15-IX Превосходное для влюблённой предсказание

                IX

  Возле жертвенников снова собрались вместе священники, магистраты и почётные гости. К ним присоединяется патрицианка, лёгким кивком ответившая на многочисленные приветствия, а затем спешившаяся. Её тут же окружает, словно облако, множество восхвалений, комплиментов и явной лести. Улыбаясь, фламина повелевает приступить к принесению жертвы. Готовое к закланию, в загоне стоит стадо быков и коров, на удивление толпы спокойное, будто согласное со своим назначением. Воздух надо всем эмпорием и, пожалуй, ещё в паре стадиев кругом, становится сладким и ароматным – на кадильницы и алтари возложены ладан, киннамон, множество курений. Заиграли флейты, а народ стихает, если кто и решается разговаривать, то лишь шёпотом. Ничто не нарушает торжественности ритуала принесения стотельчей жертвы. Многие из собравшихся вообще впервые присутствуют при гекатомбе… Когда на алтари возлагаются соответствующие части последних волов, случается чудесное знамение: огонь ярко вспыхивает поочерёдно на них на всех, начиная с самого северного и кончая южным, исключая второй по счёту жертвенник.

  Народ загудел и стал требовать выступления знатной домины, высокопосвящённой Фламины, совсем недавно удостоившейся милости Блаженных, сделав замечательно верное предсказание. Приносят стол, куратор Аппий помогает ей взобраться на него. Люди умолкают. Продолжающих долго говорить просят замолчать или говорить шёпотом, тихонько объясняя, кого им лучше сейчас послушать.

  – Квириты! Уважаемые гости! На этот раз, во-первых, изложу вам коллегиальное толкование. Во-вторых, сегодня посланный Блаженными знак касается судеб не только нашей ближайшей округи, но и всей Республики, всего Римского мира! Подходящий к концу год, а особенно последние два месяца, удачен и прибылен. Что касается его удачности – замечу от себя – то чего стоит хотя бы избавление отечества от безумствовавшего тирана! Следующий год, предупреждают нас Боги, станет неблагополучным и, быть может, даже смутным. Поэтому, граждане, приносите больше умилостивительных жертв. Зато после этого непростого года последует прекрасное для нашей отчизны время, возможно, не шесть, а даже дюжина лет! Вот тогда, квириты, не скупитесь на благодарственные жертвы. Благодарите же Бессмертных за дарованное знамение! Да благословит вас Великая Матерь Богов!.. А пока всех вас ожидают, уважаемые гости, селлистернии и лектистернии, а в девятом часу или позже ещё и некоторые зрелища – всё специально для вас! Благодарю. Дикси.

  Тысячи собравшихся радостно встретили эту речь изящной патрицианки, кто-то даже возликовал и зааплодировал.

  Неожиданно возле Фабии происходит какое-то непонятное движение, она поворачивается. Высокий крепкий Дум уложил на траву какого-то человека.

  – Что случилось, Дум?

  – Госпожа, – отвечает тот, садясь на спину поверженного, – этот тип рвался к вам. Я почуял, что он опасен.

  – Патронесса, – поднимая с земли что-то блеснувшее, говорит Луций Белей, – у него был нож, вот он. О Юпитер! Да он окровавлен!

  Любопытные начинают плотно окружать место происшествия, но по знакам Фабии их просит разойтись рыночная стража.

  – Кто вы и чего добиваетесь? – обращается жрица к обездвиженному лежащему.

  Тот задирает голову:

  – Простите, Присцилла Младшая, Муция, Старшая сестра, Аркесилай…

  – Что?.. Откуда?.. – поражена она тем, что тип знает её прозвища. – Зачем вам нож?

  – Простите, Присцилла, я всего лишь забыл оставить его у алтаря. Я рассматривал внутренности коровы, принесённой в жертву вашему родоначальнику…

  – Патронесса, это действительно, – подтверждает дуумвир, – нож для разделки жертв.

  – Вы гаруспик?

  – Нет, Фламина, я прорицатель и гадатель широкого профиля, в какой-то мере знаком и с искусством гаруспиков.

  – Дум, подними и отпусти его. Как вас зовут? Вы хотели что-то сказать мне?

  – Госпожа, он, наверное, опасен, – предупреждает телохранитель, исполнив приказание.

  – Ничего. Я, сестра бывшего трибуна, смогу за себя постоять. Белей, дайте мне нож. А вы извините, что подверглись не самой ласковой встрече.

  – Фламина, я Марк, просто Марк, – представляется он, надевая слетевший венок и отряхивая свою довольно хорошую одежду, из-под венка выбивается длинная седая прядь. – Я ни на кого не в обиде за случившееся. А пришёл к вам с тем – вообще, я иногда появляюсь в этих краях – пришёл, чтобы кое-что поведать.

  – Не хотите ли выпить вина, поесть?

  – Спасибо, я чуть позже, со всеми, на селли-… Но ладно. Предмет ваших грёз, э-э-э… зубчатый венок у него…

  – Подождите, Марк. Идёмте поговорим наедине. Дум, не бойся. Встанешь у входа, чтобы никто не глядел и не слушал. Аппий, проводите нас в какую-нибудь палатку…

  – Теперь говорите, Марк, прошу вас, – патрицианка и с виду несколько не в себе тип одни в небольшой палатке.

  – Присцилла! Будьте спокойны, я не знаю никаких подробностей вашей жизни, кроме двух имён, которые назвал, и этой детали про награду вашего возлюбленного. О них я узнал сегодня во сне, а при взгляде на печень и кишки той коровы – кстати, там, подле алтаря, оказался нужен помощник, я просто предложил свои услуги – мне открылось следующее. Прямо – как обычно – в голове чётко прозвучало на этот раз дивным женским голосом. «Скажи Присцилле Младшей, той, что сейчас будет держать слово. Скажи ей так. Ты получишь то, что просишь. Твой любимый будет с тобой и привяжется к тебе. Но вскоре погибнет…»

  «Пусть! Да! Пусть будет так! Лишь бы был со мной! О да! Благодарю, о Венера Благосклонная!..» – думает Муция (её любовь требует ответа!), вспоминая то, что гибель Квинта уже предсказана и её, похоже, не минуешь. А также случай с Агриппиной Младшей, предсказанное ей магами восшествие на престол её сына. Тут же она пугается этих своих мыслей, спохватывается.

  – Марк, вы что-то ещё сказали?

  – Нет, Присцилла. Только это. «Ты получишь то, что просишь. Твой любимый будет с тобой и привяжется к тебе. Но вскоре погибнет.» Больше мне ничего не сказано, и я ничего от себя не добавляю. И не беспокойтесь. Я ничего никому не скажу.

  – Благодарю, Марк.

  – Не стоит.

  – О! ещё как стоит! Идёмте, – они выходят наружу. – Дум, достань десять ауреусов, отдай Марку.

  Раб исполняет, но прорицатель возвращает половину, верзила галл не раздумывая кладёт их обратно в тугой кошелёк.

  – Мне хватит, Фламина. И, как высказался некогда Ксенократ, «вам больше народу кормить». Прощайте.

  – Постойте...

  Но Марк уже успевает протиснуться далеко в толпу.

  – Задержать его, госпожа?

  – Нет, не надо…

  Отведав отлично удавшуюся жареную жертвенную говядину, патрицианка пошутила с окружавшими её первыми гражданами Новых Верцелл: «Чтобы на приближающихся зрелищах гости смотрели на представление, а не на меня, я теперь покидаю эту ярмарку». Так что на временных, построенных на склоне холма зрительских рядах отсутствовала инициатор и устроитель небольшого зрелища. Те, кто успел завершить свои дела, могли поглядеть выступления мимиков, комиков и танцоров, борцов и даже смертельный бой двух гладиаторов. Этими маленькими играми и были завершены первые нундины Амагальтуса.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/23/369
--------------------------
  Про случай с Агриппиной Младшей см. в главе http://www.proza.ru/2012/02/22/254 . Агриппине предсказали власть её сына Нерона.