Пришествие дьявола. Глава 8

Глава 8.

...Дома он настрогал щепок для разжигания камина. Руки дрожали, не-смотря на все его попытки хвататься за предметы и сжимать их. Давно исчезло то удовольствие от мелких бытовых забот, которое он испытывал прежде. Даже  вечерний полив садовых цветов вызывал только одно желание  - скорее его закончить. Руки не слушались после похода в заброшенный дом. Он сделал несколько упражнений, чтобы разогнать в теле кровь, но получалось неловко, плечи с трудом распрямлялись, как после тяжелой ноши. Он вспомнил о книге. Толстенный том в кожаном переплете, с желтыми хрустящими страницами, лежал на полу, у входа в каминную залу, и всем своим видом «возмущался» новой обстановке. Священник осенил его крестным знамением, опрыскал святой водой, прочел молитву. Книге нужно было вернуть ее прежнее предназначение…
Утонув в глубоком кресле и ссутулившись как дряхлый старик, он в кото-рый раз, на той же странице, погружался взглядом в смысл написанного, пока нетерпеливый звон маятника на часах не напомнил ему о приходе Марты. Он заковылял по сумрачному коридору, бросив книгу и не запалив второпях освещающего факела. Женщина уже вошла к нему в незапертые двери. Он почувствовал  едва уловимый аромат лаванды, услышал тихий шелест ее накрахмаленных одежд. Но глаз ее он не увидел - Марта будто умышленно опустила глаза.
Было наполнено свежестью ее лицо. Как оно не соответствовало той мертвенно-унылой атмосфере его каменного жилища!
Пробежав взглядом по скудному убранству коридора, она сделала замеча-ние плохой погоде и лукаво уставилась на священника, взглядом королевы на провинившегося пажа.
-Милая Марта! Господь с тобою. Я рад приходу твоему, - он покраснел, за-суетился, как бы невзначай осенил ее крестным знамением, а она нежно подхватила и поцеловала его руку, и задержала ее в своих ладонях. - Я подумал, нам нельзя  так часто встречаться, но ты должна всегда приходить на исповедь, - сказал он, освобождаясь от ее объятий и приглашая следовать за ним.
Они пошли по темным переходам, снопы солнечного света из стрельчатых окон стелились на полу и освещали их путь. В углах сумрачных галерей, по которым они шли, мелькали какие-то тени, за одной из открытых дверей Марте показалось, что там кто-то есть, но она не подала виду.
Коридор, такой же, как в том доме, за озером, теперь показался огромным, так долго они шли.  Он завел свою гостью в небольшую комнату со сводчатым потолком, сырыми углами и запахом плесени. Однако в огне уютно потрескивали поленья, а перед камином растягивался в ширину низкий диван. В целом комната была обставлена в старинном  вкусе, но строго и аскетично. Все стены были голыми, кроме одной, на которой висело распятие Христа внушительных размеров. В этот раз Марте не захотелось прикладываться к нему губами, как раньше, в церкви.
-Тебе страшно?  - неожиданно произнесла она, взглянув на него в упор.
Как плохо она его знала, несмотря на то, что она могла знать даже то, что не знал о себе он сам:
 –Я думала, мы останемся в той яме, в лесу, и не выйдем из нее никогда. Но твои молитвы  - они со мной – они охраняют меня.
Он перекрестился:
-Бог с нами, Марта! И значит, нам ничего не страшно!
-Ты мой священник, но я знаю другого мужчину, с которым я была счаст-лива на поляне, который спасал меня и обогревал ночью в лесу. А потом лечил вопреки воплям всего города.
Она вновь и вновь вспоминает инкуба, - подумал он.
-Господь нас спас, Марта! И если ходит молва о нашем грехе – я не боюсь этих разговоров, пусть  город полнится слухами, но покаяние нужно нам не по-этому. Просто каждый должен помнить о своем грехе. Мы грешны и должны каяться, - он умышленно не стал раскрывать Марте глаза на ее связь с инкубом. -Озабоченный муж истязает тебя и себя. Бегает ночами по лесу. Скоро начнется настоящая охота на ведьм. Но еще можно остановить поднявшуюся смуту...
-Я не за этим пришла…
-Вспомни, Марта, когда ты первый раз пришла ко мне. Да-да, тогда, в зимнюю стужу. Ты просила помощи моей, а получила помощь Господа нашего. И в этот раз не лес  укрывал нас от безумцев... Нам есть, кого благодарить. Ты забываешь о Боге, думая обо мне. Человек рожден для жизни небесной, на земле он готовится к ней, пребывая в молитвах и добрых делах. Почему у тебя такая странная улыбка? Я читал тебе истории свя… .
Но он не успел договорить, как Марта подошла к нему вплотную и, взяв-шись руками за одежду, с треском рванула ее. Рубашка брызнула мелкой россы-пью своих пуговиц.          
Он схватил ее за руки, но она уже прильнула к обнаженной груди своего избранника, лобзая его тело.
-Марта! Марта! Опомнись! Страсть погубит нас обоих! – напрасно он сдерживал ее порывы. Напрасно успокаивал, дрожащую, как осиновый лист.
-Ты не бросишь меня? - спросила она, всхлипывая. -Поклянись своим Бо-гом! Служи ему, сколько хочешь. Я не буду мешать, - и вдруг затараторила: - …Но твой Бог иногда закрывает глаза и отворачивается от нас от всех, и тогда мы можем встречаться. Я знаю это. Я чувствую сердцем. Мы же можем, можем… Не бросай меня...
-Марта, Бог в сердце нашем. Он не где-то, он с нами...
- Я знаю, знаю, - шептала Марта. - Но может это Бог подарил мне право тебя любить?
- Марта...
Она засыпала  его поцелуями. Ее глаза были закрыты – колени ослабли, и она сползала на пол, увлекая его за собой.
Но он не поддался – он должен был быть на стреме. С некоторых пор не-видимая сила следила за ним всюду, и ее всевидящие глаза, казалось, надзирали со стен, заглядывали в окна, скрывались по темным углам пустоватых комнат.
- Ты не должен быть только священником. Ты мой... Ты меня сводишь с ума. Я счастлива от этого...
-Счастлива… От безумства?!
-Молчи.
Но он с новой энергией взялся ее разубеждать:
-Марта, ты встанешь на путь истинный. Ты вкусишь радость материнства.
-С тобой, да? – спрашивала она с ехидцей: -Не избирай меня в любовники. Моя плоть не стоит того. Что взять с засохшего дерева, у которого нет, и не может быть плодов?
Марта хищно взглянула на него и ловким движением сорвала узелки своего платья. Легкий шелк скользнул по телу на каменный пол. Священник, ошарашенный ее поступком, припал к стене, закрывая ладонями лицо, как от ослепляющего света.
-Я хочу позвать Вас, господин священник на поляну, сегодня ночью. Мне никогда не было так хорошо, как в ту ночь. Вы, я, юная Олина... мы пойдем на поляну? Пойдем?
Он сидел на полу, недвижим, как статуя.
-Пойдем? – повторила она и протянула ему руку.
-Постой! Ты вспоминаешь Олину? Марта! Но вспомни, как она появилась? В ту ночь…
-О, Вы не хотите ...
Но священник перебил ее, схватил за плечи и тряс со всей силы.
-Ради Господа нашего, Марта, почему ты не рассказала сразу никому... ее же ищут?
-Чтобы вас не заковали в цепи, господин священник...
-Меня...Что за чушь?
-Я Вам напомню... Вы ласкали меня. А потом… ,  - она сделала паузу. -Потом Вы подняли на руки тело Олины, окутанное в белый саван, и унесли в лес. Я исхлестала все ноги, но Вы просто пропали с бедной девушкой.
-Я? Я никогда не был с тобой на поляне. Я встречал Олину лишь в храме. С тобой… с вами был кто-то другой. Или это тебе приснилось…
-Вы напрасно все отрицаете. Я никогда Вас не выдам. Мы должны быть откровенны друг с другом...
-Марта, Господь мне свидетель... Я не лгу перед тобой. Скорее ты сны рас-сказываешь? Да? Твои сны?
-Я не дура! И умею отличать сон от яви,  - Марта заметно начинала нерв-ничать.
-Ты уверена, что той ночью с вами, с Олиной, с тобой, был именно я. По-дожди, помолчи, я попробую объяснить… Тебя соблазнял тот, кто не имеет своего обличья, тот, кто похож на меня. Он хочет сгубить меня, но губит и тебя.
-Как много слов…
-Это был не я! Марта! Почему ты не веришь мне? Я же честен перед тобой.
-Не ищите оправданий, мой настоятель. Мне безразлично, в каком вы были состоянии. Я благодарна Вам за то наслаждение, которое я получила от Олины и... и от вас. Мне даже показалось, не осуждайте, мне показалось. Что женщина женщине может дать больше удовольствия, чем...
-Остановись! - он набросился на нее, и с силой швырнул от себя как про-каженную. Марта распласталась на полу. Он опомнился, подбежал к ней, в страхе сжал в пальцах ее голову и услышал: «Простите, Отец мой. Я больше не могу так. Я люблю Вас и не могу жить с человеком, которого ненавижу. Это он приводит всех сюда… Я убью его. Он не стоит Вашего мизинца. Я убью...».
-Ты с ума сошла, Марта, - перебил ее священник и тряс за плечи. – Ларс здесь ни при чем. Он заблудший! Ему надо помочь! И если он будет искать меня для мщения…
-Простите, Отец мой...- шептала она.
-Марта! Ты меня не слышишь! Как много я мог бы тебе объяснить… Прости меня, Марта. Но ты меня не слышишь! Что ты со мной делаешь? Что с твоим разумом? Зачем ты наговариваешь? Если кто-то был с тобой, пусть он был похож на меня. Но ты же не слепая! Ты должна отличить этого беса от меня. Иначе он завладеет не только твоим телом, но и душой, - на глазах его стояли слезы. -Надень платье. Давай помогу подняться.
-Мне холодно. Можно, я лягу здесь, на шкуры? А Вы меня прикройте чем-нибудь, - она вся дрожала, пытаясь спрятаться в медвежьей шкуре.
-Да-да, конечно, - он накрыл ее пледом и поднял с пола ее платье. Скажи мне только… Ты привела Олину на поляну?
Марта с испугом посмотрела на него, и будто ужас застыл в ее глазах. И викарий решил не разубеждать Марту, что его не было на поляне.
-Вспомни! Тогда, на поляне… . Как появилась Олина? Она же не могла сама прийти!
-Кажется, с ней была… нет… мне показалось…
По реакции Марты он понял, что девочка явилась без нее.
-Да скажи же!
-У меня все путается…
-Кто ее привел?
-Не знаю… но я видела там, вдалеке. Будто стояла…
-Пожилая женщина?
-Нет… нет…
-Старуха?
-Будто ребенок… Кажись, девочка там стояла. Но не уверена   - далеко было.
 Священник поднес чашу с отваром зверобоя. Марта пила, а он шептал молитвы.
-...Я расскажу тебе историю  святой  Екатерины. Она жила в ХIУ веке. В пятнадцать лет ее хотели обручить, но девочка решила стать невестой Христа. Она обрезала свои длинные волосы, по обычаям средневековья она стала «по-священной». Тогда мать взвалила на нее бремя домашней работы. По тяжести ее могли выполнить лишь мужчины. Но Екатерина была верна своей мечте. У нее отобрали комнатку, чтобы помешать молитвенному уединению. И вот в одном жизнеописании говорится: «Она устроила в душе своей внутреннюю келью и научилась не выходить оттуда никогда». После бесчисленных страданий, получаемых от матери, Екатерина сказала ей: « Вы больше любите во мне ту часть ту часть, которую я взяла от Вас - плоть, чем ту, которую я взяла у Бога - душу». Она обратилась к Господу Иисусу: « Сочетайся со мной браком в вере!» Был карнавальный вечер, Екатерина уединилась и повторяла неустанно свой   призыв. И ей явился Господь, сказавший: «  Ныне, когда остальные развлекаются, я решил отпраздновать с тобой праздник твоей души». И разверзлись перед нею стены, и предстало небесное воинство со святыми, Дева Мария взяла руку девушки и соединила ее с рукой своего Божественного сына. Иисус надел ей на палец сияющее кольцо и молвил: «Се, я сочетаюсь с тобой браком в вере. Ты сохранишь эту веру незапятнанной до тех пор, пока не взойдешь на небо праздновать со мной вечный брак.» Эта мистическая свадьба состоялась на улице Фонтенбранда в городе Сиене. С тех пор на улице Фонтенбранда карнавальные процессии не разрешены. А на фронтоне дома святой Екатерины Сиенской надпись: « Это дом Екатерины, Невесты Христовой». Она знала, что должна принести в жертву прежде всего самое себя. Она молилась: «Боже вечный... Прими в жертву мою жизнь... Возьми мое сердце   и выжми его над лицом Своей Невесты». Она умерла рано, совсем молодой, но жизнь ее прекрасна. Правда, Марта?
Священник молчал, глядя на огонь, и подбрасывал хворост, молчала и Марта, но блики каминного огня на ее лице свидетельствовали о том, что рассказанная история ее растрогала.
 Пронзительный крик вдруг ворвался в комнату, крик был такой тонкий, что напоминал детский. Марта подняла голову и увидела, как заметалось пламя свечи, и обнаружила, что она одна в комнате. Она быстро набросила платье, и на ходу поправляя волосы, выскочила в коридор. У стены сидел священник. В его объятиях вздрагивало маленькое тельце ребенка, лицо которого было спрятано. 
-Боже мой. Что происходит? Откуда ребенок?
Священник что-то невнятно забормотал обрывочными фразами.
-Какая она бледная! - Марта присела, погладила девочку, но она встретила колкий настороженный взгляд, взгляд не похожий на детский. Марта вспомнила, что она уже встречалась с этим гнетущим взглядом.
-Где-то я ее видела… Где-то я видела эту девочку…
-Она похожа на мою мать... Девочка заражена безумием, но чутким серд-цем. Ее бросила мать. Я взял ее из приюта на южной окраине Соберсхельда. Из-за страшного недуга она была посмешищем для других детей  приюта. Ей восемь лет, Ее зовут Инесса,  – он подмигнул девочке. - …Мы общаемся глазами.
-А Вы с ней не гуляете? – спросила Марта и вдруг заметила, что на спине девочки выделяется небольшой горбик.
-Нет-нет. Она всегда остается дома. Она любит наш цветочный сад и много времени проводит там. Ей тяжело ходить. Мы не можем вылечить ее хромоту.
Марта взяла ребенка на руки. За окнами послышался шум. Священник по-нял, что этот крик больного ребенка, оказался предвестником очередной беды. Он понес Олину, и скрылся в конце коридора. За окнами все громче слышались крики разъяренных людей. Они, скорее всего, выследили Марту и стучали в двери, требуя открыть их.
Викарий уже появился один:
-Инесса не зря подняла тревогу. Эти люди от нас не отстанут. Я поговорю с ними.
-Не открывайте! Они убьют Вас. Не открывайте! Не будут же они ломать двери.
-Я увидел твоего мужа, Марта.
-Нет! Не открывайте! Умоляю Вас.
-Они зовут меня... ты же слышишь… оставайся здесь.
-Они безумны. Они опять влезут в окна.
-Нет! Я выйду к ним.
-Мы должны убежать…
-Успокойся! Они не знают, что ты здесь. Я помолюсь с ними, и все разой-дутся. Они просто обмануты.
-Да почему Вы… !
Вдруг послышался звон разбитого стекла - в окно залетел камень. И вслед за ним посыпались ругань и проклятия разъяренной толпы. Отец Марк пробрался к окну, ступая между стекол, и стоял недвижимо у стены.
Но в открытом окне так никто и не появился. Голоса людей  удалялись, и в доносившихся звуках все больше преобладали голоса лесных птиц.
Обходя осколки стекла, священник приник к окну, и увидел, что напуган-ные люди уже забежали в лес. Он принес Инессу – у нее были красные от плача глаза, и теперь расширенные зрачки ее глаз стали понемногу сужаться.
-Ты знаешь, Марта, Инесса чудом спаслась от их нашествия в прошлый раз. Ведь я думал, что запер ее в детской, куда ведет дверь из моего кабинета. А оказалось, она пряталась за бочками, на кухне. Там я и нашел ее.
-Отец Марк, сегодня вы спаслись от них… это Божье спасение. Но… как отвадить их от Вас? Когда они отстанут?
-Главное, чтоб в душе твоей и доме твоем был покой!
-Но почему они не полезли в дом? Кто их напугал?
-Это не важно. Все страждущие получат утешение.
Она поняла, что он не хочет или не может говорить, и решила больше не поднимать эту тему.

Марта и священник спустились по лестнице, ведущей в сад, но у тропинки Марта вдруг остановилась.
-Отец мой. Меня не надо провожать. Идите к ребенку...
-Инессе ничего не угрожает. Она прячется в надежном месте. Да благословит тебя Бог.
-Ничего не нужно мне говорить. Я слишком люблю Вас, прощайте.
Отец Марк осенил ее крестным знамением. И прошептал:
-Да сохранит тебя Господь.      
Марта исчезла в ночи, а он прислонился к дереву и вдыхал полной грудью воздух. Стояла безветренная погода. Ему легко дышалось, и он верил в эту минуту, что все будет хорошо. В саду  благоухали ароматом травы, распустились ночные фиалки. Низко-низко над садом повисли звезды, повисли так, что задевали ветки деревьев. С раннего детства священник соблюдал традицию ночных свиданий со звездами и ночных разговоров с ними. Когда-то он взбирался на крышу, поверяя свои тайны далеким мерцающим исповедникам. Он свято верил, что каждая его молитва находит свое пристанище у божественных звезд. Когда звезды  благоволят людям,  тогда заблудшие ночные корабли находят свою пристань, охотники в тайге - лачугу, пастухи определяют рождение спасителя, а дети - свой жизненный путь. Молитва, обращенная к звездам, поможет всякому, кто к ним обратится. Так он верил.
«Марта уже далеко. Наверняка она улыбается звездам, тем же, что и я. Значит, звезды одновременно ведут разговор и со мной и с нею. Мы с ней в од-ном звездном саду, какие бы расстояния между нами не были. Милая наивная Марта… Ты хотела счастья, а получила его призрак. Ты мечтала стать прекрасной любовницей, а стала алтарем на Черной мессе.
Пока ступают твои башмаки по лесной дорожке, я расскажу тебе притчу о блаженном Фоме.
Когда-то к нему повадилась одна блудница... Она входила в великолепных нарядах и украшениях. Фома читал ей свои проповеди. Но незаметно его душа все больше покорялась сатанинской страсти. И длиннее стали его проповеди ради того, чтобы удерживать в келье эту женщину. Страх обуял Фому. Спохватился он, подбежал к огню, схватил горящую головню и поднес ее к своему языку, чтобы сжечь его.
И явился к нему ангел и молвил: «Не ведаешь ты о том, что в блуднице этой ты любишь не Сатану, но Бога. С ним твой разговор твоими устами.» И прозрел Фома, что прощен он. Изгнал он соблазнительницу огненной страсти из кельи... Мучимый поступком своим, простершись на молитву, он заснул. Тогда явились к нему два ангела и молвили: «Мы опоясываем тебя по повелению Господа, поясом целомудрия, ибо изгоняя блудницу, ты испытывал соблазн, пояс не может быть развязан никаким последующим искусом. Блудница вернется. И за любовь твою она очистится от греха. Чего нельзя достичь человеческим усилием, то дается милостью Бога...»
Я не сказал тебе, Марта, о том, что самый праведный поступок приближает нас не к одному Богу, но и к Дьяволу. Значит, важен смысл поступка. Я тебе многое не сказал, чтобы не затруднять твою запутанную жизнь. Когда Фома пришел к поступку, оправданному с нравственной точки зрения, оказалось, что он распахнул келью не для изгнания блудницы, а для принятия дьявола. Вместе с блудницей он изгнал Бога.
Священник почувствовал, как тепло разливается внутри его, будто испил он горячей медовой настойки.
Тыльной стороной ладони он вытер со лба пот, и расставив руки по сторонам, он направился в дом, прославляя Бога. Как здорово, когда можешь радоваться, как ребенок. Еще одна молитва была поверена Богу.
Вдруг все вспыхнуло в глазах его и померкло. От резкого удара священник упал на землю. Его куда-то потащили с мешком на голове, будто зверя. Он успел различить голоса не ангелов, но людей, пинающих его в живот. Внезапно начавшееся избиение внезапно прекратилось. И неземная тишина воцарилась вокруг. Все нарушил жук, назойливо копошащийся у шеи. Отцу Марку в это мгновение показалось, что это он превратился в жука, копошащегося под грехами этого мира. Упираясь ногами в землю, он выбрался из мешка, перевернулся на спину, но кровотечение из носа и горла заставило его лечь на живот и приподняться на локти. На зубах заскрипела земля. Жук уже проделал большой для себя путь - он суетливо взбирался на стебель гибкого паслена.
«А-а, жук-могильщик, я не успеваю за тобой. Но ты тоже хорош! Прилетел на падаль, да обознался. А может нет? Может я и есть та падаль, что интересует жуков, а не людей. Кому ж еще закидывают на голову мешок?»
- Куда ты? Постой! Лучше тебя никто не знает - падаль я или нет!
Рядом, в траве, он обнаружил куртку и узнал ее. «Куртка Ларса... отчего он ее бросил? Или не успел подобрать? Кто-то их вспугнул, не допустил моего убийства. Крик, который я отчетливо помню, оказался криком испуга. Они бежали. Но вначале они бежали от дома, спрятались в лесу – напали на меня и вторично их опять кто-то спугнул».
-Кто здесь? - он обратился в темноту. - Кто преследует меня? - голос его сорвался на хрип, в ушах вдруг воцарилась тишина, и он вкрадчиво спросил:
- Мама?
Он вспомнил о Марте и ринулся за ней. Ночью она не могла свернуть с тропинки. И если ее преследуют – то уже могли догнать.
-Когда ж они угомонятся? 
На ночной тропе он буквально в трех шагах от себя увидел ее фигуру, но не стал выявлять себя и сопровождал Марту до дороги, где был выставлен дозор.
Обратный путь был таким легким, будто он путешествовал по небу. Он долго простоял посреди леса, куда забрел, и блаженно улыбался и чего-то ждал...
-Изыди... Изыди, дьявольское отродье. Ты насылаешь на меня безумцев и спасаешь от смерти. Да? Скажи. Да?! А зачем? Ты ничего не добьешься!
Он хрипел  и стонал, охваченный спазмами в горле, мотал головой и пы-тался изречь слова.

Утром он пришел на то место, где пролилась его кровь, куда его  тащили в мешке, как барана на заклание. И среди множества отпечатков мужских сапог он увидел следы, сначала копыт, но потом и волков. 
Ему вчера было послано испытание. И это испытание принесло еще один знак. Ему показалось, что этот знак был на земле. Сатана был среди них, этих озлобленных правдоискателей. Он прикинулся овцой, но это была та овца, которую не загрызли волки.
-Люди слепы, когда следуют Сатане - они идут к своей погибели…