15-xiii утренний сюрприз

                XIII

  Впечатлённая, Присцилла поспешила поделиться с лучшей подругой, невзирая на ночное время. Укутавшись одеялом, прошла впотьмах в кабинет, зажгла две большие свечи и написала Шрамику письмо. Запечатала и оставила его у порога своей спальни с запиской, повелевающей срочно, с рассветом, послать с гонцом в Геную, чтобы оттуда с не меньшей поспешностью переправить в Рим, в дом молодого сенатора Юнка.

  «Эх, забыла пожурить её и Елену, что не слушают Ребилию, что нужно верить посланному сну и быть осторожнее, – подумала, уже удобно разлегшись в постели, Фабия, – надо было напомнить, предупредить…» Но снова вставать было лень, и спустя несколько мгновений она уже задрёмывала.

  Пробуждение поздним утром оказалось не столь приятным как среди ночи – началось очередное месячное недомогание. Примчавшаяся к ложу госпожи Ана среди прочего передала от Галика, что письмо отправлено с самым быстрым гонцом.

  А на следующий день сам прокуратор доложил, что оно «уже на судне, плывущем в Город». Вечером того дня после молитв в ларарии у владелицы Амагальтуса появилось хорошее предчувствие. Она даже пораньше, засветло, легла спать, ожидая скорейшего наступления рассвета, надеясь, что завтра случится нечто приятное. Засыпая, услышала какой-то шум, но это не помешало ей спокойно переместиться в царство Морфея.

  Когда красный диск Божественного светила, эта чудеснейшая колесница Сияющего Феба, показывается над горизонтом, озаряет морские волны, Фабия проходит из ларария на нижнюю террасу и любуется этим восхитительным видом. Богиня Матута любит свежесть и омывается в самых холодных ключах – утренняя прохлада пробирается под одежду, заставляя любующуюся вернуться внутрь дома.

  – Госпожа! – встречает её за дверью слуга. – Один молодой человек передаёт вам такие слова: «О прелестная и бесподобная! Разреши позавтракать с тобой, прошу тебя!»

  – Передавай мой ответ: «Приглашаю!»

  Удивляя не ожидавшую подобного Присциллу, раб раздвигает портьеры  триклиния и громко говорит туда:

  – Господин! Госпожа вас приглашает!

  В зале горит множество огней, она ярко освещена. От входа до стола устроена дорожка, усыпанная цветами, и вдоль неё по обеим сторонам они стоят в разнообразных вазах и том, что временно вазы заменяет.

  – Фабия, любовь моя! Клянусь Аполлоном и Амуром! Ты прелестней всех, я не мог тебя не видеть, о прелестнейшая! – у стола стоит нарядный предовольный Сиг.

  – Публий, милый! – быстро шагает и оказывается в его объятиях хозяйка. – Ты чудо, милый!.. Какой ты молодец!.. Подожди, подожди целовать, нетерпеливый… Сними лучше мои башмачки, Публий. Какой великолепный сюрприз! Да подожди ты ножки целовать, нетерпеливый, всё ещё успеешь. Ты же не на час заехал, верно?

  – О да, Фабия! Я вот без твоего зова приехал в гости, но по зову моей любви! Я не в силах… Я безумно рад видеть тебя, Фабия!..

  – Вот и гляди пока. Ложись за стол и смотри, – патрицианка босыми ножками прогуливается по устланной цветами дорожке, берёт их из ваз, наслаждаясь их ароматом. – О Киприда! Благодарю тебя, Прекрасная Богиня!.. – женщина бросает к потолку несколько охапок из ваз. – Публий, ты самый, самый мой милый, я тебе ещё не говорила? Давай завтракать, потом прогуляемся…

  Шум, который сквозь подступающий сон слышала Присцилла, был вызван приездом Маппалия Сига. Он не позволил слугам тревожить легшую на покой домину, приказал лишь поставить в свежую воду привезённые из Генуи цветы. А рано утром, ещё раз наскоро сполоснувшись, сам распоряжался устройством дорожки соцветий.

  За совместной ранней трапезой возлюбленная юного всадника кушает, как обычно, с отменным аппетитом, а сам он поначалу почти не притрагивается к им же привезённым яствам. Любуется своей «прелестной и бесподобной», ловит и лобзает её ручку, она, играя, то отнимает её, то даёт снова поймать. Когда же ей это надоедает, говорит кое-что на ухо эфебу, и тот рьяно принимается за еду. Извинившись, молодая женщина вынуждена оставить гостя:

  – Милый Публий, прости. Что-то неважно себя почувствовала. Не тревожься, ничего страшного, скоро должно пройти. Доедай и, если хочешь, прогуляйся к морю один. Прости, увидимся за прандиумом…

  До полудня, не вставая с постели, фламина немного подиктовала, там же плотно поела. Послав Сигу ещё извинения, продолжила описывать свою дорогу в любимое имение. Наконец, месячное недомогание совершенно прекратилось. Искупавшись и слегка умастившись, писательница поспешила в триклиний.

  – Любимая! Клянусь Амуром! Я уже весь испереживался!..

  – Так выпей же за моё здоровье!.. – а совсем скоро. – Публий, выпьем и за тебя, за твой сюрприз, за твою любовь, милый…

  Едва осушив повторно кубки, юный всадник и молодая патрицианка уже не могут более сдерживать взаимное влечение. Фабия с трудом отрывается от сразу взволновавшего поцелуя. Теперь её лицо покрывается прикосновениями губ, руки юноши задирают её тунику всё выше, уже до запылавшей груди, она с придыханием произносит:

  – Публий… На ложе неси меня, на ложе…

  Ц…


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/23/1156
-----------------------