глава 24 прогулка с дочерью

Стук в окно оторвал меня от своих мыслей. Я встал и, недовольно бурча что-то себе под нос, вышел во двор и подошел к воротам.
-Привет.- Сказала стоявшая у ворот Виктория.
-Привет.- Ответил я ей.- Что привело тебя ко мне?
-Поговорить надо.
-О чем.- Спросил я Викторию там же у ворот, не предлагая ей войти.
-С Яной проблема.
-Рассказывай.- Отрезал я, пытаясь максимально сократить наш разговор.
Мне было неприятно с ней говорить, но я знал, что она не пришла бы просто так, по своей воле.
-Яна устраивает истерики, стала совсем неуправляемой. Она каждое утро стоит у дверей с собранными вещами в пакете, к тебе переезжать собирается. Не знаю что делать.
-Приводи ее в любое время, можешь завтра с утра приводить и оставлять на весь день, она мне не мешает, буду только рад.
-Хорошо, я приведу ее завтра.
-Пока.- Ответил я и закрыл ворота, так и не пустив ее в дом.
Произошло то, что я и предполагал, реакция Яны была предсказуема. Да, она меня любила, и я любил ее я, действительно всегда был рад ее видеть и не видел проблем в том, чтобы брать дочь к себе на день или дольше. Я вообще не понимал, почему Виктория сделала из этого проблему. Еще в то время, когда мы оговаривали условия развода, я сказал ей по поводу дочери. Я говорил ей, что не вижу причин ограничивать наше общение и она свободно, если того захочет Яна, может ее приводить.
 Утром я услышал стук в окно и пошел открывать дверь. В дверях стояла Виктория с Яной. Дочь мгновенно сорвалась с места.
-Папочка! Папочка, любимый!- Закричала она, бросившись мне на шею.
Она висела на мне, оплетая меня ногами и держась за шею своими ручонками. Она держалась так сильно, что у меня заболела шея. Дочь держалась сильно, потому что боялась, что я исчезну, испарюсь в воздухе. Я держал ее на руках и чувствовал, как ком подкатывает к горлу и перехватывает дыхание, чувствовал, как земля уходит из под ног. Я очень по ней скучал все это время. Виктория стояла в сторонке и смотрела на все это некоторое время.
-Я вечером за ней зайду.- Сказала она, развернулась и ушла.
Я занес Яну в дом.
-Ну, рассказывай как дела.- Сказал я ей, поставив на пол.
-I’m fine, папочка.- Сказала Яна.- Только по тебе сильно соскучилась.
-Ах, ты, моя дочечка.- Сказал я, улыбаясь и целуя дочь в щеку.
-Да, я твоя дочечка.- Сказала Яна грустно.
-Ладно тебе киснуть. А ну вздерни носик, мы сегодня весь день с тобой будем.
Яна, наконец, улыбнулась, и мне стало легче. Прошло два месяца с того момента, как мы окончательно расстались с Викторией, и я не видел дочь.
-А где Ник?- Спросила она оглядываясь.
-Ждет тебя в другой комнате.- Улыбаясь, сказал я ей.- Он тоже по тебе соскучился.
Яна открыла дверь в комнату и щенок, виляя хвостом, подбежал к ней и принялся вылизывать.
-Ник! Прекрати! Ты меня обслюнявил всю.- Заливаясь смехом и пытаясь удержать щенка за морду, кричала Яна.
Потом она обняла его, а я смотрел на это чистое с обеих сторон проявление чувств и эмоций и улыбался, умиляясь этой картине.
-Пап, вытри меня, а то он меня всю обмуслякал.- Наобнимавшись со щенком Яна встала, все еще смеясь.
-Это он так рад тебя видеть.- Сказал я, протягивая полотенце дочери.
-Пап, а что мы сегодня делать будем?
-Сейчас пойдем в магазин за продуктами, я тебя покормлю, потом поспишь, и мы куда-нибудь поедем.
-А мы с Ником пойдем?
-Пойдем с Ником.- Улыбнувшись, сказал я.- Только на поводке поведешь его ты. Справишься?
-Справлюсь.- Ответила Яна оживленно.
Я нисколько не сомневался в характере Яны. Колючий, неуступчивый и властный характер дочери мог спокойно справиться, подчинить себе любую собаку, даже такую слабо управляемую, как Питбультерьер.  Питбули, даже в щенячьем возрасте, любят побороться за лидерство, мне было интересно, как Яна будет справляться с Ником. Я надел на щенка ошейник и поводок, и мы вышли на улицу. До ближайшего магазина нужно было идти минут десять. Яна взяла поводок и накинула петлю на руку, подтянула к себе поближе Ника. Я взял ее за руку, и мы двинулись в направлении магазина. Ник не понимал, почему его веду не я. Он постоянно косился в мою сторону, стараясь подойти к моей ноге, но между нами стояла Яна и, получалось, что щенок постоянно путался под ногами у дочери.
-Ник, рядом!- Дала команду Яна.
Но Ник не подчинился. Он привык получать команды от меня и не признавал никого больше. Питы вообще считаются собаками одного хозяина. Они максимум, что могут позволить это терпеть кого-либо еще, но подчиняются только хозяину и только если чувствуют, что хозяин морально сильнее.
-Ник, рядом!- Рявкнула Яна и для пущей верности слегка пнула его ногой, одновременно сильно дернув на себя поводок.
Щенок вопросительно посмотрел мне в глаза и встретился с моим колючим приказывающим взглядом и понял, что надо подчиниться. Яна довольно улыбнулась. Я посмотрел на цветущее лицо дочери и тоже улыбнулся. Мне нравился ее характер. Я знал, что она вырастет сильной девочкой и многого сможет добиться в жизни, если воспользуется этим своим качеством с умом. Я смотрел на них и умилялся. Два щенка шли рядом. Один щенок человеческий, а второй семейства псовых. Оба жесткие и неуступчивые. Оба очень сильные внутренне. Они оба не любили власть над собой. Оба примерно одинакового возраста. Нику было около четырех месяцев, что по человеческим меркам примерно столько же, сколько и дочери. Я заметил, насколько они похожи.
Яна вела на поводке щенка, и я видел, как ей нравиться управлять такой собакой. Она не понимала ничего в понятии моральной силы, но ее интуиция, внутреннее чутье уже умело говорить и управлять ее поступками. Оно говорило Яне о превосходстве ее над тем, кого она вела на поводке.
Мы сходили  в магазин и купили все необходимое. На обратном пути зашли в сквер, где я отпустил Ника погулять. Он бегал, хватал какие-то палки и с легкостью перекусывал их уже очень сильными челюстями.
-Пап. А можно я у тебя жить буду?- Неожиданно спросила дочь.
-Яна, это вряд ли получится. Я люблю тебя и хотел бы, чтобы ты жила со мной только это невозможно. Ты должна жить с мамой. Ты можешь приходить ко мне, когда захочешь и быть у меня, сколько захочешь, но жить ты будешь с мамой.
-Ладно. А можно тогда я буду у тебя ночевать иногда?- Согласилась дочь.
-Можно, если мама будет не против.- Ответил я ей.
Мы еще с полчаса гуляли по скверу, разговаривая и давая возможность щенку набегаться вволю. Яна подозвала Ника и он с неохотой, но подошел к ней, и дочь снова взяла его на поводок. Мы быстро потопали домой. Пока дочь играла во дворе, я приготовил обед.
-Яна. Давай, заходи уже.- Позвал я дочь.- Сейчас поедим, и спать пора.
-Пап. Я хочу с тобой лечь.- Попросила дочь, доедая обед.- Не хочу, чтобы ты уходил.
-Да я и не собирался никуда уходить.- Спокойно ответил я ей.
-Пап. Я только с тобой спать буду.- Поставила она ультиматум.
На этот раз я сдался. Я понимал ее состояние и так же не хотел с ней расставаться.
-Хорошо. Я с тобой полежу.- Ответил я дочери.- А сейчас марш умываться и одевать пижаму.
Переодевшись, Яна подошла ко мне и залезла на руки, обняв меня руками и ногами.
-Ладно. Потопали спать.- Сказал я, поднявшись с дочерью на руках.
Дочь положила мне на плечо голову и свесила руки и ноги. Я отнес ее в комнату, положил на диван и лег с ней рядом. Яна обняла меня своими ручонками.
-Пап. Я очень соскучилась.
-Я тоже по тебе соскучился милая, спи, давай.
Яна закрыла глаза и засопела. Я лежал рядом с ней и смотрел. Смотрел на мою дочь, которая жила теперь в другом месте и скучал по ней. Скучал, даже находясь сейчас рядом с ней. Я ненавидел эту ситуацию. Я понимал, как больно Яне, но ничего не мог с этим поделать. Я не мог жить с женой только из-за дочери. Я вообще никогда не понимал этого. Всегда выводила из себя сама фраза “я живу с ней (ним) ради ребенка”. Не уже ли ребенку легче жить в такой семье? Не ужели кто-то думает и надеется что ребенок не чувствует той атмосферы, которая царит в семье? Чем отличается такая “благополучная” семья от неполной, “неблагополучной”? Почему считается, что жить в такой семье меньший шок для ребенка, нежели после развода? Бред. Ребенок так же мучается и страдает только гораздо дольше.  По крайней мере, так честнее и правильней. Ребенок по мере взросления осознает причины. То, что его давило изнутри станет понятным и осознанным, а потому и менее болезненным.
Я снова посмотрел на дочь. Она спокойно спала. Ресницы ее слегка подрагивали. Она смотрела какой-то интересный сон. Я аккуратно снял ее ручонку с себя и положил рядом с ней. Я аккуратно встал с дивана, стараясь не разбудить ее, и вышел во двор. Во дворе уже набирая силу, бушевала весна. Апрель. Деревья уже покрыты еще слабенькой мелкой листвой. Уже во всю цветет абрикос и черешня, и пчелы летают туда сюда, перелетая с цветка на цветок. Муравьи деловито снуют по асфальту в поисках чего-нибудь съедобного. Пахнет весной. Солнце ярко слепит глаза, заставляя щуриться. Кто-то выгнал голубей, и они поднялись ввысь, превратившись в маленькие темные точки в абсолютно-голубом небе. Несколько минут я стоял во дворе, подставляя лицо колючим и горячим лучам солнца, наслаждаясь своим состоянием. Щенок развалился на траве,  подставляя свои черные бока солнцу. Простояв так некоторое время, я вернулся в дом. Яна все так же спала чему-то или кому-то улыбаясь во сне. Я прошел на кухню и поставил вариться кофе.  Комната наполнялась его ароматом, а я стоял и смотрел в окно. У меня было замечательное настроение. Я действительно очень соскучился по дочери и ждал, когда она проснется. Кофе был готов, и я перелил его из турки в чашку и снова вышел во двор. Дома сидеть не хотелось. Я вытащил из пачки Мальборо сигарету и закурил. Думать ни о чем не хотелось. Я просто получал удовольствие от этого дня. Просидев так несколько минут, я услышал шлепанье босых ног Яны. Заспанный ребенок вышел на крыльцо, щурясь и потирая свою моську.
-Пап, ты, почему ушел и бросил меня?- хныкала она.
-Не хотел тебе мешать, моя соня.- улыбнувшись ей сказал я.
Какая же она забавная, когда сонная. Я подошел и взял ее на руки.
-Пойдем мыть моську и собираться.
-А мы куда?- спросила Яна оживившись.
-В парк поедем.
-А карусели уже работают?- уже окончательно проснувшись, поинтересовалась она.
-Не знаю. Может быть, какие-нибудь и работают. А если нет, то на пони покатаешься.- ответил я.
Я умыл дочь, и мы сели колдовать над ее прической. Косы заплетать не хотелось, и я сделал ей с десяток фонтанчиков, скрепив их кучей цветных резиночек. Ни какой системы не было. Я их просто беспорядочно делал ей на голове и из Яны получился забавный чертенок.
Джинсовые, залатанные, изрядно потертые бриджи, футболка на выпуск и такой же залатанный, потертый жилет, из под которого выглядывала футболка, кроссовки фирмы "rebook", создавали образ маленькой шкодной оторвы, в прочем каковой дочь и являлась. Мы вышли из дома уже около трех часов дня. Я открыл заднюю дверцу машины, кивком приглашая Яну сесть.
-Может я все же вперед?- осторожно стала выпрашивать она.
-Назад.- отрезал я.
-Еще рано, да?-  огорченным голосом проговорила дочь и, что-то бубня себе под нос, залезла в машину.
-Ладно тебе причитать, как бабка старая, еще наездишься впереди,-  сказал я улыбаясь, захлопывая за ней дверцу.
Мы выехали и поехали в сторону парка.
-Что там дома? Как ведешь себя?- поинтересовался я.
-А, нормально,- отмахнулась от вопроса Яна.
-Ты не увиливай, нормально или хорошо? На тебя там жалуются.
-Ну, иногда не слушаюсь,- скуксилась дочь.
-Понятно. Английский учишь?
-Нет. Его никто там не знает.
-У меня будешь учить, когда гостить будешь.
-Как скажешь, папочка,- ответила дочь и обхватила мою шею сзади своими ручонками, зарывшись носиком в мои волосы.
-Я люблю тебя, дочь.- улыбнувшись и прекратив допрос, сказал я.
-Я тебя очень - приочень люблю, папочка,- ответила мне Яна, еще крепче стиснув свои объятия.
-Ага, только душить зачем? Или избавиться от меня хочешь,- сказал я, изображая удушие.
Яна ослабила объятия, но не отстранилась. Она сидела все так же, зарывшись носом в мои волосы. Я включил музыку, и к парку мы подъехали молча, обнявшись. Припарковав машину на стоянке, я вышел и открыл перед дочерью дверь. Яна пулей выскочила из машины  и схватила меня за руку. Закрыв машину, мы отправились в парк. Как только мы ступили на центральную аллею парка, дочь отпустила мою руку и побежала вперед. Какой же она была забавной в этом одеянии и с этими пальмочками на голове.
-Ты куда рванула, чертенок?- крикнул я ей.
Яна остановилась и повернулась ко мне лицом. Поставив руки в бока, выставив бедро и наклонив голову на бок, она выпалила свою коронную фразочку:
-Я не чертенок, я твоя любимая дочечка.
-Чертенок ты и есть, вон смотри сколько рожек у тебя на голове, да и ведешь себя как чертенок, только хвостика не хватает.- засмеявшись, произнес я.
Яна потрогала пальмочки на своей голове.
-Это не рожки, это пальмочки,- скуксив гримаску недовольства, сказала дочь и показала мне язык.
-Ах, так! Ну, держись!- изображая обиду, буркнул я и побежал за ней.
Яна с визгом бросилась удирать, но я в два шага настиг ее и, схватив, подбросил вверх, потом поймал и взял ее подмышку. Дочь визжала и барахтала своими ножками.
-Вот так и будешь у меня под мышкой телепаться, как сверток.
-Отпусти!- кричала она, закатываясь от смеха и дергая своими ножками и ручками в попытках освободиться.
Я понес ее к фонтану и, взяв за одну ногу, держал над водой на вытянутой руке.
-Ну что, купаться будем?
-Нееет!- вопил маленький чертенок, заливаясь своим звонким смехом.
-Ладно. Так и быть, дома искупаешься.- изображая снисходительность к поверженному сопернику, сказал я, ставя дочь на ноги.
  Была все еще ранняя весна. Карусели работали, но не все, последние приготовления к сезону были в самом разгаре: их красили, мыли, проверяли их техническое состояние. Яне все же повезло, кое-что все же работало. Она заскочила в маленький детский паровозик и помахала мне ручонкой. Поезд тронулся и звук работающего электродвигателя стал удаляться, увозя дочь в короткое путешествие по старому парку. Я остался стоять в небольшой группке родителей, чьи дети составили компанию моей дочери. Яна махала мне рукой пока поезд не свернул на другую аллею, и паровозик не скрылся из виду. Я вдруг вспомнил, как много лет назад мои родители точно так же стояли и ждали прибытия маленького паровозика, в котором ехал я, маленький мальчик в коротеньких штанишках. Как же быстро все меняется, только старый парк остается все тем же, и все таким же старым. Он-то уж точно помнит все. И меня в коротких штанишках и сотни других мальчишек и девчонок и родителей, когда они были мальчишками и девчонками, носили смешные хвостики, бантики, коротенькие штанишки и юбчонки. И родителей наших родителей. Так же он будет помнить и Яну и тех детей, что сейчас едут с ней и будет улыбаться им через время, когда они будут стоять вот так, в группке родителей, провожая своих детей, скрывающихся за поворотом, едущих в маленьком паровозике, потому что парк будет всегда. Всегда такой же старый и всегда такой же красивый. Он будет улыбаться им, шелестя листвой, говоря им "я вас помню. Я все помню". Звук двигателя приближающегося поезда оторвал меня от мыслей. Яна, увидев меня, замахала своей ручонкой. Поезд остановился, дочь выскочила из него и подбежала ко мне.
-Пап, а пойдем зверей кормить?
-Пойдем, конечно.- ответил я ей улыбнувшись.
Мы пошли в направлении "живого уголка". Таганрог город маленький и зоопарк не предусмотрен, но в парке есть "уголок живой природы" с различными зверьми и птицами.
Я купил в кассе билет, и мы подошли к старушкам, торгующим всякими марковками, капустами и другой снедью для зверушек. Купив у них всего понемногу, мы пошли к зверям. Яна бегала от вольера к вольеру. В ней все же живет маленький чертенок. Она строила рожицы обезьянам, рычала, изображая медведя, передразнивала верблюда, не забывая угощать их купленными вкусностями. В ее глазенках горели не угасая маленькие искорки. Она совала морковку в клетки с кроликами и морскими свинками, немного испугалась лося с огромными рогами, но после подробного моего объяснения и выяснения, что это за зверюга, все же протянула ему капустный лист. Основную часть капустных листов она скормила зебре, которая понравилась ей больше всего. Успокоилась она только у небольшого пруда, в котором плавали утки, гуси и лебеди. Лебеди ее поразили. Яна смотрела на этих птиц молча, восхищенным взглядом.
-Пап. Расскажи мне о них.- попросила дочь.
И я рассказал ей все, что я знал об этих птицах. Яна слушала молча, не отрывая взгляда от лебедей. Дослушав мой рассказ, она взяла из пакета пригоршню хлебных крошек и бросила в воду. Птицы это увидели и поплыли в нашем направлении. Лебеди плыли последними за утками и гусями. Гордо, не торопясь, как бы в стороне. Они всегда держались обособленно от остальных птиц, словно зная свое превосходство над остальными. Дочь замерла открыв рот и боясь пошевелиться, словно боялась, что малейшее движение может спугнуть их и нарушить это величественное действо. Мне нравилось наблюдать за ней.
-Пап, а почему они не улетают?- не отрывая взгляда от птиц, спросила она.
-Потому что у них подрезаны крылья- тихо ответил я, будто боязнь спугнуть птиц передалась мне от дочери.
-И они никогда не смогут улететь домой?
-Тут теперь их дом- спокойно ответил я, очередной раз поражаясь уместности вопросов и логике детей.
Яна молча отошла от ограды пруда и направилась к выходу. Я высыпал остатки хлебных крошек в воду и догнал дочь. У Яны упало настроение и она шла молча в своих взрослых мыслях в еще детской головке. Выйдя из живого уголка, мы увидели пони. Пони грустно стоял под деревом, повесив морду и дремал. Молоденькая девушка, хозяйка пони, сидела рядом на принесенной с собой маленькой табуретке и читала книгу, наровя клюнуть носом страницу.
-Оседлаешь?- спросил я понурую дочь, стараясь вырвать ее из этого состояния.
-Ага.- спокойно ответил загрустивший чертенок.
Мы подошли к дремлющей парочке, и я усадил Яну на лошадку. Девушка закрыла книгу и взяла пони под узцы. Лошадка была уже старенькой и ко всему привыкшей и, открыв глаза, флигматично побрела за хозяйкой. Яна не доставала до стремени и просто вцепилась в гриву пони. Описав небольшой круг, лошадка встала на свое место и снова закрала глаза, не проявляя никакого интереса к происходившему вокруг нее. Ее вообще уже мало что интересовало в этой жизни. Прогулка на пони не произвела на дочь никакого впечатления. Обе остались равнодушными и лошадка и Яна. День неумолимо катился к вечеру и пора было возвращаться. Это одинаково сильно расстраивало и меня и дочь.
-Есть хочешь?- спросил я Яну.
-Угу.-буркнула она себе под нос.
-Вздерни носик!- попробовал приободрить ее я.
Мы зашли в "Каштан", летнюю кафешку расположившуюся в тени огромного старого дерева. Было очень уютно. Тихое кафе, посредине которого журчал искусственный водопад сделаный из неотесаных, поросших мхом камней. Из колонок тихо шептал тенор-саксофон Чарльза Паркера. Мы сели за столик у водопада и дождались официантку.
Яна никак не могла выйти из задумчивого состояния.
-Чем питаться будем?- спросил я ее.
-Котлету буду с картошкой.- ответила дочь с безразличием.
-Давай лучше шашлык и салат.- предложил я.
-Давай.
Я сделал заказ и официантка ушла, предварительно оставив нам на столе сок.
Ребенок был уставшим, я вымотал ее за сегодня. Дождавшись заказ, мы налегли на свежеприготовленное на костре мясо, заедая его салатом из свежих огурцов, помидоров и зелени. Молодой растущий организм не мог не отреагировать на подпитку. Яна немного ожила. Аппетит у нее был превосходный. Свежий воздух  и беспрерывное движение в течение дня делали свое дело. Она уплела мясо и салат и запила все соком.
-Немного посидев и подумав, Яна сделала заключение, что она объелась. Я уже знал, что в машине ребенок отключится, сморенный усталостью и мясом. Рассчитавшись, мы пошлепали к машине. Яна еле передвигала ноги и забравшись в машину легла на заднем седеньи.
-Ты смотри там не засни, а-то тебя потом не добудишься, таскать тебя придется.- сказал я шутя.
-Не засну,- зевая, ответила дочь.
 Спустя несколько минут, я услышал равномерное посапывание ее маленького носика. Я повел машину медленно, старательно объезжая кочки и стараясь не разбудить дочь. Если бы у меня была возможность, я заставил бы работать двигатель шепотом. Через полчаса за ней должна прийти Виктория. Снова расставание. Для кого оно болезненней? Для меня или для дочери? А вообще можно ли измерить чем-нибудь степень болезненности? Есть или больно или нет. Если боль уже существует, как можно ее измерить? Сам факт боли уже является мерилом состояния и отношения к чему-то или к кому-то, тем более, если этот кто-то близкий человек.
Мы медленно доехали домой. Яна мирно спала на заднем сиденье. Я открыл дверь и взял ребенка на руки. Дочь, не открывая глаз, оплела мою шею своими ручонками и уткнулась носиком в шею. Я чувствовал ее горячее сонное дыхание своей кожей и не в силах был разбудить ее. Я зашел в дом и сел на диван. Яна все так же дрыхла у меня на руках. Через несколько минут в дверь позвонила Виктория.