15-VII О богослужебном правиле о самоудовлетворени

                VII

  С утра довольно много работников не вышли в поля – снова лил дождичек. А вот большинству начальства несмотря на погоду пришлось потрудиться – всё-таки наступил последний день перед первыми нундинами.

  Даже самой владелице поместья не довелось долго поваляться в тепле и сухости. С одной стороны, она забыла поручить кое-что жрецам из Новых Верцелл. С другой, была и сама достаточно бодрой, чтобы отправиться в дождь за пару миль и уж, само собой, достаточно благочестивой. Дело в том, что в третьем часу пригнали стадо, предназначавшееся на заклание. Всех животных нужно было осмотреть на предмет отсутствия явных внешних недостатков и прочего в том же роде, то есть убедиться в их пригодности к принесению в жертву. Прекратив салютатио, она надела простую длинную пенулу с капюшоном, высокие сапоги с пристёгнутыми шпорами и верхом поехала лично проверять коров и быков. Как лицо, пожалуй, наиболее высоко посвящённое в тайны религии – по крайней мере, культа Идейской Матери – в близкой и далёкой округе. И действительно, трёх из девяноста приобретённых животных пришлось отбраковать.

  – Госпожа! Быть может, соорудить быстро навесы для этого скота? – предлагает прискакавший Галик.

  – Патронесса! Хотя им завтра и… может, действительно? – присоединяется куратор Инстей. – Я одно время был подпаском…

  Они сообразуются с тем, что небо затянуто, просвета не видно, и говорят это, заботясь, чтобы скот не выглядел плохо или не заболел.

  – Вероятно, вы были бы правы, Галик и Аппий. Но вы забываете, что нынче последний день дождей. Обещаю вам, что совсем скоро разлетятся все тучи и даже облака. Божественной милостью завтра будет сухо, тепло и солнечно!..

  Уже около полудня дождь перестал, вскоре на небе со стороны моря появились просветы, а вначале девятого со всей красой, вовсю, во всю Божественную силу, засиял Лучезарный Феб. Так что патрицианка и обедала на верхней террасе, на ней же и писала заключительные главы одиннадцатого свитка. К вечеру несколько посвежело, и она перешла внутрь. Где за ужином, продолжая обдумывать свои строки, вполуха выслушивала ответственных лиц, восхищавшихся её предсказанием и сообщавших о готовности к первым нундинам, о прибытии уже некоторого числа торговцев и прочего люда, расположившихся в палатках в отведённом месте. После трапезы молодая домина в собственной спальне закончила диктовать и проверила написанное за день, тем самым завершив работу над одиннадцатым свитком.

  А двенадцатый и тринадцатый были готовы уже больше месяца. Ещё в ЛесБестиях Фабия, имея в виду включить их затем в свои записи, велела писцам выполнить в виде отдельной книги малую трагедию – хорегом которой выступал для многих ненавистный приближённый Агенобарба, а для неё оригинальный раскрепощённый поклонник – и три призовые комедии. Расположенные в порядке их появления на сцене в Дионисии.

  Перед сном молодая женщина предалась сладким грёзам.

  Она и любимый вместе. Ужин вдвоём, без слуг. Она сама наливает старое фалернское, разбавленное простой чуточку подсоленной водой. Смотрит не отрываясь, как он ест, говорит, улыбается. Случайная маленькая крошка виснет над его подбородком, гладким как шёлк – влюблённая лёгким лобзанием устраняет эту незначительную, но чужеродную излишнюю детальку. Она собиралась отклониться обратно, но любимый своей сильной рукой легко удерживает её головушку… Утром любящая просыпается раньше. Прибежавшая верная Ана зажигает свечу, а пока она носится на кухню, Фабия любуется своим ненаглядным, своим божеством. Едва касаясь, проводит пальчиками по неукрытым ноге, руке, плечу. Под одеяло не решается забраться, как боится – не разбудить бы! – погладить лицо, ощутить твёрдую чуть пробивающуюся щетину… как бы не разбудить… ночью он очень устал… пусть ещё поспит…

  На этом и сама грезящая заснула. В своей мягкой и удобной постели, в своём поместье, которое с детства притягивает её, но одна, совсем одна, без того, о ком мечтает. И даже без какого бы то ни было эфеба, мужчины ли, с кем можно вообразить себе возлюбленного.

  Самоудовлетворение же было не очень по душе Присцилле Младшей. Крайне, крайне редко она прибегала к сему занятию. Хотя главным образом это случалось именно здесь, в Амагальтусе, когда становилось уже совсем невмоготу. Кстати, первый «дамский угодник» Муции подарила Парис, как раз перед поездкой юной жрицы в своё галльское поместье, первый раз в качестве полновластной хозяйки. Пьяненькая амазонка сказала тогда: «Сестрёнка, помни о своём достоинстве, на выстрел не подпускай сельских мужланов!»

  «Почему же так не жалует мастурбацию наша героиня? – может задаться вопросом любопытная читательница. – Ведь если нет рядом достойного партнёра…» По всей вероятности, ответ будет более понятен читательницам религиозным, особенно тем из них, что удостоены причастия к мистериям Кибелы, Исиды, Адониса, Атергатис, Отца Либера, Купидона и остальных, кое в чём схожих. И более приятен, по-видимому, читателям. Суть в том, что эти Божества устанавливают для своих поклонников, в частности, такое примерно правило. За своим наслаждением не забывай о другом человеке: получая удовольствие, непременно старайся дарить его в ответ.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/22/1680
----------------------