Дома. Ведь здесь так много тех, кто ее знает.  И если ее – предполагаемую покойницу Квентрэн Коттэр – увидят живой, позор Дома только приумножится.
Квентрэн старалась не думать о возможной неудаче. В конце концов, у нее получилось сбежать и инсценировать свою смерть. Значит, получится и до Территории Чуждости добраться!
 С этими воинственными мыслями она немного выпрямилась и пошла вперед более уверенным шагом.
Сейчас хорошее время – Время, когда говорят боги. Позднее лето похоже на зрелую женщину, преисполненную жизненной мудрости, но не утратившую еще своей красоты. Это благодатная пора. К Месту Сбора прибудут ученые мужи и жены со всей округи. Квентрэн много читала о Месте Сборов. Может когда-нибудь, когда этот ужас уже окажется позади, когда она станет совершенно другой личностью, ей посчастливится увидеть это замечательное место? А пока что…
Она осторожно прикоснулась здоровой рукой к раненой. Попыталась пошевелить онемевшими пальцами. Что-то не очень получается. Это плохо. Но ведь занятно – какое неестественное спокойствие! Когда ты уже мертва, совершенно не имеет значения, что с тобой произойдет дальше. И потому бояться больше нечего.
Квентрэн шла, не останавливаясь, пока хватило сил. Густой лес давал приятную прохладу, наполнял воздух голосами птиц и животных, тихим журчанием ручьев. Несколько раз на ее пути попадались следы оленя, а один раз – даже человека! Завелись все-таки! В сердце Квентрэн шевельнулось беспокойство. Она ведь не сможет предупредить никого из своих. А эти пакостные существа опять начнут портить лес! Нету большей напасти для леса, чем бобры и люди!
Слишком мало времени прошло с ее «кончины» и Квентрэн непроизвольно продолжала думать о благоустройстве ее родного леса. Не стоит этого делать! Она умерла. А мертвые ни о чем не переживают, мертвым нет дела до проблем живых. Она должна научиться быть мертвой, если не хочет, чтобы ее план провалился. Ей должно быть все равно, что произойдет с ее Домом, с ее родными и с ее лесом…
Когда среди веток стали угадываться густые оранжевые лучи заходящего солнца, она решила сделать привал. Огонь она не разводила. Мертвым не бывает холодно, мертвые не хотят есть, они не нуждаются ни в чем и не оставляют следа за собой. За последние несколько дней выяснилось, что быть мертвой не так уж и приятно. Ее продолжало знобить то ли из-за больной руки, то ли от голода. Она стала заметно быстрее уставать. Но страха… того страха, который пришел, казалось, вместе с самим решением бежать, больше не было. Похоже, на страх у Квентрэн не осталось сил.
На лес надвинулись тихие приветливые сумерки. Это самое опасное время. Сейчас она как никогда легко может столкнуться с охотничьей группой или какой-нибудь одинокой охотницей. Поэтому Квентрэн и решила передвигаться днем, когда в лесу не так много народу.
До Территории Соседства оставалось всего полдня пути. Эта мысль подбодрила ее. Забравшись в неглубокий овражек, куда запрудил свои облезшие корни старый вяз, Квентрэн свернулась клубком и попыталась уснуть. Сон хороший союзник – он избавляет от лишних мыслей. А сны ей уже больше не снятся. И это замечательно.
… если уж умирать, то умирать как следует. Достаточно того, что я появилась на свет зимой! Умереть я хочу летом: в погожий жаркий день. И чтобы  у меня в голове не было ни страха, ни других предательских чувств или мыслей.
И еще, надо обязательно привести себя в порядок: умыться, подстричься, обзавестись приличным женским платьем... Я не хочу оставаться на всю смерть некрасивой!..
Ее разбудили голоса. Квентрэн осторожно пошевелилась в своем неуютном убежище, стараясь определить, откуда исходят звуки и что они сулят ей.
- …я слышу запах! – негромко сообщил голос, по всей видимости принадлежащий мужчине.
- Дурак! Какой запах?! Нет тут никого, - прошамкал второй мужской голос. Это определенно говорил старик.
- Сам дурак! – огрызнулся первый. – Совсем нюх потерял, старый осел!
- Ты как с учителем говоришь?! – начал было второй, но замолчал даже раньше, чем ему ответили:
- Да какой ты мне учитель?! Такой же безродный бродяга, как и я только еще и старый к тому же.
Старик ничего не ответил. А молодой осторожно присел на корточки у края оврага и стал внимательно внюхиваться и вглядываться в темноту. Квентрэн уперлась глазами в свои коленки, надеясь, что свет сейчас не отражается от ее глаз. Унюхали! Унюхали все же!..
И только после к ней пришла ошеломляющая мысль. Это же мужчины!! Что они вообще делают на территории ее Дома?! В такое время. Да еще прячутся. Кто они?
Праведный гнев придал Квентрэн излишней уверенности, и она посмотрела незваному гостю прямо в глаза. Тот от неожиданности слегка подался назад. Но тут же совладал с собой, уперся коленками в край оврага и, запустив руки вниз, выудил Квентрэн как сурка из норы.
- Это еще кто тут у нас? – спросил он, подняв свою находку как котенка держа ее под мышки.
- А сам-то ты кто такой? – Квентрэн сразу перешла в атаку, надеясь хоть этим спасти положение. Незнакомцы уж точно не мужья матери и никакие не родственники вовсе. Так что правомочие их пребывания на Территории Дома весьма сомнительно.
- Воры мы, - бесцеремонно сообщил старый кот, подойдя к ним ближе, и приказал своему молодому спутнику: - А ну поставь девку на землю!
- Отстань! – шикнул его спутник.
Воздух рассек свист деревянной палки, что-то сочно стукнулось о коленку молодого задиры и тот, уронив Квентрэн, запрыгал на одной ноге.
- Да чтоб тебя моль побила, старый дурак! – завопил он. – Ты меня покалечишь когда-нибудь! Вот не сдержусь, видит славный Гормур, не сдержусь да как врежу…
- А не доживешь ты, молокосос, до того дня, когда я тебя побить не смогу! – воинственно произнес старик.
- Скорее ты не доживешь, папаша, -  пробормотал молодой, став, наконец, на обе ноги.
Квентрэн стояла между двух бродяг, силясь понять, что тут происходит и как они вообще пробрались на территорию ее Дома.
- Уважаемые господа, - с нескрываемой иронией обратилась она, - не удосужитесь ли вы объяснить мне, кто вы такие и что вы здесь делаете?
- Мы воры, - повторил старик уныло, - воруем. А вот ты кто? Вроде этим Домом пахнешь, и одета не в лохмотья. Что ж ты на ночлег так неуютно устроилась?
- Не ваше дело! – вспылила Квентрэн, потупив глаза.
- Стало быть, и наше дело не твое, - прокряхтел старик, наклоняясь к земле. С видимым усилием он поднял небольшой мешок и взвалил себе на плечи. – Пошли, Сумир, - обратился он к своему молодому спутнику. Квентрэн для него больше не существовало.
Но молодой кот не двигался с места. Он пристально разглядывал свою нечаянную находку, подергивая вибриссами и неопределенно улыбаясь. Под тяжестью этой улыбки плечи Квентрэн бессильно опустились. Она мертва – а значит, она даже на помощь позвать не может! Мертвым не нужна помощь. Мертвым все равно…
- Комок, а давай ее украдем, - предложил вдруг Сумир, все так же нависая над своей добычей.
- На кой она тебе ляд сдалась?! – злобно шикнул старый Комок. – Хочешь, чтобы нас из-за нее поймали, молокосос!
Хватит! подумала Квентрэн прежде, чем молодой вор открыл рот, чтобы ответить своему подельнику. Пора принимать решение. Вот это то, чего и смерть не отнимет у нее. Даже мертвая имеет право решать, когда речь касается ее судьбы.
- Нет, нет, Комок! – она рукой остановила Сумира, который от неожиданности так и застыл с открытым ртом. – Давайте вы действительно меня украдете.
Ее слова упали в тишину. И казалось весь ночной лес в изумлении уставился на Квентрэн Коттэр и на старого Комка. Ожидая, что же он ответит.
- Гм, - Комок прочистил горло, словно приготовился произнести речь, опустил обратно на землю свой мешок. Как плохо, что он не повернулся к ней лицом. Как плохо, что она не слышит, о чем он пахнет! Если бы только она могла видеть его лицо, она бы догадалась, говорит он серьезно или просто издевается над ней. Если бы только она могла понимать как все – понимать запахи… - Хочешь, чтобы мы тебя украли, - прошелестел голос Комка. – Но только зачем же тебе, девонька, это нужно, а? Что если ты преступница? Ну, как ты чего дурного натворила и нас в подельники запишешь?
- Я ничего плохого не сделала, - как можно более невозмутимо заявила Квентрэн. Мозг ее вскипал от лихорадочной работы. Сейчас же, прямо сейчас нужно придумать правдоподобную причину, почему она здесь и зачем ей нужно идти с ними! И еще, ее единственный козырь – играть до конца, делать вид, будто она понимает настроение своего собеседника. – Я хочу… увидеть Территорию Чуждости! – вдруг выпалила Квентрэн и сама удивилась своим словам.
- Гм, - снова кашлянул Комок. – Вот значит как. На Территорию Чуждости тебе захотелось. Отрицанка значит.
- Да, - твердо проговорила Квентрэн. Да славится Великая Мать Артери! В Доме Коттэр сроду не водилось отрицанок. И пусть Богини простят ее ложь, пусть и впредь такого зла не случится в ее Доме.
- То-то я подумал, стремная она какая-то, - отозвался Сумир. – Так ты из тех, кто считает, что для мужчин и женщин должны быть одни Боги и одни законы!
- Ага, - стариковски хихикнул Комок, - и одно платье и одна Территория. Значит, мужчиной быть хочешь, да?
- Да, - мрачно соврала Квентрэн. Позор-то какой! Ее просто переполняло негодование. Но единожды приняв решение, она уже не имела куда отступать. – Возьмите меня с собой, и я докажу вам, что нет ничего такого, что можете вы и чего бы не смогла я!
- Давай начнем с простого, - ехидно предложил Сумир, - как насчет писать стоя?
- Заткнись, болван! – Комок воинственно замахнулся на него палкой, но не ударил. – Ладно, - обратился он к оторопевшей от стыда и обиды Квентрэн, - пошли, поборница чертова, только не отставай.

Мона-Арната Коттэр, младшая сестра Моны-Тарны – хозяйки Дома Коттэр – была вынуждена отказаться от поездки к Месту Сборов. Сейчас она нервно мерила шагами пол своего кабинета. Утренний свет, сочась сквозь ажурные ставни, ложился ей под ноги причудливыми солнечными зайчиками. Тяжелая мебель, укрытая шерстяными пледами и шкурами, прочно стояла на своих местах. Полы плотного халата иногда шевелили мех шкур легким ветерком, когда Мона-Арната слишком резко поворачивала у стены, чтобы продолжить шагать в обратную сторону.
Паршиво судьба обошлась с ее несчастной племянницей! Пусть Квентэрн не могла занять место своей матери в будущем, тем не менее, ей сулили приличное положение в обществе. Но еще хуже судьба распорядилась жизнью самой Моны-Арнаты. Мало того, что ей до сего дня приходится жить в тени старшей сестры. Так и сейчас, когда она наконец-то получила шанс обзавестись собственным мужем-патриархом и повысить свой статус в родном Доме, смерть этой дурочки Квентрэн лишила ее возможности посетить Место Сборов. Ведь теперь она вынуждена возглавить расследование поиска пропавшей!
Мона-Тарна ни за что не смирится с исчезновением Квентрэн. Тело ее дочери должно быть обнаружено. Квентрэн положено похоронить, как подобает, а не оставлять на съедение дикими животными в лесу!
- Ну, прямо-таки закон подлости в действии!!! – Мона-Арната с бессильной яростью ударила кулаком стену. В месте удара обои покрылись сеточкой мелких трещин, и кабинет наполнился какофонией запахов. Мона-Арната поморщилась. Вот же! Такой запаховый узор испортила. Стена ответила ей глухим безразличным звуком, от которого Моне-Арнате стало еще более скверно на душе. Да неужели так сильно невзлюбили ее Великая Мать Артери и Свет-Луна, что вот в день, когда старшая сестра должна была представить обществу младшую из своих дочерей, в день, когда Мона-Арната обрела право на брак, надо было случиться такому несчастью!
Раздался мягкий стук в дверь, и на пороге возникла Кара. Обоим Монам она приходилась сестрой по пятому колену восьмого мужа-патриарха их матери Рарты Коттэр, чьи почтенные останки ныне покоятся в семейном склепе. Кара Коттэр была начальницей службы безопасности Дома.
- Что нашли? – осведомилась Мона-Арната, потирая костяшки.
- Ничего не нашли, - уныло ответила Кара. – Ее словно лес поглотил!
Кара придвинула резной стул к столу у окна и села. На безобразие с запахом обоев она, казалось, не обратила никакого внимания. Мона-Арната машинально поправила воротник тяжелого шерстяного халата.
Третий день пошел. Нужно привлекать следователей. Иначе могут возникнуть проблемы с оформлением документов – свидетельство о смерти, заявка на компенсацию… И все-таки как же паршиво быть Второй Коттэр! У последней служанки в Доме есть свое имущество и свои дети. А Моне-Арнате приходится оставаться вечной компаньонкой старшей сестры!
- Что ж поделаешь, - пожала плечами Мона-Арната, обращаясь то ли к своим мыслям, то ли к Каре. - Это по твоей части. Свяжись с Домом Фогов и Домом Муров, пусть они предоставят независимых следователей.
Скрестив мускулистые руки на груди, Кара Коттэр повела носом, ее вибриссы слегка дрогнули. Она не знала, как начать разговор на беспокоившую ее тему, потому замялась, подбирая подходящий запах.
- Я вот подумала… - отозвалась она после недолгого размышления.
- Ну? – Мона-Арната уселась на мягкий диван, подобрав ноги. Разговор, судя по запаху, предстоял долгий.
- А если придется искать на Территории Чуждости? – начала издалека Кара.
- Ну, вряд ли до такого дойдет, – покачала головой Мона-Арната. - Я вообще склонна думать, что по закону подлости ее тело лежит где-нибудь на виду. Вот только никто найти не может.
- Может быть, - осторожно согласилась Кара. – Но что-то мне подсказывает, что мы ее нескоро отыщем.
- Если потребуется, - Мона-Арната с интересом принюхалась, - я выпишу тебе сопроводительную грамоту, и отправишься на Территорию Чуждости. Вся группа следователей отправится, если уж на то пойдет.
- Боюсь, что так оно и будет, - сокрушенно вздохнула Кара.
- Это почему еще? – Спросила Мона-Арната, печально подумав, как говорится, беда одна не ходит.
- И, похоже, тебе придется ехать с нами, - Кара обронила очередную осторожную порцию неприятного известия.
- Да неужели?! – терпение Моны-Арнаты было на пределе. И Кара решила, что тянуть дальше нет смысла.
- Вот смотри, - Кара достала из кармана небольшой конверт из жесткой серой бумаги и высыпала на стол перед Моной-Арнатой горсть сверкающих самоцветов. Все они были необычной формы - миниатюрные фигурки Богинь.
- И что? – фигурки как фигурки, таких полно в шкатулке любой кошки.
- Это амулеты Квентрэн, - пояснила Кара.
- Ну?
- Одного не хватает, - добавила Кара, растолкав пальцем горсть крошечных фигурок, чтобы Мона-Арната могла сама убедиться в ее словах, – нефритовой Великой Матери Артери.
- Хм…
- И еще одно, - добавила Кара, принюхавшись. Похоже, Вторая Коттэр правильно поняла ход ее мыслей, - после того, как одна из прислужниц обнаружила эту пропажу, по моему приказу были проверены все вещи Квентрэн. Ничего больше не исчезло. Но вот, в одной из кладовых на днях нестало нескольких головок сыра и хлеба, и исчезла пара штанов прямо из шветейной.
- Ты на что намекаешь? – грозно поднялась Мона-Анрата.
- Я не намекаю, я говорю прямо. – Мрачно ответила Кара, давая понять своей высокопоставленной собеседнице, что не боится ее. - Кто-то забрал продовольствие и одежду. Немного. И никто бы не хватился такой мелкой пропажи, не случись более серьезной беды.
Мона-Арната машинально огладила шерсть на загривке. На что намекает Кара – более чем понятно. Как и понятно, почему ей так непросто дается это лихое известие. Страшная угроза нависла над древнейшим и благороднейшим из Домов. Но, по правде говоря, рано или поздно чего-либо похожего стоило ожидать. Атеисты, отрицанцы и прочая безродная нечисть начинает понемногу входить в моду среди современной молодежи. Не исключено, что даже дочери славного Дома Коттэр когда-нибудь да поддадутся соблазну.
- И что, по-твоему, произошло? – примирительно спросила Мона-Арната.
- Не знаю пока, - пробормотала Кара - Но мне кажется, следователей весьма заинтересует такая информация.
- А мне кажется, следователям эти сведения представлять ни к чему. – Ответила Мона-Арната.
Кара с облегчением вздохнула в душе. Это главное, чего она ожидала от их тяжелого разговора. Прямой или косвенный, но приказ Второй Коттэр об умалчивании. Решение, которое приняла не Кара. И раз не она приняла это решение – не ей расплачиваться за его последствия.
- Мне и вправду придется присоединиться к поисковой команде, – согласилась Мона-Арната и еще раз, не стесняясь Кары, ударила кулаком в стену, - Да что же за жизнь такая?!

- Жрать охота – не могу! – бесцельно проговорил Сумир, сутуло шагая впереди.
- Заткнись! – ответил ему Комок по привычке.
- Заткнись! Заткнись! – угрюмо передразнил Сумир. – Сам заткнись! С три короба наобещал, а теперь таскаюсь тут с тобой по бабскому лесу голодный и ободранный. Гроша ломанного не стоят ни твои обещания, ни это твое…
Он хотел ткнуть кулаком в мешок, который старик не доверял нести никому, хоть как тяжело ему ни было. Комок неожиданно ловко увернулся и, угрожающе шикнув, уставился на своего молодого подельника.
- Не тебе, дурень, судить о моих обещаниях. Иди и помалкивай.
Внезапный грозный выпад старика подействовал на Сумира весьма эффективно. Он мигом посмирнел, сунул руки в карманы и молча зашагал вперед.
Зябко обнимая себя за плечи, Кветрэн шла сзади, ее ужасно измотал непредвиденный ночной марш-бросок. Эти двое передвигались намного быстрее, чем сама она прежде. В голове неприятно гудело, потрескивало как в старом приемнике, цветные пятна перед глазами не стирала даже предутренняя темнота. Если не найти способ заставить их сделать привал, она упадет. А ждать ее эти двое не станут. Минуту поколебавшись, Квентрэн отозвалась:
- Я могу достать еды, - сообщила она.
- Где достать? – подозрительно спросил Комок.
- Тут недалеко, - отрывисто дыша, сказала Квентрэн, - надо немного свернуть вправо… я там тайник сделала.
- Так ты, выходит, запасливая у нас, - улыбнулся Комок, хитро подмигнув. И опять недостаток запахов оставил ее в замешательстве, говорит он одобрительно или с сарказмом.
- Это честно никакая не западня, - не выдержала Квентрэн, - там хлеб и сыр, правда он уже несколько дней там лежит, но думаю, есть можно… я для себя прятала…
- Хорошо, - сказал Комок, чтобы она замолчала. – Сейчас разберемся. Как тайник найти?
- Надо выдернуть третий куст ежевики от самой скрюченной березы. Он подкопанный и под ним… сумка.
- Слышал? – спросил Комок, кивая Сумиру. – Чего ждешь? Хотел жрать – пойди и возьми. А мы тут подождем, – он снова повернулся к Квентрэн. – Как ты думаешь, за сколько он обернется?
-Это недалеко, - повторила Квентрэн, - вот только перейти через этот большой овраг и с обратной стороны будет березовая рощица. Но там надо быть очень осторожным. Там часто соседи наши бывают.
- Слышал? Смотри мне в оба! – Скомандовал Комок.
- Да понял, понял, - оживленно ответил Сумир и исчез среди темных очертаний растительности.
Старик тем временем опустил свою драгоценную ношу и уселся на мешок. Квентрэн устало плюхнулась в траву, осторожно потирая больную руку по окрестностям вспухшей раны.
- Что с рукой? – спросил Комок, разглядывая кусты, в которых только что растворился Сумир.
- С лошади упала, - призналась Квентрэн.
- Дай посмотреть, - Комок повелительным жестом подозвал ее к себе.
Квентрэн тяжело поднялась. Как же она устала! Как, оказывается, трудно быть мертвой. Под ложечкой неприятно засосало то ли от боли, то ли от голода и весь мир закружился бесноватым хороводом ярких вспышек. Еще миг, и она упала обратно в траву. – Дура чертова, - устало пробормотал Комок, нехотя поднялся и подошел к Квентрэн.
В эту же минуту со стороны оврага послышались крики, шипение и хруст ломающихся веток.
- Чертов дурень! – уже совсем спокойно проговорил Комок, поспешил вернуться к своему мешку и взвалить его на плечи. – Хватай девку и деру! – Крикнул старик, когда взъерошенный, прижимающий к груди сумку молодой кот упал в траву рядом с Квентрэн.
Без малейших колебаний Сумир исполнил приказ.
- Они верхом? – осведомился Комок, прыгая через сухие ветки и небольшие кусты.
- Нет, - ответил Сумир, - это вообще дети.
- Тьфу-ты!, - пробормотал Комок. – И за каким чертом их сюда принесло?!
Теперь все их дело зависело от того, как скоро они доберутся до Территории Чуждости.

2
- Так, ты говоришь, он был один? – уточнила Мона-Арната, вертя в пальцах обрывок кленового листа. Эта ее привычка срывать листок и неспешно анатомировать его между делом, приводила Кару в бешенство.
- Д-да, - запинаясь, ответил котенок. Он стоял, уперев глаза в землю, и сосредоточенно изучал тяжелые сапоги Кары.
- Хорошо, - Мона-Анрата одобрительно потрепала мальца по загривку и приказала, - ступай к маме.
Малыш мигом исчез за юбкой большой ширококостной кошки, чья фигура выдавала уроженку Дома Фогов. Всего на поляне у разрытого ежевичного куста собралось почти десяток кошек. В основном из Фогов. Тревожное известие подняло на ноги всю Территорию Соседства, казалось быстрее, чем даже если бы его сообщили по радио, когда куча напуганных зарюмсанных ребятишек прибежала домой и сообщила, что на поляне по соседству с Коттэрами на них напал какой-то страшный дядька.
- Браконьер, - предположила Кара, окидывая собравшийся народ оценивающим взглядом.
- Скорее всего, - ответила ей Мона-Арната, взбираясь на лошадь. – Возвращайтесь домой, - обратилась она к собравшимся, - никакой угрозы нет. Будет учрежден дозор и если браконьер еще на нашей территории, его в скорости изловят.
- Дело принимает дурной оборот, - заметила Кара, когда они пересекли большой овраг, отделяющий Территорию Соседства от границы Дома Коттэр. – Попахивает нешуточным скандалом, если этого… браконьера изловим не мы, а соседи, скажем те же Фоги.
Мона-Арната согласно кивнула.
- Будем надеяться, что наш браконьер доберется до Территории Чуждости раньше, чем его поймают Фоги, - угрюмо отозвалась Вторя Коттэр через время.
- Подожди! – прервала ее Кара. Она спешилась и принялась изучать примятую траву у края оврага. – Что это?
- Где?
- Вот! – указала Кара, сгорбившись, и ее ноздри нервно затрепетали. – Ты знаешь, похоже, мужчина тут точно был! – заключила она и резко выпрямилась. – Так! Место немедленно оцепить. Соседи этого обнаружить не должны ни в коем случае. Тут действительно были посторонние. И… наш браконьер с ними!
Час от часу не легче! обреченно подумала Мона-Арната и тоскливо посмотрела в ту сторону, где как она знала уже четвертый день Первая Коттэр пировала в Месте Сборов.