Пролог

Посвящается единственной,
которую любил Призрак





    Это был конец.
    Призрак лежал парализованный на холодном бетонном полу подземного бункера, будучи не в силах подняться.
    В тусклом красном освещении длинного коридора, в самом конце которого он и находился, угадывалась еще одна фигура. Явно не человеческая. У фигуры отсутствовали ноги, а голова выглядела непропорционально большой. Руки, которые были в полтора раза длинней рук самого Призрака, оканчивались тонкими четырехфаланговыми пальцами. Абсолютно голый торс контактировал с поверхностью при помощи небольших, словно у осьминога, щупалец. Бровей существо не имело, равно как и волос. От всего его тела исходило зеленоватое свечение. Существо судорожно двигалось в конец коридора, не моргая, глядя на Призрака. Двумя пальцами левой руки оно подпирало свой висок.
    Призрак поднял глаза на существо и ужаснулся. Хотя оно было ещё достаточно далеко – метрах в пятидесяти от него – но парень уже понимал, что выхода нет. Он знал, что это за существо. Много раз он слышал рассказы о них и даже видел фотографии этих созданий, сделанных некоторыми смелыми учеными, но на столкновение с подобным он никак не рассчитывал. Этих тварей называли мозгоправами, и они считались чуть ли не самыми опасными из всех тех, с кем современным людям приходилось иметь дело. Одним своим взглядом мозгоправ сковывал свою жертву, а затем, приставив два пальца к виску, мог внушать ей всё что угодно.  Жертва либо сходила с ума и погибала под натиском ледяных, покрытых пеленой глаз, либо, если человек был особо стойким внутри, становилась послушным рабом мозгоправа.
    Одна из этих двух судеб была уготована здесь и сейчас Призраку. Он клял себя последними словами за то, что связался с учеными, из-за чего в конце концов и оказался здесь. Прямо позади него находилась дверь, за которой скрывалось то, ради чего он пришел в этот бункер, но ни сил, ни малейшей возможности открыть ее уже не было.
    Мозгоправ сделал еще несколько движений в сторону своей жертвы, и голова Призрака тотчас наполнилась непонятным, но очень громким гулом. Он моргнул от неожиданности и перевел взгляд на лежащую в пределах досягаемости руки верную «Беретту». Но рука была парализована, как и все его тело, а между тем гул все нарастал. Вот уже к нему добавились различные щелки, скрипы и потрескивания, раздражающие нервную систему донельзя. Уже через пару секунд их общая громкость стала такой, что, казалось, сам мозг начал давить на черепную коробку изнутри с неимоверной силой. Призрак задохнулся в беззвучном крике, глаза полезли из орбит, а где-то там внизу сердце отбивало сумасшедший ритм. Посреди всего этого ада одинокой рыбкой плавала мысль «Я должен бороться», но Призрак не ощущал ее. Мозгоправ  пододвигался все ближе и ближе, и голова Призрака превратилась в один большой пульсирующий сгусток боли. Перед его глазами все поплыло красно-белыми пятнами – и коридор, и мозгоправ по его центру, и собственные беспомощные сейчас руки. Призрак закрыл глаза, но стало только хуже – словно их кто-то выжигал раскаленным железом изнутри.
    И вдруг, как по щелчку, боль исчезла. А вместе с ней и все чувства и мысли. Будто умиротворение снизошло на Призрака, а вся его сущность словно стала чистым холстом. Призрак открыл глаза. В них не читалось ни страха, ни боли, да и вообще ничего. Это были глаза мертвеца. Но, тем не менее, зрачки его сузились, и прямо перед ним сфокусировался мозгоправ. Их разделяли жалкие три шага. В мозгу проснулась и слабо трепыхнулась мысль «Я должен бороться», как в тот же момент её перебил громогласный ледяной голос, вторгшийся в сознание Призрака наподобие остро заточенного ножа. «Убей себя», услышал Призрак в своей голове. Мозгоправ между тем, не открывая рта, моргнул, и парень почувствовал вновь свою руку. Его будущее было предопределено. Все дороги вели к этому финалу. С абсолютно отрешенным лицом Призрак поднял пистолет и, глядя прямо в глаза мозгоправу, выстрелил…
    «Я должен бороться» робко напомнило сознание за секунду до нажатия на курок, но выстрел оборвал эту мысль. Громким эхом он разнесся по всей лаборатории, заглушив стук падающей гильзы, однако уже через мгновение тишина поглотила этот звук, и больше ничто не посмело ее нарушить…
    Это был конец.